Отечественная история. Лекции

    Предмет и задачи курса  Отечественной истории 

    План

    1.История  как наука.

    2.Факторы  исторического развития России.

    3.Периодизация  Отечественной истории. 

    История как наука 

    Слово «история» пришло к нам из греческого языка. Первоначально оно означало «повествование о прошедшем, об узнанном». Понятие включало в себя как момент непосредственного наблюдения за происходившим, так и свидетельство очевидца о нем. Несколько позднее слово «история» стало использоваться в смысле разузнавания и исследования. В значении повествования об узнанном термин «история» перешел из греческого в латинский язык, откуда был заимствован европейскими языками. В России термин «гиштория» появился в Петровское время и вплоть до XIX в. у нас так и писали — с первой буквой греческого слова.

    Со  временем понятие истории развилось  из простого повествования о случившемся  до представления об исторической науке, а взгляд на историю как простую  совокупность фактов прошлого — до понятия исторического процесса. Сегодня термином «история» обозначают: 1) рассказ о прошлом; 2) само последовательное развитие, изменение действительности; 3) науку, изучающую прошлое.

    Человек — существо духовное, поэтому он обладает своей историей только в  ее понимании. Это является предпосылкой единства истории как свершившихся деяний людей и как повествования о них. Поскольку история подразумевает всеобъемлющий процесс свершений, постольку можно говорить о ее единстве. История в этом смысле едина, как един мир. Основа этого единства коренится в действительности человека, который является одновременно существом разумным и конечным, а в силу этого и историческим существом. Ему дано знать о конечности собственного существования. Исторический человек как бы распят между активным действием и пассивным подчинением ходу событий. Эта сущностная черта человека как исторического существа означает, что он осознает свою историю только поэтапно и только в противостоянии ей. «Наше подлинное отношение к истории — это борьба с ней. История непосредственно касается нас; все то, что в ней касается нас, все время расширяется. А все то, что касается нас, тем самым составляет проблему настоящего для человека. История становится для нас тем в большей степени проблемой настоящего, чем менее она служит предметом эстетического наслаждения».

    Историческое мышление XX столетия сложилось на базе широкомасштабного синтеза материалистического понимания истории, неопозитивизма и неокантианства под влиянием «критики исторического разума». Истории придается научный статус: признается объективность исторического знания, наличие законов исторического развития, возможность обобщающих концепций ее смысла. Пересмотр общих принципов коснулся выдвижения на первый план плюралистической интерпретации истории. Центр интересов при этом сместился в сторону анализа движущих сил истории, социально-экономических и социально-психологических аспектов ее изучения. Исторический разум был впервые поставлен в зависимость от специфики человеческого бытия как острого переживания своего времени. Именно эта неразрывная слитность с настоящим, глубоко осмысленная новейшей эпохой, породила невиданное изобилие смысловых картин прошлого. Постижение целостности истории при этом осуществляется через призму таких универсалий, как ценность человеческой жизни, рост степеней свободы личности, развитие демократии, прогресс культуры на основе прироста добра, истины и красоты в межличностных и общественных отношениях.

    Возвращение историческому знанию утраченного  им гуманистического содержания, насыщение  его острыми переживаниями и  ощущениями жизни тесно связано с творчеством французских историков Л. Февра, М. Блока, Ф. Броделя. Именно они ввели в историческую науку термин «менталитет», который переводится как «умонастроение», «склад ума», «коллективные представления». Ментальность — способ видения мира, она принадлежит сфере социальной психологии, не формулируется четко и непротиворечиво. Она — не то же, что идеология, которая имеет дело с продуманными системами мысли. Ментальность — это тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отделена от эмоций. Это сфера привычки, которой люди пользуются, не замечая ее.

    История — наука ретроспективная, она изучает прошлое, историческое познание опосредуется наличием, полнотой и объективностью исторических источников. Историк исследует не саму историческую реальность, а дошедшие до нас о ней сведения. К тому же историк имеет дело со временем сразу в трех его измерениях: собственном, связывающим два явления, историческом, отмеряющим длительность исторических периодов, и социальном, указывающим на протяженность существования определенного строя жизни. В силу этих причин для историка особую значимость имеет наличие научной теории, способной дать максимально объективный анализ исторической реальности.

    Другая  сложность истории заключается  в том, что в ней по сей день господствуют синтетические, а не аналитические суждения. Она не принадлежит к числу дедуктивных наук. Историки пытаются превратить свою дисциплину в научную: выявляют законы исторических процессов, исследуют ход и закономерности их развития, стремятся использовать математические методы обработки источников, ЭВМ. Однако история до сих пор представляет собой скорее род искусства, чем науки. В ней продолжает господствовать повествовательная форма изложения материала. Теоретические построения зависят от субъективных взглядов исследователя или целой эпохи.

    И здесь мы сталкиваемся с главной  трудностью понимания истории. В  ней действуют, равно как и  изучают ее, люди со своими интересами. Если внешний мир еще как-то поддается  нашему научному постижению, то тайна человеческого существа и его жизни едва приоткрывается. В истории же действуют не только отдельные личности, но целые народы, внутри которых сокрыта такая масса причин, что выявить их сполна историку не удается.

    Другая  сложность при изучении истории  состоит в близости ее нашим насущным интересам. Еще в древности историю называли наставницей жизни. Отсюда неизбежно стремление людей заставить столь «важную персону» говорить то, что нам сегодня выгодно или кажется таковым. Это устойчивое побуждение всех поколений людей свидетельствует о значимости истории в делах настоящего. Ярче других его сформулировал французский историк XX в. М. Блок, назвав «сатанинским врагом истории». Этот порок выявляет себя в «мании судить, т.е. оценивать прошлое вне его времени, а исключительно с точки зрения тех ценностей, которые господствуют в настоящем и считаются достаточными для объяснения преемственной связи прошлого с настоящим».

