Та часть деревни, которая работала исключительно на себя, как правило, объединялась в производственные кооперативы. 84% всех их членов составляли однолошадные или безлошадные крестьяне. Такие хозяйства стали именовать колхозами — коллективными хозяйствами. Они и получали львиную долю льгот от государства. Их сеть выросла с 1920 по 1925 г. с 10 521 до 15 178, но их роль в производстве сельскохозяйственной продукции оставалась незначительной — около 1—1,5%.

По форме производственные кооперативы делились на коммуны, сельскохозяйственные артели и товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы). В коммунах все имущество и доходы от коллективной деятельности распределялись поровну между их членами. В ТОЗах, напротив, объединялся только труд, а частная собственность на средства производства сохранялась. В артелях же обобществлялись только основные средства производства и сохранялось личное подсобное хозяйство. Наряду с колхозами в годы нэпа были созданы совхозы (около 6 тысяч) — государственные предприятия сельскохозяйственной отрасли.

Государственные мероприятия обусловили быстрый подъем сельского хозяйства страны. В 1922—1927 годах темпы прироста сельскохозяйственного производства в среднем ежегодно составляли 12%. С 1923 г. начался быстрый рост посевных площадей — они в этом году достигли 91,7 млн га, что составило 99,7% к уровню 1913 г. Валовой сбор зерновых уже в 1925 г. почти на 20% превысил среднегодовой сбор за 1909—1913 годы. Правда, в последующие годы производство зерна несколько уменьшилось за счет роста технических культур. К 1925 г. было завершено восстановление поголовья крупного и мелкого рогатого скота и свиней, к 1927 г. — поголовье лошадей. За пять-шесть лет нэпа были достигнуты также довоенные показатели производительности труда и реальных доходов населения.

Допуск в экономику страны товарно-денежных отношений привел к восстановлению всероссийского внутреннего рынка. Были воссозданы крупнейшие отечественные ярмарки (Нижегородская, Бакинская, Ирбитская, Киевская), открыты торговые биржи, фирмы, магазины, лавки, универмаги, склады. Допуск известной свободы частного капитала в промышленности и торговле способствовал тому, что особенно высокий удельный вес он занял в розничной торговле, где достигал 75%. Чтобы удержать первенство за собой, государству пришлось перестроить органы по управлению внутренней торговлей. В 1922 г. при Совете Труда и Обороны была создана специальная комиссия «Комвнуторг», на базе которой через два года начал функционировать Наркомат внутренней торговли. Для регулирования товарообмена он применял как административные, так и экономические меры. Одной из таких мер являлась поддержка кооперативной торговли путем оказания ей финансовой помощи кредитами, льготным налогообложением и кадрами. Внутрикооперативный оборот целиком освобождался от налогов. Кредитование же частных торговцев, наоборот, сокращалось. Существенно ограничивались позиции частника в оптовой торговле, он вытеснялся, ибо появились такие преимущества государственной и кооперативной торговли, как крупный товарооборот, более низкий уровень издержек обращения, государственное вмешательство в ценообразование. Государственные торговые организации выполняли 77% оптового товарооборота, кооперативные — 8%, частные — 15 %.

В деле управления внутренней торговлей государство активно пользовалось рычагами ценовой политики. Она состояла в установлении предельных отпускных цен на наиболее ходовые товары и ограничении торговых накидок на них. Для частной торговли на целый ряд товаров вводились этикетные цены. В 1924 г. возникла новая форма организованного товарооборота между государством и сельхозкооперативами — контрактация сельхозпродуктов. Она представляла собой единую форму государственных закупок продукции по ценам, устанавливавшимся, как правило, сверху. Заготовительные цены на хлеб и технические культуры неизменно повышались.

