Эллинистическая элефантерия

В 277 г. до н. э. кельтские племена галатов  вторглись в Малую Азию, наводя ужас на весь край в пределах Тавра (App. Syr. 65). Антиох I (280–261 гг. до н. э.) выступил с войском против них. К сожалению, единственное дошедшее до нас описание битвы содержится в «Зевксисе» Лукиана. Точность и достоверность этого описания вызывает большие вопросы²¹⁶, однако, учитывая отсутствие других источников, многие исследователя склонны доверять Лукиану²¹⁷, несмотря на обилие сомнительных деталей. Войско галатов значительно превосходило силы сирийцев, однако эта битва стала звёздным часом селевкидской элефантерии. По совету некого родосца Теодота, Антиох по четыре слона отправил на каждый из флангов, а восьмерых поместил в центре, позади фаланги. Когда галаты атаковали конницей на флангах и серпоносными колесницами²¹⁸ в центре, слоны Антиоха выступили им на встречу и обратили неприученных лошадей кельтов в бегство. Повернувшие обратно колесницы врезались в фалангу галатов и смяли её, солдаты Антиоха вместе со слонами довершили разгром. Лукиан доносит следующую речь Антиоха I: “Да будет нам стыдно, воины: только этим шестнадцати животным мы обязаны нашим спасением, - если бы невиданное зрелище не поразило врагов, что мы с вами могли бы против них сделать?” (Luc. Zeux. 9–11)²¹⁹

Таким образом, всего 16 слонов принесли Антиоху I блестящую победу. Как отмечает Ростовцев М.: “...неудачи слонов Пирра были компенсированы ошеломительным успехом в войне с кельтами.”²²⁰ «Слоновья победа» имела и серьёзные политические последствия, частично ограничив галатскую экспансию во второй половине 270 гг. до н. э.²²¹

Следующее упоминание о селевкидских слонах связано уже  с именем царя Антиоха III Великого(223 – 187 гг. до н. э.). Антиох III использовал 10 слонов в сражении с мятежным сатрапом Мидии Молоном при Аполлонии в 220 г. до н. э. (Polyb. V.53.4)²²². Деталей Полибий не сообщает, но возможно, что как и в «битве слонов» животные были задействованы против колесниц, сорвав их атаку и, вызвав тем самым сумятицу в рядах противника, что и заставило того капитулировать²²³.

К началу 4-й  Сирийской войны корпус Антиоха  III насчитывал уже 102 слона (Polyb. V.79.13), поэтому, вероятно, в битве при Аполлонии принимали участие далеко не все слоны. Иначе сложно объяснить, как царь в сложной ситуации (при его предшественниках отложились восточные сатрапии, оборвав тем самым связи с Индией) смог за три года на порядок увеличить корпус.

В решающем сражении 4-й Сирийской войны, битве  при Рафии (22 июня 217 г. до н. э.) сошлись  армии Антиоха III Великого и Птолемея IV. По Полибию, Птолемей располагал 70 тыс. пехотинцев, 5 тыс. кавалерии, 73 слонами. Левый фланг заняла кавалерия. Между кавалерией и фалангой позиции занимали критяне, затем царская агема, далее пельтасты, примыкавшие к ливийцам в македонском вооружении. На правом фланге находилась оставшаяся кавалерия, слева от которого стояли галаты и фракийцы. Вслед за ними стояли греческие наёмники, примыкая к египетской фаланге. Сорок слонов стояли на левом фланге, ими командовал сам Птолемей. Тридцать три слона были выстроены на правом фланге рядом с наёмной конницей (Polyb. V.79–82).

Армия Антиоха  насчитывала 62 тыс. пехоты, 6 тыс. кавалерии  и 103 слона. Антиох выставил шестьдесят слонов перед правым флангом напротив слонов Птолемея, за ними поставил четыре тысячи конницы, к которым примыкали критяне и греческие наёмники, а между ними находились пять тысяч воинов в македонском вооружении. На левом фланге Антиох поставил две тысячи кавалерии, там же были выстроены кардаки, индийские метатели дротиков, три тысячи легковооружённых пехотинцев и воины разных азиатских народов (Polyb. V.79–82)²²⁴.

