Лекции по "Социологии"

__

 

высоких темпов инфляции и падения производства. Наиболее быстрыми темпами неравенство росло в первой половине 90-х гг. С 1995 г. наступил период временной стабилизации этого про-

 

120 Глава 2. Экономические субъекты постсоветской России

цесса. Однако после 17 августа 1998 г. процесс углубления неравенства возобновился.

Снижение доходов у  значительной части населения привело  к тому, что в России первой половины 90-х гг. наблюдался парадокс Гиффена. В табл. 2-4 представлено потребление продуктов питания населением России в 1980—1994 гг. Спад уровня потребления в 90-е гг. охватил практически все продукты, за исключением картофеля (потребление которого выросло на 16%) и хлебобулочных изделий (объем потребления которых остался практически на том же уровне). По основным продуктам питания уровень потребления в 1994 г. был на 30—60% ниже, чем в 1990 г.

Несмотря на то что  цены на картофель росли быстрее  общего уровня потребительских цен, потребление его выросло, так как он стал вытеснять более высококачественные продукты. Общее количество продуктов в 1994 г. составило 72% медицинских норм. Если же вычесть картофель и хлебобулочные изделия, то потребление продуктов питания на душу населения составит в России 468,5 кг, в развитых странах — 784,8 кг, согласно существующим медицинским нормам — 752,7 кг. Это означает, что потребление населения России составляло только 62% по отношению к медицинской норме (и 60% по отношению к развитым зарубежным странам).

Ситуация за последние 10 лет изменилась к лучшему. Однако и сейчас структура семейного бюджета россиян заметно отличается от западных стандартов. По результатам опроса 1,6 тыс. человек в 100 населенных пунктах в 40 областях, краях и республиках России, проведенного 29—30 января 2005 г. Всероссийским центром общественного мнения, только 8% россиян расходовали на питание меньше 1/4 семейного дохода, 33% россиян — от 1/4 до 1/2, 42% — от 1/2 до 3/4, а 13% — больше 3/4 доходов. На оплату услуг ЖКХ (электричества, газа, воды, телефона и проч.) 43% россиян тратили от 1/4 до 1/2 дохода семьи и лишь 31% — меньше 1/4 дохода.

Любопытно, что в период наибольшего падения реальных доходов  населения России, когда в результате гиперинфляции произошла массовая пауперизация населения страны, дело обстояло вполне благополучно с точки зрения международной статистики. Международная черта бедности не применима к тем странам, где стоимость жизни значительно выше. Это приводит к таким парадоксальным данным, как те, которые пока-

 

заны на рис. 2-3, где доля бедных в России в 1993 г. была оценена в 1%. Это произошло потому, что международная черта бедности оценена в 1 долл. США в день (по ППС). Однако на 1 долл. в день не только в развитых, но даже в странах с переходной экономикой прожить невозможно. Критика этого очевидного факта привела к тому, что ныне наряду с международной чертой бедности выделяют и региональные показатели бедности. Для развитых стран она определяется 14,4 долл. США в день, для стран Восточной Европы и СНГ — 4 долл. США, и только для развивающихся стран она осталась прежней — 1 долл. США в день.

2 марта 1992 г. Указом Президента  России введено понятие прожиточного минимума, определяющего национальную черту бедности в России. Прожиточный минимум определяется в^; среднем на душу населения по четырем группам:

1. лица трудоспособного возраста;
2. пенсионеры;
3. дети в возрасте до 6 лет;
4. дети в возрасте 7—15 лет.

Общий прожиточный  минимум рассчитывается как средневзвешенный по всем группам. Он включает 75 видов продо- 

2.2. Фирмы: «экономика  физических лиц», патернализма и  рэкета  123

вольствия (в восьми ценовых зонах), 124 вида непродовольственных товаров и ряд услуг, включая жилье и транспорт. Налоги оцениваются исходя из структуры потребления децильной группы с наименьшими доходами.

Расчеты показывают, что по уровню бедности Россия на порядок отличается от таких стран, как Чехия, Венгрия, Словения. Важно подчеркнуть, что выросли не только масштабы бедности, но и произошли глубокие изменения в ее структуре. Если в 1970—1980-е гг. более 60% бедных приходилось на одиноких пенсионеров старших возрастов, то в 1990-е гг. почти половину бедных составляли многодетные семьи (три и более детей), 1/3 — молодые супружеские пары и почти 1/5 часть — пенсионеры. Это означает, что в современной России помолодел не только полюс богатства, но и полюс нищеты.

