Шпаргалка по "Философии"

 

Человек, открытый новым возможностям и не смиряющийся с чуждой ему  окружающей действительностью, проявляет  тем самым и один из фундаментальных  признаков внутренней свободы.

4. Пространство и время

 

Чтобы полнее осветить суть философского понимания пространства и времени — важнейших феноменов  человеческой культуры и сущностных характеристик нашего индивидуального  существования, необходимо кратко проанализировать те представления о них, которые  существовали в прошлом.

 

Пространство является важнейшим  атрибутом бытия. Человек всегда живет в нем, осознавая свою зависимость  от таких его характеристик, как  размеры, границы, объемы. Он измеряет эти размеры, преодолевает границы, заполняет объемы, т. е. он сосуществует с пространством. Такое сосуществование  породило еще в архаическом сознании людей любопытные представления  о нем, которые интересны нам  и сегодня. В мифологии пространство одухотворено и разнородно. Это не хаос и не пустота. Оно всегда заполнено вещами и в этом смысле является своеобразным преодолением и упорядочиванием мира, тогда как хаос олицетворяет собой отсутствие пространства.

 

Это отражается в так называемых «мифах творения», которые присутствуют во всех мировых мифологиях и описывают  процесс постепенного оформления хаоса, его переход из неоформленного состояния  в пространство, как нечто оформленное, посредством его заполнения различными существами, растениями, животными, богами и т. д. Таким образом, пространство — это особым образом организованная совокупность объектов и процессов.

 

Для мифологического пространства характерно свойство спирального развертывания  по отношению к особому «мировому  центру» как некой точке, через  которую как бы проходит воображаемая «ось» разворота. Такое значение сохраняется и в современном  языке, где пространство ассоциируется  с понятиями, обозначающими «расширение», «простирание», «рост».

 

Кроме того, мифологическое пространство развертывается организованно, закономерно. Оно состоит из частей, упорядоченных определенным образом. Поэтому познание пространства, изначально основано на двух противоположных операциях  — анализе (членении) и синтезе (соединении). Это легло в основу более позднего понимания относительно однородного  и равного самому себе в своих  частях пространства. Однако основной характеристикой мифологического  пространства все же считается разнородность  и прерывность, т. е. в первую очередь  его качественная расчлененность.

 

Именно прерывность пространства формирует в сознании человека культурную значимость места, в котором он может  оказаться. Центр пространства —  это всегда место особой сакральной ценности. Внутри географического пространства оно ритуально обозначается некими особыми знаками, например камнем, храмом или крестом. Периферия пространства — это зона опасности, которую  в сказках и мифах, отражающих указанное понимание, должен преодолеть герой. Иногда это даже место вне  пространства (в неком хаосе), что  фиксируется в выражении «иди гуда, не знаю куда». Победа над этим местом и злыми силами означает факт освоения пространства. Такое понимание, в снятом виде, сохраняется и в  наше время. Достаточно указать на особого  рода ритуальные культурные пространства, где наше поведение должно подчиняться  фиксированным требованиям и  традициям. Так, на кладбище недопустимы  смех и танцы, а в дружеской  праздничной компании на лоне природы, наоборот, странно выглядит кислое и угрюмое выражение лиц. Наконец, важнейшим свойством мифологического  пространства является то, что оно  не отделено от времени, образуя с  ним особое единство, обозначаемое как хронотоп.

 

Как видим, пространство в  мифологическую эпоху трактовалось не как физическая характеристика бытия, а представляло собой своеобразное космическое место, в котором  развертывалась мировая трагедия борющихся друг с другом богов, персонифицированных добрых и злых сил природы, людей, животных и растений. Это было вместилище всех предметов и событий, жизнь которых была в пространстве определенным образом упорядочена и подчинена общим закономерностям. Это — образ прежде всего культурного пространства, которое иерархически упорядочено и качественно разнородно, а потому и его отдельные места наполнены специфическими смыслами и значениями для человека. Отсюда понятен знаменитый шекспировский образ мира как театра, на сцене которого разыгрывается бесконечная трагедия жизни, а люди выступают как ее актеры.

 

Человек ощущал в древности  еще большую свою зависимость  от времени, так как с ним было связано понимание смерти, остановки  как его индивидуального времени, так и неизбежного исчезновения всего, что для него было значимо  и дорого в мире: от родных и близких  до любимых вещей. Человек жил  во времени и боялся его, что воплощено  в древнегреческой мифологии  в фигуре Крона, одного из сыновей-титанов  Урана. Крон, символизирующий собой  время, получает власть над Землей, зная, что его должен лишить власти один из его сыновей. Он пожирает всех сыновей, кроме одного, Зевса, которого удается спрятать. В этом эпизоде  время предстает как поток, уносящий с собой в небытие все сущее. В конце концов Зевс побеждает  Крона, и эта победа имела столь  огромное значение, что трактуется как начало нового времени, времени  царствования олимпийцев.

