Отечественная история. Лекции

  Только  что закончилось строительство  московского Кремля, как в 1368—1372 годах разразилась московско-литовская война. Войска великого князя литовского Ольгерда трижды, в 1368, 1370, 1372 годах, подходили к Москве, опустошая ее окрестности, но были отброшены от новых крепких каменных стен города. Правда, неудачи в Москве Ольгерд нейтрализовал подчинением Черниговщины и Киевщины. С конца 60-х годов его неизменным союзником являлся великий тверской князь Михаил Александрович, сын казненного в Орде тверского князя Александра Михайловича. Восстановившаяся к этому времени Тверь предприняла попытку еще раз потягаться с Москвой силами.

  В 1371 г. Михаил Александрович привез из Орды ярлык на Великое княжение Владимирское. Но жители Владимира не пустили князя к себе. Неповиновение Орде оказал и Дмитрий, заявив послу: «К ярлыку не еду, а в землю на княжение Владимирское не пущу, а к тебе, послу, путь чист». Из боязни скомпрометировать себя Михаил Александрович отказался от военной поддержки Орды. Хан также признал сложившееся положение, и ярлык остался за Дмитрием Ивановичем.

  В 1375 г., после того как Михаил Александрович вновь получил в Орде ярлык на Владимир, разразилась настоящая московско-тверская война. На стороне Москвы выступило тогда большое ополчение. В состав коалиции входили полки из Ярославля, Ростова, Суздаля, Новгорода. Союзником Москвы оказался даже один из удельных тверских князей — кашинский. Убедившись в том, что «вся Русская земля восстала на него» и что помощи от Ольгерда не дождаться, Михаил Александрович заключил с Дмитрием Ивановичем мир, признав его «братом своим старейшим», а владимирский стол — «отчиной» московских князей. Статус великого князя тверского отныне приравнивался к положению московского удельного князя.

  Таким образом, к середине 70-х годов  Дмитрию Ивановичу удалось придать  своей власти такое значение, которого она раньше не имела. Москва стала представлять национально-государственные интересы Руси во взаимоотношениях с Ордой и Литвой. Она была признана всеми единственно реальной силой, способной защитить Русь от нападения недругов. Вскоре ей представилась возможность подтвердить свой новый политический статус.

Усиление  Золотой Орды под властью темника  Мамая в начале 70-х годов немедленно отразилось на положении окраинных  русских земель. Монголо-татары ежегодно стали нападать на Нижегородское  и Рязанское княжества. В 1376 г. совместная московско-нижегородская рать совершила поход под Казань, южнее которой был взят ордынский город Булгар. Здесь русские оставили своих должностных лиц и заставили монголо-татарских князей заплатить большой выкуп. Обладание городом обеспечивало с военной стороны оборону нижегородской земли, а с экономической — торговое движение по Волге. В ответ на этот шаг русских хан Мамай отправил летом 1377 г. под Нижний Новгород одного из самых своих лучших ратников, Араб-шаха, которого на Руси прозвали Арапшой. Воспользовавшись беспечностью русских, татары неожиданно напали на их военный лагерь на реке Пьяне (приток Суры) и полностью разгромили его. В народе об этом поражении сохранилась поговорка: «На реке Пьяне люди были пьяны». После победы Арапша разгромил Нижний Новгород и его окрестности.

  На  следующий 1378 год, желая закрепить достигнутый успех, Мамай отправил на Русь крупные силы под руководством мурзы Бегича. Дмитрий Иванович решил лично возглавить войска, которые и одержали полную победу на реке Воже (приток Оки) в Рязанской земле. После этого Мамай пришел к убеждению, что вопрос о зависимости русских земель может быть разрешен только в борьбе с основными силами Московско-Владимирского княжества. Хан готовился к новому походу около двух лет. Ему удалось собрать огромную по тем временам армию, численность которой по разным сведениям доходила от 100 до 250 тыс. человек. В ее составе находились даже наемники из генуэзских колоний Крыма. Союзниками Мамая являлись великий князь литовский Ягайло и рязанский князь Олег Иванович, хотя именно он предупредил Дмитрия Ивановича о путях продвижения ордынского войска. Перед началом похода Мамай предъявил Дмитрию требование о выплате дани в том размере, каком его платили московские князья в годы наибольшей зависимости от Орды. Дмитрий Иванович, затягивая переговоры, собирал ополчение со всех русских земель.

  Русское войско не уступало монголо-татарскому в численности. Из всех уголков Руси к Москве в августе 1380 г. стягивались феодальные дружины и народные ополчения городов: Белоозерска, Устюга, Ярославля, Ростова, Мурома, Новгорода, Полоцка, Трубчевска. Не было ратей лишь от Суздальско-Нижегородского княжества, ослабленного поражением на Пьяне, и Тверского. Лишь один из удельных тверских князей, холмский, принял участие в битве. «От начала бо такова сила русская не бывала», — восклицает летописец. Она насчитывала, по разным сведениям, от 200 до 400 тыс. человек. Единение Руси отразил автор «Задонщины» в словах: «В Москве кони ржут… в Коломне трубы трубят, в Серпухове бубны бьют… в Новгороде вечевой колокол сзывает».

