Глобализация и антиглобалисты

Здесь, таким образом, ответ на глобальность ищется не в  наднациональном великом государстве или даже мировом государстве, а в “стоянии плечом к плечу” национальных государств. Они должны между собой договориться и создать общую сеть, чтобы а) указывать транснациональным предприятиям их рамки, дабы они не могли натравливать эти государства друг на друга; б) обновлять свои государственно-политические притязания на власть и создание организационных форм. Надежда видится в следующем: национальная эпоха социал-демократии могла бы быть одновременно модернизирована, укреплена и спасена идущей ей на смену международной эпохой космополитической социал-демократии.

“Попросту говоря, следовательно, это означает, что в неосоциал-демократической картине мира международная кооперация, как альтернатива протекционизму, наднациональной интеграции и дерегулированию, должна обезопасить интервенционистское государство тем, что страны-участники, с одной стороны, отказываются от “системной конкуренции”, чтобы, с другой стороны, поставить себя в положение, которое позволило бы посредством национальной, социальной и промышленной политики создать соб-

1. Lafontaine О. Globalisiemng und Internationale Zusammenarbeit, in: Beck U. (Hg.), Politik der Globalisierung, a. a. 0.

ственной экономике  конкурентные преимущества в международном масштабе на высоком социальном уровне”1..

Однако успех этих стратегий международно-государственных союзов в плане переформулирования и реформирования социал-демократической эпохи не только необходим, но и сомнителен по трем причинам: во-первых, масштаб изменения основ оптимистически недооценивается; речь в конечном счете идет о стратегии “и так далее” на более высоком уровне.

Вместе с тем, во-вторых, не учитывается, что международная политика — во всяком случае сейчас — повсеместно является политикой дерегулирования.

В-третьих, неясно, каким  образом может быть снижена конкуренция  национальных государств в области  инвестиций и рабочих мест, которая растет с ростом массовой безработицы.

Национальные государства  суть картель эгоистов, которые стоят перед выбором: сдаться, поскольку они действуют эгоистически и потому собирают меньше налогов, или же сдаться, чтобы собирать больше налогов в другом союзе государств.

И наконец, в-четвертых, “политический капитал”, который социал-демократы Первого модерна хотели отдать в рост, — установление и упрочение социального мира — не имеет той же цены во Втором модерне. Ибо сами социал-демократы оказываются между молотом и наковальней. С долей цинизма, но вполне реалистически можно выразиться так: кто знает, может быть, транснациональным предприятиям удастся установить социальный мир по соб-

1. StreeckW. Industrielle Beyehungen in einer intemationalisierfen Wissenschaft, in: Beck U. (llg.), Politik der Globalisierung a. a. 0.

ственному сценарию именно при условии более радикальной конкуренции на мировом рынке?

2. Транснациональное  государство или “инклюзивный  суверенитет”

“В расхожих тезисах  о глобализации многое не ново в  экономическом плане, а кое-что ложно, — пишет М. Йеникке. — Утверждение, что экологическая политика попадает в "ловушку глобализации", что защита окружающей среды перед лицом глобальной конкуренции просто дорога, может быть тем не менее верным. А уж популярно такое представление всегда. Даже защитники окружающей среды порой разделяют его, признавая свое бессилие.

Все же стоит проверить, как, собственно говоря, обстоят дела в экономике государств, которые относительно много делают в области охраны окружающей среды. И вот что выясняется: у стран, лидирующих в глобальной экологической политике, в экономике дела идут, пожалуй, лучше, чем у других. Передовыми странами в области инноваций в начале 70-х годов были США и Швеция, потом Япония, затем вплоть до 1994 года даже ФРГ. Сегодня роль лидеров перешла к таким странам, как Нидерланды, Дания и снова Швеция, а вне Европы — к Южной Корее. Любопытно, что экологическими лидерами сегодня почти всегда оказываются небольшие страны, чья привязанность к мировым рынкам особенно велика.