В годы нэпа незыблемой оставалась государственная монополия внешней торговли. Допуск некоторых элементов госкапитализма не нарушал ее. Для привлечения иностранного капитала к экспортно-импортным операциям создавались смешанные акционерные общества с капиталом государственных, кооперативных и иностранных торговых организаций. В 1923 г. их уже имелось 24: «Кожсырье», «Льноторг», «Хлебоэкспорт» и пр. Действовало Русско-Германское торговое общество, Русголландлес, Русско-Персидское общество и др. В очень ограниченных масштабах допускался к внешнеторговым операциям частный капитал. Так, удельный вес смешанных обществ с иностранным капиталом в 1924/25 г. составлял 5,5%, частных предприятий — 0,7% по экспорту и соответственно 1,3% и 0,3% — по импорту.

К середине 20-х годов, несмотря на быстрый рост, внешнеторговый оборот достиг только половины оборота царской России: по экспорту — 46%, по импорту — 55%. Высокими темпами шла продажа за рубеж традиционных товаров российского экспорта — леса, нефти, пушнины, льна, хлеба. Ввозили сырье растительного и животного происхождения (40% общего объема импорта), электротехнические изделия, турбины, трактора, подвижной состав железных дорог.

В первые годы нэпа была реконструирована банковская система страны. В 1921 г. вновь открылся Государственный банк, который начал кредитовать предприятия на коммерческой основе первоначально под весьма высокие ежемесячные проценты (от 8 до 12%). В 1922—1925 годах была создана сеть специализированных банков: Торгово-Промышленный финансировал промышленность, Электробанк занимался кредитованием электрификации, Внешторгбанк финансировал внешнюю торговлю, Цекомбанк кредитовал коммунальное хозяйство и жилищное строительство. Наряду с этим действовала сеть акционерных банков, местных, кооперативных банков, обществ взаимного кредита, сберкасс. В качестве пайщиков выступали синдикаты, кооперативы и частные лица. В 1926 г. число банков составило 61, поэтому доля Госбанка в общих кредитных вложениях снизилась с 66% до 48%. Денежная эмиссия как основной источник доходов госбюджета была заменена системой прямых и косвенных налогов (промысловый, подоходный, сельскохозяйственный, акцизы на товары массового потребления, местные налоги, плата зa транспортные услуги, коммунальное хозяйство, связь и т.д.). В частном секторе середины 20-х годов различные виды обложения поглощали от трети до половины всего дохода.

Денежная реформа, творцом которой был нарком финансов Г.Я. Сокольников, началась в октябре 1922 г. Госбанк получил право выпуска банковских билетов — червонцев, которые приравнивались к 10 дореволюционным золотым рублям и обеспечивались золотом, ценностями и товарами. Червонцы уже не были эмиссионным средством покрытия бюджетного дефицита, а выпускались для нужд нормального хозяйственного оборота, для обслуживания клиентуры банка. Поскольку условий для немедленной и полной замены прежних совзнаков новой валютой не было, постольку в обращении ходили и те, и другие. Постепенно совзнаки были вытеснены из оборота. С февраля 1924 г. их эмиссия была прекращена. Находящиеся в обращении изымались путем обмена на новые казначейские билеты в 1, 3 и 5 рублей по определенному соотношению. К июню 1924 г. этот обмен был завершен. В стране чеканились медные, серебряные, золотые и платиновые монеты, которые обменивались на бумажные купюры. Деньги свободно можно было обменять на иностранную валюту. Правда, конвертируемой валютой червонец оставался недолго. Уже в начале 1926 г. спрос на иностранную валюту настолько превысил предложение, что Госбанк прекратил обмен.

В целом денежную реформу можно считать удавшейся. Со второй половины 1924 г. государственный бюджет стал бездефицитным. С октября 1924 г. выпуск денежных знаков для покрытия бюджетного дефицита был запрещен законом. Отныне банковские и казначейские билеты выпускались в строгом соответствии с потребностями народного хозяйства, денежное обращение стал регулировать Госбанк, аппарат которого слился с кассовым аппаратом Наркомфина.

