Кадровая политика власти в СССР: 1939-1953 гг

 
Крупные военные неудачи в первые недели войны в очередной раз поставили под удар ряд командиров РККА, которых обвинили в преступной нераспорядительности и неумении руководить войсками. Этим высшее руководство страны пробовало снять с себя вину за поражения в приграничных сражениях и одновременно привычными репрессивными методами воспрепятствовать распространению сомнений и недоверия в мудрость и безошибочность решений, принимаемых в верхах. Были арестованы, судимы и расстреляны командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г.Павлов, начальник штаба фронта генерал-майор В.Е.Климовских, начальник связи фронта генерал-майор А.Т.Григорьев, командующий 4-ой армией генерал-майор А.А.Коробков. Кроме широко известного дела, связанного с именами генералов Западного фронта, была арестована большая группа высшего комсостава, в том числе начальник Штаба ВВС РККА генерал-майор авиации П.С.Володин, начальник Управления военных сообщений РККА генерал-лейтенант технических войск Н.И.Трубецкой, начальник Управления связи РККА генерал-майор Н.И.Гапич, заместитель начальника Главного управления политической пропаганды армейский комиссар 2-го ранга Н.И.Борисов, начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант П.С.Кленов, командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант авиации Герой Советского Союза Е.С.Птухин, начальник артиллерии Западного фронта генерал-лейтенант артиллерии Н.А.Клич, начальники штаба 18-ой армии генерал-майор И.Л.Леонович и 27-ой армии генерал-майор Ф.Н.Романов, командиры стрелковых корпусов генерал-лейтенант И.В.Селиванов и генерал-майор И.И.Алексеев, командир механизированного корпуса генерал-майор С.И.Оборин. Многие из арестованных были расстреляны, другие получили длительные лагерные сроки, некоторым удалось освободиться и вернуться в армию.

 
Особую роль в последующих успехах советских вооруженных сил сыграло повышение мастерства высшего командного состава, выдвижение новых талантливых командиров и военачальников, научившихся эффективно руководить боевыми действиями войск. Опыт поражений и первых трудных побед, приобретенный командованием Красной Армии, способствовал росту оперативно-стратегического искусства и сделал возможным организацию успешных боевых действий в масштабах всего советско-германского фронта. С первых же дней военных действий складывался круг военачальников, которые благодаря успешному руководству войсками выдвигались на все более высокие посты. По-настоящему прославился Маршал Советского Союза Г.К.Жуков. С августа 1942 года он занимал пост заместителя Верховного Главнокомандующего и первого заместителя наркома обороны. В числе крупных военных руководителей довоенного периода, которым в лихую военную годину удалось не уронить свой авторитет в глазах высшего руководства, могут быть названы Маршалы Советского Союза С.К.Тимошенко и К.А.Мерецков, успешно командовавшие войсками фронтов и награжденные в конце войны полководческим орденом «Победа», а также командующий войсками фронта генерал армии И.В.Тюленев, командующий артиллерией РККА Н.Н.Воронов. Военные испытания выдвинули ряд новых талантливых военачальников, которые руководили проведением крупнейших операций и обеспечили победоносное окончание войны. Навсегда вписали себя в историю страны начальник Генштаба Маршал Советского Союза А.М.Василевский, командующие фронтами Маршалы Советского Союза И.С.Конев, К.К.Рокоссовский, Р.Я.Малиновский, Ф.И.Толбухин, Л.А.Говоров, генералы армии, позднее Маршалы Советского Союза А.И.Еременко, И.Х.Баграмян и В.Д.Соколовский, генералы армии И.Е.Петров и И.И.Масленников, а также погибшие генералы армии Н.Ф.Ватутин и И.Д.Черняховский.

 
После окончания военных действий и расформирования фронтов Конев стал Главкомом сухопутных войск, Василевский остался начальником Генштаба, а в 1949 году был назначен военным министром. Большинство прославленных полководцев получило посты командующих группами войск за рубежом и командующих войсками военных округов. Непосредственное руководство вооруженными силами в 1947-1949 годах было возложено на «штатского маршала» Н.А.Булганина, который с 1939 года занимал должность заместителя председателя Совнаркома СССР и перешел на военную работу с началом войны. Вначале он занимал военно-политические посты, будучи членом Военных советов ряда фронтов, а в 1944 стал заместителем наркома обороны СССР. Назначение Булганина, никогда войсками непосредственно не командовавшего, но пользовавшегося доверием вождя, министром вооруженных сил с присвоением звания Маршала Советского Союза, объясняется опасениями и подозрительностью Сталина. По докладам органов госбезопасности некоторые маршалы и генералы считали себя обиженными либо недостаточной оценкой их вклада в победу, либо тем положением, которое заняли в послевоенные дни. Опасения в лояльности руководящих военных деятелей, которые победоносно завершили небывалую в истории военную кампанию, чувствовали свою силу и при определенных условиях могли реально оспорить сложившуюся монополию на власть, стали причиной опалы Жукова, снискавшего себе громадную популярность в народе и армии, а также серии репрессий, которые обрушились на других известных военных деятелей.