Но почти сенсационным является то, что они при этом относятся к странам, достигшим  больших успехов и на рынке  рабочей силы. В настоящее время  это стало особенно заметно в отдельных случаях: Нидерланды, Дания, а также весьма активная в экологическом плане Новая Зеландия почти на треть сократили у себя процент безработных со времен рецессии 1993 года. В Швеции также безработица снижается — как и во всех скандинавских странах. Северные страны помимо прочих экологических выплат ввели еще и налог на диоксид углерода и затем даже повысили его. В Дании и Швеции, переживших в 1993 году экономический кризис, осуществлена настоящая экологическая налоговая реформа. Итак, защита окружающей среды не мешает успешно конкурировать на глобальном уровне, более того, разумная экологическая политика становится ключевым индикатором конкурентоспособности страны. Так считает и Майкл Портер, известный теоретик инноваций и экономист из Гарвардского университета.

Несомненно, что отдельное  национальное государство не стало сильнее в ходе развития мирового рынка. Но государства сегодня достаточно часто действуют в коллективе. В последнее время глобальные сети министерских сотрудников определяют как национальную экологическую политику стран, так и деятельность национальных, а также интернационализованных экологических союзов” 1.

Но решающий вопрос таков: что представляет собой коллективные действия государств? Рассматриваемые в литературе модели — например, международная организация, многосторонняя (мультилатерализм) или многоуровневая политика — связаны, как было показано, с национальным государством. Выше я набросал модель транснационального государства, которая не соответствует этим различениям. При этом отношения “взаимоисключающихся” национальных государств и национально-государственных

1. Janicke М. Umwelfpolitik: Global am Ende oder am Ende global⁷, in: Beck U. (Hg.), Politik der Globalisierung, a. a. 0.

обществ заменяются рамочной схемой, в пределах которой и возникают союзы государств, локализующиеся в мировом обществе и таким образом возрождающие свою особенность и самостоятельность как “глокальные” государства.

Модель транснационального государства противоречит, таким  образом, всем другим моделям кооперации: транснациональные государства объединяются в ответ на глобализацию и развивают благодаря этому свой региональный суверенитет и идентичность за пределами национального. Они, следовательно, являются кооперативными и индивидуальными государствами, индивидуальными государствами на основе кооперативных государств. Иными словами: межгосударственное объединение открывает постнациональным государствам новые пространства для действий.

Например, только европейские  инициативы позволяют положить конец  налоговому демпингу и снова пригласить “виртуальных налогоплательщиков” к кассе, чтобы таким путем не только создать предпосылки для социальной и экологической Европы, но и вернуть индивидуальным государствам способность действовать и власть организационного формо-созидания. Итак, ответом на вопрос, почему государства должны объединяться, будет здесь государственный эгоизм: поскольку лишь так они могут возрождать свой суверенитет в структуре мирового общества и мирового рынка.

Этот аргумент имеет  смысл только в том случае, если мир представлений, характерный для эксклюзивного суверенитета, заменяется миром представлений суверенитета инклюзивного. Этот аргумент известен по сфере труда и по разделению труда: кооперация не тормозит, но развивает и производительность, и суверенитет отдельных членов. Если вспомнить различение, которое проводил Эмиль Дюркгейм, то можно сказать: во взаимоотношениях между странами на место механической анархии разнообразия вступает органический суверенитет кооперации. Это означает, что национально-государственные акторы получают пространства для политического организационного формосозидания в той мере, в какой им удается увеличить экономическое и общественное богатство путем транснациональной кооперации. Транснациональные государства являются, следовательно, глобальными торговыми государствами, которые, отказавшись от эксклюзивного территориального принципа, распрощались при этом и с приоритетами геополитических расчетов.

В результате создается  такая ситуация, когда война становится, так сказать, роскошью, которую могут позволить себе только изолированные друг от друга национальные государства, и только в том случае, если они еще не попали в сферу влияния какого-либо военного союза и не обладают самыми современными средствами насилия 1.

На вопрос, каким образом  создается и достигается политическая архитектура транснациональных государств, можно ответить, указав на две цели, два столпа: это, во-первых, принцип правового пацифизма² ; а во-вторых, федералистский принцип межгосударственного контроля³.

1. См. об этом: Mandelsbaum M. The Dawn of Peace in Europe. New York 1996; Weber

Robert J. (Ed.). Eagle Drift. New York 1997.

2. См. об этом: Archibugi D. From the United Nations to cosmopolitan Democracy, in:

Held D. (Ed.), Cosmopolitan Democracy. London 1995, p. 121-135.

3. Другой принцип — принцип общего валютного пространства — здесь не расс