Гуманитарные науки

Гренландия, находясь на пересечении миграционных путей, стала местом пересечения разнообразных культурных традиций. Это способствовало быстрому знакомству гренландцев с христианством. Центральным моментом христианизации, по мнению исландского историка Оулавура Халльдоурссона, является проповедническая деятельность Лейва Эйрикссона, описанная в «Саге об Олаве Трюггвасоне» из «Круга Земного»: «Лейв, сын Эйрика Рыжего, который первым поселился в Гренландии, приплыл в то лето из Гренландии в Норвегию. Он предстал перед конунгом и крестился, и пробыл зиму у Олава конунга…XCVI. В ту самую весну (1000 г.) Олав конунг послал Лейва сына Эйрика в Гренландию, чтобы возвестить там христианство… Он подобрал в море людей, потерпевших кораблекрушение, с обломков их корабля, а потом открыл прекрасную Виноградную Страну (Винланд). Летом он приплыл в Гренландию и привез с собой священника и христианских учителей [3]». Наиболее близкими по времени и, одновременно, наиболее достоверными источниками по истории Гренландии начала XI в. являются «Деяния архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского и «Книга об исландцах» Арии Торгильссона, написанная между 1122 и 1132 гг. Опираясь на сведения Адама Бременского, можно предположить, что первые миссионеры появились в Гренландии не ранее 40-х – начала 50-х гг. XI в. Адам прямо об этом сообщает: «недавно к ним (гренландцам) тоже пришло христианство». А первые  проповедники (возможно, англичане), были направлены «на острова» датским королем Свеном Эстридсеном [4].

Огромная роль в христианизации Норвегии принадлежит конунгу Олаву Трюггвасону. Он, согласно литературной традиции, в 994 или 995 г. прибыл в Норвегию с Британских островов и предъявил претензии на престол. Впервые вступив на норвежскую землю на острове Мостер в Хордаланде, Олав по этому случаю велел отслужить в своем шатре мессу. Если верить «Саге об Олаве Трюггвасоне», «конунг (Олав Трюггвасон) явился в Вик и потребовал, чтобы все люди приняли христову веру. Тех, кто противился, он жестоко наказывал: одних повелел убить, других искалечить, а некоторых изгнал из страны…». И далее, «тех, кто не хотел креститься, он велел убить или замучить…» [5]. Как видим, далеко не все жители Норвегии желали добровольно перейти в католическую веру. Любопытно, что литературная традиция связывает дело христианизации Норвегии не столько с Западной, сколько с Восточной церковью. Историки убеждены, что четыре норвежских конунга, последовательно правивших с небольшими перерывами начиная с Олава Трюггвасона, были связаны крепкими личными узами с Восточной Европой, в первую очередь, с Русью – Гардарикой. Каждый из них – Олав Трюггвасон и Олав Святой, Магнус Добрый и Харальд Суровый – провели некоторое время на Руси и установили династические связи между этой страной и Норвегией. Более того, имеется множество свидетельств, что Харальд Суровый был не понаслышке знаком и с Византией, где он в 1030-1040-е годы находился на военной службе. Ни одна из этих поездок, конечно, не была частным, сугубо личным предприятием, касающимся одного лишь правящего или будущего государя. Можно без сомнений считать, что эти контакты свидетельствуют о широких культурных связях, которые, по нашему мнению, весьма важны для решения вопроса о том, как была крещена Норвегия. Дело, видимо, обстояло значительно сложнее, чем обычно представляется на основе изучения письменных источников. Единственное явное свидетельство влияния Восточной церкви в Норвегии в первые десятилетия после крещения, которое было отмечено в литературе, связано с церковно-политическими шагами Харальда Сурового против Гамбург-Бременского архиепископства. Йонсен А.О., опираясь на сообщение Адама и папские послания 1050-1060-х годов, доказывает, что Харальд ввел в Норвегии цезарепапистскую власть над церковью под влиянием своего византийского опыта. Церковно-политические идеи Харальда привели к его полному разрыву с Гамбург-Бременом, результатом чего, в свою очередь, стало провозглашение анафемы Харальду. Нет ни одного источника, который указывал бы на то, что между Харальдом и архиепископом или папой римским было достигнуто согласие. Более того, независимые от Адама источники рисуют Харальда грубым и упорным еретиком. Безусловно, что литературная традиция далеко не полностью отражает контакты и возможные влияния с Востока в период христианизации – по крайней мере, в отношении Норвегии [6].