 

Таким образом, в архаическом  мифологическом сознании время —  это прежде всего некоторое «первовремя». Оно отождествляется с «прасобытиями», своеобразными кирпичиками мифической модели мира, что придает времени  особый сакральный характер со своим  внутренним смыслом и значением, которые требуют особой расшифровки. Позже указанные «первокирпичики» времени преобразуются в сознании человека в представления о начале мира, или начальной эпохе, которое  может конкретизироваться противоположным  образом: либо как золотой век, либо как изначальный хаос.

 

Мифическое время обладает свойством линейности в смысле разворачивания из некой нулевой точки, из момента  творения мира. Но одновременно, уже  возникнув, время приобретает свойство цикличности (повторяемости), что соответствует  цикличности самой жизни людей, фиксируемой в различного рода календарных  и сезонных ритуальных праздниках, основанных на воспроизведении событий  мифического прошлого, поддерживающих порядок и гармонию мирового целого.

 

В процессе анализа мифологических представлений о пространстве и  времени мы обнаруживаем, что данные представления нельзя рассматривать  как порождение примитивного сознания. Особенно это относится к пониманию  тесной взаимосвязи пространства и  времени, цикличности и линейности в существовании мира. Пространственно-временной  континуум в мифологическом сознании выступает как основной параметр устройства Космоса. В Космосе имеются  особого рода сакральные точки (места), которые представляют собой центры мира. Иначе говоря, изначальный  хаос упорядочивается посредством исходных пространственно-временных отношений и основанных на них структурообразующих ритуальных действий.

 

Неудивительно, что в силу своей принципиальной значимости для  человека понятия пространства и  времени с самого начала зарождения философии оказываются в числе  ее самых ключевых проблем. Остаются они в центре философского внимания и по сию пору, породив огромный вал соответствующей литературы. При этом никак нельзя сказать, что  философские представления о  времени и пространстве приобрели  сегодня завершенный характер. С  одной стороны, эти представления  всегда сопряжены с развитием  всего комплекса наук (а не одной  только физики) и учитывают их позитивные результаты, а с другой стороны, опираются  на собственные теоретические наработки  в русле целостного онтологического  подхода к их истолкованию.

 

В философии и науке  существовали самые разнообразные  трактовки пространства и времени.

 

Пространство понималось как:

протяженная пустота, которую  заполняли все тела, но которая  от них не зависела (Демокрит, Эпикур, Ньютон);

 протяженность материи  или эфира (Платон, Аристотель, Декарт, Спиноза, Ломоносов); форма бытия  материи (Гольбах, Энгельс);

 порядок сосуществования  и взаимного расположения объектов (Лейбниц, Лобачевский);

 комплекс ощущений  и опытных данных (Беркли, Мах)  или априорная форма чувственного  созерцания (Кант).

 

Время также трактовалось по-разному:

 субстанция или самодовлеющая  сущность, и с этим было связано  начало выявления его метрических  свойств (Фалес, Анаксимандр); с  этой трактовкой связано возникновение  субстанциальной концепции времени;

 Гераклит ставит вопрос  о текучести, непрерывности и  универсальности времени, закладывая  традицию его динамической трактовки;

 Парменид, напротив, говорит  о неизменности времени, о том,  что видимая изменчивость —  это особенность нашего чувственного  восприятия мира, а истинным бытием  обладает лишь вечное настоящее  Бога; это можно считать возникновением  статической концепции времени;

Платон закладывает основы идеалистической реляционной трактовки  времени. В его мире идей время  статично, там царит вечность, а  вот для «неистинного» мира телесных вещей время динамично и релятивно; тут есть прошлое, настоящее и  будущее;

 длительность существования  и мера изменений материи (Аристотель, Декарт, Гольбах); форма бытия материи,  выражающая длительность и последовательность  изменений (Энгельс, Ленин), —  материалистический вариант реляционного  подхода;

 абсолютная субстанциальная  длительность, однородная для всей  Вселенной и независимая ни  от каких взаимодействий и  движений вещей (классическая  субстанциальная концепция Ньютона);

 относительное свойство  феноменальных вещей, порядок  последовательности событий (классический  вариант реляционной концепции  Лейбница);

 форма упорядочивания  комплексов ощущений (Беркли, Юм, Мах)  или априорная форма чувственного  созерцания (Кант).

