Лингвокультурные характеристики английского юмора

Типология юмористического  речевого действия может быть построена  на объектах юмористической оценки. В  качестве таких объектов выступают  предметы и обстоятельства реального  или вымышленного мира, адресат либо сам говорящий. Вежливое общение, как  известно, строится с соблюдением коммуникативных постулатов такта и великодушия, по Дж.Личу (Leech, 1983, p.132): нужно причинять минимум неудобств другому и оказывать минимум удобств себе, поэтому этикетные шутки по определению не должны касаться адресата, но могут затрагивать говорящего. Это касается, например, этнических анекдотов в диалоге людей, принадлежащих к тем национальностям, о которых идет в шутке речь. Шутки-намеки и откровенные шутки, наоборот, направлены в большей мере на адресата и в меньшей мере на говорящего. Нейтральные шутки универсальны по своей направленности.

Существуют два основных типа вежливости: негативная и позитивная вежливость (Brown, Levinson, 1987). Негативная вежливость выражает стремление говорящего причинить  минимум неудобств партнеру по общению, а позитивная вежливость — это стратегия солидарности, стремление максимально сблизить позиции участников общения. Мы не согласны с П.Браун и С.Левинсоном, считающими, что шутка имеет место только в стратегиях позитивной вежливости. Шутка в ключе негативно-вежливого общения — это речевое действие, направленное на то, чтобы адресат мог получить большую свободу поведения, а в ключе позитивной вежливости — на то, чтобы адресат убедился в искреннем добром отношении к нему со стороны говорящего. Например, избегание острых тем, двусмысленностей, потенциальной обиды для адресата или связанных с ним людей — знак негативно-вежливой шутки, а попытка пошутить с долей риска — это знак позитивно-вежливой шутки. Выбор той или иной стратегии юмористического общения связан, как можно видеть, с принятой в той или иной лингвокультуре типовой нормой искренности поведения. Если эта норма выражается как более искреннее поведение, чем то, что присуще исходной для сравнения культуре, то доля грубых шуток в лингвокультуре с высокой степенью искренности общения должна быть выше, чем в культуре с нормой менее искреннего поведения.

Шутки как этикетные  действия обнаруживают все необходимые  признаки этикета: они устанавливают  и поддерживают коммуникативную  дистанцию, делают общение бесконфликтным, т.е. кооперативно-ориентированным, обеспечивают переход к информативным моментам в коммуникации и призваны доставить удовольствие участникам общения. Этикет представляет собой сложную систему норм и правил поведения, включающую этикетные формулы (приветствия, извинения и т.д.), этикетные жесты и мимические движения, а также формульные модели поведения, т.е. устойчивые образцы реплик в диалогах (например, комплимент, обсуждение цены при покупке товара на рынке, начало беседы врача и пациента). В какой мере этикетные конвенции сопрягаются с юмористическими речевыми действиями? На наш взгляд, степень сопряжения этикетных и шутливых речевых действий весьма велика, поскольку назначение шутки совпадает с назначением этикетного общения. Этикетное действие может совпасть с шуткой либо предшествовать шутке (обратное маловероятно). Есть этикетные действия в большей и в меньшей мере совместимые с шуткой, например, приветствие и комплимент легко перетекают в шутку в виде языковой игры или шутливой аллюзии, когда участники общения обмениваются фразами из популярных юмористических передач или мультфильмов. Извинение в меньшей мере сопряжено с вероятностью шутки, но на сокращенной дистанции в разговоре между друзьями возможно. Так, в общении американцев встречается шутливое извинение "I'm such a pig, such a pig".

Этикетные жесты и  мимические движения основаны на демонстрации доброго отношения к собеседнику  и поэтому сопровождаются улыбкой, поскольку этот мимический знак помимовольно выражает удовольствие. Нормы вежливости требуют поддержания улыбки, как это имеет место в диалоге продавца и покупателя в соответствии с нормами западной рыночной культуры. Вежливая улыбка может легко перейти в искреннюю улыбку человека, который избирает шутливую стратегию общения. Важно отметить невербальную сторону шутливой коммуникации, особую мимику, фонацию, накладывающуюся на любое сообщение, даже самое серьезное, и превращающее его в шутку. Такая манера общения свойственна людям особого склада, балансирующим на грани шутливой и серьезной тональности. Эти люди встречаются в любой этнокультурной общности, но для определенных лингвокультур они составляют меньшинство, с которым можно не считаться, в то время как в других национальных культурах такого рода коммуниканты попадаются весьма часто, образуя устойчивый социально-психологический тип. Именно с таким типом вербального поведения ассоциируется поведение многих британцев.