Б. Бар-Кохва  указывает на превосходство египтян  в фаланге: “В его [Птолемея] распоряжении было более 60 тыс. солдат тяжелой пехоты и 6 тыс. - средней пехоты, тогда как  мобилизационный потенциал Селевкидов (обычно 42–44 тыс.) из-за мятежей в Малой Азии сократился примерно до 30 тысяч человек. Покрыть разницу можно было только за счёт греческих наёмников. Поэтому Птолемей мог рассчитывать на превосходство в тяжелой пехоте, но опасаться преимущества Антиоха III в коннице и легкой пехоте, а также в элефантерии за счёт контроля над верхними сатрапиями. […] Лагидская армия располагала подавляющим превосходством в тяжёлой и средней пехоте. Конницы в обеих армиях было примерно одинаково - у Селевкидов 6 тыс., у Лагидов 5 тыс.. Единственным, в чём Птолемей не ошибся, так это в количестве лёгкой пехоты (21 тысяча у Селевкидов против всего 3 тысяч критян у Птолемея).²²⁵

Сражение  открыла схватка слонов на «царских»  крыльях – 60 селевкидских слонов против 40 лагидских. Слоны Птолемея были быстро опрокинуты, Антиох одержал победу на своём фланге, но, увлёкшись преследованием, излишне удалился от своей фаланги, что и привело к поражению всей армии (Polyb. V.85–86)²²⁶.

К слову, Б. Бар-Кохва  решение Антиоха преследовать разбитую конницу Птолемея  объясняет так: сильно уступая противнику в численности тяжёлой пехоты, он вполне логично хотел закончить сражение одним ударом, убив египетского царя и сохранив солдат для продолжения войны. Именно этим и объясняется его долгое отсутствие - знать, что Птолемей бежал и тем более вернулся к своей армии, Антиох не мог.²²⁷

Что бы ни стало  причиной поражения, слоны Антиоха  со своей задачей справились –  их собратья из армии египтян были опрокинуты. “Некоторые слоны Птолемея бросились на врагов; помещавшиеся на слонах воины доблестно сражались с башен; действуя сарисами на близком расстоянии, они наносили удары друг другу, но еще лучше дрались животные, с ожесточением кидаясь одни на других. Борьба слонов происходит приблизительно таким образом: вонзив друг в друга клыки и сцепившись, они напирают со всею силою, причем каждый желает удержать за собою занимаемое место, пока не одолеет сильнейший и не отведет в сторону хобота противника. Лишь только победителю удается захватить побежденного сбоку, он ранит его клыками подобно тому, как быки рогами. Птолемеевы слоны большею частью страшились битвы, что бывает обыкновенно с ливийскими [африканскими] слонами. Дело в том, что они не выносят запаха и рева индийских слонов, пугаются, как я полагаю, роста их и силы и убегают тотчас еще издалека. Так случилось и теперь. В беспорядке звери стали теснить ряды своих же воинов, и под их напором агема Птолемея подалась назад...” – сообщает Полибий (Polyb. V.84)²²⁸.

Указание  на то, что африканские слоны²²⁹ Птолемея пугались роста и силы индийский слонов Антиоха в своё время было предметом ожесточённых споров. Дело в том, что современные нам африканские слоны заметно крупнее индийских, в связи с этим, У. Тарн писал: “Слова Полибия - не более чем пересказ ошибочной ремарки Ктесия, которую древние авторы копировали друг у друга в течение веков с момента открытия африканского слона. Это прискорбно для образованных людей”.²³⁰ Соглашаясь с ним, Г. Дельбрюк объяснял пассаж Полибия лучшей выучкой индийских слонов и искусством сирийских корнаков, по сравнению с гигантами Птолемея .²³¹ В конце концов зоологи пришли к заключению, что африканский вид слона подразделяется на два подвида - саванновый слон (Loxodonta africana) и гораздо более мелкий лесной слон (Loxodonta cyclotis). Последний сейчас сохранился только в Экваториальной Африке, а в античные времена, как считается, был широко распространен на севере континента. По своим размерам и весу лесные слоны уступают как индийским (Elephas maximus), так и саванновым: рост 2–2,5 м и вес 2–4,5 т против соответственно 2–3,5 м / 2–5 т и 3-4 м / 4–7 т. Если допустить, что Полибий имел в виду именно их, всё становится на свои места.

