Лекции по "Социологии"

Глобальный, всемирно-исторический процесс  восхождения человеческих обществ  от состояния дикости к вершинам цивилизации называется СОЦИАЛЬНЫМ ПРОГРЕССОМ. Прогресс — глобальный процесс, характеризующий движение человеческого общества на всем протяжении истории. Регресс — локальный  процесс, охватывающий отдельные общества и короткие промежутки времени.

Различают постепенный и скачкообразный виды социального прогресса. Первый называется реформистским, второй —  революционным. Реформа — частичное  усовершенствование в какой-либо сфере  жизни, ряд постепенных преобразований, не затрагивающих основ существующего  социального строя. Революция —  комплексное изменение всех или  большинства сторон общественной жизни, затрагивающее основы существующего  строя. Она носит скачкообразный характер и представляет собой переход  общества из одного качественного состояния  в другое.

Реформы называются социальными, если они касаются преобразований в тех  сферах обществах или тех сторон об-щественной жизни, которые непосредственно  связаны с людьми, отражаются на их уровне и образе жизни, здоровье, уча-стии в общественной жизни, доступе  к социальным благам. Пример — введение всеобщего среднего образования, медицин-ского  страхования, пособий по безработице  или новой формы социальной защиты населения. Они касаются социального  положения различных слоев населения, ограничивают или расширяют их доступ к образованию, здравоохранению, занято-сти, гарантиям. Переход экономики на рыночные цены, приватизация, закон  о банкротстве предприятий, новая  налоговая система — примеры  экономических реформ. Изменение  конституции, формы голосования  на выборах, расширение граждан-ских свобод, переход от монархии к республике — политических реформ.

Хотя реформы предполагают частичные  улучшения, по своим последствиям, они  вполне могут сравниваться с рево-люциями. Таковы отмена крепостного права  в 1861 г и столыпинская реформа. Как  правило, они задумываются правитель-ством  как одиночное или состоящее  из серии нововведение, подкрепленное  законодательно или административно (механизм внедрения), но позже вовлекают  все общество. По своей продолжительности  реформы и революции могут  не различаться. Неолитическая революция  тянулась несколько тысячелетий. Октябрьская  революция свершилась в несколько  дней. Ее ядро составил военный переворот  и насильственный захват власти в  центре. Однако на периферии страны она продолжалась еще много лет  до тех пор, пока окончательно не были сломлены устои старого и не утвердилось  новое. Сталинские репрессии, индустриализация и коллективизация рассматривались  как продолжение Октябрьской  революции. Таким образом, многие революции (хотя и не все) и реформы, как совокупность преднамеренных и организованных действий, заканчиваются лишь тогда, когда  достигнута главная цель.

Самой величайшей революцией в истории  считается неолитическая. С ней  не сравнится никакая другая, хотя освое-ние космоса и достижения электроники часто называют важнейшими революциями в истории человечества. На самом деле, полагают археологи  и этнографы, ни одно открытие последних 10 тысяч лет не идет ни в какое  сравнение с тем грандиозным  скачком, который совершило человечество благодаря одной из самых важных революций — приручению животных и окультуриванию растений. Распространение  земледелия считается вторым после  искусства добывания огня величайшим достижением человечества.

Неолитическую революцию обычно сравнивают с промышленной революцией XVIII — XIX веков, которая при-вела к смене  феодального строя капиталистическим. Считается, что неолитическая революция  имела даже более грандиоз-ное  влияние, чем промышленная. Ведь первая породила классовое общество, а вторая сменила один классовый строй  дру-гим.

Промышленная революция длилась 100 лет, а неолити¬ческая — 3 тысячи лет.

Промышленная революция положила начало процессу модернизации.

Понятием «модернизация» в мировой  социологии описывают переход от доиндустриального к индустриальному, а затем и к постиндустриальному  обществу.

Вот уже полстолетия в мировой  социологии лидирующие позиции занимает концепция, которая получила название теории модернизации. Она опирается  на понятие социального прогресса, ибо предполагает, что все общества, в какую бы эпоху они ни существовали и в каком регионе ни располагались, вовлечены в единый, всепоглощающий, универсальный процесс восхождения  человеческого общества от дикости  к цивилизации. Прогресс науки и  техники ведет к всемирному процветанию  и решению всех социальных проблем. В этом потоке культурное своеобразие  каждой страны как бы отступает на второй план, а на первый выходит  то, что их объединяет — система  общечеловеческих ценностей.