 
Жуков был снят с должности главнокомандующего Группой советских войск в Германии в июне 1946 года с назначением командующим войсками Одесского военного округа, а вслед за этим переведен командующим войсками второразрядного Уральского военного округа. В 1947 году на очередном пленуме он был выведен из состава ЦК ВКП(б). Более того, в ходе следствия по делам ряда военных деятелей вымогались показания, порочащие Жукова. Маршала, как уже упоминалось, пробовали обвинить и в чисто уголовных преступлениях, связанных с присвоением трофейного имущества. До ареста дело не дошло, слишком высоко стоял в те годы его авторитет. Именно поэтому, убедившись в отсутствии у опального маршала претензий на власть, Сталин посчитал полезным для себя вернуть Жукову часть своего былого расположения, дав указание избрать его делегатом XIX съезда партии. На съезде, состоявшемся в октябре 1952 года, Жуков был избран кандидатом в члены ЦК КПСС.

 
Одновременно с преследованием Жукова, начиная с 1947 года, были проведены аресты ряда генералов, связанных с ним по службе и пользовавшихся его покровительством, как например, генерал-лейтенанты К.Ф.Телегин и В.В.Крюков. Вместе с последним арестовали и жену, известную певицу, заслуженную артистку РСФСР Л. А.Русланову, известную исполнительницу русских народных песен. Необходимо отметить, что все эти аресты, а также обвинения некоторых других военных, проводились в связи с присвоением трофейных ценностей. Однако, если некоторым из них, как например заместителю наркома, затем министра внутренних дел СССР и уполномоченному МВД в Группе советских войск в Германии И.А.Серову, такие «художества» прощались, то другие «генералы-барахольщики» понесли тяжелое наказание. Принадлежность к некой «военно-номенклатурной группировке», которую по мнению властей составляли генералы, близкие к Жукову, сыграло в этом отношении самую негативную роль. 
 
Жестоко покарали командующего войсками Приволжского военного округа генерал-полковника, Героя Советского Союза В.Н.Гордова, который во время войны не только командовал армией, но в 1942 году некоторое время занимал пост командующего войсками Сталинградского фронта, а также его заместителя бывшего маршала Советского Союза, пониженного в звании до генерал-майора Г.И.Кулика и начальника штаба округа генерал-майора Ф.Т.Рыбальченко. Все они в 1946 году были уволены в отставку, а в 1947 году арестованы. Причиной ареста послужили разговоры, которые, не стесняясь в выражениях, вели между собой генералы, неодобрительно отзываясь о порядках в стране и армии, говорили о вине Сталина в царящих вокруг безобразиях и несправедливостях. Разговоры были зафиксированы органами военной контрразведки с помощью «оперативной техники» прослушивания. Дело расследовалось при личном участии министра государственной безопасности В.С.Абакумова, все трое генералов подвергались пыткам и, обвиненные в организации антисоветской заговорщической группы, были расстреляны в 1950 году.

 
Приведем еще один пример из этого ряда. В начале 1952 года по т.н. «артиллерийскому делу» был арестован заместитель военного министра СССР маршал артиллерии Н.Д.Яковлев, начальник Главного артиллерийского управления генерал-полковник артиллерии И.И.Волкотрубенко, а также заместитель министра вооружения СССР И.А.Мирзаханов. Министра вооружения Д.Ф.Устинова спасло от ареста лишь особое расположение Сталина. Арестованных обвинили в передаче в серийное производство недоработанной автоматической зенитной пушки.

 
Таким образом, если в дни военных испытаний главным критерием при проведении кадровой политике в армии была способность того или иного командира обеспечить выполнение поставленных перед ним боевых задач, то в мирные дни вновь оказались в цене иные качества и способности. Демонстративная личная преданность вождю и интриги при выдвижении угодных лиц, а не способности, проявляемые в деле строительства вооруженных сил и повышении их боеготовности стали основными факторами успешной военной карьеры. При этом строгий надзор со стороны органов госбезопасности по твердому убеждению власти оставался постоянным и основным гарантом лояльности армии к руководству страны.

