Отечественная история. Лекции

Советская экономика по-прежнему демонстрировала  слабую восприимчивость к НТП  в силу громоздкой структуры своего хозяйства и приоритетного развития ВПК.

  Мы  осталась в стороне от таких изобретений, как микропроцессоры, генная инженерия и массовая компьютеризация. Ведущие страны Запада уже переходили к информационному обществу. Большая часть населения была занята там в непроизводственных сферах: науке, образовании, здравоохранении и отраслях инфраструктуры. Наша страна по-прежнему развивалась по модели индустриального общества, причем третья часть отечественной техники в начале 80-х годов подлежала снятию с производства или коренной модернизации. Хотя и имелись очевидные достижения в области космических исследований, разработке термоядерного оружия, хотя каждый четвертый научный работник мира жил в СССР, хотя не было недостатка в интересных идеях и огромных масштабов достигало рационализаторство и изобретательство, наша страна продолжала катастрофически отставать. Наш статус снизился до уровня развивающейся страны.

Экономическая система в конце 70-х напоминала собой «тришкин кафтан». В условиях экстенсивного роста колебание объемов промышленного и сельскохозяйственного производства определялось резервом рабочей силы, государственными поставками сырья и потоком капитальных вложений. Соперничество промышленности и сельского хозяйства за эти приоритеты приводило к оголению то одной, то другой отрасли экономики. Все это накладывалось на растущую бесхозяйственность и непроизводительные потери ресурсов. Поэтому устойчивости в развитии не было, темпы прироста валовых показателей все время снижались. Но это снижение не было кризисом. Все показатели продолжали прирастать, но только из года в год все медленнее. СССР не мог интенсифицироваться так быстро, как того требовало время. Причем советское руководство в это время правильно определило главную задачу развития — перевод экономики с экстенсивного на интенсивный путь развития, развертывание НТР. ХХIV съезд КПСС в 1971 г. поставил, например, задачу «органически соединить достижения научно-технической революции с преимуществами социалистической системы хозяйства». Но чужеземные образцы на нашей почве, как всегда, не работали. Не мог СССР и отгородиться уже «железным занавесом» — в новых условиях он превращался в «карточный домик».

Среди факторов снижения экономической динамики выделяются объективные и субъективные. Возможности экстенсивного роста советской экономики ограничивались в 70-е годы исчерпанием трудовых ресурсов. Объективная нехватка рабочих рук (демографический коллапс — отголосок войны) усугублялась видоизменением направления трудового потока. Рост образовательного уровня и новые ценностные ориентации способствовали притоку резерва трудоспособного населения в непроизводственные области и сферу услуг. Это обострило борьбу отраслей народного хозяйства за трудовые ресурсы.

  Дорогостоящими  для общества оказались просчеты экономической реформы 1965 г. Сохранение директивного ценообразования при работе предприятий от прибыли привело к росту цен и скрытой инфляции. Перемещение сырьевой базы страны в Сибирь потребовало дополнительных капиталовложений. К тому же в начале 80-х годов поток нефтедолларов начал ослабевать в связи с падением цен на мировом рынке. Сельскохозяйственные, экологические и военные программы стали съедать львиную долю бюджета. Несоизмеримые с прежними затраты шли на содержание разросшегося бюрократического аппарата. Напряженность в советско-китайских отношениях привела к необходимости форсированного строительства дорогостоящей стройки века — БАМа.

  Среди причин отставания аграрного сектора  также были субъективные и объективные. Аграрная политика велась в направлении укрепления государственной собственности — колхозы, по сути государственные предприятия, лишались самостоятельности нередко даже в выборе ассортимента выращиваемых культур. Сохранялся диспаритет цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию, в результате чего аграрное производство по-прежнему оставалось убыточным и постоянно нуждалось во все возраставших государственных дотациях.

К началу 80-х годов советская экономическая модель развития окончательно оформилась. Ее приоритетами являлись централизованное руководство, коллективные формы хозяйствования, общественная собственность на средства производства и отсутствие безработицы. При проведении курса реформ их необходимо было непременно соблюдать, чтобы держать систему в дееспособности. Руководство страны на этом этапе вполне могло обеспечить необходимый и длительный резерв времени для развертывания преобразований в экономике на базе советской модели управления. Народное хозяйство, хотя и медленнее, чем прежде, но все-таки увеличивало темпы развития. Возраставшая сложность задач управления гигантским комплексом находила разрешение. Регионы страны, даже такие, как Заполярье, Чукотка, Камчатка и др., не были оставлены вниманием и давали свой вклад в экономику. ВПК обеспечивал необходимую меру безопасности. С нашей страной считались как с реальной силой в мире.

