Отечественная история. Лекции

Изучение  истории России: историография,источники. 

План 

1. Историография.

2. Источники по истории России. 
 

Историография 

   Зачатки историографии возникли в России вместе с образованием Московского  централизованного государства  и обусловливались его политическими потребностями. Исторические сказания и летописи тогда впервые начали сверять и сводить воедино. В 1512 г. было составлено первое обозрение всемирной истории. Единая общая идея связала «Степенную книгу», которая передавала в «постепенном» порядке деятельность русских князей и митрополитов. Ее составили на основе древних летописей митрополиты Макарий и Афанасий при Иване Грозном. Образец нового подхода в понимании истории — Никоновская летопись, в ее основание легли не только все прежние летописи, но и множество сведений, заимствованных из греческих хронографов. В 1674 г. в Киеве был издан первый учебник по русской истории — «Синопсис» Иннокентия Гизеля. Петр I понимал значение истории для государства Российского и поручил ее составление членам Петербургской Академии наук.

  Это были ученые-немцы Г.З. Байер, Г.Ф. Миллер и А.Л. Шлёцер. В середине ХVIII в. они разработали норманнскую теорию происхождения Древнерусского государства, утверждали мысль о неспособности русского народа к самостоятельному историческому творчеству. Вместе с тем они внесли неоценимый вклад в изучение русской истории. С 1732 по 1766 г. в России издавался многотомный сборник материалов по русской истории «Sammlung russische Geschichte» на немецком языке. Первым его редактором стал Г.Ф. Миллер — активный собиратель материалов по русской истории, которые составили знаменитые Миллеровские портфели. А.Л. Шлёцер явился основоположником научной критики источников в России. Суть ее сводилась к сличению различных списков летописи с целью выявления первоначального текста, свободного от искажений.

  В противовес норманистам первый русский  ученый-академик М.В. Ломоносов в труде «Древняя Российская история» отстаивал идею самобытности русского народа и государственности. Первый обобщающий обзор русской истории до смутной эпохи XVII в. принадлежал В.Н. Татищеву. Он пользовался источниками, которые теперь уже утрачены. Его пятитомный труд «История Российская», издание которого началось только после смерти автора в 1768 г., представляет собой подробный сборник летописных данных, изложенных в хронологическом порядке. Само историческое развитие он объяснял не столько деятельностью исторических личностей, сколько совершенствованием человеческого разума.

  Первая  популяризаторская книга по русской  истории принадлежала перу Екатерины II — «Записки касательно Русской истории». В них изложение событий доведено до ХIII в. В центре внимания автора семитомной «Истории Российской» М.М. Щербатова была история взаимоотношений самодержавия и дворянства. И хотя в исторических сведениях он зачастую не успевал тщательно разбираться, но собрал интереснейшие приложения, особенно дипломатические документы ХVI—ХVII вв. Исторические труды другого талантливого историка ХVIII в. И.Н. Болтина были созданы в полемике с клеветническим сочинением о России француза Леклерка и взглядами М.М. Щербатова. Процесс исторического развития он ставил в прямую зависимость от изменения нравов и определял климатом и географической средой. Болтин стремился выявить общие черты в развитии разных стран. Он впервые выдвинул положение, что удельный порядок на Руси не отличался от западноевропейского феодализма.

  Лидера  просветительского направления  в дворянской историографии ХVIII в. Н.И. Новикова в истории интересовала нравственная сторона, мотивы поступков людей. Самым его замечательным деянием на поприще истории было издание в 1788—1791 годах 20-томного сборника исторических документов и исследований под названием «Древняя Российская Вивлиофика». Таким образом, наряду с попытками дать обзор русской истории в ХVIII в. зародилось и стремление подготовить источниковую базу для написания такой истории. Наконец, в ХVIII в. зародилось и революционное течение русской исторической мысли, связанное с историческими изысканиями А.Н. Радищева. Он первым среди отечественных мыслителей связал проблему уничтожения крепостничества с задачей устранения самодержавия революционным путем. Он придавал огромное значение роли народных масс в истории. К числу великих деятелей истории он относил не венценосцев, а тех, кто способствовал прогрессу общества, а также народных вождей.

