Культура и культурология в жизни общества. Антропологический подход в культурологии и его основные направления

Завершинский К. Культура и культурология в жизни обществаАнтропологический подход в культурологии и его основные направления

Антропологическая парадигма  связана с одним из изначальных  значений латинского слова “cultura”, широко распространенного в европейских  языках. Древние римляне использовали его для обозначения процессов  возделывания, заселения земли, выращивания  растений и животных. Дальнейшая эволюция содержания этого слова связана  с перенесением представлений о  культивировании естественных процессов  на человеческое развитие и с духовным влиянием более развитой Древнегреческой  культуры на Римскую. Понятием культура начинают пользоваться для характеристики процесса культивирования человеческой телесности и духовности. Так уже  у римского оратора и философа Цицерона (106–43 гг. до н. э.) термин культура употребляется практически как  синоним – греческому “пайдейя” (воспитание в соответствии с традициями этоса). Культура в античности понимается как особого рода воспитанность, позволяющая отличить цивилизованный (от лат. civilis – относящийся к гражданину) народ от варваров. Считалось, что  “культурность” предполагает гражданские  доблести и политическую зрелость, способность занять любой государственный  пост в сочетании с постоянным стремлением к постижению космической  гармонии, творческой утонченностью.

 Средние века и эпоха  Возрождения продолжают эту традицию, связывая культурность с цивилизованным  поведением, основанном на соблюдении  законов, владении гуманитарными  знаниями и искусствами.

 Однако отчетливо смысловые  оттенки понятия “культура”, характерные  для антропологической парадигмы,  обозначаются только в XVII веке. Философы Нового времени вполне  определенно видят проблему “природного”, “божественного” и собственно  человеческого, “цивилизованного”,  “культурного”. В предшествующие  эпохи, как уже отмечалось, культурность  рассматривается скорее как естественное  продолжение божественного порядка,  а не как собственно человеческого,  отдельного от него.

 Большинство мыслителей XVII в. были убеждены, что особенность  “человеческой природы” коренится  в его разумности (рассудке, интеллекте). Главная задача продвижения по  пути “культуры” поэтому заключается  в совершенствовании (культивировании  разума) и перестройке на принципах  разумности искусственного и природного мира. Правда и здесь культура еще не рассматривается как особый мир человеческого существования, а является качеством некой “неизменной природы человека”, противостоящей как миру естественного, так и искусственного.

 Более систематический  характер антропологические представления  о культуре стали приобретать  в XVIII веке, благодаря работам  таких авторов как Джамбаттиста  Вико (1668–1744), Жан Жак Руссо (1712–1778), Шарль Монтескьё (1689–1755), Никола  Кондорсе (1743–1794), И. Г. Гердера,  И. Канта. Характерно, что именно  на рубеже XVII–XVIII веков термин  “культура” начинает использоваться  в качестве самостоятельного  для описания “второй природы”  человека. Эту традицию связывают  с работами немецкого юриста  и историографа С. Пуфендорфа, она продолжается у Аделунга, Гердера, Канта.

 Существенные подвижки  в представлениях о культуре  в XVIII в. многие исследователи  связывают с “открытием” европейцами  “множества” культур и началом  их систематического описания. “Открытие  своей культуры, вообще культуры  как таковой, самого понятия  культуры, – отмечает Л. Г. Ионин,  – стало возможным тогда, когда  были открыты культуры” [3]. Это  позволило преодолеть представления  о “неизменной природе человека”  и оформить вывод о связи  культурного процесса с “облагораживанием”  разнообразных человеческих потребностей, содержание которых подвержено  историческим изменениям.

 Дж. Вико провозглашает  создание “новой науки”, задачей  которой выступает изучение истории  “гражданских вещей”, т. е. всего  того, что создано людьми (истории  идей, обычаев, права, языка и  деяний человеческого рода). Согласно  Вико природа человека подвержена  изменению и каждому “типу  человеческой природы” соответствуют  специфические системы “гражданских  вещей”.

 Своеобразную интерпретацию  “второй природы человека” –  цивилизации, дал в своих трактатах  Ж.-Ж. Руссо. Руссо был первый, кто отчетливо сделал вывод  об исторической изменчивости  природы человека. Цивилизация принципиально  преобразует все потребности  и способности человека. Причем, процесс этот крайне противоречив  и не сводится к однозначному  прогрессу (от лат. progressus – движение  вперед), т. е. переходу от низшего  к высшему, от менее совершенного  к более совершенному. Свобода  человека, позволяющая ему безгранично  совершенствоваться, является причиной, как пороков, так и добродетелей. В этом выводе он предвосхитил  развитие антропологической парадигмы в ХХ веке, когда эти идеи стали отправной точкой многих оригинальных культурологических направлений.