Начальным этапом христианизации Исландии можно считать время от начала заселения страны (870/874 г.) до официального принятия христианства в 999-1000 годах. Знакомство первопоселенцев с христианами на территории Исландии произошло в начале «времени заселения страны». В необитаемой Исландии, оказалось, жили ирландские монахи-отшельники, «христиане, которых норвежцы называли папами. А потом они ушли, потому, что не захотели жить с язычниками, но оставили ирландские книги, колокольчики и посохи. Поэтому можно было понять, что они были ирландцами». Но и среди иммигрантов были уже христиане. Арии назвал Ауд (Унн) Мудрую и Хельги Тощего первопоселенцами, от которых ведут свои родословные многие исландцы, в том числе и первые епископы. В «Книге о заселении страны» говориться, что Ауд, взяв землю, «велела установить крест, потому, что она была крещённой и хорошо соблюдала веру». Хельги Тощий, напротив, «был очень смешан в вере. Он верил в Христа, но обращался к Тору, прося о стойкости, и выходя в море». Начало активной проповеди христианства Арии связывал с именем Тангбранда, священника из Саксонии. Вероятно, в 997 г. Тангбранд по поручению Олава Трюггвасона прибыл в Исландию, крестил «всех, кто принял веру… убив противостоявших ему двух или трех человек» и вернулся в Норвегию. Новая вера приживалась очень тяжело и по этой причине Исландия дала нам уникальный вариант ранней христианизации. В июне 1000 г., после долгих споров между христианами и язычниками, законоговоритель годи Тойгейр произнес со Скалы Закона свою знаменитую речь, закончив ее словами: «Если закон не будет един, то и мира не будет». По его предложению христианство было признано официальной религией, но некоторые языческие законы сохраняли силу. На альтинге 1000 года был объявлен закон, гласящий. Что «все люди должны быть христианами и должны креститься те, кто не был раньше крещен. Но разрешалось по старому закону выносить детей и есть конину. И люди, если хотят, могут тайком совершать языческие жертвоприношения, но подлежат трехгодичному изгнанию, если это подтвердят свидетели». Боги (Асы и ванны) не подверглись адаптации христианством, и не превратились ни в святых, ни в чертей. Исландцы относились к старым и новым богам как к представителям двух ранних династий: одна правили в древности, а другая, более могущественная, сменила её и правит ныне. Исландцы перестали с прежней силой чтить прежних богов, поскольку время их прошло, и они уже не были так всесильны [7]. Мягкий вариант христианства практически не изменил организацию исландского общества. По-прежнему существовал Альтинг, на котором первенствовали годи, заменившие капища на храмы. Существенными были изменения лишь в жизни культурной: христианизация открыла исландцам европейскую цивилизацию в значительно большей степени, чем она им была известна до этого.

Литература

1. Сванидзе, А.А. Из ранней истории  шведского народа и государства:  первые описания и законы / А.А. Сванидзе. – М.: РГГУ, 1999.

2. Роскилльская хроника // Рыбаков,  В.В. Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии / Б.Б. Рыбаков. – М.: Языки славянской культуры, 2008. – С. 260-262.

3. Цит по: Рыбаков, В.В. Хроника  Адама Бременского и первые  христианские миссионеры в Скандинавии / Б.Б. Рыбаков. – М.: Языки славянской культуры, 2008. – С. 183.

4. Рыбаков, В.В. Хроника Адама  Бременского и первые христианские  миссионеры в Скандинавии / Б.Б.  Рыбаков. – М.: Языки славянской  культуры, 2008.- С. 193.

5. Сага об Олаве Трюггвасоне  // Хрестоматия по истории средних  веков; Уч. пособие: В 3 т.Т.1 / Ф.М. Ацамба, Э.А. Грантовский [и др.]; под ред. С.Д. Сказкина. – М., 1961. – С. 665.

6.  Хагланд, Я.Р. Христианизация  Норвегии и возможные влияния  Восточных церквей / Я.Р. Хагланд.  – М., 2004. – С. 259.

7. Казанский, В.О. «Книга об  исландцах» Арии Мудрого и история Исландии IX-XII вв. // Скандинавские чтения. 1998. – СПб.: Наука, 1999.

И.С Лихих 

БЫТОВАЯ СОЛИДАРНОСТЬ И САМООРГАНИЗАЦИЯ КАК ОСНОВА ИНСТИТУЦИАЛИЗАЦИИ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В РОССИЙСКИХ УСЛОВИЯХ

Для современного общества характерна тенденция к усложнению его структуры, в которой в последнее время повышается значимость общественных движений и организаций. В условиях дальнейшей демократизации современного российского общества особый научный интерес представляют общественные движения, которые и выступают одним из главных индикаторов демократии.

Общественные объединения  граждан, созданные и зарегистрированные в соответствии с действующим законодательством, составляют авангард гражданского общества и его институциональную основу, и потому анализ их деятельности и условий, в которых они развиваются, дает представление об уровне участия граждан в жизни общества в целом.

Термин «гражданское общество»  введен Аристотелем, который называл  гражданским обществом сообщества свободных и равных граждан, связанных между собой определенной формой политического устройства (государство-полис). В XVII-XVIII века гражданское общество противопоставлялось абсолютистско-феодальному государству. В современном значении гражданское общество в широком смысле представляет собой совокупность общественных институтов, непосредственно не включенных в структуры государства и позволяющих гражданам и их объединениям реализовывать свои интересы и инициативы.

