Следственный аппарат органов внутренних дел: история и современность

Нетрудно заметить и то, что при превращении следователя только в обвинителя вся его деятельность будет направлена на изобличение лиц, совершивших преступление. Бесспорно, позиция, содержащаяся в УПК РФ, соответствует отчасти требованиям состязательной формы судопроизводства, т.к. «преследующий» по самой своей природе не может с одинаковым успехом выступать в роли «защищающего»¹³⁹, а соединение в одном лице функций обвинения, защиты, а иногда и разрешения дела в стадии предварительного расследования, характерно для так называемого «смешанного» уголовного процесса континентального типа¹⁴⁰. Тогда от следователя как от стороны обвинения нельзя требовать беспристрастности и объективности при исследовании обстоятельств дела, поскольку предварительное расследование всегда сопряжено с возможностями достаточно широкого ограничения прав граждан органами государства, в силу чего нуждается в особых гарантиях, предотвращающих произвольное их ущемление. Соединение в одних руках функции обвинения и разрешения дела не даёт основания считать состязательность принципом расследования.

Однако если исходить из того, что большинство расследуемых уголовных дел заканчивается составлением обвинительного заключения, то позицию законодателя о наделении следователя функцией уголовного преследования на первый взгляд можно признать верной. Особенно недвусмысленно выражена идея об односторонней деятельности следователя в статьях об обвинительном заключении. Так, ст. 220 УПК РФ с одной стороны облегчила следователю процедуру составления обвинительного заключения, поскольку ограничивается требованием к следователю изложить в обвинительном заключении перечень доказательств, подтверждающих обвинение и перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты, а с другой – поставила следователя в такие условия, когда он не может дать оценку собранным доказательствам, т.к. одного лишь перечня обвинительных  доказательств не достаточно для обоснования обвинения (для этого необходимо оценить доказательства). Этого требования к обвинительному заключению не предъявляется, что противоречит ч. 4 ст. 7 УПК РФ.

Вместе с тем, есть некоторые требования, предъявляемые законом к органам предварительного следствия, соблюдение которых не способствует последовательному претворению в жизнь функции уголовного преследования.

Во-первых, до предъявления обвинения следователь всесторонне исследует обстоятельства дела, никого не обвиняя и, может быть даже, в ряде случаев, не подозревая. И после предъявления обвинения на следователе лежит обязанность сбора не только обвинительных, но и оправдывающих доказательств, обеспечение реальных прав подозреваемого и обвиняемого на защиту. Так, по смыслу ст. 11 УПК РФ следователь обязан разъяснять подозреваемому и обвиняемому и другим участникам процесса их права, обязанности и ответственность и обеспечивать им возможность осуществления этих прав, а по смыслу ч. 2 и 3 ст. 16 УПК РФ – следователь обеспечивает подозреваемому и обвиняемому возможность защищаться всеми не запрещенными УПК РФ способами и средствами. По просьбе подозреваемого или обвиняемого участие защитника обеспечивается следователем (ч.2 ст. 50 УПК РФ), а в случае обязательного участия защитника и без такой просьбы (ч. 3 ст. 51 УПК РФ), причем согласно ч. 2 ст. 52 УПК РФ, «отказ от защитника не обязателен для следователя» почти во всех случаях обязательного участия защитника.

Во-вторых, приступая к расследованию, следователь подчас не может предвидеть его исход в силу объективных причин, тем более что есть категория дел, которые завершаются реабилитацией фактических подозреваемых¹⁴¹. Но УПК РФ, сохранив возможность прекращения уголовного преследования на предварительном следствии и по нереабилитирующим основаниям, дает следователю полномочия, при наличии совокупности исключительных обстоятельств, разрешить дело, не направляя его в суд. Таким образом, данное предписание прямо противопоставляется целям преследования (изобличение подозреваемого и обвиняемого), а прекращение дела должно быть прерогативой суда при ходатайстве со стороны защиты.

В-третьих, думается, неправомерными можно признать ряд норм УПК РФ, которые содержат ряд несоответствий относительно функций следователя. Так, ст. 85 УПК РФ провозглашает целью доказывания установление обстоятельств, образующих предмет доказывания, но при этом в предмет доказывания включены обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, а также обстоятельства, могущие повлечь освобождение от уголовной ответственности (ст. 73).

Сделав экскурс в историю, увидим, что концепция процессуального статуса следователя предусматривает, что следователь готовит лишь версию обвинительного характера, но обязан исследовать материалы дела объективно, всесторонне, полно, учитывая как отягчающие обвинительные доказательства, так и смягчающие, оправдывающие. Следователь, по замыслу его предназначения, независимый «отсеиватель», своего рода «судья», который отграничивает в конкретной практике всех непричастных к совершению преступления, оставляя надлежащего субъекта для дальнейшего судебного разбирательства¹⁴².

