Глобализация и антиглобалисты

 

8. Черный протекционизм

Черные протекционисты запутываются в особом противоречии: они преклоняются перед национальным государ-

 

1. См ниже “Союз  за гражданский труд”, с. 243 и  след. наст. изд.

 

ством и демонтируют его посредством неолиберальной идеологии крестоносцев свободного мирового рынка.

Но черный протекционизм — не только пойманное за руку противоречие консервативного мышления и поведения: с одной стороны, утверждаются ценности нации (семья, религия, общность, община и т. п.), а с другой - в неолиберальном миссионерском задоре раскручивается экономическая динамики , которая подрывает и уничтожает эти консервативные ценности. Те, кто все больше урезает социальное государство, юлжны иметь в виду, что при этом подрывается фундамент социальных гражданских прав” (Т.М. Маршалл), а с ним и политическая свобода.

И наконец, неолиберальная стратегия глобализма противоречива сама по себе. Она терпит крах, когда ее универсализируют (когда она мыслится универсализированной). “Попытка создать рабочие места путем относительного повышения собственной производительности — до известной степени безусловно легитимна. Но в такой стране, как Федеративная Республика Германия, — ввиду сохраняющегося в ней пре-вышения экспорта промышленных товаров над импортом — начиная с какого-то момента эта попытка является крайне сомнительным предприятием. Полная занятость в соответствии с этим зависела бы от готовности других стран смириться с  те более высоким дефицитом внешнеторгового баланса.

Этой стратегии тем  самым полагаются политические пределы, к тому же она и без того работает вхолостую из-за дальнейшей ревальвации собственной валюты, обусловленной превышением экспорта над импортом. Однако полностью бессмысленным дело становится тогда, когда борьба за наивысшую производительность труда между наиболее промышленно развитыми странами ведется преимущественно в форме снижения (побочных) затрат на заработную плату. Дело в том, что эта безумная гонка может в конце концов привести к тому, что всеобщий спрос на рынках   >!• с мощной покупательной способностью будет снижаться и пирог, который нужно делить, в результате уменьшится, тогда как собственная доля в пироге останется прежней” 1.

 

9. Зеленый протекционизм

Зеленые протекционисты воспринимают национальное государство  как находящийся под угрозой  вымирания политический биотоп, который защищает экологические стандарты от вмешательств мирового рынка, и потому — как и находящаяся под угрозой природа — нуждается в защите.

“Эко-протекционистская  политика, которая хотела бы отстыковать  рынки со строгими экологическими регламентациями  от рынков с регламентациями менее строгими, может рассматриваться как контрпродуктивная. Она защищает промышленность, экологические стандарты которой относительно независимы от стандартов, принятых в странах с менее развитой экономикой, и препятствует распространению более высоких стандартов в регионах с неразвитым экологическим сознанием, т. е. там, где она с экологической точки зрения исключительно необходима.

Кроме того, экономические  затраты, которые возникали бы, если бы подобная политика расстыковки стала бы всеобщей, катастрофически высоки. Они породили бы экономические кризисы в таких размерах, которые на продолжительное время сделали бы осуществление всякой экологической политики невозможным.

 

1. Zlim M. Schwas-Rot- Grun-Braun: Reaktionsweisen aufDenationalisierung, in: Beck U. (Hg.), Politik der Globalisierung, a. a. 0.

 

Чтобы предупредить возможные  недоразумения, заметим: несомненно, некоторые  из современных транснациональных  производственных цепочек с экологической  точки зрения представляют собой  просто катастрофу. Крабы из Северного моря, которые по пути в Марокко обрабатываются (чистятся), в Польше упаковываются, а в Гамбурге попадают на рынок, — пример хищнического подхода к экологии. Но с этим нельзя бороться принятием протекционистских мер. В этом случае необходим соответствующий налог на энергоупотребление, который отражал бы реальные транспортные затраты.

Поскольку важнейшие  экологические проблемы действительно стали глобальными, в мире, полностью фрагментированном социально и политически, не было бы никакой надежды на решение этих проблем. Положение в самом деле настолько серьезное, что вызывает скепсис. Однако без мировых экономических и политических переплетений, которые в итоге насаждают и ужесточают эко-политические регламентации, ситуация выглядела бы еще хуже”'.