Общественно-культурная жизнь

Победа ленинской линии в ходе партийной дискуссии о профсоюзах на исходе Гражданской войны способствовала укреплению взгляда на них, по словам Ленина, как на «школу коммунизма», самую массовую организацию рабочего класса, играющую важную роль в осуществлении диктатуры пролетариата. Утверждалась идея, что профсоюзы тесно связаны в своей работе с Коммунистической партией, которая руководит через них беспартийной массой рабочих и крестьян. Ленинская платформа «десяти» на Х съезде РКП(б) в 1921 г. в основу деятельности профсоюзов положила метод убеждения. Численность профсоюзов выросла с 4,5 млн человек в 1922 г. до 9,2 млн в 1926 г. Основными их функциями являлись: защита интересов трудящихся на предприятиях, участие в управлении экономикой и в разрешении трудовых споров вплоть до организации забастовок.

Другим заметным новшеством общественной жизни было развитие массовых добровольных обществ и организаций. В них состояло свыше 10 млн человек. Среди других выделялись Общество «Долой неграмотность», Международная организация помощи борцам революции (МОПР), Общество Красного креста и Красного полумесяца, Союз безбожников, Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев.

В 1926 г. была проведена перепись населения. Согласно ей, в стране проживали 147 млн человек: 20 млн в городе, 125 млн в деревне. В СССР в 1926 г. было всего 8 крупных городов с населением свыше 200 тыс. человек. Кроме того, существовало три мегаполиса: Москва (свыше 2 млн), Ленинград (1,5 млн) и Киев (0,5 млн). Рабочие составляли свыше четверти городского населения. Основная их масса — недавние выходцы из деревни. Почти четверть общей массы пролетариата имела в деревне землю. Каждый восьмой рабочий был неграмотным. Прогулы и опоздания на работу не считались нарушением дисциплины. Отправиться в деревню на сенокос или именины родственников было в порядке вещей. Зарплата промышленных рабочих в 1928 г. колебалась от 93 рублей в месяц у машиностроителей до 58 рублей у текстильщиков. Условия работы в 20-е годы были еще очень тяжелыми. Даже в обеих столицах стояли станки прошлого века с единым приводом для всего цеха. Вместе с ростом производительности труда повышались и нормы выработки. Сверхурочные стали обыденным явлением.

По словам журналистов Л. Рейснер и М. Кольцова, объехавших всю страну, рабочие бедствовали спокойно, вытаскивая Россию на своем горбу из экономической трясины. Их мужество — на голодный желудок. Среди них появился новый тип работника. Вот уполномоченная цехом одного из заводов. Питается «одним хлебом, обмакнутым в помоеобразный кофе без ничего. Пережила голод, тиф, Колчака, а теперь, не замечая, весело тащит на своих плечах бремя общественной работы». Жилищные условия рабочих оставались тяжелыми, большинство рабочих ютилось в длинных ветхих бараках-казармах, хотя к 1927 г. было восстановлено и построено 26 млн м² жилой площади. Отдохнуть от тесноты можно было в пивной, кино, клубе. Клубы становились главными местами общественных сходок. Сюда несли крестить на комсомольские крестины младенцев. Здесь же играли под пение «Интернационала» пролетарские свадьбы, здесь действовали кружки политпросвета.

Нэп — время контрастов. В Елиссевском магазине мадам покупает за 300 тысяч рублей фунт вестфальского окорока, а чуть в стороне на дне остывающего из-под асфальта котла беспризорники в лохмотьях, докуривая один на всех бычок, совещаются о том, что надо к зиме подаваться на юг. Нарком по иностранным делам Г.В. Чичерин писал, что начальники его отделов продают на улице штаны, и их видят в этой роли иностранные посланники, а секретарша канцелярии иногда падает в голодный обморок. С фронтов Гражданской войны возвращались красные орлы. И что же они видели? По улицам носятся, покрикивая, лихачи, снует разодетая публика, сверкают огни ресторанов. В селах еще хуже. Хозяйство в запустении. Члены семьи в кабале у кулаков, дети беспризорны. Вместо винтовки калеки надевали торбу и шли побираться по деревням. У многих на устах был немой вопрос: за что боролись? Сельская беднота, а она составляла не менее 30% сельского населения, требовала решительных мер против кулаков, устраивала поджоги кулацких хозяйств. Кулачество отвечало террористическими актами. В Сибири, «неблагоприятной по бандитизму», было даже введено на два месяца в 1926 г. чрезвычайное положение. Кулаки требовали предоставления им избирательных прав, а в 1926—1927 годах активизировали агитацию за создание Крестьянского политического союза.