Термин «модернизация» относится  не ко всему периоду социального  прогресса, а только к одному его  этапу — со-временному. В переводе с английского "модернизация" означает «осовременивание». Поскольку  современный период чело-веческой истории  датируют с момента зарождения, а  затем и расцвета капитализма, суть модернизации связывают со все-мирным распространением по земному шару ценностей  и достижений именно этой формации. Конкретно речь идет о рацио-нализме, расчетливости, урбанизации, индустриализации. Лидеры модернизации — США и Западная Европа — целиком и полностью  приобщились к ним и добились потрясающих экономических результатов. Но ничего не мешает отставшим в  своем развитии странам Азии, Африки и Латинской Америки догнать, используя западные технологии, капиталовложения и опыт, как это сделала Япония. Так рассуждают авторы теории модернизации.

Она призвана объяснить то, каким  образом запоздавшие в своем  развитии страны могут достичь современной  ста-дии и решить внутренние проблемы, не нарушая очередности этапов. Модернизация указывает способ вхождения в  мировое сообщество, под которым  понимается мировая экономическая  система капитализма.

Различают два вида модернизации.

Органическая модернизация является моментом собственного развития страны и подготовлена всем ходом предшествующей эволюции. Пример: переход Англии от феодализма к капитализму в результате промышленной революции XVIII века и преобразование американского производства в результате внедрения фордизма в первой четверти XX века. Та-кая модернизация начинается не с экономики, а с культуры и  изменения общественного сознания. Капитализм возник как естественное следствие изменений в укладе жизни, традициях, мировоззрении и  ориентациях людей.

Неорганическая модернизация являет собой ответ на внешний вызов  со стороны более развитых стран. Она представляет собой способ «догоняющего»  развития, предпринимаемый правительством с целью преодолеть историческую отсталость и избежать иностранной  зависимости Россия, которая / в том  числе и вследствие татаро-монгольского нашествия / была отброшена в своем  развитии на несколько столетий назад, неоднократно пыталась догнать передовые  страны. Именно такую цель преследовали петровские реформы XVIII века, сталинская индустриализация 30-х годов XX века, пе-рестройка 1985 г. и экономические  реформы 1991 — 1993 гг.

Неорганическая модернизация совершается  путем закупки зарубежного оборудования и патентов, заимствования чужой  технологии (нередко методом экономического шпионажа), приглашения специалистов, обучения за рубежом, инве-стиций. Соответствующие  изменения происходят в социальной и политической сферах: резко изменяется система управле-ния, вводятся новые  властные структуры, конституция страны перестраивается под зарубежные аналоги. Во многом именно так происходило  в России в XVIII и XX веках, в Японии в XIX и XX веках. Стране Восходящего Солнца потребовалось 20 лет на то, чтобы  догнать и перегнать США, откуда она заимствовала технологию и финансы. За короткий период неоргани-ческая модернизация сменилась органической. Япония развивается  на собственной основе и в свою очередь служит образ-цом для  подражания. Иначе обстояло дело в  России. Из-за постоянных отступлений  от первоначальных реформ, непоследо-вательности их осуществления переходный период растянулся на 200 лет.

Неорганическая модернизация начинается не с культуры, а с экономики  и политики. Иными словами, органическая модернизация идет «снизу», а неорганическая «сверху». Принципы «модернити» не успевают охватить подавляющее боль-шинство  населения, поэтому не получают прочной  социальной поддержки. Они овладевают лишь умами наиболее подготовленной части общества. Так было в XIX веке, когда интеллигенция раскололась  на «западников» и «славянофилов» Первые выступили за ускоренную модернизацию и механическое перенесение западных образцов, а вторые ратовали за самобытный путь развития, т. е. органическую модернизацию. Численность первых оказалась недостаточной  для того, чтобы просветить и настроить  широкие массы в пользу рациональных ценностей. Капитализм в России потерпел неудачу.

В настоящее время Россия находится  в процессе модернизации. Чем отличается современная модернизация конца  ХХ в. от XVIII, XIX и начала ХХ в.?

Социологи Запада выдвинули несколько  концепций, объясняющих специфику  данного момента.

Посттоталитарный синдром (К. Фридрих  и З. Бжезинский)

Теории посттоталитарного синдрома исходят из того, что общество России живет инерционно: рядовые ведут  себя по-прежнему несвободно, а элита  продолжает руководить и распоряжаться  бесконтрольно — по старому.