Иными словами, зеленый  протекционизм, во-первых, противоречит глобальности экологического кризиса, а во-вторых, лишает себя политического рычага, позволяющего мыслить локально, а действовать глобально.

При этом зеленые в  интеллектуальном и политическом отношении выигрывают от глобализации, ведь экологические вопросы — равно как и ответы на них — должны мыслиться как глобальные. Но из-за своего легкомысленного антимодсрнизма, пристрастия к провинциальному и опасений утратить вместе с национальным государством бюрократический рычаг для проведения экологической политики многие зеленые политики мешают сами себе.

 

10. Красный протекционизм

Красные протекционисты на всякий случай выбивают пыль из костюмов классовой борьбы; для них “глобализация” означает одно: “мы же говорили”. На дворе просто марксистская пасха: празднуют новое “воскресение”. Однако речь идет об утопической слепоте, выдающей желаемое за действительное.

Нет сомнений в том, что  политика социального компромисса и социальной ответственности в век глобализации оказывается между молотом и наковальней. Если не снижать социальные затраты и (побочные) затраты на зарплату, будет расти число безработных; но без новых рабочих мест может рухнуть вся система социальных гарантий, построенная на наемном труде. Если теперь объемы наемного труда (измеряемые в рабочих часах на одного работающего) снижаются — не (только) из-за возможностей экспорта рабочих мест на некогда Дальний, а теперь вполне близкий Восток, в грозные уже по прозвищу “страны-доноры”, но прежде всего из-за “скачкообразно” выросшей производительности сохранившегося остаточного труда 1., — то социальная политика, которая всецело рассчитывает на наемный труд, попадает, мягко выражаясь, в логическую западню.

Многие поэтому хватаются за радикальное противоядие, предлагая отбросить всю альтернативу, которая порождает эту болезненную ситуацию, т. е. ликвидировать мировую торговлю (читай — капитализм) и государство всеоб-

 

1. Restarbeit— остаточный труд или остаточная занятость. В борьбе с безработицей предприятия сокращают рабочий день, а на оставшееся время нанимают других работников. — Прим. перев. См.: Der Bericht der Kommission furZukunftsfragen von 1996. S. 5; а также в наст. изд., с. 107—116.

 

щего благоденствия, социальное государство. Последнее выбрасывается на свалку истории как отменяемый глобализацией компромисс1.

Более мягкий вариант  левой ностальгии по социальному государству упускает из виду, что кризис социальных систем не носит конъюнктурного характера. Подходит к концу целая эпоха, столетие, которое началось с социальных законов Бисмарка и, как казалось, в последней трети XX века для одного поколения действительно решило великую задачу: большинству людей на основе участия в наемном труде можно обеспечить жизнь в свободе и безопасности.

Это решение “социального вопроса”, в свою очередь, становится социальной проблемой. Но это означает: кто вообще хочет что-то изменить, должен быть “несправедливым”, урезать, отвергать запросы, поощрять собственную инициативу и, таким образом, призывать к другой логике, другой морали социальной политики.

Новый порядок социальной помощи в Германии, например, необходим, поскольку прежняя форма во все большей мере оказывается неспособной дать гарантии от массовых рисков продолжительной безработицы. Более правильным и важным шагом реформы была бы минимальная гарантия, ориентированная на потребности, также в виде базового гарантирования от массовых рисков, совместно обеспечиваемая коммунальными общинами, землями и федеральными властями.

Модели этого существуют, даже такие, которые помогают снижать затраты, не увеличивая нужду. Однако подоб-

 

1. См., например: The Golden Age of Capitalism, ed. by Uarglin Stephen A. and Schor Juliet B. Oxford, 1990; или Altvater Е. /MahnkopfB. Grenwn der Globalisierung, a. a. 0. По поводу критики см. подробно в: ZQm M., а. а. О.

 

ные стратегии “рефлексивной  модернизации” социальной помощи —  впрочем, как и многие другие —  терпят крах (все еще) из-за структурного консерватизма во всех партиях, из-за отсутствия воли к реформам в политике и обществе.

 

Часть четвертая

 

ОТВЕТЫ НА ВЫЗОВ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

 

Из всего сказанного можно сделать только один вывод: наконец-то открываются дебаты по поводу политического оформления глобализации!

