Понятие гендера. Гендерные исследования

С середины XX в. конституции большинства стран Европы и Америки, а также некоторых стран Азии и Африки содержат статьи, предоставляющие женщинам равные с мужчинами избирательные права. Это более чем в два раза увеличило количество избирателей. Однако и после принятия соответствующих законов стало очевидно, что расстановка политических сил существенно не изменилась: ни в одной из этих стран женщины не нарушили традиции мужского большинства в парламенте и не изменили правил «политической игры». Участие в выборах, таким образом, не является гарантией роста политического влияния женщин. Чем это объясняется?

Феминистский политолог Кэрол Пэйтман констатирует противоречие между равенством граждан в условиях либеральной демократии и политическим подчинением женщин (СНОСКА: См.: Чикалина И. Феминистская перспектива в политической теории и пи практике// Посиделки. 1999. № 10). Получив формально те же политические права, что и мужчины, большинство женщин (и даже, как это ни парадоксально, те женщины, которые активно участвуют в феминистском движении) продолжают находиться под влиянием общественных стереотипов, согласно которым политика, политическое участие и политическое лидерство являются второстепенным, с точки зрения предназначения женщины, делом. С другой стороны, мужчины, согласившись с юридическим равноправием женщин, также не готовы видеть и женщинах действительных участников политического процесса.

Специально занимавшийся исследованием проблем женского голосования французский политолог Морис Дюверже еще в 50-е годы отмечал, что в современной ему Франции женщины в значительно меньшей степени, чем мужчины, «находятся в курсе» политических и социальных проблем; они имеют гораздо меньше возможностей для их обсуждения. Именно с этим, по его мнению, связаны такие особенности женского политического поведения, как голосование и соответствии с выбором мужа и более высокий уровень отказа от участия в выборах по сравнению с мужчинами. Дюверже считает, что в тех проблемах, которые непосредственно затрагивают интересы женщин, они разбираются значительно лучше мужчин и могли бы предложить более конкретные и практичные решения

Хотя мнение общества о проблемах участия женщин в политике и формах женского политического поведения существенно изменилось по сравнению с временами Дюверже, женщина по-прежнему не является равноправным субъектом политической жизни,

Несмотря на небольшое количество женщин в законодателе ных органах власти, можно констатировать, что в общественном мнении произошли значительные сдвиги относительно роли представительства женщин в органах власти и управления. Например, в 1978 г. 81 % американцев признали вполне возможной победу женщины на выборах президента. Многие европейские партии, прежде всего социал-демократические, поддержали специальную программу «позитивных действий», побуждающую женщин выдвигать свои кандидатуры и предполагающую моральную и материальную поддержку женщин-кандидатов.

Одна из стратегий, направленных на изменение существующего положения, базируется на понятии «дополнительные препятствия», с которыми сталкиваются женщины. Такими препятствиями могут быть рабочее время и условия труда парламентариев, предвзятость, с которой партии проводят отбор кандидатов в парламент (зачастую вопрос решается в пользу мужчины-кандидата невзирая на деловые качества женщин-претенденток). Дискуссионной темой, касающейся участия женщин в политике, являются квоты, устанавливающие минимальное количество представителей того или иного пола во властных структурах (от 10 до 40%). 11аиболее часто используют квотирование социал-демократические партии. В Швеции рекомендательная установка социал-демократов о том, что представительство каждого пола в органах управления не должно составлять менее 40%, была взята на вооружение и правыми и центристскими партиями. В результате к концу 90-х годов доля женщин в руководящих органах различных уровней достигла 40%. Лейбористская партия Великобритании в 1989 г. также одобрила систему квот, в соответствии с которой следует иыдвигать для участия в руководящих органах партии и выборах примерно равное количество женщин и мужчин

Еще сложнее обстоят дела с представительством женщин в органах исполнительной власти. Наиболее заметных успехов в этом направлении достигли страны Скандинавии. В Швеции в 1995 г. женщины составляли 50% правительства (11 министров из 22). И Финляндии женщины имели 6 министерских портфелей из 18, занимая такие ключевые посты, как министры обороны, иностранных дел, транспорта. В Норвегии из 18 членов кабинета — 11 женщин (СНОСКА: Вестник проекта «Школа лидерства и развития для женщин». 1998. № 13.).

4. Изменения гендерных структур  политики и проблема политических  альтернатив

Что побуждает женщин в наше время участвовать в политике? Какова общественная значимость и последствия этого участия? Чем женское политическое участие отличается от мужского?