    Историческая  действительность обладает такой степенью сложности, так тесно переплетена  с насущными интересами людей, что ее более или менее адекватное познание осуществимо с большой долей запаздывания. Чем явление дальше от нас во времени, тем оно лучше фокусируется для исследования. И наоборот, современность, которая каждый миг становится историей, для нас фактически объективно познаваемой быть не может, поскольку мы ее небеспристрастные участники.

    Таким образом, важнейшим отличительным  свойством истории является ее тесная связь с современностью. История  — это реальность прошлого, без  знания ее дальнейшее развитие общества затруднено. Если бы было иначе, необходимость в истории неизбежно отпала. При этом история обеспечивает идейную преемственность поколений. Историческое познание осуществляется путем использования уже существующего знания о предмете, полученного предыдущими поколениями исследователей и зафиксированного в историческом идеале прошлых эпох. Этот идеал соизмеряется с ценностными ориентирами современности, включая идеологию, категориальный строй применяемой теории и господствующие в современности философские обоснования исторической науки.

    Чтобы нагляднее представить задачи истории, приведем несколько цитат выдающихся ученых. Главной целью истории, писал  С.Ф. Платонов, «признается изображение развития и изменений жизни отдельных исторических обществ и всего человечества». Задача истории, утверждал В.О. Ключевский, состоит в изучении «свойств и действия сил, созидающих и направляющих людское общежитие», «с помощью которых случайные и разнохарактерные людские единицы с мимолетным существованием складываются в стройные и плотные общества, живущие целые века». Н.М. Карамзин в согласии с древним правилом смотрел на историю как на наставницу жизни: «Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выводы людей и даровать им возможное на земле счастье». «История — наука о людях во времени, — утверждал М. Блок, — в которой надо непрерывно связывать изучение мертвых с изучением живых». Немецкий историк К. Брейзинг уподоблял историю «канату, сотканному из тысячи нитей, отдельные нити длиной в столетие, тысячелетие, а большая часть их является короткими отрезками в пряже времени. Задача всякого исторического исследования — распутать эту ткань».

    Таким образом, задачу истории можно суммировать  следующим образом: она состоит  в изучении конкретных условий, стадий и форм развития явлений и процессов  прошлого. Она решается с помощью  отбора из совокупности дошедших до нас  событий тех, которые имеют значение с точки зрения исследования. Существующие между ними связи вскрываются таким образом, чтобы современное состояние оказалось результатом исторической картины, составленной с их помощью. Следовательно, история призвана отражать реальность прошлого в его узловых моментах. Говоря словами Цицерона, первая задача истории — воздерживаться от лжи, вторая — не утаивать правды, третья — не давать никакого повода заподозрить себя в пристрастии или в предвзятой враждебности.

    Проблема  функций истории — это проблема воздействия исторического знания на общественное сознание. Среди них нет второстепенных, и каждая тесно связана со всеми остальными. История прежде всего дает народам знание об их прошлом, развивает национальное самосознание и тем способствует поддержанию целостности этногосударственных образований. По мнению Н.М. Карамзина, история мирит простого гражданина «с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и государство не разрушалось».

    Так познавательная функция истории теснейшим образом связана с практически политической. Прошлое при условии умного и бережного к нему отношения способно помогать людям в их практической деятельности, снижать накал политических страстей на поворотных рубежах истории. «Незнание прошлого, — писал М. Блок в сочинении «Апология истории», — не только вредит познанию настоящего, но и ставит под угрозу всякую попытку действовать в настоящем». Способность возвращаться к истокам в эпохи смертоносной вражды — залог выживания общества и государства. «Вместо того, чтобы праздно высматривать призрачных фей за облаками, — писал о своем современнике В.С. Соловьев, — пусть он потрудится перенести это священное бремя прошедшего через действительный поток истории. Ведь это единственный для него выход из его блужданий — единственный, потому что всякий другой был бы недостаточным, недобрым, нечестивым».

    Две другие важнейшие функции исторического познания — мировоззренческая и воспитательная — способствуют формированию гражданских патриотических ценностей в обществе, развивают на исторических примерах нравственное чувство народов, помогая им осознавать себя частью единого человечества. Человек без корней в прошлом не в состоянии укрепиться в настоящем и быть членом общечеловеческого коллектива. «Сотри у народа его прошлое, и ты лишишь его судьбы», — гласит народная мудрость. «История питает нравственное чувство, — писал Н.М. Карамзин, — и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества».

    Гуманитарное  измерение истории базируется на идее общечеловеческого прогресса. Множественность смысловых картин прошлого, которую способны воспроизвести историки и которая обусловлена диалогичностью исторического разума, не может быть препятствием целостного видения исторического процесса, утверждающего себя через осознание единства судеб народов. Вывод ученых конца XX в. о том, что история не имеет прямолинейной реализации социального прогресса, что этот прогресс может явиться лишь итогом сложного взаимодействия жизни народов, ставит перед историком задачу исходить как можно большим числом дорог по огромному полю прожитых человечеством судеб. Это движение он совершает не вслепую и не бесцельно, а руководствуясь универсальными ценностями жизни, такими, как рост человеческой свободы, духовности, взаимопомощи, и не забывает о том, что силовыми линиями этого пространства остаются человеческие, индивидуальные и групповые интересы. Главное — увидеть за сложным переплетением тянущихся к свету ветвей общий рост человеческого дерева.