 Но для ХVIII и впоследствии  для XIX века характерно все  же доминирование идеи прогресса  культуры, сопровождающегося неуклонным  совершенствованием человеческой  природы и создаваемого людьми  мира искусственного. Эти идеи  получили всестороннее обоснование  в работе Кондорсе “Эскиз исторической  картины прогресса человеческого  разума”.

 Еще более детально  основания антропологической парадигмы  получили в книге И. Г. Гердера  “Идеи к философии истории  человечества”, где была дана  целая программа наук о культуре. На взгляд Гердера, человек  – высшее звено природы и  именно культура, как совокупность  человеческих умений и навыков,  составляет его сущность. Гердер  был убежден в том, что не  бывает народов лишенных культуры, различие состоит лишь в степени  их культурной развитости. История  культуры, в его представлении,  – многообразие путей в процессе  культурного творчества, сохраняющее  некое общечеловеческое начало. Именно Гердер подготавливает  ту стратегию изучения культуры, которая получила законченное  выражение в XIX веке и может  быть условно обозначена как  антропологическая или “дескриптивная”,  описательная.

 Теоретическую основу  антропологической парадигмы в  XIX веке, как, впрочем, и в ХХ, составляют преимущественно социологические  идеи, что предопределяет характер  понимания культурного процесса. Однако на становление этой  парадигмы повлияли культурфилософские  воззрения таких мыслителей как  Г.-В.-Ф. Гегель (1770–1831) и К. Маркс  (1818–1883).

 Философия объективного  Духа Гегеля на первый взгляд  диаметрально противоположна установкам  антропологической парадигмы. Нравы,  язык, формы мышления, оценки, социальные  институты рассматриваются, как  результат последовательного развертывания  “разумного плана” мировой истории,  вне приобщения к которому  человек бессилен и беззащитен. Вместе с тем, философские идеи  Гегеля оказались весьма продуктивны  для исследования динамики культурного  процесса, осуществляющегося через  многообразные виды сознательной  человеческой деятельности. В отличие  от своих предшественников, которые  преимущественно описывали феномены  культуры, Гегель исследует внутренние  источники социальной динамики  и человеческой активности. Такие  понятия гегелевской философии  как “опредмечивание”, “овнешнение”, “отчуждение”, и др., фиксирующие  процесс приобщения человека  к мировой культуре, перенесенные  на почву социологии культуры и культурантропологии стимулировали становление так называемого деятельностного подхода в культурологии. Именно Гегель заложил основы понимания культуры как специфического результата способности человека к деятельности, т. е. творческой активности по преобразованию себя и окружающего мира.

 Опираясь на философию  Гегеля, немецкий мыслитель XIX века  К. Маркс продолжил разработку  деятельностной природы культурных  феноменов. Философия Маркса, как  и философская система Гегеля, не является “собственно” философией  культуры, но его исследование  деятельностных параметров жизни  общества (социокультурных потребностей, моментов целеполагания, проектирования, выбора средств, видов деятельности  и т. д.) существенно продвинуло  изучение специфически-человеческих  форм активности. Сущность человека  он определяет как совокупность  проявлений его сознательной, целенаправленной  активности, как “ансамбль общественных  отношений”. Критерием цивилизованности, культурности у Маркса выступает  универсальность, развитость форм  человеческой жизнедеятельности.

 В русле этой установки  движется и оформившаяся в  девятнадцатом столетии специальная  наука об человеческих общностях  – “социология”, ставшая основой  для формирования культурной  антропологии, социологии культуры  и более частных культурологических  дисциплин – культурной этнологии  и этнографии, социологии искусства  и т. д.

 Особый вклад в становлении  культурологического знания внесли  работы таких социологов как  Огюст Конт (1798–1857), Эмиль Дюркгейм (1858–1917), Ип. Тэн (1828–1893), Герберт  Спенсер (1820–1903). Каждый из этих  мыслителей развивал свою оригинальную  концепцию социокультурного процесса, но можно проследить и некоторую  общую направленность в исканиях  пионеров социологии.

