Лекции по "Социологии"

Социальные  запросы следует, по-видимому, отнести к «медленным» видам причинности: иной раз они могут надолго «зависать» в ожидании адекватной их сущности технической реализации (на это обстоятельство еще в 1920-е гг. указывал У. Огберн, разработавший исходя из этого тезиса концепцию «отставания» нематериальной культуры от развития техники). Отметим, однако, что переход к принципиально новому техническому оснащению ключевых областей человеческой жизнедеятельности сам по себе способен революционизировать общественные отношения, а технические революции не могут быть вызваны к жизни непосредственно социальными изменениями как таковыми: причинно-следственные зависимости и генетические 

1.2. Развитие техники как социальная  цель 13

связи, если прослеживать их в этом направлении, оказываются существенно более сложными и опосредованными.

Добавим к этому еще  одно методологически очень важное соображение. Отношения между развитием техники и социальной историей невозможно описать на основе какой-то одной модели, пусть даже достаточно сложной. В разные исторические эпохи логика выстраивания этих отношений была различной, и для их адекватного понимания требуются существенно разные модельные представления. Так, к цивилизациям древности очень хорошо подходит введенный Л. Мамфор-дом образ мегамашины, «человеческие» компоненты которой постепенно заменяются более надежными техническими устройствами. Однако для индустриальных обществ XIX и XX вв., в которых обновление технической основы жизнедеятельности приняло характер институционально организованного самоподдерживающегося процесса, более адекватными представляются модели, ориентированные на принципы саморазвития и саморегуляции.

1.2. Развитие техники

как институционализированная социальная цель

Начиная с  определенного исторического момента стихийное совершенствование техники, основанное на случайных открытиях и «подсказках» практической жизнедеятельности, сменяется целенаправленным изобретательством, постепенно выделяющимся из общего контекста практической жизнедеятельности. Техника, существовавшая вначале как родственный искусству вид мастерства («техне»), превращается в то, что можно назвать «инженерная техника»¹, в результате чего редкая «капель» технических инноваций превратилась сначала в ручеек, потом в реку и, наконец, в настоящий поток. Согласно подсчетам П.А. Сорокина, в период расцвета античной цивилизации (VI в. до н.э. -1 в. н.э.) число открытий и технических изобретений не превышало 60 за столетие. По-

¹ См.: Розин В.М. Техника как современный феномен и понятие // Глобальные проблемы устойчивого развития и современная цивилизация. М., 2008. С. 256.

14     Глава 1. Социум и технос: к характеристике  взаимосвязанного развития

том оно надолго  резко падает, чтобы вновь достигнуть античного уровня в позднем Средневековье (XIII—XIV вв.). Начиная с эпохи Возрождения начинается устойчивый, неуклонный и чрезвычайно быстрый подъем. В XV в. по сравнению с XIV в. данный показатель удваивается и достигает примерно 130, в XVI в. он больше, чем в XV в., в 3,5 раза (почти 430), в XVII в. лишь чуть-чуть недотягивает до 700, а в XIX в, достигает невероятной даже для недавнего прошлого величины — 8527, что в 150 раз больше значений данного показателя в самые плодотворные столетия древности и Средневековья и в 12—20 раз больше, чем на заре Нового времени¹.

Сделав свою техническую оснащенность предметом постоянной заботы, общество не только получило значительный выигрыш в плане наращивания своих физических сил и возможностей. Оно еще вступило в совершенно новые отношения к самому себе. Начиная по крайней мере с позднего Возрождения пробивает себе дорогу мысль о том, что улучшение техники улучшает и общество. Другое дело, что ни авторы тех или иных изобретений, мечтавшие облегчить труд, удешевить производство или сделать жизнь более удобной, ни философы, осмыслявшие плоды их совокупной деятельности, не могли сознавать ее действительных последствий и в полном объеме предвидеть те социальные явления, которые вырастали из ее результатов.

Переход к  целенаправленному совершенствованию  стимулировал возникновение в обществе особых социальных групп, осуществляющих интеллектуальное обеспечение технического прогресса², а вместе и наряду с ними — специфических социальных сред и коммуникативных пространств, выступающих в качестве носителей совокупного технического знания, взятого как динамически развивающаяся целостность. В соответствии с этим выработались необходимые для воспроизводства этих групп и сред институциональные формы и «поддерживающие» механизмы.

В «инженерный» период истории техники решающую роль сыграло возникновение специфического типа образования,

¹ Сорокин П.А. Социокультурная динамика // Питирим Сорокин. Человек. Ци 
вилизация. Общество. М., 1992. С. 467.