Из вышесказанного следует, что доказательственная деятельность следователя не может ограничиваться только обвинением и согласно УПК РФ положение следователя противоречиво, на что правильно указывает В.Д. Дармаева: «следователь, выполняя функцию уголовного преследования, одновременно должен устанавливать обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния и те, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказание»¹⁴³.

Однако уже ст. 21 УПК РФ устанавливает, что следователь, осуществляя функцию уголовного преследования, обязан принимать меры к изобличению лиц, виновных в совершении преступления. Однако в этой норме ничего не сказано о том, что следователь должен также устанавливать обстоятельства, оправдывающие обвиняемого и смягчающие его вину, как это вытекает из ст.ст. 73 и 85 УПК РФ. В соответствии со ст. 38 УПК РФ следователь, как участник процесса со стороны обвинения, противостоящий стороне защиты, обязан был бы собирать только уличающие обвиняемого доказательства, не выясняя всех иных обстоятельств дела и не стремясь к достижению истины.

На основании вышеуказанных положений возникает вопрос: к чему же стремиться следователю – изобличить подозреваемого и обвиняемого или установить действительные обстоятельства уголовного дела и действительных лиц, совершивших преступление. Правильно ответить на этот вопрос затруднительно. По этому поводу Л.В. Головко пишет, что если следователи, прокуроры, дознаватели станут выполнять предписания ст.ст. 73, 85, 86, 87 и др. УПК РФ, то идея состязательности и классификация участников уголовного судопроизводства сообразно с теорией функций превратится в пустой звук. При выполнении ими функции обвинения фикцией становятся нормы о доказывании, т.к. «... одни следователи сочтут себя исключительно обвинителями, тогда как другие продолжат тщательно выполнять предписания ст. 73 УПК РФ»¹⁴⁴.

В четвертых, ч. 2 и 3 ст. 88 УПК РФ содержит четкое правило, согласно которому следователь по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе вправе признать доказательство недопустимым, в результате чего оно не подлежит включению в обвинительное заключение. Таким образом, правило признания доказательства недопустимыми данная норма распространила не только на суд, но и на прокурора, следователя, дознавателя. Тогда возникает закономерный вопрос: зачем законодатель наделил данным правом следователя, как сторону обвинения, хотя логичнее было бы недопустимость доказательств в суде доказывать стороне защиты. Запрет на использование полученных с нарушением закона доказательств, кроме того, конкретизирован в специальной норме УПК РФ (ст. 75).

В-пятых, трактовка «следователь – сторона обвинения», по нашему мнению, вступает в противоречие с некоторыми принципами уголовного судопроизводства, перечисленными в главе 2-й УПК РФ, а также с главой 18-й УПК, в которой реабилитация называется одной из задач уголовного судопроизводства. Таким образом, при наделении следователя функцией уголовного преследования принципы, содержащиеся в ряде статей УПК РФ и устанавливающие, что следователь обязан охранять права и свободы граждан, участвующих в уголовном процессе, становятся не более чем декларацией.

В-шестых, если следователь будет выполнять одну лишь функцию уголовного преследования, то суд останется без предварительного судебного исследования обстоятельств уголовного дела, что полностью дискредитирует идею предварительного следствия. Следователь в собственном смысле этого слова становится не нужен.

Вышеуказанные положения не дают оснований считать, что предварительному следствию в новом УПК РФ отводится только репрессивная роль, а потому считать следователя стороной обвинения, довольно опрометчиво. Приведенные аргументы кажутся вполне достаточными, чтобы при создании уголовного процесса правого государства навсегда отказаться от идеи возложения на следователя функции преследования, как единственной функции, а также наряду с другими функциями.

УПК РФ внес изменения в концепцию осуществления следственной деятельности, предусмотрев такое построение следственного аппарата в организационном плане – предварительное следствие осуществляют следователи Следственного комитета РФ, следователи органов внутренних дел, следователи органов федеральной службы безопасности, Государственного комитета по контролю за незаконным оборотом наркотических и психотропных веществ (ч. 2 ст. 151 УПК РФ). Причем объем процессуальных прав и обязанностей не зависит от их ведомственной принадлежности. Закон лишь разграничивает их подследственность в зависимости от предмета расследуемого дела, что находит внешнее отражение в квалификации преступления (ст. 151 УПК).

При этом не совсем понятно, как прокурор будет определять подследственность в случае соединения в одно производство нескольких дел, подследственных разным органам. Часть седьмая статьи 151 УПК РФ не дает точного ответа на поставленный вопрос, поскольку она содержит следующую формулировку: «при соединении в одном производстве уголовных дел, подследственных разным органам предварительного расследования, подследственность определяется прокурором с соблюдением подследственности, установленной настоящей статьей».