 Первые социологи стремились  к получению “положительного”, “позитивного” знания об обществе, основанном на наблюдении и  анализе реальных фактов, а не  на отвлеченных философских посылках, характерных для мыслителей эпохи  Просвещения. Поэтому их иногда  называют “позитивистами”. Однако  при ориентации на методы естественных  наук и их использовании при  изучении общества, социологи не  отказываются от теоретических  построений и поиска надприродных  закономерностей действий человека, изучения социокультурных институтов (религии, морали, права).

 В основании поиска  и исследования этих законов  лежала теория эволюционизма.  В связи с этим, первые школы  в культурологии иногда обозначают  общим термином – “эволюционистские”. Формирование социокультурного  эволюционизма было связано с  распространением в естественных  науках учения о том, что  живые существа в процессе  развития приобретают свойства, позволяющие им приспосабливаться  к окружающей среде. Эти свойства  передаются последующим поколениям  путем наследования. В классическом  виде данная концепция была  изложена Ч. Дарвином в книге  “Происхождение видов” (1859). Отталкиваясь  от основных идей естественнонаучной  теории эволюции, социологи-позитивисты  попытались выявить своеобразие  социокультурной эволюции человечества, как более совершенной формы  существования по отношению к  природному. Суть социокультурного  эволюционизма сводилась к признанию  единых законов развития культуры, многообразия культурных форм, создаваемых  различными народами. Это проявляется  в наличии единых ступеней  и стадий в развитии человечества. С точки зрения эволюционизма  социокультурное развитие представляет  собой непрерывный прогресс, переход  от простых стадий к более  сложным. Причем каждая стадия  вытекает из предшествующей и  является основой для формирования  последующей. По остаткам, “пережиткам”  прошлых стадий можно судить  о направленности движения от  “дикости” (“первобытности”) к  “цивилизованности”.

 В этом контексте  культура оказывалась особым  инструментом приспособления человека  к природе. При помощи культуры  человек подчинял ее себе и  приспосабливал к удовлетворению  своих потребностей. Эта “приспособленная  природа” (“вторая природа”) и есть  культура.

 Термин “культура”  стал обозначать самые разнородные  формы и продукты человеческой  деятельности – технику, верования,  мораль, право, искусство. По сути, “культурные” и “социальные  факты” отождествляются, а под  культурными ценностями понимается  все то, что значимо для сохранения  культурной целостности. При этом, конечно, не отрицается ведущая  роль духовных форм (коллективных  форм сознания – религии, морали) в обеспечении культурной целостности,  но исследуются они в тесной  связи с “вещественными фактами”. Классическим позитивистским исследованием  можно считать интереснейшую  работу И. Тэна “Философия  искусства” (1865), где он анализирует  исторические формы искусства  в контексте “духа эпохи”, выводя  его из всего комплекса социокультурных  элементов, включая сюда природно-географические  условия, особенности быта, хозяйственной  и политической деятельности.

 Подход к культуре, выработанной в русле позитивистской  социологии, оказался очень удобным  для социологии культуры, этнографических  и археологических исследований, так как позволял изучить во  взаимосвязи сложные комплексы  артефактов и их отдельные  составляющие. Такие материально-духовные  комплексы и стали именоваться  культурами, а их систематизацией,  классификацией на основе прикладных, полевых исследований занялась, возникшая в XIX веке, культурная  антропология.

 Сколь-нибудь точных  определений предмета культурной  антропологии не существует и  ныне, но в качестве особенностей  культурантропологических исследований  отмечают их нацеленность на  интеграцию культурологического  знания, полученного в социологии, философской антропологии, этнологии,  культурной лингвистике. Правда  иногда культурантропология понимается  достаточно широко и отождествляется  с “собственно культурологией”  или одним из направлений философии  культуры, что не вполне оправдано.

 Занимаясь реконструированием  культурных целостностей, культурная  антропология, как правило, опирается  на полевые исследования и  этнографические работы. Поэтому  культурантропологические школы  могут тяготеть к тем или  иным частным предметным областям  культурологического знания и  даже отождествляться с ними, например, с этнологией. И, тем  не менее, необходимость изучения  культурных феноменов в контексте  эволюции потребностей человека, в тесной связи с конкретно-эмпирическими  исследованиями, и, одновременно, с  теоретическими, является неотъемлемым  условием развития культурологии.  И хотя в XIX столетии термин  культурная антропология не используется, все основные признаки конституирования  этого направления присутствуют.