² См.: Горохов В.Г. Знать, чтобы делать. М., 1987; Крыштановская О.В. Инжене 
ры. Становление и развитие профессиональной группы. М., 1989. 

1.2. Развитие техники как социальная  цель 15

обеспечившего не только трансляцию систематизированных технических знаний в их связи со знаниями научными, но и определенную профессионально ориентированную модель социализации.

Становление специализированного технического образования началось еще в XVIII в. Правда, первоначально оно имело очень узкую направленность — в основном горное дело и фортификация (к которой тесно примыкало строительство мостов и дорог). В ту эпоху инженерные кадры еще немногочисленны и не образуют автономных социокультурных сред. Их профессиональная идентичность не очень отчетлива, а особый порядок прохождения службы, напоминающий армейский, заставляет их чувствовать себя больше «людьми службы» (например, «горными офицерами»), чем кем-либо еще. Кроме того, характеризуя особенности сознания и коллективной психологии этого пока еще очень немногочисленного слоя, надо учитывать, что формирующая его ментальность практическая деятельность еще не превратилась в свободное манипулирование выделенными как бы в чистом виде материальными элементами природы, а была связана, скорее, с естественной за-данностью целостных природных ландшафтов.

Однако ситуация коренным образом меняется с началом эпохи машинной индустрии, не только потребовавшей значительного увеличения числа технических специалистов, но и выдвинувшей на первый план фигуру инженера, занятого конструированием и эксплуатацией машин. С одной стороны, модифицируется сама техническая рациональность, которая становится более абстрактной и приобретает более выраженный аналитико-конструктивный характер. С другой стороны, логика применения машин потребовала представления переводимых на машинную основу видов деятельности как последовательности легко эксплицируемых и четко отделяемых друг от друга элементарных операций. Результатом этого стал превосходно описанный классиками социальной философии феномен «частичного рабочего», приспособленного к выполнению только одной монотонной операции, а затем и более общий процесс «расщепления» человеческой сущности, исподволь приучающий рассматривать людей как «функциональных операторов» некой возвышающейся над ними тотальности.

16     Глава 1. Социум и технос: к характеристике  взаимосвязанного развития 1.3. Социотехнические системы

Модифицированная  под логику машин техническая рациональность стала постепенно приобретать значение всеобщей парадигмы социальной организации и социального мышления, придавая им оттенок своеобразной «технологичности». В связи с этим можно говорить, что социальное бытие приобретает новую онтологическую форму, претворяясь в некую «не вполне человеческую» социально-историческую реальность, о природе которой нет единого мнения. Г. Вригт называет эту реальность техносистемой, определяя ее как «рыхлый агломерат экономических, промышленных и технологических ассоциаций, распространяющих свое влияние на весь земной шар — от океанических глубин до открытого космоса»¹. На наш взгляд, более уместным здесь был бы термин «социотехническая система», указывающий на паритет и вместе с тем на взаимопроникновение и взаимообусловленность собственно технического и социального аспектов новой реальности.

Несомненно, то, что в разных своих ипостасях  и бытийных «срезах» именуется «общество», «цивилизация» или, допустим, «планетарно организованное человечество», включает в себя множество социотехнических систем разного уровня, находящихся к тому же в разных отношениях друг к другу. Иногда это отношения гомологии подобных друг другу, но территориально разделенных структур, иногда — дополняющей друг друга функциональной специализации, иногда — кооперации, но очень часто и конкуренции. Однако следует ли из этого, что они составляют не системное единство, а всего лишь «рыхлый агломерат»? Другое дело, что природа их единства, конечно, не та, что в механическом устройстве или организме. Скорее, оно напоминает единство биоценоза, каждый участник которого существует вроде бы «сам по себе», часто даже как бы «вопреки» другим его участникам. В биоценозах нет ни единого замысла, ни управляющей инстанции, но тем не менее это тоже

' См.: Вригт Г.Х. фон. Философия техники Николая Бердяева // Вопросы философии. 1995. №4. С. 73. 

1.3. Социотехнические системы 17

системы, все  компоненты которых весьма плотно «подогнаны» друг к другу.