Впрочем, у  версии о том, что слоны Птолемея все же были саванновыми, до сих пор остаются сторонники. Так, по словам натуралиста Р. Сукумара, это могли быть либо совсем молодые животные, не успевшие окрепнуть и вырасти, либо представители какой-нибудь местной разновидности саванновых слонов, которые иногда весьма различаются по росту и весу.²³² Однако большинство современных авторов с этим не согласно – часто ссылаясь на то, что саванновые слоны плохо поддаются дрессировке.

У. Тарн, обличая  Полибия, приводит и такой довод: Птолемеи жертвовали слоновые бивни храму, данные об их весе сохранились и “показывают, что эти слоны ничем не уступали современным”, т.е. саванновым.²³³ Однако тут Тарну возражает У. Гоуэрс, который одно время губернаторствовал в Уганде, лично охотился на слонов и добывал трофеи. “Птолемей Авлет, отец знаменитой Клеопатры, пожертовал храму Аполлона в Дидиме 34 слоновых бивня, вес которых жрецы определили в среднем не больше 40 фунтов каждый. В течение веков Птолемеи владели монополией на поставку слоновой кости из Восточной Африки... Бесспорно, царю в Александрию отправляли только лучшие бивни. То, что они весили не больше 40 фунтов, убедительно доказывает, что птолемеевские слоны были куда меньше размером, чем современные саванновые (их бивни часто весят по 100 фунтов и больше, а бивень в 40 фунтов за ценный трофей вообще не считается). Так что эта информация не только не опровергает Полибия, но наоборот, подтверждает его слова”.²³⁴

В эту очень  стройную гипотезу не вписываются «некоторые слоны», которые «бросились на врагов и отважно сражались» (Polyb. V.84)²³⁵. Объясняя данную нестыковку Г. Скаллард предполагает, что «храбрыми» были немногочисленные индийские слоны Птолемея IV, которые достались ему от своих предшественников.²³⁶ Целую статью этому вопросу посвятил М. Чарльз, где пришёл именно к этому выводу.²³⁷

Таким образом, в битве при Рафии индийские  слоны Антиоха III одержали решительную победу над более мелкими африканскими собратьями Птолемея IV.²³⁸ В целом в тот день Антиох потерял 5 слонов, Птолемей – 16 (Polyb. V. 86).

Во время  знаменитого "анабасиса" на Восток в 212–205 гг. до н.э. Антиох III Великий продолжил наращивать численность своего слонового корпуса, доведя его до полутораста животных (Polyb. XI.34). Эти 150 животных и участвовали в решающем сражении 5-й Сирийской войны – битве при Панионе (ок. 200 г. до н. э.).

Информация  об этом сражении дошла до нас только в отрывках из 16-й книги Полибия (Polyb. XVI. 18-19)²³⁹. При этом Полибий не столько рассказывает о самом событии, сколько полемизирует с другим историком, Зеноном Родосским. Упрекая коллегу в недобросовестности, Полибий делает упор только на тех аспектах, которые кажутся ему совсем невероятными. В этой связи реконструировать битву при Панионе чрезвычайно сложно; некоторые авторитетные антиковеды даже заявляли, что это невозможно в принципе.²⁴⁰ Однако сделать это попытался Б. Бар-Кохва.²⁴¹ По мнению, израильского профессора при Панионе состоялись не одно, а два сражения одновременно. Поле боя было разделено рекой Нахр эль-Баниас. Ключевым стало сражение на северном участке, где ровная местность обеспечила свободу действий фаланге и слонам. Войска, разделенные рекой, на каждом участке выстроились по всем тогдашним правилам – пехотный центр и кавалерийские крылья. Таким образом, получается, при Панионе сражались сразу две селевкидские армии против двух птолемеевских. Рано утром Антиох III распорядился занять господствующие высоты - Тель-Хамра и Тель-Фахр. На северном участке, атаковав со склона горы, сирийские катафракты просто смели противостоявшую им этолийскую конницу Птолемея Аэропида и вышли в тыл птолемеевской фаланге (Polyb. XVI.18.8; 19.10)²⁴². Одновременно в атаку пошли селевкидские слоны, очевидно, разгромившие легкую пехоту или слонов противника; птолемеевские фалангиты оказались окруженными (Polyb. XVI.19.11)²⁴³. В этот момент конница, прикрывавшая последних справа, очевидно, отступила. На южном участке установилась патовая ситуация – этолийцы опрокинули селевкидскую фалангу, но были остановлены живой стеной из слонов (Polyb. XVI.19.1,4)²⁴⁴. После полного разгрома (или капитуляции) птолемеевских войск на северном участке египетский полководец Скопас остановил сражение на южном и отошел к Сидону, победа досталась Антиоху III.