Некоммерческие объединения  граждан, как формальные, так и неформальные, развивались в России на протяжении последних 15 лет, однако информированность граждан, даже вовлеченных в их деятельность, о существовании подобных институтов остается на очень низком уровне. Более половины россиян ничего не знают и не слышали о деятельности некоммерческих организаций в регионе своего проживания. Лишь менее четверти граждан считают, что в России существуют и развиты независимые организации. В целом отношение граждан к деятельности некоммерческих и общественных объединений остается несформированным.

Гражданское общество проявляет  себя в первую очередь благодаря  общественной активности своих членов. В настоящее время  высок уровень заинтересованности граждан в общественной активности и личное позитивное отношение к общественно активным людям и одновременно уверенность в том, что условий проявить свою активность для граждан нет.

Общественная деятельность не всегда бывает по-настоящему добровольной, так как людям приходится принимать в ней участие по просьбе или под давлением начальства либо местных властей. Среди мотивов участия в общественной жизни выделяются возможность принести пользу людям  и общение с интересными людьми. Лишь немногие рассматривают общественную активность как возможность реализовать собственные идеи  и повысить свой социальный статус.

В то же время потенциал укрепления гражданского общества в огромной степени зависит от того, насколько распространены проявления бытовой солидарности и самоорганизации, которые при благоприятных условиях эволюционируют в направлении более развитых форм. Бытовая солидарность и самоорганизация, в отличие от общественной работы, не были скомпрометированы советской практикой и являются привычными и общераспространенными.

Самоорганизация в самом общем понимании означает самодвижение, самоструктурирование, самодетерминацию природных, естественных систем и процессов. Самоорганизация - основной процесс эволюции сложных систем состоящий из необратимых последовательных процессов. Начало изучения данного процесса положил еще Аристотель. Любая макросистема, согласно Аристотелю, допускает отклонения в поведении входящих в неё элементов, но в пределах заданной траектории развития. В конце Средневековья этой же проблемой занимались Френсис Бэкон, Рене Декарт и Людовик Молина введших в понятие самоорганизации термины «свободная воля» и «случай». В начале нового времени идеи самоорганизации восходят к работам Канта, Гегеля, Дарвина, а в 20 веке - Шредингера, Богданова, Винтера, Эйгена, Пригожина и др. Основные научные предпосылки феномена изложены А.А. Богдановым в «Тектологии». Сама концепция самоорганизации - одно из наиболее ярких многообещающих направлений в научной жизни последнего десятилетия. В основе исследования процессов самоорганизации лежит её междисциплинарный характер и системный подход. В работах по синергетике отмечается универсальность явления самоорганизации, как для живых, так и для неживых систем.

Социальная самоорганизация - основана на общественной социальной программе гармонизации общественных отношений, включающих меняющиеся во времени приоритеты, ценности и законы. Причины, побуждающие процесс самоорганизации, могут быть как внешними, так и внутренними.

Согласно результатам  опросов проведенных Государственным университетом высшей школы экономики совместно с Общероссийским общественным фондом «Общественное мнение» в ноябре 2007 года, почти две трети россиян вовлечены в добровольческую деятельность.

Если говорить об участии  в деятельности именно некоммерческих организаций, то число таких граждан невелико. Кроме того, число граждан, реально участвующих в деятельности общественных объединений и некоммерческих организаций, значительно различается по регионам России. Этот низкий уровень участия граждан в деятельности общественных объединений связан и с тем, что они не чувствуют в достаточной степени своей ответственности за происходящее.

По мнению властей, главным  препятствием для проявления активной гражданской позиции является привычка надеяться на то, что кто-то все сделает за них, безразличие к общим делам, недостаток знаний и некомпетентность. Одновременно опросы показывают, что в сельской местности отношения взаимопомощи выражены сильнее. Среди мотивов, которые могли бы подвигнуть жителей на участие в общественной жизни, лидирующее место занимают четыре: возможность улучшить качество жизни, благоустроить окружающую территорию; возможность заработать; гарантии того, что эта деятельность принесет результаты; возможность решить проблему, волнующую лично.

Проведенный анализ показывает, что, с одной стороны, участие граждан в общественной жизни остается низким и пока не является нормой жизни, а с другой – даже добровольчество и личная благотворительность не рассматриваются россиянами как гражданская активность.

Анализ структуры гражданского общества за несколько последних  лет говорит о том, что доля общественных и религиозных организаций сократилась, а доля других форм – фондов, общественных движений, автономных некоммерческих организаций и некоммерческих партнерств – возросла, в том числе в связи с изменением законодательства. Региональная структура организационно-правовых форм, как и численность некоммерческих объединений по регионам, неоднородна.

Важно заметить, что сегодня  финансирование деятельности общественных объединений происходит в основном за счет государства и институциональных доноров, а не средств граждан, и говорить о действительной поддержке объединений со стороны граждан пока рано.