   Первое  двадцатилетие XIX в. прошло под знаком «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. Его фундаментальный 12-томный труд, издававшийся в 1816—1829 годы, представлял собой первый цельный взгляд на историческое прошлое страны. Это единство задавалось изучением главнейшего, с точки зрения Карамзина, процесса — создания национального государственного могущества России. Внутри него он выделил три периода: древний (до Ивана III), средний (до Петра I) и новый (до начала XIX в.). Художественно-историческая картина Карамзина довлела над русской исторической мыслью в силу своей цельности, хотя и подвергалась заслуженной критике. Так, журналист Н.А. Полевой упрекал Карамзина за невнимание к истории русского народа и создал свой труд «История русского народа», альтернативный карамзинской цельной схеме исторического процесса. Однако он пробовал чисто механически накладывать выводы и термины историков Запада на русскую действительность. Для новой общей точки зрения на российскую историю, по словам петербургского профессора Н.Г. Устрялова, написавшего в 1836 г. «Рассуждение о системе прагматической русской истории», еще не наступило время.

  Цельное научное историческое мировоззрение  сложилось в России в 40-е годы XIX в. Этому способствовало, во-первых, появление строгих исторических изысканий на базе оформления первой школы ученых-архивариусов во главе с директором Московского архива Коллегии иностранных дел Н.Н. Бантыш-Каменским. Наследники Миллера привели архивный материал в идеальный порядок и на основании него создали целый ряд серьезных научных исследований. Во-вторых, в русском обществе получили распространение взгляды на историю Шеллинга и Гегеля. Они заставили отечественных мыслителей искать ту абсолютную идею, которая определяет место и назначение русского народа в мировом историческом процессе.

  Одним из первых, кто взял на себя труд исторически  обосновать особый путь развития России, отличный от пройденного Западом, был  историк и публицист М.П. Погодин. Особый путь России он связывал с призванием варягов, мирным началом русской государственности, который противопоставил германскому фактору завоеваний галло-римлян. Основу же этого русского пути, свободного от классовой борьбы и революций, составляют «единение царя с народом», развитие общины и патриархальные отношения между крестьянами и помещиками. Близкой, хотя и не совпадавшей вполне с теорией М.П. Погодина, была сформировавшаяся в 1839—1845 годы славянофильская концепция исторического процесса. Их связывал тезис о самобытности исторической судьбы России как условия избавления ее от социальных революций. Славянофилов привлекала не столько политическая история, сколько этнография славянства, историю которого они мыслили на основе противопоставления западноевропейскому миру. По их мнению, самобытная русская жизнь достигла своего расцвета в эпоху Московского государства, а Петр I повернул это правильное течение в ложное русло иностранных заимствований. В целом же исторические размышления славянофилов были более философскими и публицистическими, нежели научными. Наиболее серьезные работы по истории западных и южных славян в русле славянофильских идей были написаны О.М. Бодянским и А.Ф. Гильфердингом.

  В среде оппозиционного славянофильству  западнического направления общественной и исторической мысли господствовало убеждение в том, что Россия должна пройти по западноевропейскому пути развития как наиболее прогрессивному. Западники выступали с критикой крепостных порядков, ратовали за рост промышленности, транспорта, торговли. К их числу принадлежали ученые-историки Т.И. Грановский, С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин и Б.Н. Чичерин. Вместе с западниками выступали и революционеры-демократы — В.Г. Белинский, А.И. Герцен и Н.П. Огарев. Правда, в отличие от западников-либералов они выступали против идеализации буржуазных порядков и признавали необходимость утверждения социализма революционным путем. Следующее поколение революционных демократов-шестидесятников в лице прежде всего Н.Г. Чернышевского развили взгляд на революцию как главный двигатель прогресса в истории. При этом Чернышевский ближе других подошел к пониманию роли материальных интересов как основы общественных антагонизмов.

   Новый цельный взгляд на историю после  Н.М. Карамзина разработал профессор  Московского университета С.М. Соловьев, который с 1851 до 1879 г. издавал 29-томную «Историю России с древнейших времен». Первоначально его воззрения на русскую историю назывались «теорией родового быта», а впоследствии после оформления школы последователей Соловьева она получила имя историко-юридической или государственной школы. Находясь под сильным влиянием германской исторической школы, русские государственники видели главный стержень русской истории в естественной смене одних законов общежития другими. Всю историю они представили в виде последовательного органически стройного перехода от родового быта к семейному, а потом к государственному, который окончательно оформляется реформами Петра Великого. Взгляды С.М. Соловьева были поддержаны К.Д. Кавелиным. Смену стадий истории он изображал схемой: «Род и общее владение, семья и вотчина или отдельная собственность, лицо и государство».