Почти двухсотлетняя история феминистского движения показала, что женщины нуждаются в политических (а не только социальных) правах и способны на высокую политическую активность. Однако, с другой стороны, сама современная политическая культура остро нуждается в участии женщин, ибо, в силу иного жизненного опыта, их политические приоритеты значительно отличаются от мужских. Феминистские политологи обратили внимание на то, что традиционное представление о политической власти трактует власть как силу принуждения, власть над кем-то или чем-то. В то время как женщины, которые ощущают власть на микроуровне, в процессе повседневных взаимоотношений людей, воспринимают ее как силу для реализации чего-либо. По мнению феминистских политологов, тактика «наделения женщин властью» (в англоязычной терминологии — empowerment) призвана внести женское начало в политику. В результате «наделения властью» женщины получают возможность влиять на политический процесс, реализуя власть не как принуждение, а как полномочие или компетенцию. Власть становится менее конфронтационной, лишается аспекта господства и приобретает характер сотрудничества (СНОСКА: Чикалина И. Указ. соч).

Некоторые политологи-феминистки полагают, что использование специфического женского опыта может изменить сущность современной демократии. Их не удовлетворяет современная представительная демократия, в которой общий интерес подменяется интересами отдельных групп. Известный американский политоло! Джейн Мэнсбридж вводит понятие «совещательная демократия» -такой тип общественного устройства, при котором люди могут участвовать не только в принятии политического решения, но и его обсуждении. Это позволяет легализовать решения не посредством подчинения меньшинства большинству, а на основе консенсуса, т.е. учета позиций всех участников. «Демократический процесс в идеале разрешает конфликт не только волей большинства, но и поиском решений, включающих интересы меньшинства», — пишет она (СНОСКА: Мэнсбридж Дж. Женщины, правление и общее благо // США: экономика, политика, идеология. 1992. № 3. С. 58.). При использовании инструментов консенсуса решение не принимается до тех пор, пока все заинтересованные стороны не придут к соглашению.

Для такого типа демократии женский опыт подходит лучше мужского, так как женщины привыкли решать конфликты с помощью убеждения, умеют слушать собеседника и вообще легче строят отношения с людьми. Женщины более склонны проявлять свои эмоции и принимать во внимание чужие. Это очень важно, так как «достижение решения, приемлемого для всех сторон, часто требует... эмоциональной способности угадывать, чего хотят другие, или, по меньшей мере, спрашивать их об этом с подлинной заинтересованностью и без запугивания» (СНОСКА: Там же. С. 63). Политолог Виргиния Хелд предлагает уйти от «рыночного» понимания политики и рассматривать ее в терминах материнства. В «рыночной» политике мы видим соревнующиеся интересы, каждый из которых враждебен другим. В отношениях матери и ребенка нет места оппозиции интересов: «Смысл материнства в том, чтобы заботиться, не получая своекорыстного возмещения», — пишет она (СНОСКА: Held V. Mothering versus contract // Beyond self-interest/ Ed. J. J. Mansbridge. Chicago, 1990. P. 298.).

Не менее важно и квалифицированное принятие решений. Например, естественно, что решения в отношении армии принимаются военными, академики формируют образовательные программы, однако неестественно, что решения относительно абортов и противозачаточных средств также чаще всего принимают мужчины, а не женщины, которых это касается ближе всего.

Женские способы действия в политике более разнообразны. С одной стороны, женщина-политик может в некоторых ситуациях избрать чисто «мужскую» тактику поведения (достаточно вспомнить героинь сказаний различных народов о женщинах, переодевающихся в мужское платье и отправляющихся мстить за мужей); Такая женщина смело принимает решения и не особенно разборчива в выборе средств достижения целей.

С другой стороны, современные исследования европейского женского движения показывают, что женскому политическому участию в меньшей степени свойственны такие качества классической «мужской» политики, как агрессивность и авторитаризм. В 70—80-е годы именно женщины составляли большинство лидеров антивоенного и экологического движений, использующих тактику ненасильственного протеста.

Говоря о специфике женского политического участия в качестве рядовых граждан (вне женского движения), необходимо отметить, что женщины чаще всего предпринимают активные действия по какому-либо конкретному вопросу, затрагивающему благополучие и безопасность их семьи и детей. Такие пункты программы кандидата, как открытие новой детской площадки, организация пункта питания и т.д., могут оказаться более мощным мобилизующим фактором, чем абстрактные обещания по улучшению социального обслуживания.