2.2. Фирмы: «экономика физических  лиц», патернализма и рэкета. Взлет и падение бартера

Так как в  процессе приватизации большая часть  государственной собственности перешла не к аутсайдерам, а к инсайдерам, то в России к середине 1990-х гг. не возникло эффективного частного собственника, что в значительной степени предопределило инерционность традиционной экономической системы, ее медленные темпы и мучительные формы перехода к рыночной экономике. Этим предопределяются и внутренние причины глубокого трансформационного спада при переходе от командной экономики к рыночному хозяйству.

Большинство предприятий не имело в тот  период долгосрочных планов развития производства и даже конкретных бизнес-планов по привлечению инвестиций, в которых они остро нуждались. Отсутствие стратегии поиска эффективных партнеров привело к тому, что для многих предприятий была типична адаптация, а не трансформация традиционных форм, приспособление, а не развитие производства, защита, а не наступление. Отсюда следовала неэффективная маркетинговая политика большинства предприятий, стремящихся, даже в условиях благоприятной конъюнктуры, к продвижению традиционной продукции на традиционном рынке. Однако даже эта продукция не всегда находила сбыт, и поэтому в 1990-е гг. возникает бартер как форма существования неэффективной экономики. В целом в деятельности фирм краткосрочный аспект преобладал над

 

124 Глава 2. Экономические субъекты постсоветской России

долгосрочным, а мотив  личного обогащения новых владельцев доминировал над целями развития производства.

Бартерная экономика  противоположна денежной не только по форме, в которой существует конечная продукция (натуральная — товарная). Денежная экономика позволяет осуществлять инвестиционные проекты с большим лагом во времени и с привлечением огромного числа хозяйствующих субъектов. Она развивает фьючерсы, опционы и другие финансовые инструменты, которые способствуют быстрому и эффективному переливу капитала, перераспределению средств в пользу лучше хозяйствующих фирм. Без денег невозможно эффективное пополнение капитального запаса. Без денег невозможен эффективный научно-технический прогресс.

В условиях бартерного хозяйства  отсутствуют средства для реализации больших инвестиционных проектов. Поэтому происходит старение основных фондов и увеличивается техническое отставание. Неудивительно, что именно такие процессы наблюдаются в России в настоящее время. Износ основных фондов промышленности превысил в 1997 г. 50%. По расчетам А. В. Алексеева, средний возраст оборудования достиг тогда 15,9 лет¹.

Бартерные связи по определению  носят локальный характер и закрепляют хозяйственные связи между определенными  субъектами. В отличие от денег, являющихся «космополитами», бартерные связи не только «носят национальные костюмы», но и замкнуты на конкретные регионы. Поэтому бартерное хозяйство, по определению, является дезинтегрированным, создающим предпосылки для воспроизводства локальной замкнутости, фактором, усиливающим центробежные тенденции в современной России, подогревающим региональный сепаратизм.

Денежные  связи являются открытыми, бартерные  связи всегда являются скрытыми. В условиях денежного хозяйства трудно скрывать свои доходы, бартерная экономика, наоборот, помогает становлению и развитию «экономики физических лиц»². Данный феномен описывает обособление личных интересов от интересов фирм, личного богатства от собственности предпри-

¹ См.: Трансформация экономических институтов в постсоветской России 
(микроэкономический анализ) / Под ред. Р. М. Нуреева. С. 100.

² Подробнее см.: Клейнер Г. Современная экономика России как «экономи 
ка физических лиц» // Вопросы экономики. 1996. № 4. 

ятий. Возникает парадоксальная ситуация, когда многие сделки заключаются в интересах отдельных лиц в ущерб интересам фирм, даже если эти лица являются полноправными владельцами этих фирм. Бартерная форма позволяла скрыть истинный характер подобного рода сделок. В России 1990-х гг. сохраняется средневековый принцип отношения к своей фирме как к должностному владению, которое в водоворотах переходного периода (в силу экономических или политических причин) может быть потеряно раз и навсегда. Поэтому забота о личной собственности оттесняет на задний план заботу о собственном предприятии.

До сих пор большинство  населения относится негативно  к крупным новоявленным частным  собственникам, видя в бизнесменах не трудолюбивых производителей, честно наживших свои огромные состояния, а алчных хищников, отнявших собственность у ослабевшего государства или награбивших ее у своих соотечественников (рис. 2-4). Негативный имидж «новых русских» устойчиво воспроизводится, что подтверждают много- численные социологические опросы, представленные в литера- туре¹. По мнению многих россиян, обман покупателей являетсяI правилом, а честный бизнес исключением. Такое представление отнюдь не лишено оснований. Дело в том, что снятие административных ограничений сделало явным то теневое предпринимательство, которое существовало в советской России.