Кулаки, сельская буржуазия составляли около 3—4% общей массы крестьянских хозяйств. Главным критерием отнесения к кулацкой прослойке являлось использование наемного труда. Большая часть таких хозяйств относилась к категории «потомственных кулаков». Численность такой семьи 7—9 человек, стоимость средств производства не менее 1,5 тысячи руб. Государственная политика в отношении кулака противоречива: «Мы за насилие против кулака, — писал В.И. Ленин, — но не за полную его экспроприацию». То же и в отношении городской буржуазии, так называемых нэпманов. Капитализм у нас должен быть «вышколенный», говорил Ленин, за злоупотребления нэпом мы будем карать быстро и жестоко, вплоть до расстрела, добавлял он. Поэтому жизнь нэпмана была нервной. В долгосрочные промышленные проекты он денег не вкладывал, а стремился быстрее проесть полученную прибыль. Торговля была той сферой, где можно было сорвать деньгу, а там хоть трава не расти. Бытовал даже такой анекдот. Встречаются два нэпмана, один другого расспрашивает о жизни и слышит в ответ: «Живу, как картошка, — если не съедят, то посадят, а не посадят, так съедят».

Так в дореволюционной России называли людей, которые жили трудами рук своих в достатке, не суетясь, с опаской поглядывая на новшества. И в 20-е годы их оставалось немало — основа крестьянства, середняк (60—65%). В хозяйстве у него 5—7 человек. С 10 лет ребенок становится работником. Власть главы семьи непререкаема. Доход не слишком велик, но стабилен — до 600 рублей в год. Есть лошадь, другой скот. Держится такое хозяйство исключительно семейным трудом. Продает лишь излишки, но на рынок едет неохотно, иногда прирабатывает промыслами. Бережливость — основа его жизни, которая строится по принципу: «чужого не нужно, но и своего не отдам». Питался середняк в годы нэпа неплохо. На душу приходилось в день полкило муки, 600 грамм картошки, кружка молока, 20 г сахара, 100 г мяса и 200 г овощей. Хоть с двух сторон и налегают, то бедняки, то кулаки, но государство поощряет кооперацию. На паях строить хозяйство надежнее, это показала еще дореволюционная община. А теперь государство кооперации дешевле продаст трактор. Пусть цены на зерно власть снижает, зато на лен, подсолнух и мясо они неизменно растут. Главное же — власть ни к чему не принуждает, и сельхозналог щадящий, изымает лишь десятую долю дохода. Так что жить вполне можно.

В городе остепенялись так называемые совслужащие — работники учреждений, инженеры, управленцы. Их зарплата не была высокой — 30—40 рублей в месяц. Но питались они лучше рабочих: колбаса, хлеб, чай, дешевый табак. Они были грамотны, исполнительны, но безынициативны. Они различались по одежде: для советских специалистов — толстовка и парусиновые брюки, для старых специалистов — строгие костюмы, для управленцев — полувоенная форма. Последнюю чаще носили коммунисты, которых партия бросила на новый фронт. Здесь они дрались так же беззаветно, как и в Гражданскую войну. Ограничивали себя во всем, спали урывками, были образцом для молодежи 20-х. Она же всерьез обсуждала вопрос о правомерности ношения шляп в социалистическом обществе.