Американские политологи обнаружили значительные отличия в политическом сознании мужчин и женщин. В четырех президентских выборах, состоявшихся между 1980 и 1996 гг., разница между количеством мужчин и женщин, проголосовавших за того или иного кандидата, составляла от 5 до 9%. Это явление получило название «разрыва полов».

Его основные характеристики таковы:

1) женщины предпочитают правительство, выступающее за конкретные действия (54% женщин по сравнению с 45% мужчин  ждут от правительства более  активных действий);

2) женщины чаще верят в то, что правительство способно помогать людям, они выразили большую озабоченность сокращением бюджета в отношении програм для поддержки пожилых и молодежи;

3) женщины заинтересованны в защите  своих прав, в том числе права  на аборт.

Итак, женщины, казалось бы, проявляют качества более ответственных и дальновидных граждан. Однако такое предположение легко опровергнуть. Активность женщин в политике возрастает лишь в ситуации, когда требуются незамедлительные действия. Эта особенность поведения женщин в совокупности с их высоком внушаемостью со стороны более сильной личности и значитель ной распространенностью среди них иллюзий и предрассудков часто превращает их в объект манипулирования и может быть использо вана политическими демагогами. История показывает, что женщины оказывали восторженную поддержку таким мрачным фигурам, как Сталин и Гитлер. В связи с этим американский политолог Кэрол Нехемиас задается вопросом: «Почему более половины женщин в США в свое время голосовало за Эйзенхауэра, Никсона и Рейгана?» (Эйзенхауэр и Рейган имеют славу политиков, способствовавших развертыванию «холодной войны», а Никсон является главным действующим лицом политического скандала Уотергейт и был отстранен от власти в результате импичмента.) Нехемиас подчеркивает, что не нужно идеализировать политическое поведение женщин, и предлагает более внимательно изучать и выражать политическими способами их специфический жизненный опыт (СНОСКА: Нехемиас К. Указ. соч. С. 62).

Некоторые исследователи считают, что пропорциональная, гармоничная политическая активность мужчин и женщин может явиться ключом к решению многих больных вопросов современности (СНОСКА: Ковалева Т. И., Иванчук Н. В. Женщины: ресурсы политического поведении // Социологические исследования. 1995. № 7). Женская политическая культура способна стать «амортизатором» агрессивности мужского поведения, в то время как присутствие мужчин придаст действиям женщин последовательность и дальновидность.

5. Женщины и мужчины в политической  жизни современной России

С началом реформ гендерные аспекты политики в России оказались в тени других, более важных проблем — финансовых, социальных, этнических, экологических. В то же время гендерные диспропорции в высших органах власти резко увеличились, количество женщин во властных структурах существенно сократилось. В 1980 г. в составе Верховного Совета РСФСР было 35% женщин, то на Съезде народных депутатов (1990) — только 5,3%.

Между тем, по данным Г. Силласте, 57% населения России поддерживает выдвижение женщин в мэры городов, 54% — в префекты, губернаторы, главы администраций, 68% — на должность министров, а от 44 до 45% опрошенных считают возможным предложить кандидатуры женщин на должность президента или премьер-министра. (СНОСКА: Силласте Г. Женские элиты в России // Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен. М., 1994.)

Однако на сегодня в политике участвует значительно меньше женщин, чем мужчин.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации мужчины и женщины имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации. Однако эти конституционные положения нередко носят декларативный характер, поскольку недостаточно разработана и эффективна система мер, обеспечивающая их реализацию. С другой стороны, социологические опросы показывают, что как девушки, так и юноши имеют сходные политические ориентации. И те, и другие отдают приоритет (1-е и 2 г места) двум ценностям: законности и свободе личности

Есть ли в современной России самостоятельное женское движение и каковы его перспективы? На эти вопросы трудно ответить. однозначно. Очевидно, что в России нет феминистского движс ния, вызванного теми же причинами и имеющего те же организм ционные формы, что и западный феминизм 70—80-х годов. С одном стороны, равенство мужчин и женщин в политической сфере было декларировано Советской Конституцией, а с другой — и мужчины, и женщины в условиях советской политической системы имели ограниченные возможности самостоятельного политическою участия. В этих условиях проблема «скрытой» политической дискриминации по принципу пола, широко обсуждавшаяся феминистками на Западе, имела второстепенное значение.