  Под Коломной все русские войска соединились и в начале сентября подошли к Дону. Сюда подтянулись дружины из русских земель Великого княжества Литовского во главе с двумя сыновьями Ольгерда. 7 сентября накануне битвы состоялся военный совет на берегу Дона. Было решено переправиться на другую сторону реки и там принять бой с тем, чтобы заведомо предотвратить путь к отступлению: ведь переправа в боевом порядке практически невозможна. В ночь на 8 сентября по наскоро наведенной переправе русское войско преодолело Дон и расположилось на Куликовом поле, простиравшемся на расстоянии 10 верст у впадения реки Непрядвы в Дон. Пересеченный характер местности был более благоприятен для русских, нежели монголо-татар, главной ударной силой которых являлась конница.

  Куликовская битва началась утром 8 сентября 1380 г. Монголо-татарам после жестокой сечи удалось потеснить центральные русские полки. Однако, как только они поравнялись с засадой, ожидавшей своего часа на левом фланге поля боя, в лесу, положение резко изменилось. Смелая молниеносная атака свежих русских сил под руководством двоюродного брата Дмитрия Ивановича, серпуховского князя Владимира Андреевича и волынского воеводы Дмитрия Боброка обратила неприятеля в бегство. Сражение закончилось полной победой русского войска.

Куликовская битва имела огромное историческое значение. Это была первая победа русского оружия над объединенными силами монголо-татар, а не над отдельными отрядами, как это случалось прежде. Победа продемонстрировала значимость политического единства русских земель, возвысила Москву, окончательно закрепив за ней статус национальной столицы. Окончательно разрешился спор между ней и Тверью по поводу первенства в деле политического объединения Руси. Победа восстановила веру русских в свои силы. Она прославила имя московского князя Дмитрия Ивановича, прозванного в ее честь Донским¹. Погибшие герои битвы в дубовых гробах были похоронены в братских могилах, над которыми возводили деревянные храмы-памятники, впоследствии получившие в народе название «на Кулишках». В Рождественской церкви московского Симонова монастыря были погребены монахи Пересвет и Осляба, герои Куликовского сражения. Пересвет сразился в легендарном поединке перед началом битвы с богатырем Орды Челубеем.

  Вместе  с тем Куликовская битва еще  не привела к окончательному свержению ига. В Орде в очередной раз поменялась власть. Новый хан Тохтамыш потребовал от Руси новой дани, утверждая, что на Куликовом поле поражение потерпела не Орда, а узурпатор Мамай. Тохтамыш предпринял свой молниеносный набег на Москву в 1382 г. Суздальско-нижегородский князь выступил на его стороне, рязанский князь Олег Иванович указал ордынцам броды через Оку. Дмитрий Донской отправился на Волгу собирать войска, но Тохтамыш опередил его и раньше дошел до Москвы. Митрополит Киприан, великая княгиня Евдокия и многие бояре бежали из города. В низах началось движение, которое летописец картинно сравнивает с состоянием моря, поднятого великой бурей. Население столицы увеличивалось за счет беженцев из окрестностей. Тех, кто пытался бежать, народ избивал камнями.

  Несколько дней население города, оказавшееся  без военного руководства, отбивало приступы монголо-татар. Среди обычных  средств защиты летописи впервые  упоминают применение огнестрельного оружия — крепостных пушек (тюфяков). Безрезультатность штурма заставила ордынцев прибегнуть к обману. С помощью двух изменников из числа нижегородских князей они убедили москвичей открыть ворота, пообещав, что хан удовольствуется лишь выражением их покорности. Ворвавшись в Кремль, монголо-татары произвели невиданный по жестокости погром. Население было почти полностью истреблено, было захоронено почти 24 тыс. трупов. В огне погибли огромные сокровища Москвы, накопленные в течение долгого времени. Уже со следующего 1383 года с населения Владимиро-Московского княжества собиралась тяжелая дань. Подняли голову старые противники Москвы — Рязань и Тверь. Однако Дмитрию Донскому удалось воспользоваться их несогласием и восстановить союз русских князей под своим главенством.

  Дмитрий Донской прожил всего 39 лет. Он на 9 лет пережил главное событие своей жизни, Куликовскую битву. В 13 лет князь сел на коня и до 30 лет ежегодно участвовал в боевых походах. Лучшим доказательством его авторитета служит красочное житие, составленное в начале ХV в. Оно донесло до нас портрет Донского: «Бяше крепок и мужественен, и телом велик, и широк, и плечист, и чреват вельми, и тяжек собою зело, брадою ж и власы черн, взором же дивен зело».

