Общественно политические взгляды Робеспьера

     Крестьянская  беднота не получила от якобинского  правительства той поддержки, в  которой она нуждалась. В деревне  обострилась борьба между зажиточной верхушкой, овладевшей за годы революции  землей в больших размерах, и крестьянством.

     После ухода Робеспьера в середине мессидора  из Комитета Общественного спасения обе стороны почти открыто  готовились к решающему бою. Заговорщики  установили связь с жирондистами. Робеспьер опирался на поддержку  Якобинского клуба. 8 Термидора Робеспьер  произнес обвинительную речь, в которой  говорил: «...двойной заговор Эберов и Фабров д'Эглантинов проводится теперь с неслыханной дерзостью; контрреволюционеры встречают поддержку...». Вечером он произнес эту же речь в Якобинском клубе, и его члены встали на его защиту.

     Утром 9 Термидора на трибуну Конвента поднялся Сен-Жюст, которого прервал Тальен с открытыми обвинениями. Робеспьеру председательствовавший на собрании д'Эрбуа не давал слова. Луше бросил предложение об аресте Робеспьера. Также по требованию Фрерона, было принято решение об аресте Сен-Жюста и Кутона. Однако авторитет Робеспьера в народе был ещё довольно велик. Коммуна обратилась с призывами к восстанию к народу Парижа. К вечеру санкюлоту окружили Конвент и чуть не заняли его, Робеспьера освободил Анрио, но время шло, и люди ждали приказа к действию. Тем временем термидорианцы действовали решительно. Вследствие предательства одного из солдат, армии Барраса удалось проникнуть в Коммуну и захватить якобинцев, которые следующим утром были гильотинированы [18, с.139].

     Переворот 9 термидора явился логическим следствием подавления «санкюлотской демократии» в парижских секциях и разгрома «бешеных» и эбертистов, когда правое крыло Горы и Равнина Конвента избавились от половинчатой группировки Робеспьера, а развитие революции направили по пути, выгодному исключительно буржуазии и богатым крестьянам.

     Основными предпосылками установления якобинской диктатуры являлся кризис в экономике, неспособность жирондистов решить внешнеполитические проблемы и удовлетворить  требования народа.

     Якобинская  диктатура, возглавляемая Робеспьером, организовала полную победу буржуазной революции. Она выполнила ее основные задачи и самую важную из них - довела до конца ликвидацию феодальных порядков в деревне. Диктатура подавила внутреннюю контрреволюцию и изгнала интервентов  из пределов страны. Вместе с тем  она отказалась от дальнейшего углубления революции в интересах беднейших  слоёв населения и встала на путь ограничения, а затем и подавления «санкюлотской демократии», т.е. на путь подавления тех социальных и политических тенденций, которые проявились в парижских секциях и которые были неприемлемы для буржуазии. Ограничения «санкюлотской демократии» сопровождались разгромом «бешеных» и эбертистов, которые (каждые по-своему) отстаивали «плебейскую линию» в революции. Конвент и его комитеты направили террор не только против дворянско-буржуазной реакции, но и в известной мере против плебейства. Террор принял массовый характер. Социальная функция якобинцев состояла в том, что они смогли положить начало развитию страны по капиталистическому пути, обеспечили ликвидацию системы феодального землевладения и землепользования. 

    Заключение 

     «Желчный  темперамент, узкий кругозор, завистливая  душа, упрямый характер предназначали  Робеспьера для великих преступлений. Его четырехлетний успех, на первый взгляд, без сомнения, удивительный, если исходить лишь из его посредственных способностей, был естественным следствием питавшей его смертельной ненависти, глубинной и неистовой зависти. Он в высшей степени обладал талантом ненавидеть и желанием подчинять себе... В своих мечтах о мести он был полон решимости покарать смертью всякую рану, нанесенную его чувствительному самолюбию; и чтобы тайное ощущение неполноценности перестало разрушать иллюзии, созданные его самолюбием, он хотел бы остаться лишь с теми, кого считал неспособными себя унизить. С давних пор он изменил значение слова народ, приписав наименее образованной части общества свойства и права общества в целом. Вот в каких словах он без конца превозносил справедливость и просвещенность народа: никто не имеет права быть более мудрым, чем народ; богачи, философы, писатели, общественные деятели были врагами народа; революция могла окончиться лишь тогда, когда больше не станет посредников между народом и его истинными друзьями. Робеспьер сделал из этого народа божество, из патриотизма - религию, из революции - предмет фанатичного поклонения, верховным понтификом которого стал он сам; тон жреца был наиболее отличительной чертой его убогих писаний; это тон все громче звучал в них на протяжении четырех лет; в конце он [Робеспьер] говорил уже на одном лишь на мистическом жаргоне самозваного прорицателя. Одним из его последних деяний была попытка соединить культ Бога с культом народа и стать жрецом обоих божеств» – так в августе 1794 г., под влиянием пришедших из Парижа новостей, написал про Робеспьера Дону, заключённый в тюрьме.