Что же использовалось как реальный резерв повышения эффективности народного  хозяйства? Во-первых, это были новые  формы организации промышленности и сельского хозяйства, а также изменение принципа размещения производительных сил. При выборе объекта строительства стали учитывать все составляющие, которые смогли бы обеспечить комплексное развитие нового предприятия и прилегающего к нему региона. Так появились территориально-производственные комплексы (ТПК) и в их числе важнейшие: Западно-Сибирский, нефтегазовый, Братско-Усть-Илимский, Саянский, Канско-Ачинский и др., Нижнекамский автомобильный, Курский железорудный и др. О роли ТПК можно судить по такому показателю: весь прирост продукции по нефти, природному газу и каменному углю в IX—XI пятилетках был получен за счет ТПК. В состав ТПК включались новые формы связей науки с производством — научно-производственные объединения (НПО).

  Главным средством роста эффективности  сельского хозяйства стало приближение первичной переработки сырья к месту его производства и создание с этой целью различных агропромышленных объединений. Было сформировано более 3 тысяч районных агропромышленных объединений (РАПО). В 1985 г. создан Агропромышленный комитет СССР. В состав таких объединений входили колхозы, совхозы и предприятия, занимавшиеся первичной переработкой сельхозпродукции. Высшим органом управления РАПО являлся Совет объединения, который образовывался районным Советом народных депутатов. Эта структура должна была воспроизводиться также на областном, краевом уровнях и на уровне автономных республик. Однако на общесоюзном уровне преодолеть ведомственную разобщенность подотраслей АПК не удалось.

Другим  рычагом интенсификации экономики  мыслилось совершенствование планирования. Одним из его видов явилась разработка крупномасштабных долгосрочных целевых программ. В их числе выделялись: Продовольственная (1982 г.), Энергетическая (1984 г.), Комплексная программа химизации народного хозяйства (1985 г.), Комплексная программа производства товаров народного потребления и сферы услуг (1985 г.). Принимались программы по жилищному строительству, развитию сельского хозяйства Нечерноземья, строительству сети автомобильных дорог — всего 15 таких программ с расчетом на выполнение примерно до 2000 г. До конца довести не удалось ни одну из них.

В начале 70-х годов была предпринята попытка реформирования системы управления промышленным производством. Во всех отраслях промышленности осуществили переход на двух-трехзвенное управление. Вариант двухзвенной системы включал министерство — предприятие, трехзвенной: министерство — всесоюзное (республиканское) промышленное объединение — предприятие. Главные производственные (отраслевые) управления министерств упразднялись.

  В 1979 г. попытались ввести множество нормативных показателей для предприятий с целью усиления эффективности централизованного руководства экономикой. Планировалась практически вся номенклатура продукции (по стране свыше 20 млн видов изделий), показатели себестоимости, рост производительности труда. Экономические нормативы, равно как и оптовые цены, должны были оставаться неизменными в течение пятилетия. Оценка выполнения плана предприятием в конце года должна была производиться нарастающим итогом. Объем производства оценивался вновь вводимым показателем нормативно-чистой продукции. Считалось, что он заинтересует предприятие в производстве разнообразной продукции, устранит «накручивание вала», обеспечит экономное расходование сырья.

В годы одиннадцатой пятилетки особый упор делался на укрепление трудовой и производственной дисциплины. Началась борьба с прогулами, ужесточилось отношение к тунеядцам, пьяницам. Пытались повысить значение договорных обязательств по поставкам продукции, ответственность министерств, ведомств, предприятий. В Минтяжпроме и Минэлектротехпроме СССР, Минпищепроме УССР, Минлегпроме БССР и Министерстве местной промышленности Литвы провели эксперимент — одним из основных показателей оценки выполнения плана становился объем реализации с учетом выполнения договорных поставок. Признавалась полная самостоятельность предприятия в распоряжении фондом развития производства.