  Перед смертью Дмитрий Донской составил «духовную грамоту» (завещание), согласно которой распределил московские земли между четырьмя своими сыновьями. Старшему Василию он передавал владимирский великокняжеский престол как свою «отчину», ни словом не упоминая о ханском ярлыке. Этим завершился процесс слияния территорий Владимирского и Московского княжеств. В завещании Дмитрий Донской предусматривал возможность падения ига уже при жизни своих сыновей. В надежде, что «переменит бог Орду», князь наставлял: «который сын мой возьмет дань на своем уделе, то тому и есть». Надежды были не безосновательны. В год смерти Донского Тимур нанес первый ощутимый удар Тохтамышу. 

  Начало  Московского государства 

    При преемнике Дмитрия Донского, его  сыне Василии I в начале 90-х годов XIV в. к Москве отошли Нижегородское, Муромское и Тарусское княжества. Попытка сопротивления нижегородского князя Бориса Константиновича оказалась неудачной, поскольку местные бояре во главе с Василием Румянцем изменили ему и перешли на сторону его более сильного противника. Этот факт являлся ярким свидетельством стремления боярской знати к объединению с Москвой.

  В 1397—1398 годах Василий I предпринял неудачную попытку поставить под свой контроль Двинскую землю, из-за которой вступил в борьбу с Новгородом. В год похода русских в Закамье, в ходе которого они взяли в 1399 г. ордынские города Булгар, Джукетау и Казань, главой Золотой Орды стал эмир Едигей. Спустя девять лет, в 1408 г. он осуществил поход на Русь и нанес огромный ущерб Ростову, Дмитрову, Нижнему Новгороду и Серпухову, но героически оборонявшуюся Москву ему взять не удалось. Династическая борьба в Орде остановила его и заставила вернуться восвояси.

  Распространилось  московское влияние также по рекам  Вычегде, Верхней Каме и Чусовой, где жили коми-зыряне и пермяки. В  конце ХIV в. в землях вычегодских  зырян появился русский миссионер Стефан Пермский, составивший зырянскую азбуку и переведший на нее некоторые тексты Священного Писания. Деятельность епископа Стефана и его преемников подготовила присоединение края к московской территории.

  При Василии I начался процесс превращения  Владимиро-Московского княжества в единое государство. Московский князь руководил объединенными вооруженными силами русских, выступал от имени всей земли в сношениях с Ордой. Бывшие удельные княжества начали превращаться в уезды, управлявшиеся великокняжескими наместниками из числа бывших удельных князей. Так постепенно система управления превращалась из местной в общерусскую.

  В Московском княжестве политическое единство продержалось дольше, чем  в других русских землях. Это определялось общим напряжением в борьбе за расширение московских владений, обусловливалось  прочностью экономических связей Московского  княжества и узловым положением Москвы. Однако по мере расширения московских владений под руку князей переходили земли, сохранявшие особенности своего социально-экономического склада, как Галицкая земля в Костромской области, располагавшаяся к северу от Волги. По завещанию Дмитрия Донского ее наследовал его второй сын Юрий, а вслед за ним его сыновья: Василий Косой, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный. Галицкая земля была густо населена, имела плодородные почвы и богатые соляные источники. Все это создавало могущество галицких князей. К тому же Юрий Дмитриевич, владевший одновременно Звенигородом под Москвой и почти 40 лет являвшийся удельным князем, по своей предприимчивости и талантам значительно превосходил ту роль, которую ему назначила судьба. Он славился на Руси как строитель крепостей и монастырей, друг духовенства и справедливый правитель.

Могущество  галицких князей привело к обособлению  Московского княжества. Юрий Дмитриевич с сыновьями вступил в борьбу с сыном Василия I, Василием II, которая  едва не закончилась распадом Владимиро-Московского княжества. Она началась в 1433 г. Поводом стал династический конфликт московских князей. По завещанию Дмитрия Донского в случае смерти Василия I московский престол отходил его младшему брату Юрию. Однако в «духовной» не было оговорено, что этот порядок должен сохраниться после рождения у Василия I сына. Василий I, зная предприимчивость своего брата, не очень верил в победу сына. Поэтому он назначил его опекуном дядю по материнской линии, могущественного великого князя литовского Витовта. Не отваживаясь вступить в борьбу с Витовтом, Юрий Дмитриевич в 1428 г. признал своего 13-летнего племянника «братом старейшим». Однако спустя три года после смерти Витовта, в 1433 г. Юрий пошел на Москву, занял великокняжеский стол, а племяннику отдал в удел Коломну. Так началась феодальная война, длившаяся почти до середины века. После смерти Юрия в 1434 г. ее продолжили его сыновья. В ходе войны применялось жестокое средство расправы с противником — ослепление. Дважды его использовал Василий II (по его приказу были ослеплены боярин Иван Дмитриевич Всеволожский, перешедший на сторону Юрия, и Василий Косой, старший сын Юрия), но и он сам не избежал той же участи, поэтому и вошел в историю как Василий Темный.