9. Кадровая политика и государственный антисемитизм 

Проведение кадровой политики еще в предвоенные годы отмечено появлением первых признаков государственного антисемитизма. Тенденция эта сделалась позднее фактически одним из ее нормативов, так как инспирировалась и направлялась с самых верхов партийно-государственной власти. С большой долей достоверности можно связать ощутимое начало государственного антисемитизма с курсом руководства страны на сближение с нацистской Германией в 1939 году и подписанием договора о ненападении – так называемого пакта Молотов - Риббентроп. Наряду с прочими соображениями, создавая необходимые предварительные условия для советско-германского диалога, Сталин, как уже упоминалось, освободил в мае 1939 года от обязанностей наркома иностранных дел СССР М.М.Литвинова, назначив на этот пост председателя Совнаркома СССР В.М.Молотова. Такой шаг недвусмысленно демонстрировал смену внешнеполитического курса страны. Литвинов, как известно, тяготел к союзу с западными демократиями и являлся энергичным защитником идеи коллективной безопасности. При этом еврейское происхождение снятого с должности наркома должно было послужить дополнительным сигналом нацистским лидерам. Характерен отклик на снятие Литвинова со стороны У.Черчилля: «Еврей Литвинов ушел, и было устранено главное предубеждение Гитлера». По свидетельству Молотова, когда тот заступил на пост наркома, сменив Литвинова, Сталин дал ему четкое и однозначное личное указание: «Убери из наркомата евреев». С этого же времени начинается постепенное вытеснение евреев из аппарата ЦК ВКП(б), а позднее с руководящих постов в других партийно-государственных структурах. Очевидно стремление советского руководства не только создать благоприятный фон для советско-германского сближения, но и его желание опровергнуть утверждения нацистской пропаганды об СССР как «иудейско-коммунистическом царстве».

 
Последнее обстоятельство принималось в расчет при планировании политических мероприятий и проведении кадровой политики в годы войны и в первые послевоенные годы. С первых же дней военных действий советское руководство оказалось напуганным тем воздействием, которое оказывала на население страны демагогическая нацистская пропаганда, неустанно трубившая, будто война началась из-за еврейского засилия в мире, что славянские народы никогда не были врагами Германии и гнев Гитлера направлен исключительно против евреев, а война ведется ради освобождения народов России от ига евреев и коммунистов. В годы страшного военного бедствия кремлевским вождям казалось очень рискованным для сохранения власти и мобилизации народа для отпора агрессорам предстать в роли защитников евреев. Именно поэтому советская пропаганда старалась замалчивать факты тотального уничтожения евреев, оказавшихся на оккупированной территории, во всяком случае, возможно чаще говорить об убийстве «мирных советских граждан, женщин и детей», ничего не сообщая о национальной принадлежности жертв. Последовательным противником освещения «еврейской темы» в средствах пропаганды выступал, в частности, секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии, первый секретарь МК и МГК ВКП(б), начальник Главного политического управления Красной Армии и заместитель наркома обороны СССР А.С.Щербаков.

 
Сталинская политика по «еврейскому вопросу» определялась также проведением великодержавной линии и развернутым наступлением на интернационалистские традиции коммунистического движения. Как известно, советский патриотизм к тому времени подменятся идеями национального великодержавия, ставка делается на возрождение понятия русского патриотизма. В преддверии грядущих военных испытаний, а тем более, в обстановке начавшейся войны, воспитание народа в таком именно духе представлялось советскому руководству единственной реальной возможностью рассчитывать на успех и победу. 
 
Таким образом, негативное отношение Сталина и советского руководства к «еврейскому присутствию» во властных структурах, общественных организациях, учреждениях науки, культуры и искусства, которое стало проявляться в реальной кадровой политике перед самой войной и усилилось в годы войны, сформировали конкретные политические установки и определенным образом понятые требования момента. При этом, зарождающийся государственный антисемитизм тогда и в дальнейшем имел не только прагматический, но и бесспорный латентный характер. Указанные особенности коренным образом отличали это явление от политики нацистской Германии, где гонения на евреев имели, во-первых, расовую основу и, во-вторых, носили вполне открытый характер, опиравшийся на официальную партийную идеологию и нюренбергские расовые законы. 
 
Послевоенные политические события и изменения в мире наложили свой отпечаток на характер государственного антисемитизма в СССР. Еврейский народ под влиянием испытаний, выпавших на его долю в годы войны, а также под впечатлением образования Государства Израиль все более стал ощущать себя единым народом, что вызвало резко негативную реакцию со стороны Кремля. Советскому руководству стало казаться, что советские евреи превращаются в лиц с «двойным гражданством», для которых зарубежное, в первую очередь американское влияние становится решающим фактором, превращаются в «пятую колонну мирового империализма». Положение обострялось из-за начинавшейся «холодной войны», когда психология «осажденной крепости» и всеобщая подозрительность по отношению к Западу становились определяющим фактором не только пропаганды, но и реальной политики. Не последнюю роль в нарастании в политическом руководстве антиеврейских настроений сыграло и то обстоятельство, что желание определенной части евреев выехать в Израиль представлялось ему совершенно неприемлемым. Помимо чисто материальных потерь, связанных с утратой столь необходимых стране квалифицированных работников, факт массового отъезда людей из социалистической страны, объявленной воплощенной мечтой трудящихся всего мира, не мог не рассматриваться как явный политический урон, таил в себе взрывоопасный потенциал. 
 
