Лекции по "Социологии"

По Ст. Биру кибернетическая  теория управления строится на пяти краеугольных принципах:

1. Предметом исследования кибернетики являются механизмы управления как имманентное свойство любых систем, различаемых по степени сложности.
2. Кибернетика изучает очень сложные вероятностные системы, имеющие гомеостатическую природу.
3. Для вероятностных систем единственным действительным механизмом управления является механизм обратной связи.
4. Для всякого явления, имеющего определенность во времени и пространстве, существует своя целесообразная система (или «машина»), реализующая это явление. Метафора «машина» может быть использована для определения систем любой природы: механических, биологических, социальных или формальных.

5. Закон необходимого  разнообразия: успешно справиться  с разнообразием в управляемой системе может только управляющее устройство, которое само обладает достаточным разнообразием. Под разнообразием здесь понимается информация о состоянии элементов системы, число ее реальных и возможных состояний.

Справиться с разнообразием  можно не путем анализа причинно-следственных связей, которые на практике никогда не выполняются, а методом «черного ящика», благодаря которому правильный выбор осуществляется путем логического перебора вероятных дихотомий (последовательного деления на две части).

Можно сказать, что научный подход в лице кибернетики дает представление об управлении как о свойстве очень сложных систем¹, имеющих, в свою очередь, способность к гомеостазису, т. е. к установлению равновесия с окружающей средой с помощью механизма обратной связи. Структурно такая система состоит из управляющей и управляемой подсистем, причем управляющая подсистема (устройство, орган) должна обладать исключительными свойствами в отношении полноты информации об управляемой подсистеме и быть способной создавать целесообразный механизм для получения ожидаемого результата.

Теоретические основы управления наиболее полно удалось разработать  в технических науках. Здесь получены фундаментальные результаты, обобщенные в теорию систем автоматического регулирования.

Однако методология  теории автоматического регулирования, основанная на выделении конечного и обычно небольшого числа регулируемых параметров, фиксированных связей между ними, приспособлена лишь для относительно простых автоматических регуляторов. Эта теория и даже более широкая концепция кибернетики не дали заметного приращения знания ни в биологии, ни в социологии¹⁰. По мнению Р. Беллмана, «по мере исследования математиками, психологами и инженерами крупных систем (живых и неживых) разной степени сложности, мысль об универсальном использовании какой-либо одной кибернетической теории становится все менее правдоподобной»¹¹.

Причиной такого вывода является не кибернетика, а необоснованное расширение области ее применения, неразличимость управления в технике и управления в обществе. Все изобретенные технические устройства являются неорганическими органами человека, они выполняют важные, но вспомогательные функции по овладению человеком объектами внешнего мира. Поэтому подлинным субъектом управления этими объектами с помощью различных технических средств был и остается человек - будь то автоматизированное производство, самонаводящиеся ракеты с разделяющимися головками, компьютерная техника или информационные технологии.

Система управления, которую нужно было бы выделить в таком случае в качестве предмета технических наук, должна была бы включать и того, кто задает цель, программу и осуществляет контроль за ее выполнением. То есть с позиций научной методологии все технические системы должны рассматриваться как симбиозные, социотехнические. Но по понятным причинам ни одна техническая наука так свою область исследований не обозначает. В результате развитие техники подошло к предельным значениям по своим масштабам, объемам, скоростям, надежности, а также экологическим и социальным последствиям. Нагромождение сверхсложных производственно-технических и технологических систем без учета возможностей человеческого организма и окружающей среды поставило технически развитое человечество на грань катастрофы.

Особенно парадоксальный пример узкотехнического подхода к  социальным системам управления явила  программа создания автоматизированных систем управления (АСУ) народным хозяйством    СССР,    разработанная    под    руководством    академика B. М. Глушкова и поддержанная всей мощью партийно-административного аппарата в 1960-1970-е годы. Утопичная от начала до конца, она продемонстрировала полную несостоятельность технократической методологии для целей социального управления, которое, в отличие от техники, имеет дело не только с существенно нелинейными объектами, но и с самоорганизующимися и самоуправляемыми субъектами.

