Семейные отношения внутри княжеского дома Рюриковичей в период IX-XII вв

Из всего вышесказанного можно  выстроить следующая схема: великий князь Игорь, его сын и наследник Святослав, Ольга, племянник Игоря Игорь, еще два сына Игоря - Улеб и Владислав, жена наследника Предслава, жена второго сына великого князя Сфандра, потом трое неизвестных и еще один племянник Игоря Рюриковича Акун. Это достаточно привлекательная и логичная схема, однако единственным ее подтверждением являются не слишком достоверные сведенья В.Н. Татищева. Историки пытались предложить и другие варианты: например, Улеб – племянник Игоря Рюриковича, Предслава и Сфандра – дочери двух племянников Игоря Рюриковича и т.д. Высказывается и мнение, что Улеб, Предслава и Владислав могли быть детьми Игоря не от Ольги, а от другой жены или жен⁶⁶. Но все это лишь предположения, источники не дают нам ответа на вопрос, кем были все эти перечисленные в договоре люди, названные между двумя племянника Игоря Рюриковича. Ясно лишь, что род Рюриковичей был разветвленным и не ограничивался именами Игоря, Ольги и Святослава.

После убийства древлянами Игоря в 945 г.⁶⁷ Ольга, согласно летописи, становится регентшей при своем малолетнем сыне. Сыном Игоря и Ольги Повесть временных лет называет Святослава, Ипатьевская летопись датирует его рождение 942 г⁶⁸. Однако это противоречит другим летописным данным: Игорь родился в конце 870-х гг., Ольга – в 880-х, самое позднее в начале 890-х, а поженились они в 903 г⁶⁹. Получается, что только через 40 лет у двух пожилых людей родился сын. Соответственно возникает необходимость каким-то образом объяснить летописные сведенья. Существует несколько гипотез. Первая заключается в критическом отношении к ранней генеалогии Рюриковичей. Так, например, Н.Ф. Котляр, не считает Игоря сыном Рюрика, рождение Игоря и Ольги передвигается примерно на тридцать лет вперед, дату свадьбы, на 930-е гг⁷⁰. Как уже говорилось выше, эта гипотеза не имеет достаточных оснований. Другие исследователи, например Гумилев⁷¹, пытаются восстановить «пропущенные» поколения. Однако источников, позволяющих поставить родственную связь Святослава с Игорем и Ольгой, нет. Во всех летописях и у иностранных авторов, таких как Константин Багрянородный⁷², Святослав назван сыном Игоря и Ольги. Следовательно, или надо признать, что Святослав приемный сын бездетной княжеской четы, или что было два Игоря (Рюрикович и второй, убитый древлянами в 945 г.), или поставить под сомнение датировку 942 г. Два первых пути являются простым домысливанием ситуации, поскольку свидетельств каких-либо источников, пусть даже косвенных, которые могли бы подтвердить эти положения, в распоряжении исследователей нет. Для третьего пути, напротив, могут возникнуть некоторые основания. Согласно «Летописцу Переяславля–Суздальского» Владимир, умерший в 1015 г., прожил 73 года, т.е. родился в 941-942 гг., а ведь он не был первенцем Святослава. Титмар Мерзебурский писал, что Владимир «дожил до преклонного возраста», «отягченный годами», что вряд ли можно отнести к человеку, умершему в возрасте 50 с небольшим лет. По мнению П.П. Толчко, посажение Сятославичей в 970 г. князьями может свидетельствовать об их достаточно взрослом возрасте⁷³. По летописям известен тот факт, что мать Святополка Окаянного была приведена Ярополку в жены Святославом, причем первоначально она была монахиней⁷⁴. Если за этой легендой стоит исторический факт, то в 970 г. Ярополк уже был женат, что плохо согласуется с датой рождения Святослава в 942 г. О.М. Рапов приводит также соображение по поводу присутствия Святослава в войске перед битвой с древлянами. Он доказывает, что это маловероятно – малолетних княжичей в Древней Руси на битву не брали (сравнивая этот эпизод с эпизодом 1153 г., когда галичане не допустили Ярослава Осмомысла в сражение, хотя он был много старше Святослава по возрасту)⁷⁵.

Согласно сообщению Константина  Багрянородного⁷⁶, сын Ингора Сфендослав сидел в Немограде (большинство исследователей видят в этом ойкониме Новгород). По-видимому, Святослав княжил в Новгороде до того, как официально стал князем киевским, т.е. до осени 944 г. По мнению комментаторов Константина, упоминание княжения Святослава может служить датирующий признаком для всей 9 главы: около 944 г. В таком случае совершенно непонятно, как двухлетний младенец мог княжить в таком крупном центре Руси. Княжичи на Руси могли принимать участие в политической жизни с семи-восьми лет, но чтобы младенец формально был князем во втором по значению русском городе (причем Константин пишет, что Святослав именно «сидел», княжил, а не просто владел) – такого никогда не было ни до, ни после Святослава.