На первых порах (что уже происходит) это предполагает решительную критику неолиберальной идеологии глобализма, ее экономической одномерности, ее линейного одностороннего мышления, ее политического, мирового рыночного авторитаризма, который выдает себя за неполитический, а действует в высшей мере политически. Далее становится ясным:

глобальность и глобализация не являются ни стратегически раздутым фантомом, в публичном выведении  которого на сцену капитализм, усмиренный социальным государством, нидит способ избавления от своих пут, ни понятиями, дающими хорошие основания требовать и навязывать всем подчинение новым природным законам мирового рынка. Нужно бесконечно повторять: веком глобальности не возвещается конец политики, а открывается ее новое начало.

Шок от глобализации, характеризующий переход ко Второму модерну, действует — в конечном счете — политизирующе, поскольку все акторы и организации на всех уровнях общества должны выяснять свое отношение к изменяющей основы динамике глобализации, с ее парадоксами и вызовами. Любопытно, что это долженствование взрывает старый схематизм “левый — правый”. Существует левая и правая ностальгия. Левая превозносит социальное государство, правая — государство национальное. Обе сходятся в том, что надо защищать национально-государственный status quo ante от “вторжения мирового рынка”.

Какие же вырисовываются политические ответы на глобальность?

Десяти описанным выше мыслительным ловушкам глобализма я бы хотел противопоставить десять ответов на глобальность:

1. Международное сотрудничество.

2. Транснациональное  государство или “инклюзивный  суверенитет”.

3. Участие в капитале.

4. Переориентация образовательной  политики.

5. Являются ли транснациональные  предприниматели недемократичными, антидемократичными?

6. Союз в поддержку гражданского труда.

7. Что придет на  смену нации, экспортирующей “Фольксваген”? Новые культурные и политико-экономические целеполагания.

8. Экспериментальные  культуры, нишевые рынки и общественное самообновление.

9. Общественные предприниматели,  трудящиеся-для-себя.

10. Общественный договор  против эксклюзии?

 

1. Международное сотрудничество

Первый — особенно излюбленный социал-демократическими модернизаторами — политический ответ на глобализацию таков: политическое сотрудничество между национальными государствами необходимо упразднить, чтобы ограничить закулисные сделки или воспрепятствовать им, поскольку с их  помощью глобальные предприятия стремятся минимизировать ; t налоговые отчисления и максимизировать государственные субсидии.

Задача политики видится здесь в том, чтобы объяснить общественности, что глобализация не означает предоставления карт-бланша рыночным силам. Напротив, при глобализации растет потребность в общеобязательных международных регламентациях, в международных конвенциях и институтах для трансакций, перешагивающих границы. А поэтому глобализации должны сопутствовать более совершенная координация политики между суверенными национальными государствами, более тщательный международный надзор над банками и финансовыми учреждениями, ликвидация межгосударственных налоговых демпингов (например, в рамках Европейского Союза) и более тесная взаимосвязь в международных организациях и их усиление в смысле повышения мобильности и эффективности.

“Как в границах национальных государств, так и в сфере международных экономических отношений должно соблюдаться правило: рынку необходимы политически установленные рамки порядка, — пишет председатель СДПГ Оскар Лафонтен. — Социальная и экологическая рыночная экономика является политической системой координат Европейского Союза. Мы выступаем за то, чтобы эту модель рыночной экономики с социальной и экологической ответственностью использовать теперь и как основу бизнеса в новом порядке мировой экономики. Тем самым могут быть созданы наилучшие предпосылки для конкуренции предприятий в области производства и идей и условия для честной торговли, которая выгодна всем участникам.

Для этого нам необходимы международные соглашения в рамках наднациональных учреждений. Эти учреждения имеются. Я назову Европейский Союз, страны "семерки" (G-7), Организацию по европейской координации и сотрудничеству, Международный валютный фонд и новую организацию мировой торговли ВТО. Экономические предпосылки также имеются. Ибо международные потоки торговли и инвестиций, которые составляют сердцевину глобализации, концентрируются прежде всего в пределах так называемой триады: в европейских странах и внеевропейских промышленно развитых странах "семерки", т.е. США, Канаде и Японии. Это значит, что так называемая глобализация не находится за пределами сферы нашего политического влияния. Мы должны использовать политические возможности для действий, направленных на совершенствование международного сотрудничества. Тогда существующие и возможные в будущем проблемы глобализации будут решаемыми” 1.