  Резонанс, произведенный трудами Соловьева  и Кавелина, заставил каждого историка определить свои позиции относительно новой исторической концепции. В  славянофильском духе ее пытались пересмотреть К.С. Аксаков, В.Н. Леонтович, И.Д. Беляев, которые на заре русской истории увидели не родовой быт, а общинные отношения. Б.Н. Чичерин доказал, что первая форма русского общежития исторически была построена не на кровных связях, а на началах гражданского права. В.И. Сергеевич разделил всю историю общественного быта на два периода: первый — с преобладанием личного начала над государственным, а второй — с преобладанием государственного интереса над частной волей. В.О. Ключевский в своих трудах «Боярская дума Древней Руси» и «Курс русской истории» показал, что уже в киевский период преобладала аристократия богатых, представители которой сидели в княжеской думе. Так постепенно стройная система государственников была пересмотрена. Однако взамен ее не было создано стройной исторической концепции. Историко-экономическая точка зрения В.О. Ключевского не была распространена на весь ход русской истории, хотя она могла бы придать исторической мысли не достававшую ей цельность.

  На  исходе XIX в. в России отсутствовала  единая господствующая в историографии  доктрина. Наступила пора исторических исследований. Попытку приложить  к изучению истории методы естественных наук предпринял А.П. Щапов, автор трудов по истории раскола, старообрядчества, земских соборов XVII в., общин, Сибири. Интерес к теории истории продемонстрировало сочинение А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории». Н.П. Павлов-Сильванский в труде «Феодализм в Древней Руси» доказал наличие в русской истории феодального периода, однотипного с западноевропейским феодализмом. Историю народнохозяйственной жизни разрабатывала школа учеников В.О. Ключевского и он сам. Н.И. Костомаров, автор интересных политических биографий выдающихся деятелей истории России, попытался создать историческую этнографию и с этнографической точки зрения рассмотреть древнейшую историю Руси. Исторические исследования о русском городе оставил Л.А. Кизеветтер. Труды по русскому летописанию А.А. Шахматова стали классическими. Знаток русских летописей А.Е. Пресняков создал труды по истории древнерусского государства и права, землевладения на русском Севере, политической истории XIX в. Систематический курс русской истории был издан С.Ф. Платоновым. Перу П.Н. Милюкова принадлежит сочинение по истории русской культуры.

  Во  второй половине 70-х годов XIX в. свой путь в науке начало новое поколение  русских историков по всеобщей истории  — Н.И. Кареев, И.В. Лучицкий, М.М. Ковалевский, П.Г. Виноградов. Все они выступали с позитивистских позиций, рассматривая историю как продукт действия разнообразных факторов. Находясь одновременно под влиянием марксизма, первенствующую роль они при этом отводили экономическому фактору. Так в русской историографии всемирной истории сложилось социально-экономическое направление. Каждую крупную проблему они изучали в свете общих закономерностей исторического процесса, а каждый исторический период — как неотъемлемое звено в общей истории человечества. Всеобщую историю рассматривали прежде всего с точки зрения того, какие уроки она может преподнести русскому обществу, какие дать предостережения. Е.В. Тарле, наиболее глубоко испытавший влияние марксизма, одним из первых в русской историографии занялся проблемами рабочего движения на материалах Французской революции.

  Не  обошла стороной русских историков и методологическая дискуссия начала XX в. Первую попытку преодоления позитивизма совершил профессор Московского университета Р.Ю. Виппер. Обратившись к проблеме взаимоотношений историка и объекта исторического познания, он пришел к выводу, отрицавшему саму возможность объективного знания в истории. Кризисные явления в либеральной историографии России начала XX в. привели к радикальному пересмотру идеи социального прогресса, объявлению ее ненаучной. Понятие прогресса не может быть научным, утверждали они, поскольку невозможно установить его критерии. Поэтому предметом истории может выступать только развитие неповторяющегося, происходящего один раз.

   Становление марксистской мысли в истории  связано с трудами Г.В. Плеханова и В.И. Ленина. В 1883—1903 годах Плеханов опубликовал целую серию работ, содержавших марксистскую разработку проблем общественного развития и исторического познания: «Очерки по истории материализма», «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», «О материалистическом понимании истории», «К вопросу о роли личности в истории» и др. Плеханов выдвинул положение о трех уровнях причинности в истории: 1) общие причины коренятся в развитии производительных сил общества; 2) особенные причины представляют собой ту историческую обстановку, в которой совершается развитие производительных сил у разных народов; 3) единичные причины обусловлены личными качествами людей, а также случайностями, благодаря которым исторические события получают свои отличительные черты. В качестве важнейшего он выдвигал вопрос о роли личности в истории, считая, что будущее принадлежит той исторической школе, которая даст наилучшее его решение. Он одним из первых стал разрабатывать проблемы социальной психологии, одновременно отвергая распространенный в его дни взгляд, объяснявший историю исключительно психологией общества.