Можно согласиться, что  в неживой и живой природе, а также в технических системах существуют различной сложности механизмы регуляции, в том числе и регуляторы с обратной связью, что требует серьезного изучения и использования при разработке технологий управления; но большинство этих механизмов не могут быть отнесены к управлению. По нашему мнению, управление появляется только в человеческом обществе. И по своему генезису и по функциям оно является социальным. Механический перенос кибернетической, как и синергетической модели управления (о чем мы будем говорить ниже) на управление обществом, его подсистемами и вообще социальными организациями - вызывает серьезные методологические возражения.

Несмотря  на попытки представить кибернетику  как наиболее общую теорию управления в технических, биологических и  социальных системах, она так и не состоялась в этом качестве. Кибернетическая теория серьезно повлияла на создание сложной электронно-вычислительной техники, на развитие комплексных методов исследования; например, на исследование операций, на линейное планирование и программирование, использованных впервые в США для планирования развития науки и техники, особенно в области вооружений.

Переход научного познания к постнеклассической стадии

Попытка прямого использования  теории автоматического управления и идей технической кибернетики  для разработки моделей управления производством так и не привела к созданию кибернетического предприятия².

Камнем преткновения в создании обобщенной или инвариантной теории управления по отношению к объектам любой природы явилась методологическая ограниченность самого системно- кибернетического подхода. Выходом из этого тупика может быть пересмотр методологических позиций исследования сложных самоорганизующихся объектов на основе постнеклассической научной парадигмы.

Сама постановка вопроса  о переходе научного познания к постнеклассической стадии является плодотворной, отражающей современную динамику поиска новых критериев научности в связи с включением в познание новых объектов. К таким объектам В. С. Стёпин относит сложные, исторически развивающиеся, включающие в себя человека, и соразмерные с его действиями «человекоразмерные» системы. Имеются в виду объекты современных биотехнологий, медико-биологические объекты, крупные экосистемы и биосфера в целом, человеко-машинные системы, включая системы искусственного интеллекта и, разумеется, социальные организации. «В широком смысле сюда можно отнести любые сложные синергетические системы, взаимодействие с которыми превращает само человеческое действие в компонент системы» .

Можно согласится с В. С. Стёпиным, что методология исследования таких объектов призвана способствовать сближению естественно-научного и гуманитарного знания, но вопрос о правомерности некритического переноса синергетической парадигмы на человеческое общество необходимо оставить открытым, памятуя о затянувшемся увлечении управленцев кибернетическим подходом .

Постнеклассическая  стадия развития науки представлена, по мнению В. С. Стёпина, синергетической парадигмой. Синергетика изучает общие принципы процессов становления и самоорганизации, протекающих в системах самой различной природы: физических, биологических, технических и опять же социальных.

Синергетическое мышление является системным, только рассматриваемые им системы характеризуются такими основополагающими признаками, как нелинейность, неравновесность, открытость (непрерывный обмен с внешней средой веществом, энергией, информацией), когерентность. Синергетику еще называют наукой о нестабильности, о процессах возникновения порядка из хаоса, об универсальном эволюционизме, теорией «меняющейся топологии» (или «топологических инвариантов динамических отображений»).

Следует признать, что  все эти достижения физики неравновесных состояний и теории динамики нелинейных систем значительно расширяют наше представление о проблемах управления, если вести речь об управлении такими системами или объектами.

Но означает ли это, что  синергетический подход правильно  выделяет место и роль самого управления в субъект-объектной дихотомии, дает управлению новую, более полную и содержательную трактовку? Думается, что нет.

Словом, социально-регулятивный механизм генезиса общественных явлений и диапазона их управляемости еще далек от глубокого теоретического осмысления и пока не находит своего места в гуманистической альтернативе индустриальной парадигмы.