Все это позволяет сделать вывод, что Святослав родился раньше 942 г. Вполне можно принять датировку Татищева – 920 г⁷⁷. Ошибку можно объяснить, предположив, что около 942 г. родился не Святослав, а кто-то из его сыновей. О.М. Рапов предлагает еще одну дату – 927 г⁷⁸. Основанием для этого послужила запись в Ипатьевской летописи под 6450 г. о смерти болгарского царя Симеона, после которого следует сообщение о рождении Святослава⁷⁹. Поскольку Симеон умер в 927 г. и, если летописец пользовался особым хронографом, где фиксировались события византийской, болгарской и русской истории, то и Святослав родился тоже в 927 г. Неправильная датировка в летописи объясняется тем, что Симеон скончался в 15-1 индикт, который приходится и на 927 и на 942 г. Однако с критикой предложения Рапова выступил Карпов⁸⁰, справедливо отметивший, что известие о рождении Святослава не зависит от сообщения о смерти Симеона. Он объяснил появление Святослава в Ипатьевской летописи хронологическими расчетами их составителей, которые исходили из малолетства Святослава  в момент смерти Игоря. Действительно, само наличие в Лаврентьевской редакции⁸¹ Повести временных лет отдельной записи о смерти Симеона подтверждает отсутствие первоначальной связи обоих сообщений.

При анализе датировки рождения Святослава бросается в глаза  аналогия с таким же поздним рождением Игоря. По летописным данным, Игорь в момент смерти Рюрика был очень мал. Святослав как бы повторяет эту ситуацию: ему примерно три года. При Игоре – воспитатель Олег, который фактически являлся самостоятельным князем вплоть до смерти. При Святославе – Ольга, которая также удерживает бразды правления в своих руках очень долго. Кажется вполне правдоподобным, что с помощью аналогии с Игорем летописец пытается объяснить фактическую узурпацию власти Ольгой, представив Святослава ребенком.

Каким было воспитание малолетних Рюриковичей? Летопись дает нам некоторые сведенья об этом. Поворотным моментом в жизни мальчика, согласно источникам, является особый обряд – «постриг», сохранившийся и после принятия христианства⁸². Постриг справлялся, когда ребенку исполнялось три-четыре года, и включал ритуальное сажание на коня и воинскую прическу – «косицу» и «прядку». Они обозначали как бы некую «изначальную», почти «наследственную» принадлежность маленького Рюриковича к воинскому объединению. После пострига мальчик переходил из женских рук в руки воспитателей-мужчин. В случае Игоря таким воспитателем был Олег, в случае Святослава их имена нам также известны: «Кормилец его Асмуд, и воевода был Свинельд»⁸³. Кормилец видимо осуществлял некие общие воспитательные функции, воевода же выполнял при малолетнем княжиче функции военного предводителя и, вероятно, учил мальчика воинскому делу. Впрочем, эти функции мог совмещать в себе и один человек (тот же Олег, или воспитатель сына Святослава Владимира – Добрыня).

Через полгода после гибели мужа к Ольге явились послы от верхушки древлянского союза племен с посланием: «Послала нас Древлянская  земля с такими словами: «мужа твоего убили, баше мужъ твой, аки волкъ, восхищая и грабя, а наши князи добры суть иже расписли суть древлянскую землю, да пойди за князь нашь за Малъ»⁸⁴. В этом предложении не было ничего неожиданного: с точки зрения древнего общества убийца правителя мог вместе с властью взять жену убитого, таким образом как бы обеспечивая законную преемственность власти. Далее содержится пространный рассказ о жестокой мести Ольги древлянам⁸⁵: уничтожении двух посольств, избиении 5000 спящих древлян во время тризны, сожжении древлянской столицы Искоростеня. Все повествование пронизано легендарными мотивами. Историки давно обратили внимание на то, что три мести Ольги древлянам соответствуют элементам языческого похоронного обряда: сначала покойника несли в ладье, потом сжигали, а затем следовала тризна. Мотив сожжения в доме широко распространен в легендах. Сам факт уничтожения Искоростеня подтверждается археологически, но мотив сожжения его с помощью птиц легендарен, птицы с горящей паклей не полетят в свои гнезда. Обычай поджигать птицам хвосты действительно существовал, но он имел культовое значение. Обман, жестокость, коварство и другие действия княгини, мстящей за убийство мужа, прославляются летописцем как высший, справедливый суд и отнюдь не осуждаются, будучи привычными, в духе морали того времени. Напротив, летописец стремится подчеркнуть, что Ольга чтит древние семейные обычаи. Приведением данной легенды летописец лишний раз подчеркивает способность Ольги править и даже водить в бой полки.