Однако появляются новые процессы:

1. Игнорирование общего интереса  и преувеличение роли частных;

2. Наступление идеологического  безверия (сменяющего коммунистическую "религиозность", поскольку идеология  советского строя фактически  превращена в веру)

3. Протесты масс против любого  насилия и игнорирование "нажима  сверху" (как следствия многолетнего  массового террора);

4. Демилитаризация общества (в противовес  глубочайшей милитаризации экономики,  политики и патриотического сознания  советской эпохи);

5. Информационный плюрализм   в сфере информационного обмена.

Запаздывающая модернизация. Теории запаздывающей модернизации, которые  начали создаваться еще в 60-е гг.,  стали для западных социологов аппаратным средством анализа современной  российской ситуации. Несмотря на содержа-щуюся  в этих концепциях скрытую уничижительную оценку (запаздывают в развитии —  значит недоразвитые), они содер-жат  ряд существенных социологических  откровений, которые должны быть учтены в практике осознанной социальной «пе-рестройки».

Теоретики запаздывающей модернизации исходят из того, что существуют линейный прогресс и поступательность стадий развития обществ. Подобные представления  о стадиальности были распространены и в советском марксизме: счита-лось, что первобытное общество сменяется  классовым рабовладельческим, затем  феодальным, буржуазным и, наконец, бес-классовым  коммунистическим. Социализм является переходной фазой. Соответственно непосредственная добыча продуктов природы сменяется  аграрной экономикой, а та замещается индустриальной. Такой однобокий  прогрессизм, с одной стороны, игнорирует значение культурных традиций (например, часть современных экономически и социально развитых обществ  не являются ни демократическими, ни гражданскими, ни коммунистическими), а с другой стороны, отражает определенную тенденцию  современного социального развития (поскольку экономическая мощь «Запада» способствует политической, социоструктурной и культурной вестернизации менее  состоятельных обществ). Все эти  аспекты, а также выявленные социологами  закономерности модернизации должны быть учтены при анализе реальных процессов  системной трансформации российского  общества.

Во-первых, в запаздывающей модернизации всегда есть опасность попадания  общества во внешнюю зависимость. Однако Россия, которая не раз переживала подобные состояния («онемечивание», «офранцузивание», а теперь «американи-зацию»), обычно избегала подобных последствий благодаря  высокому уровню милитаризации.

Во-вторых, модернизация общества бывает успешной тогда, когда резко растет средний слой (который не эксплуа-тирует и не эксплуатируется) при высокой  социальной мобильности (изменении  общественного положения людьми, слоями и группами). В современной  России, напротив, происходит процесс  существенной поляризации общества, когда, образно выражаясь, вместо фигуры добродушного толстяка с большим  животом мы получаем карикатурную «фигуру» общества с крошечной головой, ссохшимся  желудком и огромными вялыми ногами. Широкий слой бедных и беднейших  и узкая пира-мидка богатой  элиты разъедают каждый со своей  стороны медленно растущий слой обеспеченных. Социальная база реформ — средний  класс — не является в России тем необходимым балластом, который  придает развитию «переходного»  общества определенность, солидность и устойчивость.

В-третьих, модернизация возможна там, где есть сильный контроль центральной  власти, и проявляется ее умение локализовать, блокировать, решать социальные конфликты. Российская внутренняя политика, наоборот, строилась с учетом принципов  «здорового самотека» в соответствии с парадигмой нелинейного развития. А посему субъекты центральной госу-дарственной  власти сталкивались со спонтанными  социальными отклонениями управляемой  среды и пытались нивелировать конфликты  в первую очередь с национальными  регионами методом раздачи «суверенитетов» (кто сколько осилит) и, конечно, с  такой же сомнительной эффективностью реагировали на ветвления возможностей дальнейшего развития, взрыв множественных  вариаций, что  привело к «нелинейным, петлеобразным связям» вовсе  не в уравнениях, а в реальной действительности отношений между  федеральным центром и регионами, в первую очередь с Чечней.

В-четвертых, успешная модернизация требует  создания широкой социальной опоры, мобилизации социального по-тенциала, а это напрямую связано с умением  объяснить широким слоям населения  выгодность модернизации в настоящем  и в будущем. Мобилизационный  эффект может достигаться 1) апелляцией к рациональным способностям обывателя  оценить возможную пользу от такого социального приобретения (католический Запад), 2) авторитетным призывом харизматического лидера (исламский Восток) или 3) использованием особой традиции национального корпоративизма (буддистский Восток).