Внедрялись  прогрессивные формы организации  труда. Наиболее перспективными являлись: бригадный подряд Злобина, метод Щёкинского химкомбината и семейный подряд в сельском хозяйстве. Предложенный Н.А. Злобиным подряд в строительстве по существу возрождал традиции артельного труда. Фактически речь шла о том, чтобы большая часть средств, заработанных рабочими, получалась ими, а не шла в карманы управленческих структур. Девиз химкомбината г. Щёкино в Тульской области: «Меньше работников — больше продукции». Здесь удалось повысить уровень выпуска продукции при сокращении численности работающих. Тот же принцип — все, что заработано крестьянином, он должен получить — был провозглашен в опытном хозяйстве Акчи (Казахстан). Председатель хозяйства вскоре был обвинен в мнимых «хищениях» и эксперимент в 1970 г. свернули. На официальном уровне подобные почины, как правило, поддерживались. Фактически же им не давали хода. В подобных коллективах новаторов работа распределялась самостоятельно и оплачивалась в зависимости от трудового вклада его членов. Предоставление производственным звеньям самостоятельности плохо вписывалось при этом в централизованную систему распределения ресурсов. В таких хозрасчетных бригадах не учитывался расход сырья и электроэнергии, а значит, не создавалась заинтересованность рационально использовать их. К тому же высвобождавшаяся рабочая сила могла создать опасность безработицы. Постоянные же авралы в конце месяца и уборочные кампании на селе требовали быстрого развертывания резерва рабочей силы, которому в остальные месяцы зарплату приходилось «выводить». Существенным оставался и психологический барьер от привычки к уравнительному распределению заработной платы. Всеобщность и внешняя справедливость принципа завораживали, создавали видимость господства идеи социальной справедливости. Семейные звенья в сельском хозяйстве рассматривались чиновниками идеологической крамолой, возрождением индивидуализма в ущерб коллективизму. В советской науке также не было недостатка в фундаментальных и прикладных разработках, но их быстрому внедрению сопротивлялись не столько невежественные руководители, сколько в их лице сама система советского хозяйствования, путь которой пролегал совсем в иной плоскости приоритетов.

Нередко состояние нашей экономики накануне перестройки называют кризисом. Экономика  не была совершенной. Несоизмеримые  ресурсы поглощал ВПК. Дело усугубляла бесхозяйственность в использовании материальных и трудовых ресурсов. Исчерпывались стимулы к интенсивному развитию, нарастала производственная апатия. Экономика выявила низкую восприимчивость к достижениям НТП по всей своей периферии. Ей были присущи высокая степень огосударствления, жесткая централизация управления, отсутствие альтернативных государственной форм собственности, углубление разрыва между ведомственными интересами и интересами коллективов предприятий, чрезмерная регламентация деятельности колхозов, недооценка использования товарно-денежных отношений. На фоне исчерпания прироста трудовых ресурсов и частичного сокращения резервов прироста природных ресурсов появилось большое количество убыточных и малорентабельных предприятий (в 80-е годы более 40% общего их числа), обострились экономическая и продовольственная проблемы.

  И все же это был не кризис. В  начале 1980-х годов руководство  страны вполне могло обеспечить необходимый  длительный резерв времени для развертывания  преобразований в экономике на базе советской модели управления. Народное хозяйство, хотя и медленнее, чем прежде, но все-таки продвигалось вперед. Возраставшая сложность задач управления  гигантским государственным организмом находила свое разрешение. ВПК обеспечивал необходимую меру безопасности державы. Что же на этом этапе могло стать реальным резервом повышения эффективности народного хозяйства? Прежде всего – наведение производственной дисциплины. Только за счет сокращения потерь при транспортировке и уборке сельхозпродукции мы могли, к примеру, вполне отказаться от закупок зерна за границей. Необходимо было повысить эффективность эксплуатации огромных внутренних ресурсов, не отпуская централизованных бразд правления, но допуская необходимую меру свободы государственных предприятий и колхозов. Под  контролем государственных органов вполне была бы допустима  индивидуальная трудовая деятельность, семейный и бригадный подряды. Но чтобы все это стало возможным, требовалось создать условия для коренного обновления правящей элиты и механизм защиты высших эшелонов власти от проникновения в него чуждого духу социализма идейного начала.  

  Разрядка  международной напряженности 

К исходу 60-х годов обозначились новые  сдвиги в положении СССР на международной  арене. Страна была на взлете своего могущества, создав ценой неимоверных для себя усилий ядерный потенциал, примерно равный американскому. Были сглажены наиболее острые углы в отношениях СССР со странами социалистического содружества, неуклонно расширялось советское влияние в странах третьего мира. СССР стал воистину великой державой, США вынуждены были это признать. Процесс разрядки с обеих сторон в 70-е годы носил взаимовыгодный характер. Стратегия ядерного устрашения перестала работать. Мир продолжал оставаться двухполюсной конструкцией, oпpeдeлявшeйcя противостоянием ракет СССР и США, которые при этом заявляли о неприменении первыми ядерных ударов. Полоса разрядки международной напряженности, охватившая почти все 70-е годы, была самой глубокой, продуктивной и длительной.