Недооценка  проблематики управления в построении постнеклассических критериев научного познания неслучайна. Она связана с неразработанностью важной проблемы философии науки, касающейся оснований переноса знаний о природе на закономерности общественной жизни, что особенно проявилось, когда в качестве объектов науки стали выступать сложные «человекоразмерные» системы. Свидетельством тому является антисистемное движение управленческой мысли, направленное против узкотехнологического менеджмента и против переноса системного анализа и кибернетических моделей на социальные организмы и организации. Оно еще не является конструктивным и выступает как протестное. Мы имеем в виду экзистенциальную теорию управления Дж. Одиорне и антисистемный подход к организации и управлению К. Вейка, Р. Гринвуда, А. Петтигрю, С. Робинса, Б. Роуэна, С. Рэнсона, В. Скота, Д. Сильвермэна, Б. Хайдингса и др¹²Объединяет всех этих авторов гуманитаристская методологическая позиция, выработанная на базе экзистенциальной философии, феноменологии Э. Гуссерля, этнометодологии, символического интеракционизма.

Дж. Одиорне утверждает, что бихевиористская и квантитативная модели управления просто невозможны, что все современные теоретические школы слишком упрощенно рассматривают исключительно сложную и многообразную деятельность реального или «экзистенциального», как определяет Дж. Одиорне, менеджера. Этот персонаж не столько соблюдает установленные «научным менеджментом» правила и принципы, сколько самым непредвиденным образом нарушает их и, возможно, лишь благодаря этому достигает успеха или, по крайней мере, выживает.

Основное, что  не учитывает и не способна учесть сегодняшняя позитивистская по своей сути технология менеджмента, это то, что центральной фигурой в управлении является немоделируемая, математически необсчитываемая и потому не укладывающаяся ни в какие строгие рамки человеческая личность.

В то же время синергетика, как мы уже отмечали, больше говорит о новых явлениях в эволюции объектов и мало нового добавляет к пониманию роли и действий субъектов управления. Проекция понятийного аппарата синергетики на социальные явления без специальной разработки социологической и социально-психологической концепции организации и самоорганизации общественной жизни может обернуться новым вариантом физикализма, поэтому нужно принять во внимание, что в антисистемном подходе к организации и управлению немало эвристически ценных наблюдений и обобщений.

Во-первых, здесь социальная организация рассматривается  как вторичное по отношению к  человеку установление, как эпифеномен, артефакт;

во-вторых - как установление, конструируемое и  реконструируемое прежде всего в  сознании людей; и в третьих, имеют  важное методологическое значение и  критика системно- кибернетического подхода к организации и управлению, особенно в той части, что управление рассматривают как воздействие на объект без учета природы людей, смыслов и значений, которые они придают своей деятельности.

Но эта критика односторонняя, мало конструктивная, поскольку феноменологическая социология (Д. Сильвермэн,   например)   не   вкладывает   в   конструирование предметный аспект деятельности и, следовательно, трактует смысл и значение управления субъективистски².

Эта позиция  толкает антисистемный подход на противопоставление деятельности и системы и тем самым оставляет управление за рамками научного исследования, поскольку именно субъективно окрашенное управление направляет предметную деятельность в сторону достижения определенных результатов, предварительно проектируя ее как организованную систему с необычными для естественно-научного подхода социокультурными свойствами.

Таким образом, мы видим, что и переход к постнеклассической стадии научного познания не приводит автоматически к преодолению кризиса управленческой мысли.

Не совсем ясна и судьба богатого эмпирического материала, накопленного практикой управления в русле менеджмента. Нам представляется, что кризисное состояние управленческой мысли обусловлено все же ее последовательным развитием в рамках естественнонаучной индустриальной парадигмы, несмотря на то что для исследования объектов управления все больше привлекаются социогумманитарные науки. И, что характерно, невзирая на многочисленные исследования организаций и поведения людей в организациях, на исследования личностных и психосоциальных качеств, карьер руководящих кадров и менеджеров как социального слоя, управление так и не становится предметом исследования как социальное явление, не сводимое ни к объекту, ни к субъекту и даже ни к организации их отношений². Явление управления просто выпадает из поля зрения индустриальной парадигмы. Оно не может быть эксплицировано в ее рамках. За управление принимают или то, что делают или должны делать управляющие (обязанности, полномочия), или внешне выраженные результаты (эффективность), или способы управления (типы организаций, психологические стили управления и т. п.). Но само управление, как социальное явление и проблема, так и остается слабо эксплицированным и исследованным.