В связи с этим полагаю, что было бы логично сохранить в УПК РФ положение, изложенное в УПК РСФСР о том, что подследственность в вышеуказанных случаях определяется прокурором. Теперь же правоприменитель будет решать вопрос о том, как «определить подследственность с соблюдением подследственности, установленной в данной статье УПК». Кроме того, проблемным моментом может оказаться и то, что передача дел по подследственности достаточно распространенное явление и эта процедура может отнять у прокурора существенную долю его рабочего времени. Решить данную проблему можно только путем внесения соответствующих дополнений в УПК РФ.

В заключение рассматриваемого параграфа можно сделать вывод о том, что УПК РФ предусмотрел такое организационное построение следственного аппарата, по которому предварительное следствие осуществляют следователи Следственного комитета РФ, органов внутренних дел, органов федеральной службы безопасности и Государственного комитета по незаконному обороту наркотических и психотропных веществ.

Причем в ст. 15 УПК РФ закрепил, что «уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон» и определил, что следователь, как должностное лицо, производящее предварительное расследование, выполняет в уголовном процессе функцию уголовного преследования наравне с дознавателем и прокурором и относится к участникам процесса со стороны обвинения. Мы полагаем, что положения законодателя относительно возложения на следователя исключительно функции преследования необоснованными, выдвигает следующие аргументы: во-первых, при существующем подходе может спровоцировать проявления обвинительного уклона; во-вторых, не вся деятельность следователя охватывается целью преследования. Например, до предъявления обвинения следователь всесторонне исследует обстоятельства дела, даже при юридическом отсутствии в деле подозреваемого или обвиняемого. Но и после предъявления обвинения он обязан собирать не только обвинительные, но и оправдательные доказательства, обеспечить права подозреваемого и обвиняемого на защиту. В-третьих, прекращая дело по реабилитирующим основаниям, следователь не выполняет функцию преследования. В-четвертых, неправомерными можно признать ряд норм УПК РФ, которые содержат ряд несоответствий относительно функций следователя, в частности, ст. 85 и ст. 21 УПК РФ. В-пятых, при осуществлении следователем одной лишь функции уголовного преследования, суд останется без предварительного судебного исследования обстоятельств уголовного дела.

Хочется надеяться, что приведенные положения, а также некоторые другие новеллы УПК РФ позволят прийти к выводу, что работа по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства будет продолжаться и в дальнейшем, т.к. многие нормы нового УПК уже претерпели некоторые изменения, и принятый УПК РФ будет изменяться в процессе практического применения.

2.2. Направления совершенствования организационного построения и функциональной деятельности следственного аппарата системы МВД России в свете современных изменений уголовного судопроизводства.

В настоящем параграфе предпринимается попытка выделить и проанализировать основные направления совершенствования организационной структуры органов предварительного следствия системы МВД и оптимизации их функционирования.

 Анализ функционирования следственного аппарата органов внутренних дел в свете принятия УПК РФ позволяет согласиться с мнением И.Н. Кожевникова о том, что назрела необходимость «предметно исследовать концептуальные проблемы предварительного следствия, его роли и месте, основных направлениях совершенствования»¹⁴⁵. Однако при этом надо помнить, что «следственный аппарат – это все, и если он будет работать в ненадлежащем направлении, то ни о какой судебной политике говорить нельзя»¹⁴⁶. Также необходимо подчеркнуть, что ожидаемое в ближайшем будущем и частично уже происходящее на наших глазах совершенствование деятельности этих органов в целом определяется принятым в России УПК. Поэтому думается, надо говорить не о совершенствовании в целом, так как с принятием нового уголовно-процессуального закона оно не закончилось, а о конкретных его направлениях.

Совершенствование структуры данных органов должно иметь заранее определенные направления, но сначала целесообразно определить основные позиции, по которым нужно вести эту работу: определить статус и положение органов предварительного следствия в системе правоохранительных органов; уяснить функцию следователя и органов предварительного следствия и их процессуальное положение в силу выполнения этой функции; выявить все основные недостатки предварительного следствия в настоящий момент; разработать нормативно-правовую базу для последующего функционирования органов предварительного следствия; решить вопрос об усилении процессуальной самостоятельности следователя и усилении внимания к специализации сотрудников; разработать систему федерального снабжения и финансирования органов предварительного следствия; создать материально-техническую базу федерального следственного аппарата; решить вопросы кадрового обеспечения, а затем уже с учетом вышеуказанных позиций определить направления совершенствования организационного построения органов предварительного следствия и оптимизации их функционирования. В такой последовательности, по мнению автора, должны идти и теоретические разработки данной проблемы, и ее практическое воплощение.