     Народ, противопоставляемый аристократам, был политической конструкцией и символическим образом с туманными и расплывчатыми контурами, но он не мог иметь более чем одну волю и более чем одну точку зрения. Утвердить свою тождественность с народом означало присвоить себе право высказывать эту точку зрения: Робеспьер пользовался тем самым непререкаемым авторитетом истинного мнения, непримиримого и категоричного, которое устанавливало, кто принадлежит к народу, а кто - нет. Отсюда другая очевидная характерная черта его дискурса: стирание частного перед лицом общего, личного перед лицом принципов, и так вплоть до их полного смешения. Робеспьер обладал секретом неповторимой риторики, в которой лирические порывы, когда речь шла только о нем самом, соединялись со своего рода деперсонализированной речью, когда дело касалось принципов, добродетели и народа. Отсюда удивительная сила убеждения, которой обладали его слова, но отсюда же и ловушки, расставляемые его выступлениями. В механизме революционного правительства Робеспьер занимал ведущее и уникальное в стратегическом плане место, находящееся на стыке Комитета общественного спасения, Якобинского клуба и Конвента. Удерживать это место означало символизировать единство народа и якобинской диктатуры. Это место не было институциональным, но благодаря Робеспьеру оно стало институтом, и, соответственно, сам Робеспьер оказался главной деталью машины, подлинным идеологическим и моральным органом, органом добродетели.

     Робеспьер обладал глубинным убеждением, что  существует некая изначально установленная  и непосредственная связь между  ним и народом. Между тем, его  выступления происходили в закрытых помещениях и перед избранной  публикой. Робеспьер легитимизировал и систематизировал политику террора. Террор обогатил Робеспьера конкретным опытом пребывания у власти, навыком принятия политических решений большого масштаба. Это был содержательный и многообразный опыт: опыт Комитета общественного спасения, где Робеспьер взял на себя, как известно, ведущую роль, но также и опыт Бюро общей полиции, которым он очень тщательно руководил на протяжении последних трех месяцев своей жизни.

     После смерти Робеспьера не осталось крупных  литературных произведений и больших  научных трудов, но его деятельность в качестве политического лидера и идеолога якобинского движения протекала необычайно интенсивно. Одних  только речей за период с 1789 по 1794 г. он произнес свыше 600. Собственно теоретико-аналитическое  рассмотрение проблем политики, права, государства, законодательства представлено у Робеспьера сравнительно скромно. В этом плане выделяются прежде всего его знаменитые речи «О Конституции» (10.V. 1793 г.), «О принципах революционного правления» (25.XIL1793 г.), «О принципах политической морали» (1794 г.) и др.

    Каждая  великая историческая эпоха рождает  великие дарования. Они появляются обычно во всех областях человеческой деятельности: в политике, общественной мысли, науке, литературе, искусстве. Целое  созвездие ярких талантов породило и восемнадцатое столетие — эпоха  Великой французской революции  и ее исторического подготовления. Правда, их значение для последующих поколений не было одинаковым; вклад, внесенный каждым из этих талантов в сокровищницу духовных ценностей человечества, мог быть определен лишь испытанием времени.

    Иные  из имен, так ослепительно блиставшие в годы революции и казавшиеся многим современникам звездами первой величины, не выдержали этой проверки. Сначала они поблекли, затем стали  тускнеть, затем совсем погасли, и  от них сохранился едва заметный в  истории след. Другие оставили более  прочную память, но внимание и интерес  к ним поддерживались лишь у ученых-специалистов — историков, философов, филологов, оставляя новые поколения людей  равнодушными к их былой славе, былой  судьбе.

     И лишь совсем немногие — их имена  наперечет, — преодолевая напор  все уносящего потока времени, на каждом новом историческом повороте какими-то не познанными ранее чертами  приковывая к себе внимание вступающей в жизнь новой людской поросли, навсегда запечатлелись в памяти человечества. К числу этих немногих принадлежит, как мы пытались только что доказать, и Максимилиан Робеспьер.

     В ходе работы была достигнута следующая  цель - изучить общественно-политические взгляды М. Робеспьер и его  политическую деятельность.  
          Также выполнены задачи: 

           - рассмотрена личность М. Робеспьера  и его общественно-политические  взгляды;

          - изучена  политическую деятельность  М. Робеспьера в Якобинской  диктатуре;

          - показано положение страны к  периоду Народного восстания 1793 г.;

           - рассмотрена Якобинский террор  и борьба с внутренней контрреволюцией;

         -  изучена борьба внутри якобинского  правительства.