 

В целом же, как видим, понимание  пространства и времени можно  свести к двум фундаментальным подходам: один из них рассматривает пространство и время как независимые друг от друга сущности, другой — как  нечто производное от взаимодействия движущихся тел.

 

В классической науке с  Ньютона и Галилея время и  пространство рассматриваются как  особого рода сущности, как некоторые  субстанции, существующие сами по себе, независимо от материальных объектов, но оказывающие на них существенное влияние. Они представляют собой  как бы вместилище тех материальных вещей, процессов и событий, которые  происходят в мире. При этом время  рассматривается как абсолютная длительность, а пространство трактуется как абсолютная протяженность. Это  обозначается как субстанциальная  концепция.

 

На такую трактовку  пространства и времени опирался Ньютон при создании своей механики. Данная концепция превалировала  в физике вплоть до создания специальной  теории относительности. В философии  возможны как идеалистические варианты решения рассматриваемой проблемы, когда, например, пространство трактовалось как особая субстанция, порожденная  духом, так и материалистические, в которых пространство понималось как субстанция, существующая или  наряду с материей, или же выполняющая  порождающие субстанциальные функции.

 

В реляционной концепции  пространство и время рассматриваются  как особого рода отношения между  объектами и процессами. Физика вплоть до появления теории Эйнштейна базировалась на субстанциальной концепции пространства и времени, хотя в рамках философии  присутствовали, как мы показали выше, и другие представления. Почему так  произошло? Потому, что на данном историческом отрезке именно субстанциальные  представления можно было наполнить  конкретным физическим содержанием. Поэтому  речь идет не о том, какие представления  являлись наиболее истинными, наиболее адекватными бытию, а о выборе тех представлений, которые по конкретным научным критериям могли быть вписаны в выбираемую научную  модель. Уже это придает относительность  не только ньютоновскому, но и вообще любому физическому описанию мира.

 

Фундаментом классической физики была механика. Мир представляет в  ней систему взаимодействующих  частиц или кирпичиков материи —  атомов. Их движение подчиняется законам  классической ньютоновской динамики. Основное свойство атомов — их материальность или вещественность. Система взаимодействующих  атомов и их конгломератов образует вещественное бытие в целом.

 

Пространство, которое существует вне и независимо от сознания человека, — это «невещественное» бытие. По своим свойствам оно противоположно материи, но в то же время является условием ее бытия. Время абсолютно; порядок событий во времени имеет  абсолютный характер и охватывает все  физические события в мире. Поэтому  с точки зрения ньютоновской физики пространство и время — это  предпосылки, которые сами по себе не должны анализироваться. При этом абсолютной и самодовлеющей сущностью выступает  пространство, которое предшествует как веществу, так и времени.

 

С философской точки зрения это было очень сильное огрубление бытия, основанное на распространении  на него свойств отдельной его  части. Свойства локальной части  экстраполировались здесь на весь мир. Предполагалось, что он так устроен  везде. Рассуждение весьма типичное для ученых и сегодня. Физика, безусловно, дает описание мира, но, как и любая  иная наука, опирается лишь на те знания и представления, которые она  может обобщить на данном этапе. С  философских позиций понятно, что  этих данных всегда будет недостаточно, а значит, никакая картина мира не может претендовать на полноту. Более  того, данная картина мира весьма относительна и субъективна, так как очень  часто базируется на введении сил  и представлений, которые являются не чем иным, как некими умозрительными конструкциями, созданными именно для  заполнения недостаточности физического  обоснования.

 

Так, ньютоновская физика вводит понятие эфира в качестве особой универсальной среды. Считалось, что  эфир пронизывал все тела и им было заполнено пространство. С помощью  этого понятия, как казалось, удавалось  объяснить все известные тогда  явления в физическом мире. При  этом физики долгое время просто игнорировали тот факт, что сам эфир оставался  недосягаемым для физического эксперимента. Создалась парадоксальная ситуация, когда в основе экспериментальной  физической науки лежало понятие  эфира, которое эмпирически не было подтверждено, а значит, согласно критериям  этой науки, было за рамками научного познания.

 

Понятие одновременности  в классической физике трактовалось также согласно субстанциальной  концепции времени. Одновременными считались все те события, которые  произошли в одно мгновение. С  точки зрения здравого смысла это  действительно так, и потому даже в голову никому не приходило, что  это необходимо обосновывать. Однако позже оказалось, что это не так.