Говоря о связи юмора  и этикета, нельзя не затронуть проблему соотношения этикетного и ритуального общения. Эти два типа коммуникации диаметрально противоположны по своей сущности. Если этикет призван сделать обыденное общение приятным и легким, то ритуал противостоит самой идее обыденности, выделяя некоторый момент в жизни людей как особенный, имеющий вневременную значимость и подтверждающий принадлежность людей к определенному классу или этносу. Ритуал абсолютно несовместим с юмористическим общением, поскольку ритуал повышает коммуникативный регистр, а юмор неизбежно снижает его, переводя возвышенное в обыденную плоскость. В лингвистике разграничиваются два типа коммуникативного рассогласования тональности при переводе возвышенного в сниженное и наоборот: "Бурлеск переводит в заниженный регистр возвышенную тему или текст и тем самым отвергает общепринятую высокую (положительную) оценку. Тот же эффект развенчания в травести достигается тем, что обыденное или низкое излагается средствами высокого стиля" (Никитин, 1988, с.157-158). Появление шутливой улыбки в ритуале производит эффект бурлеска. Что же касается травести, то это комическое действие по своей сути является пародированием, т.е. относится к видам не располагающего или враждебного речевого действия. Бурлеск как способ общения соответствует карнавализации ценностей официальной культуры, по М.М.Бахтину, и поэтому вызывает резкий протест со стороны тех участников общения, которым дороги ценности, символизируемые в ритуале.

Следует отметить, что  границы между выделенными видами несерьезного общения достаточно размыты. Шутка-намек или этикетная шутка  легко могут соскользнуть в колкость, откровенная шутка — перейти в дурачество или балагурство либо в розыгрыш. Вместе с тем необходимо сказать, что размытость границ и известная условность выделения разновидностей этого общения не означают свободных переходов одного вида несерьезного общения в другой. Допустив коммуникативную ошибку и обидев тем самым собеседника, говорящий не может вернуться к прежнему эмоциональному состоянию диалога и вынужден строить определенную систему восстановительных речевых действий, которые должны привести к бесконфликтному общению. Существуют коммуникативные табу, запретные ходы в речевых действиях, нарушение которых строго осуждается в том или ином лингвокультурном сообществе. Применительно к юмору можно выделить абсолютные и относительные запреты на шутки, к первым следует отнести те темы, которые являются сверхценными для адресата (например, здоровье близких), ко вторым — те темы, которые допускают переоценку (так, если студент, который постоянно пересдает экзамены, в очередной раз получает неудовлетворительную оценку, его товарищи по группе могут пошутить в разговоре с ним на этот счет, не обидев его).

Заслуживает внимания вопрос о соотношении юмора и постулатов общения. Создатель теории коммуникативных  постулатов П.Грайс сформулировал их в виде основного принципа кооперации и четырех правил, вытекающих из этого принципа: 1) правило количества, согласно которому высказывание должно быть достаточно информативным, 2) правило качества, запрещающее использовать заведомую ложь, 3) правило релевантности, требующее говорить по делу, 4) правило способа, предписывающее говорить в той манере, как это принято в обществе (Грайс, 1975, с.45-47). Дж. Лич дополняет выделенные постулаты принципами вежливости, интереса и добродушной шутки (Leech, 1983, c.132). Юмор не противоречит принципу сотрудничества как таковому, но в частных коммуникативных постулатах шутливое осмысление сообщения может вступить в конфликт с его содержанием. Например, согласно правилу количества говорящий должен стремиться сообщить адресату не больше и не меньше информации, чем этого требует коммуникативная ситуация. Имеется в виду двойной запрет: с одной стороны, нельзя говорить о том, к чему собеседник не готов в силу отсутствия у него необходимых пресуппозиций, с другой стороны, не рекомендуется сообщать адресату общеизвестные истины, поскольку такие сообщения могут быть проинтерпретированы как оскорбление или насмешка. На наш взгляд, постулат количества может быть связан с юмористическим речевым действием только в части сообщения общеизвестных истин. Сообщение о том, что для адресата является белым пятном в его знаниях, вряд ли может быть задумано и воспринято как шутка, поскольку конститутивным признаком шутки является наличие двух планов информации, между которыми прослеживается несоответствие, не затрагивающее сверхценных смыслов в сознании участников общения. Сообщение же общеизвестной истины по своей природе двусмысленно, поскольку отправитель речи отдает себе отчет в том, что ничего нового он собеседнику не говорит. Такая двусмысленность воспринимается как сигнал о скрытом содержании, о невыраженной прямо иллокуции (упрек, замечание, намек, шутка). Адекватная интерпретация такого сообщения возможна только с учетом межличностных отношений между участниками общения и конкретных нюансов, касающихся обстоятельств речевого действия.

Коммуникативный постулат качества требует говорить правду. Возможны два нарушения этого  постулата: с одной стороны, ложь, сообщение заведомо неверной информации, с другой стороны, чрезмерная искренность, сообщение такой информации, которая обычно зарезервирована для близких друзей. Чрезмерная искренность и шутка находятся, на наш взгляд, в разных плоскостях общения. Избыточное сообщение правды вызывает у адресата чувство неловкости и осознания того, что, вероятно, это коммуникативное действие преследует какую-то иную цель (например, просьбу) либо свидетельствует об отклонении поведения говорящего от нормы (алкогольное опьянение, болезнь); и в том, и в другом случае адресат воспринимает вербальное поведение отправителя речи как разновидность агрессии. Заведомая ложь может сочетаться с шуткой, но, по-видимому, такое сочетание возможно не в случае обмана, а в случае, если сообщается вздор, небылица (в разговорном русском это обозначается как "вранье"). Вранье легко переходит в дурачество и балагурство как виды несерьезного речевого поведения.

