Лекции по "Социологии"

В результате рассогласования, несовместимости исходных принципов, норм регуляции основных социальных институтов они начинают блокировать развитие друг друга.

Так, система образования, которая воспитывает в духе начетничества, послушания, безынициативности, не может не затруднять развитие демократических политических институтов.

Иначе говоря, функционально социальные институты в рамках одного общества должны основываться на единых коренных исходных принципах, ценностных приоритетах, что обеспечивает совместимость и целостность системы институтов данного общества.

Исходные  принципы, ценностные приоритеты, которые едины для всего общества, являются регулятивным, идейным стержнем деятельности всех социальных институтов данного общества, что и обеспечивает целостность, высокую интегрированность общества.

Эти исходные принципы могут иметь вид религиозных  норм («Десять заповедей»), а в  современном обществе могут быть зафиксированы в конституции, которая затем конкретизируется в законах, регулирующих деятельность отдельных социальных институтов.

Автономия, относительная независимость социальных институтов 
объясняется тем, что каждый из них решает специальные задачи, 
специфические проблемы, удовлетворяет определенные потребности людей. Автономия проявляется как внешнеорганизационно, так и внутреннерегулятивно.

Внешняя (организационная) автономия  институтов выражается прежде всего в наличии отдельных профессий, отдельных учреждений здравоохранения, образования, материального производства, банковской деятельности и др. У каждого учреждения свой интерес, он предписывает личности — участнику социального института — особые обязанности, ждет серьезного отношения и лояльности к этим обязательствам. Поэтому ввиду участия одних и тех же людей в ряде коллективов фундаментальной чертой всех человеческих обществ является ролевой плюрализм. Будучи включенной в различные институты, личность может столкнуться с ситуацией конфликта в системе своих обязательств перед различными институтами (ролевой конфликт). Наличие подобного конфликта есть одно из свидетельств автономии, относительной независимости институтов.

Более сложно обнаружить внутреннюю (регулятивную) автономию социальных институтов. Речь идет о том, что нормы, регулирующие деятельность различных социальных институтов, обладают существенным своеобразием, спецификой, призванной обеспечить наиболее эффективное выполнение задач, решаемых данным институтом.

Функционирование институтов как относительно независимых специальных форм социальных взаимодействий, в которых применяются специфические нормы регуляций, есть важное завоевание (мы хорошо помним время, когда, например, экономические институты руководствовались чисто идеологическими политическими целями, пренебрегая понятиями прибыльности, рентабельности и т.д.).

Специализация институтов органически связана со специализацией норм, писаных и неписаных законов, их регулирующих. Примерами этого являются воинские и другие уставы, профессиональная этика врачей и юристов, которые существенно отличаются друг от друга. Подобная специализация позволила добиться высокой эффективности организации социальной жизни.

Учет особенностей регуляции социальных взаимодействий в сфере экономики или образования, недопустимость перенесения в сферу политики, производства норм семейно-товарищеских отношений, отягощения экономики религиозно-нравственными представлениями о соборности, бескорыстии — все это, как показывает исторический опыт, эффективно способствует развитию как отдельных сфер, так и всей социальной жизни в целом. Чем яснее и четче осознается обществом, его отдельными гражданами необходимость учета специфики регуляции того или иного института, тем общество мобильнее, адаптированнее к историческим условиям.

Анализ социальных институтов: основные принципы

О функциях того или иного социального  института судят по тому, какие последствия, реальную пользу это взаимодействие имеет для общества.

Существуют  последствия, которые никто не мог  предположить — это так называемые латентные функции института, которые существуют наряду с явными, преднамеренными, ожидаемыми функциями (последствиями), ради которых и организуется институт как система самовозобновляемых взаимодействий.

Явные функции  непосредственно связаны с удовлетворением тех или иных потребностей людей: институт образования существует для обучения и воспитания, экономические институты — для производства и распределения материальных благ, семья — для продолжения рода и воспитания подрастающего поколения и т.д.

Без анализа латентных функций наши представления о роли того или иного института в социальных процессах всегда прямолинейны, в чем-то примитивны и поэтому неточны.

Различают  два типа латентных функций: всеобщие и специфические.