¹ См., например: Безгодов А. В. Очерки социологии предпринимательства. |(   201.

 

126 Глава 2. Экономические субъекты постсоветской России

Между тем  оно отнюдь не равнозначно классическому  рыночному хозяйству. Теневая экономика, существовавшая в СССР, несла на себе черты «делания денег», присущие восточному деспотизму.

В России не было Реформации и Просвещения, которые  в Западной Европе осудили позднефеодальное стяжательство и защитили    раннекапиталистическое    предпринимательство. Позднефеодальное стяжательство — это делание денег любыми (в том числе самыми нечестными) средствами, а раннекапиталистическое предпринимательство — это производство богатства в соответствии с законами рынка. В условиях отсутствия в России институциональных ограничений освобождение предпринимательства от государственных запретов было воспринято как разрешение делать деньги любыми средствами. Неудивительно, что российский бизнес приобрел криминальный и аморальный оттенок. Возникает своего рода порочный круг: поскольку «новый русский» олицетворяет в глазах сограждан жулика, то у него отсутствуют нравственные ограничения. Осужденный общественным мнением, он совершает такие поступки, которые соответствуют его образу в глазах обывателей.

Из истории институциональных идей

ТОРСТЕЙН ВЕБЛЕН: ПОТРЕБЛЕНИЕ КАК СПОСОБ ДЕМОНСТРАЦИИ БОГАТСТВА

Основоположником институционального направления в экономической науке по праву считается американский экономист и социолог, публицист и футуролог Торстейн Бунде Веблен. После окончания Карлтонского колледжа и краткосрочного обучения в Университете Гопкинса он поступил в Йельский университет, где написал докторскую диссертацию «Этические основания учения о воздаянии» (1884). Позднее он преподавал в Корнельском (1890—1892), Чикагском (1892—1906), Стэнфордском (1906—1909) университетах, в университете штата Миссури (1910—1917). Основным мотивом творчества раннего Веблена является критика «новых американцев» — современной ему американской социальной элиты. Бурный рост американского ка-

питализма в конце XIX в. создает предпосылки для стремительной концентрации производства и капитала. В этих условиях демонстративное потребление богатых американцев становится притчей во языцех, так же, как позднее в постсоветской России появляются анекдоты про «новых русских». Именно демонстративное потребление новоявленных капиталистов и делает предметом своего анализа Торстейн Веблен. 

2.2. Фирмы: «экономика физических  лиц», патернализма и рэкета  127

В 1899 г. выходит книга Веблена «Теория праздного класса. Экономическое изучение институтов». Вдохновленный идеями социал-дарвинизма, Веблен рассматривает естественный отбор институтов. Он изучает институт праздного класса, возникший в процветающей Америке, как современные ему антропологи изучали обычаи африканских племен. Он подробно изучает демонстративную праздность и демонстративное поведение, показывая, как формируется денежный уровень жизни и денежные каноны вкуса. Веблен указывает, что высшей доблестью человека в рассматриваемое время становится не производительный труд, а управление, военное дело, религия, спорт и развлечения.

Вслед за Л. Морганом Веблен выделяет стадии дикости, варварства и цивилизации. Он считает, что в условиях «ранней и поздней дикости» еще не существовало глубокой поляризации общества. Институт праздного класса зарождается в эпоху «воинственного варварства» и получает свое наивысшее развитие на поздней стадии существования варварской культуры, когда развивается «хищнический уклад жизни», возникает фундаментальный антагонизм между производительным трудом, статус которого постепенно понижается, и непроизводительным трудом, досугом и праздностью, которые получают более высокую оценку. На первых порах (в варварском обществе) такое различие носит и тендерный характер: производительным трудом занимаются в основном женщины, праздность становится уделом мужчин.

Слово «праздный» не означает у Веблена лень или неподвижность. Оно характеризует прежде всего непроизводительное потребление времени. «Время потребляется непроизводительно, во-первых, вследствие представления о недостойности производительной работы и, во-вторых, как свидетельство возможности в денежном отношении позволить себе жизнь в безделье»¹.

Становление праздного класса Веблен связывает с появлением частной собственности, обострением соперничества и конкуренции между людьми. Собст-иенность является трофеем в борьбе, знаком победы над врагом. Следует подчеркнуть, что праздность трактуется Вебленом довольно широко, поскольку включает и управление, и военное дело, и отправление религиозного культа, и образование, и тому подобные «непроизводительные» функции. Более того, появляется даже демонстративная, «подставная праздность» — праздность обслуживающего богатых персонала (слуги и т. д.).