Имея в  виду эти соображения, можно, на наш  взгляд, утверждать, что вся ориентированная на «научно-технический прогресс» цивилизация Нового времени с определенного момента своей истории начала развиваться не просто как человеческое сообщество, а, скорее, как некое гетерогенное образование, построенное из приспособленных (и приспосабливающихся) друг к другу «человеческих» и «технических» компонентов. Если использовать нашу терминологию, оно трансформировалось в социотехническую систему (подробнее об этом см. в гл. 2), точнее — в неспроектированную социотехническую систему. Разумеется, переход к такому типу развития осуществился не сразу, так как даже наиболее развитые в научно-техническом отношении общества второй половины XIX — начала XX в. очень неоднородны. Островки нового в них омывались морями и даже океанами традиционализма, особенно сильного в маленьком городе и патриархальной деревне. В промышленных центрах стран-лидеров социотехнические системы складывались как своеобразные ядра развития, которые расширялись и постепенно втягивали в себя все новые и новые сегменты социума, пребывавшие до этого в совсем ином историческом измерении. В соответствии с этим разворачивалась пространственная экспансия техногенных сред, которые постепенно становились местом обитания большинства людей.

В этих процессах менялся характер взаимодействия между развитием техники и социальным развитием. Оно стало не только существенно более интенсивным, но и приобрело новые формы. В частности, некоторые технические новации оказывали более непосредственное влияние на образ жизни и структуру повседневных жизненных практик. Скажем, применение водяного колеса, ветряных мельниц, металлического плуга значительно увеличило производительность труда, повысило благосостояние деревни, но не сильно повлияло на ее психологию и традиционный быт, тогда как железная дорога, трактор, электрическая лампочка и радиоприемник преобразовали его радикально. В то же время начиная с определенного исторического момента отчетливо наблюдается такое встречавшееся ранее разве что в самых зачаточных формах явление,

18     Глава 1. Социум и технос: к характеристике  взаимосвязанного развития

как социальная адаптация техники. Мы имеем в виду ее созна-тельную «подгонку» под особенности тех или иных социальных сред и сообществ, которая осуществляется на основе возрастающей по мере усложнения технических устройств потенциальной вариативности технических решений. В процессе такой «подгонки» социальное соотносится с техническим не внешним образом, а как бы входит «внутрь» проектной деятельности, превращаясь в имманентное ей организующее и направляющее начало.

Например, характерный  стиль жизни и психология молодого американского социума, состоящего из находящихся в состоянии постоянного лихорадочного перемещения поселенцев, породил в середине XIX в. совершенно особую «технологию спешки». Если, допустим, на английских пароходах устанавливались экономные и надежные машины низкого давления, то американцы, напротив, отдавали предпочтение машинам высокого давления, позволявшим выжимать большую скорость, но... за счет увеличения риска аварийности. Английские паровозы были мощными, тяжелыми и устойчивыми, железнодорожные пути и эстакады строились на века, тогда как американцы, убежденные, что в Америке все будет скоро меняться, клали рельсы «на живую нитку» и пускали по ним легкие, маневренные, конструктивно более простые, но, увы, также и существенно менее безопасные в эксплуатации локомотивы¹.

В рамках социотехнического  развития совершенно специфическим явлением стало конструирование техники под определенные социальные (социально-исторические) проекты. По сути дела здесь можно говорить об идеологическом наполнении или идеологической ориентации технических инноваций, а в некоторых случаях, если можно так выразиться, даже о создании «идеологической» техники. Примером могут служить некоторые космические проекты времен холодной войны. Разумеется, все они что-то давали и в смысле отработки различных технических решений. Но трудно отрицать, что полет американского «Аполлона» на Луну был обусловлен не столько практической необходимостью развития техники межпланетных со-

¹ См.: БурстинД. Американцы: национальный опыт. М., 1993. 

1.4. Техногенное развитие как  определяющая черта современности      19

общений, сколько  стремлением угвердить американское первенство после длительного периода унизительного отставания в этой сфере от СССР. Точно так же трудно отделить реализованный в 1975 г. проект «Союз-Аполлон» от тогдашней международной политики и идеологии так называемого «детанта».

1.4. Техногенное развитие как определяющая черта современности

В последнее  время в качестве господствующей точки зрения на путь, пройденный человечеством за последние 5—6 столетий, утвердилась теория модернизации. Эта теория концептуально выросла из линеарной модели мировой истории как движения к некоторому универсальному состоянию, предметно воплощенному в «достижениях Запада». Преемственно связанная с европоцентристской традицией, она имела в глазах воспитанного в духе этой традиции исследователя достоинство априорной убедительности. Однако при переходе от абстрактной очевидности умозрения к конкретному анализу многообразной эмпирической действительности теория давала многочисленные сбои, а предлагаемые ею интерпретации у многих оставляли чувство внутренней неудовлетворенности. Поэтому с течением времени она стала претерпевать некоторые видоизменения в сторону смягчения подспудно заложенного в ней оценочного пафоса и неизбывной склонности к те-леологизму.