Говоря о всеобщих латентных функциях, в данном случае мы имеем в виду, что все институты играют огромную роль в социализации личности. Необходимо назвать и другие всеобщие латентные функции институтов. Так, институциональные взаимодействия, «заведенный порядок вещей» с их ясными нормативными указаниями и санкциями выполняют огромную контрольную функцию.

Куда многообразнее специфические латентные функции. Здесь у каждого социального института могут быть свои особые «сюрпризы»...

Например, явная функция системы высшего образования для всех очевидна — подготовка специалистов высшей квалификации различных профессий. Но есть и другая, подчас малозаметная, но очень важная функция. Высшее образование играет огромное значение в воспроизводстве социальных различий в обществе между высшими и средними классами, с одной стороны, и низшими классами — с другой стороны. Иначе говоря, латентные функции высшего образования связаны с воспроизводством социальной стратификации.

Теория воспроизводственной  функции образования была предложена в 60-е гг. П. Бурдье, который констатировал, что во Франции сын высшего чиновника имеет в 24 раза больше шансов поступить в университет, чем сын сельскохозяйственного рабочего, в 40 раз больше, чем сын промышленного рабочего, и его шансы вдвое выше, чем у сына среднего чиновника.

Если рассматривать значение высшего образования в макрогрупповой социальной динамике, то здесь очевидна его функция воспроизводства высшего и среднего классов.

Отказ от специальной  государственной регламентации  социального состава студенчества привел к тому, что он формируется под влиянием механизмов саморегуляции. В результате коренные преобразования, произошедшие в нашем обществе за последние годы, привели к серьезным изменениям в социальной стратификации студенчества.

Так, среди московских студентов значительно уменьшилась доля детей рабочих, которая составляет, по нашим данным, 19,3%. Для сравнения: к 80-м гг., т.е. в «доперестроечную» эпоху, когда государство поддерживало определенный баланс социальных слоев в составе студенчества, дети рабочих составляли примерно 35— 45% от общей численности студентов (данные по СССР).

Сегодня же вузы Москвы интенсивно пополняются  за счет выходцев из средних и высших слоев, социальный состав студенчества приближается к «западному» типу — типу, характерному для индустриально развитых стран. Внутри московского студенчества непропорционально велика доля детей из семей предпринимателей, лиц, занятых в негосударственном секторе.

Причем в разных институтах доля детей владельцев или руководителей фирм, банков различна: в юридических, стоматологических, коммерческих вузах она составляла от 7 до 20%, в педагогических, сельскохозяйственных, технических — до 2%.

Изучение  латентных эффектов, результатов  деятельности тех или иных институтов является важнейшей задачей социологической  науки, в том числе конкретно-социологических  исследований.

Люди, осуществляющие управление, будь то политики, руководители страны или руководители предприятий, фирм, всегда должны помнить о латентных последствиях.

Итак, увидеть латентные последствия деятельности того или иного института, правильно представить их роль и значение для интеграции, стабильности и развития общества в целом — важное условие современного анализа сложных социальных явлений.

Р.Мертон предложил разделить последствия деятельности социального института, которые способствуют упрочению, выживанию, процветанию, саморегуляции данной системы {функции), и последствия, которые ведут к дезорганизации данной системы, изменениям ее структуры {дисфункции).

 Чтобы  адекватно оценить функцию того  или иного социального института, элемента социальной структуры, необходимо проанализировать агрегированный результат его деятельности в конкретной ситуации.

Прежде чем закрывать вузы, сокращать  численность бесплатных студенческих мест, надо серьезно взвесить, оценить агрегированный результат подобных действий: прежде чем использовать вооруженные силы в подавлении социальных конфликтов, необходимо оценить агрегированный результат таких действий. Всегда надо помнить о возможных латентных последствиях, в том числе дисфункций.

Полирезультативность, многофункциональность институтов приводит к тому, что функции многих институтов пересекаются, а иногда параллельны. Поэтому нельзя считать незаменимым тот или иной социальный институт.

Существуют функциональные заменители, эквиваленты, функциональные альтернативы, порождающие сходные, близкие следствия.

Например, обучающие функции выполняют школа и телевидение, в то же время они выполняют и воспитательные функции наряду с семьей, армией, религией и т.д. Конечно, каждый из этих институтов имеет свои функциональные возможности в деле воспитания, с какими-то задачами лучше справляются одни институты, с какими-то — другие.