Правило релевантности  выражается в двух запретах: нельзя отклоняться произвольно (или чрезмерно) от темы общения и нежелательно быть очень жестко привязанным к этой теме. Нежелание говорящего прямо назвать то, что он имеет в виду, может выглядеть комично. В данном случае мы сталкиваемся с эвфемизмами в комической функции. Юмористы часто используют этот прием, основываясь на том, что аудитория понимает, что на самом деле имеется в виду. Этот юмор по своей природе граничит с клоунством и легко может перейти в вульгарность. Что же касается жесткой тематической фиксации разговора, то она свидетельствует о недостаточной свободе одного из коммуникантов или обоих участников общения, с одной стороны, либо о протокольности, формальности этого общения, с другой стороны. И в том, и в другом случае шутки воспринимаются как неуместное поведение.

Правило способа (манеры) общения требует от коммуникантов соответствовать принятым языковым и речеповеденческим нормам. Это правило может быть нарушено в двух направлениях: чрезмерная раскованность и чрезмерная сдержанность коммуникантов. Чрезмерная раскованность, смешение стилей, элементы языковой игры прямо соотносятся с юмористическими речевыми действиями. Чрезмерная сдержанность участников (или одного из участников) общения — это знак недостаточной внутренней свободы, как и в случае, рассмотренном выше. В речи чрезмерно сдержанные люди иногда допускают гиперкоррекцию, т.е. стремятся сделать свою речь максимально соответствующей нормам (не имея достаточного образования) и в этом стремлении нарушают определенные исключения из нормативных правил. Применительно к англоязычному обществу гиперкоррекция характерна для озабоченных своим социальным статусом представителей нижней части среднего класса, как правило, женщин. Гиперкоррекция может выглядеть комично, но комический эффект не входит в планы говорящего (примером может послужить отчетливое нередуцированное произношение слов, которые в качестве исключений произносятся редуцированно). Комический эффект возникает в данном случае из-за стремления казаться не тем, кем говорящий является на самом деле. Гиперкоррекция может быть и намеренной, в таком случае перед нами — разновидность языковой игры.

Принципы коммуникации имеют разнородный характер, поскольку само общение многопричинно, как и многопричинен мир. Вместе с тем с теоретической точки зрения важен вопрос о том, можно ли установить иерархию в принципах и постулатах общения. Юмористическое речевое действие как реализация одной из тональностей общения иллюстрирует положительный ответ на поставленный вопрос.

Юмористическое  речевое действие допускает лингвопрагматическое рассмотрение с позиций теории модуса и диктума Ш.Балли (1955), разграничившего фактическую сторону высказывания и отношение говорящего к сообщаемому факту. Юмористическая квалификация по своей природе является модусной категорией и соотносится с другими категориями модуса — оценкой, эмоциональностью, модальностью в узком смысле (вероятностью, долженствованием, волеизъявлением и т.д.), статусной индикацией, показателем стилистического регистра и т.д. При этом отличительной особенностью несерьезного модуса высказывания является то обстоятельство, что шутливая тональность не имеет специальных языковых средств выражения (подобно лжи и обману) и реализуется только синкретично, т.е. в единстве с другими модусными категориями и через них. Важнейшим носителем юмористического модуса является эмоциональный модус.

Говоря о прагмалингвистических  характеристиках юмора, нельзя не сказать  о соотношении юмора и невербального  общения, включающего мимику, жестикуляцию, взгляд, коммуникативно значимое молчание, фонацию и сопровождающие речь действия. Несерьезное поведение может быть невербальным, при этом участники общения могут непроизвольно вести себя комично либо ставить перед собой цель намеренно рассмешить партнера. Клоунский юмор в значительной степени строится на невербальном общении. Особенно часто шутливый эффект наблюдается при рассогласовании вербального и невербального планов высказывания: говорящий может с улыбкой или смешной жестикуляцией говорить о серьезных вещах, либо наоборот, с торжественным видом говорить смешные вещи. Такие высказывания относятся к числу инконсистентных, наряду с фразами, выражающими положительную оценку словесно и отрицательную интонационно, и т.д. Шутливые инконсистентные высказывания по своей функции соотносимы с приемами бурлеска и травести, поскольку они переводят высокое в низкое. Следует отметить, что содержание любого высказывания может быть понижено с помощью юмористического переосмысления, но сделать обыденное торжественным не представляется возможным.

Таким образом, юмористическое речевое  действие может быть смоделировано  на основе прагмалингвистических параметров общения; наиболее релевантными критериями классификации данных действий являются признаки коммуникативной тональности в виде степени серьезности и степени дружелюбия, благодаря чему выделяются четыре базовых типа юмористических речевых актов (шутка-намек, этикетная, откровенная и нейтральная шутки), а также признаки характеристик субъекта; выделяются четыре основных типа реакций на шутку; устанавливаются корреляции юмористических речевых действий и этикетного поведения, постулатов общения, невербального общения; разновидности исследуемых речевых действий соотносятся с определенными лингвокультурными стереотипами поведения.