Как видно  из реконструкции Б. Бар-Кохвы, селевкидский слоновый корпус при Панионе был  разделён – его численность вполне позволяла это. В результате часть  слонов на северном участке была выстроена  перед фалангой и атаковала противника, а другая часть на южном прикрывала пехоту с тыла, т.к. условия местности здесь были куда менее благоприятными для использования слонов в наступлении. Слоны удачно сражались с пехотой, в том числе и фалангой, как на северном, так и на южном участке. Впрочем, разумеется, это лишь один из возможных вариантов хода битвы.

В следующий  раз мы встречаем слонов Антиоха  III во время войны с Римом и его греческими союзниками (192 – 188 гг. до н. э.). В конце 192 г. до н. э. царь высадился в Греции, имея при себе всего «десять тысяч пехоты, пятьсот всадников и шесть слонов» - по словам Тита Ливия, этого не хватило бы не только для войны с Римом, но и для завоевания Греции (Liv. XXXV.43.6)²⁴⁵.

В 191 г. до н. э. эти шесть слонов сначала были задействованы в неудачном наступлении на Лариссу (Liv. XXXVI.10.3)²⁴⁶, затем в битве при Фермопилах (Liv. XXXVI.18.4)²⁴⁷ – где стояли справа от фаланги, у самого края селевкидских укреплений. Согласно Аппиану, Антиох III «занял Фермопилы, чтобы противопоставить наступлению врагов труднопроходимую местность и дождаться войска из Азии» (App. Syr. 17) для последующего генерального сражения.²⁴⁸ Селевкидские позиции казались неприступными и выдержали несколько атак, но были прорваны в результате обходного маневра и удара по участку, где располагались союзные царю этолийцы. При отступлении селевкидских войск слоны находились в аръергарде, тем самым позволив царю оторваться от преследования – обойти слонов «пехоте было трудно, а коннице и вовсе невозможно, ибо лошади пугались и начиналась сумятица, худшая, чем во время сражения» (Liv. XXXVI.19.4)²⁴⁹. Однако все животные погибли – как отмечает Ливий, захватить их не удалось (Liv. XXXVI.19.6)²⁵⁰. Антиох с остатками войск вернулся в Азию, кампания в Греции была проиграна.

Надо думать, что Антиох III расценивал свою высадку как демонстрацию силы и решительности, которая привлечет на его сторону греческие города. Однако этот расчет не оправдался – на дипломатическом фронте царь потерпел полное поражение и оказался вынужденным рассчитывать на собственные силы. В результате римляне и их греческие союзники без особого труда вытеснили Антиоха обратно в Азию, где и разыгрались основные события этого конфликта.

Решающей  стала битва при Магнезии (дек. 190 г. до н. э.), в которой принимала  участие и элефантерия. К этому  времени от прежнего корпуса царя осталось лишь 54 животных²⁵¹; слонов имели и римляне, но их было только 16 и они были африканскими, вследствие такого явного преимущества римляне свою элефантерию оставили в резерве и в битве не задействовали (Liv. XXXVII.39.13)²⁵². Если верить описанию построения сирийской армии Ливия и Аппиана, которые опираются на несохранившиеся сведения Полибия, то Антиох III раздробил свою фалангу на десять частей по 1600 человек, а, примыкавших к фаланге галатов, на два отряда по 1500 воинов. В промежутках между этими отрядами стояли 22 слона, по два на каждый разрыв; оставшиеся животные были поставлены на фланги позади конницы, по 16 штук на каждый  (Liv. XXXVII.40; App. Syr. 32–33). Это решение раздробить фалангу выглядит очень странным, что нашло своё отражение в историографии.