Необходимо отметить явно выраженную корреляцию между кадровой политикой и репрессивными акциями, что вообще характерно для сталинского режима. Тем более, в данном случае, когда подозрение в нелояльности неизбежно развязывало руки вездесущим «органам». В послевоенный период, выполняя политический заказ и широко используя ложь и провокации, искусственно создавались причудливые схемы «сионистских» антигосударственных заговоров. Дело Еврейского антифашистского комитета и аресты ведущих деятелей еврейской культуры, процессы против специалистов Московского автозавода им.Сталина и «Метростроя», а также другие подобные акции завершались расстрельными приговорами и длительными сроками заключения. В аппарате МГБ СССР по обвинению в сионистском заговоре были арестованы либо изгнаны все сотрудники – евреи. Так называемое «дело врачей», спровоцировавшее беспрецедентный рост антисемитизма в стране, развалилось и было прекращено только ввиду смерти диктатора. Тяжкие обвинения и репрессии, прицельно направленные против представителей еврейского народа, в свою очередь создавали вполне определенный фон для ужесточения кадровых ущемлений, способствовали окончательному выдавливанию евреев из партийного аппарата, органов государственного управления, армии, ведущих отраслей экономики, науки и культуры, способствовали проявлению антисемитских «инициатив» снизу.

Влияние государственного антисемитизма на кадровую политику демонстрирует персональный состав высших партийных органов и характер его изменений. Для начала обратимся к составу руководящих органов ВКП(б), избранных в 1934 году на XVII съезде партии. Тогда среди членов ЦК, кандидатов в члены ЦК и членов ЦРК (Центральной ревизионной комиссии) ВКП(б) в количестве 161 человека, представлявших собой высший слой партийной номенклатуры, до 20 процентов составляли евреи. В 1939 году в составе соответствующих органов, избранных XVIII съездом партии и насчитывавших 189 человек, процент евреев уменьшился почти до 10. Однако, в данном случае трудно утверждать, что в марте 1939 года, когда окончательно согласовывались списки, за которые должны были проголосовать делегаты съезда, уже заработали механизмы выталкивания евреев из властных структур. Тем более, все члены предыдущего состава руководящих органов, уцелевшие в годы «большого террора», не носившего антисемитской направленности, были включены и в новый состав. Исключением являлся разве что И.И.Шварц, переведенный на низовую хозяйственную работу и уже в силу этого обстоятельства потерявший право претендовать на столь высокое представительство Но самое главное, что обращает на себя внимание, в 1939 году в партийном ареопаге из упомянутых 10 процентов более половины оказались вновь избранными, и это однозначно указывает на продолжавшееся продвижение евреев по номенклатурно-кадровой лестнице.  
 
Картина изменилось сразу же после XVIII съезда ВКП(б) в связи с советско-германским сближением. На состоявшейся в феврале 1941 года XVIII Всесоюзной партконференции персональный состав ЦК и ЦРК был изменен, причем «представительство» евреев уменьшилось до 7 процентов за счет исключения из упомянутых высших партийных органов репрессированного первого секретаря ЦК КП(б) Туркмении Я.А.Чубина, а также снятых со своих постов с понижением в должности наркомов М.М.Литвинова, Н.М.Анцеловича и П.С.Жемчужиной. Вывели также из состава кандидатов в члены ЦК старого большевика Г.Д.Вейнберга, избранного кандидатом в члены ЦК еще в 1930, который в 1929-1937 годах работал секретарем ВЦСПС, но затем, не занимая руководящих постов, оставался в составе ЦК из уважения, вероятно, к его прошлым заслугам. За исключением Литвинова, и то с рядом оговорок, ни один из перечисленных деятелей не может быть причислен к непосредственным жертвам каких-либо антиеврейских акций, так как за рассматриваемый период были значительно понижены в должности либо даже репрессированы и, как следствие, выведены из состава ЦК и другие крупные руководители, вовсе не евреи. Однако, настораживает другое. Несмотря на значительное обновление на партконференции состава высших органов ВКП(б), введение туда более трех десятков новых членов, ни одного партийно-государственного деятеля еврейского происхождения среди них не было. Вот тут уже прослеживается явная тенденция в кадровой политике, которая начала формироваться именно в период советско-германского сближения.