В 955 году, согласно Повести  временных лет, Ольга отправилась  в Константинополь, где приняла  крещение под именем Елены⁸⁶. Однако она стала единственной христианской в княжеской семье, ее сын Святослав был настроен против новой веры. Давно сложилось убеждение, что Ольга пыталась устроить брак своего сына Святослава с представительницей византийской династии. В летописи содержится легенда о том, что император Константин будто бы предлагал Ольге стать его женой. Этот фантастический мотив (ведь Константин имел супругу) осмыслен историками как некий отголосок реальной попытки Ольги породниться с империей путем женитьбы Святослава. Но Константин, несомненно, отверг предложение Ольги, ибо позднее в своем труде «Об управлении империей» крайне резко отозвался об императорах, отдающих своих детей за «варварских правителей»: «Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу [...] Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен держаться своих порядков и союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа»⁸⁷.

Если признать, что Святослав родился раньше, то получается, что Ольга просто отстранила сына от верховной власти, захватив в свои руки управление страной. Как уже говорилось, в договоре 944 г. Ольга представлена собственным послом, третьим после послов Игоря и Святослава⁸⁸. Описание приема Ольги у Константина Багрянородного рисует схожую картину⁸⁹. Дары, поднесенные послами Святослава (в отличие от послов Ольги), были чрезвычайно скромны. Послы наследника также занимали не первое место: Константин лишь мельком упоминает о них, а во время второго приема послов князя и вовсе не было. Ольга везде действует самостоятельно, действительно являясь полноправной правительницей государства. Крайне активная военная деятельность Святослава может быть косвенным подтверждением этой версии. Отношения матери и сына, вероятно, были сложными. Некоторые исследователи, например Н.Л. Пушкарева, рисуют их радужными, исполненными добротой и почтением. При этом ссылаются на статьи Повести временных лет под 955 г.⁹⁰, где говорится, что Ольга, не смотря на отказ Святослава креститься, любила его, и под 969 г.⁹¹, когда Ольга просила сына повременить с военным походом, поскольку была при смерти. Сын послушал мать, но в этом нет ничего особенного, что свидетельствовало бы о безграничном почтении и преданной любви. В других местах присутствуют иные слова: «Се же… гневашеся на матерь»⁹², говорится о негативном отношении Святослава к христианству.

Летопись называет нам  трех сыновей Святослава: Ярополка, Олега и Владимира⁹³. Матерью двух старших сыновей В.Н. Татищев называет некую венгерскую княжну Предславу, но никакие другие источники эту гипотезу не подтверждают. О матери же Владимира Повесть временных лет рассказывает так: «Володимер бо бъ от Малуши, ключницы Ользины, сестра же бъ Добрыне, отец же бы има Малък Любечанин»⁹⁴. По сути, она являлась рабыней. Ольга, узнав о связи сына с рабыней, разгневалась, и выслало в село Выбутино, где и родился Владимира. Больше о Малуше ничего не известно. Однако историки пытались прояснить ее происхождение и даже биографию. Внимание исследователей привлекла к себе личность древлянского князя Мала – того самого, который в 945 г. стал одним из главных зачинщиков убийства киевского князя Игоря. Историки стали отождествлять деда Владимира Малъка Любечанина с Малом Древлянским. Как уже говорилось, вдова Игоря Ольга жестоко отомстила древлянам за убийство мужа. Князь же Мал якобы не был убит ни во время сражения между древлянами и киевлянами, ни после осады и взятия Искоростеня, но был схвачен и приведен в принадлежащий Ольге город Любич; дети его, Добряня и Малуша, оказались при дворе киевской княгини. Так возникла гипотеза о древлянском происхождении князя Владимира, ставшая весьма популярной⁹⁵. С достаточно большой степенью уверенности можно сказать, что эта соблазнительная гипотеза малосостоятельна. Во-первых, она не имеет под собой никаких оснований, кроме далеко не полного сходства в имени действующих лиц. Во-вторых, описанное развитие событий вряд ли могло иметь место. Можно допустить, что, взяв Искоростень и убив Мала, Ольга решила сохранить жизнь дочери древлянского князя и даже приблизила ее к себе. По обычаю. Та и в самом деле могла достаться в наложницы ее сыну. Но отцом Малуши назван Малък  Любечанин – то есть житель (временный или постоянный) Любеча, старинного города на Днепре несколькими километрами вше Киева по течению. Сохранение же Ольгой жизни главному убийце ее мужа кажется совершенно невероятным, обычай кровной мести не мог быть нарушен. Вообще завоевание чужой земли, чужого города и насильственное включение их в свою волость не мыслилось без убиения тамошнего правителя и искоренения его рода по мужской линии. Немыслимо было и оставить в живых сына убитого князя – наследника поверженной династии и кровного местника в будущем. Да и ничто в имеющихся в нашем расположении источниках не подтверждает древлянское происхождение Владимира или его дяди. Когда отец Владимира Святослав будет делить между тремя своими сыновьями Русскую землю, древлянская область достанется не Владимиру, а его брату Олегу. Имя же Добрыни навсегда соединится с именем Великого Новгорода. Где сначала будет посадником он сам, а затем – его сын Константин.