Вследствие  этого надо иметь в виду следующее.

Во-первых, в  различных обществах различные  институты могут выполнять воспитательную, к примеру, функцию — такую функцию в нашей стране в советские времена выполняли трудовой коллектив, армия, школа, детский сад, семья и т.д. При этом воспитательная функция семьи снижалась, но все большее значение приобретало общественное воспитание.

В других странах  в силу исторических и других причин в области воспитания особую роль играли церковь и семья. Иначе говоря, в одних обществах воспитательную функцию выполняют один набор институтов, в других — другой.

Главное, чтобы воспитательная функция  выполнялась не теми, так другими (альтернативными) институтами, осуществлялось эффективное формирование и усвоение вырабатываемых культурных ценностей, норм, правил поведения.

Во-вторых, очень важно, чтобы в  случае выхода из строя одного из социальных институтов его воспитательную (в нашем примере) функцию эквивалентно выполняли другие институты. Однако это происходит не всегда. 

Так, в ходе преобразований, происходящих в последние годы в нашем обществе, многие институты (точнее, их учреждения), активно выполнявшие воспитательную функцию, устранились от этого. Большую роль в воспитании играли трудовые коллективы, конкретнее — партийные и комсомольские организации. Происшедшие общественно-политические изменения (в частности, обоснованный запрет деятельности политических организаций по месту трудовой деятельности и др.) привели к тому, что трудовой коллектив во многом перестал выполнять эту функцию.

Отстранилась  от воспитательной работы и школа, где за последние годы сформировалось устойчивое мнение, что школа должна прежде всего обучать, а воспитание — дело второстепенное. Это привело к тому, что лишь 20,7% опрошенных учителей московских средних школ оценили на «отлично» свою деятельность в области воспитания; для сравнения: 77,7% учителей оценили на «отлично» свою деятельность по параметрам соблюдения расписания, выполнения своей педагогической нагрузки, 57,9% — по параметрам выполнения основных задач учебной программы, 31,5% — по параметрам методической отработанности проводимых занятий.

Итак, в системе  воспитания молодежи в последние  годы произошли значительные негативные изменения: фактически устраняется от воспитания молодежи трудовой коллектив; подчас не воспитывает, а калечит духовный мир молодежи армия; резко снизили свои воспитательные функции школа, вуз. В советские времена последовательно снижалась роль семьи в воспитании детей (послеродовой отпуск для ухода за ребенком составлял лишь 3 года).

Возникли ли за эти годы функциональные эквиваленты в области воспитания молодежи? Скорее всего — нет. Религиозное воспитание, работа с молодежью по месту жительства носят еще эпизодический характер.

В результате в системе воспитания образовался институционально-функциональный вакуум.

Система целенаправленных общественных воспитательных воздействий на молодежь распалась, фрагментировалась, и общество не нашло соответствующих функциональных эквивалентов.

Резко увеличилась  доля стихийных форм духовного развития, где очень многое зависит от собственного выбора молодого человека, неформальной микрогруппы, в которую он вовлечен. Рост общественно неприемлемых типов поведения среди молодежи, который нередко проявляется в нашей жизни,

2.  Управляемые  и неуправляемые факторы институциональной среды как практическая и научная проблема.

В любом социальном институте (а  отсюда и в обществе) тяга к устойчивости безусловно превалирует над тягой и способностью к переменам. Более или менее значимое социальное изменение в процедурах взаимодействий, правах и обязанностях партнеров, их иерархии всегда является непростой проблемой. Почему?

Во-первых, изменения в социальных институтах ввиду спаянности, слитности «ячеек», функций, невозможно проводить точечно, лишь в одной данной ячейке: любое изменение прав, обязанностей одного агента неминуемо затрагивает права, полномочия другого агента. Возникает цепная реакция — так называемый «эффект домино», что ведет к деорганизации всей цепочки социального института, а это резко снижает уровень предсказуемости, увеличивает элемент риска. Любое изменение в социальном институте, таким образом, требует в той или иной степени изменения всей (или по крайней мере значительной части) цепи института. А это всегда нелегко, непросто сделать.