Лингвокультурные характеристики английского юмора

Типовые речевые действия, представленные в таблице, разумеется, могут быть скорректированы: вместо ободрения или совета можно привести аналогичные коммуникативные действия, балагурство может занимать соседнюю позицию, поскольку различие между дурашливостью и балагурством весьма условно и т.д. Для нас важно проиллюстрировать сам принцип градуальности речевых действий, выделяемых в пространстве серьезности/ несерьезности и дружелюбия/ недружелюбия. Можно добавить шкалы, с помощью которых названные типы речевого поведения могут быть уточнены в рамках, например, искреннего либо неискреннего или спонтанного либо обдуманного речевого общения.

Центральное место в  приведенной таблице занимают разновидности  общения полусерьезного и шутливого, с одной стороны, и дружеского и располагающего, с другой стороны. Эти разновидности можно определить как типы шуток, если под шуткой мы будем понимать любое речевое юмористическое действие. В дружеском общении критерием разграничения шуток является степень откровенности, в располагающем общении (т.е. общении знакомых, но не близких друзей) — степень этикетности, под которой в данной работе понимается мера соблюдения условностей общения, связанных с сохранением лица, т.е. самоуважения человека.

Шутливое общение не находится в вакууме по отношению  к близким видам вербальной коммуникации. По степени серьезности оно противопоставлено, с одной стороны, серьезному общению, как дружелюбному, так и недружелюбному, а с другой стороны, общению шутовскому, представляющему собой минимально контролируемое поведение, граничащее с нарушением общественных норм. Если шутовское поведение характеризуется добрым отношением к участнику общения, то оно принимает вид дурашливого, ребячливого поведения, озорства, шалости, незлобивой проделки; при негативном отношении к адресату мы сталкиваемся с различными видами поддразнивания и розыгрыша, с одной стороны, и откровенной издевки, ехидных замечаний и неприкрытого глумления, с другой.

Полусерьезное, шутливое и шутовское общение различаются  по степени самоконтроля коммуникантов. В максимальной степени участники  общения контролируют себя в полусерьезной тональности, они в любой момент могут вернуться как к шутке, так и к серьезному разговору. В минимальной степени самоконтроль возможен при общении в шутовской манере. В различных лингвокультурах требуемая степень самоконтроля варьирует: то, что считается достаточно сдержанным поведением в одной культуре, может квалифицироваться как чопорное, либо, наоборот, распущенное, в другой.

Заслуживает внимания вопрос о соотношении фатического общения  и юмора. Юмор, несомненно, способствует поддержанию контакта, но не сводится к чисто этикетным шуткам и вежливым улыбкам. В наибольшей мере контактоустанавливающая функция юмора прослеживается в общении малознакомых людей. Фатическое общение, в свою очередь, может быть не только юмористическим, но и включает светские разговоры на нейтральные темы, формулы этикета, разговоры по душам и т.д.

Тональность общения  представляет собой многомерное  явление и в том отношении, что человек может с улыбкой  или соответствующей мимикой  говорить о серьезных вещах, тем самым показывая свое отношение к ним. Вместе с тем существуют определенные речевые клише, с помощью которых говорящий может сделать шаг назад, извиниться, если он увидит, что его шутливое высказывание выходит за рамки приемлемой тональности. Это такие фразы, как "Шучу", "Шутка", произнесенные после не совсем удачной попытки разрядить атмосферу. Отметим, что если такие фразы прозвучат перед высказыванием, которое планируется как шутка, то произойдет нейтрализация эффекта неожиданности, т.е. так называемое "иллокутивное самоубийство". Почему не происходит иллокутивного самоубийства при рассказывании анекдотов? Анекдот представляет собой, в отличие от спонтанной шутки, сложное коммуникативное явление, в основе которого лежит либо повествование, либо рассуждение, либо описание со смешным исходом. Иначе говоря, в анекдоте непременно должны быть предваряющие фазы смехового эффекта. В шутке таких фаз нет, и поэтому сообщение о шутке сводит на нет шутку как речевое действие. Можно сказать, что анекдот включает шутку, и в этом смысле одна из возможных типологий анекдотов может быть построена на структурно-синтаксической основе как типология предварительных коммуникативных шагов до смеховой кульминации.

Говоря о структуре  юмористического речевого действия, можно выделить несколько типов контекстов, связанных с юмористическим текстом. Юмористическому тексту должно предшествовать такое речевое действие, которое совместимо с шуткой. Иначе говоря, если ситуация общения является слишком серьезной (ритуальной или эмоционально сверхценной) для одного из участников общения, то попытка пошутить обречена на неудачу. Определенные сферы коммуникации в большей мере сориентированы на возможность шутливого общения (например, неформальный разговор с друзьями). Существуют особые жанры речи, когда коммуниканты ждут, что вероятность шутки очень велика, они предчувствуют юмор и готовы рассмеяться по малейшему поводу (это может быть юмористическая радиопередача, рассказывание анекдотов, языковая игра). Такие ситуации являются эмоциогенными, а порождаемая эмоция имеет положительный знак. Такие коммуникативные ситуации связаны с сокращением дистанции общения.

В гораздо большей  степени предсказуемы последствия  юмористического речевого действия. Специфика этого речевого поведения  состоит в его непременной диалогичности. Услышав шутку, адресат 1) смеется либо улыбается, 2) делает вид, что ему смешно, 3) старается понять соль шутки, переспрашивает, уточняет, 4) переключает тему общения, 5) показывает, что обижен шуткой либо дает прямой комментарий неудачной, по его мнению, шутке, 6) старается взять на себя инициативу в общении и рассказать свою шутку. Выделенные типовые коммуникативные реакции имеют разнородный характер: с одной стороны, наблюдается поддержание шутливого общения либо его неприятие и переход на серьезное общение, с другой стороны, имеет место подлинное либо имитируемое речевое действие. Вероятность имитации увеличивается, если число участников общения выходит за рамки двух человек, поскольку неспособность понять шутку в обществе осуждается.

Выделенные выше четыре основных типа юмористического речевого действия — шутки-намеки, этикетные, откровенные и нейтральные — обнаруживают различную комбинаторику с реакциями на юмористическое речевое действие: типичной реакцией на шутку-намек может быть как понимание, так и непонимание намека, а отсюда переспрос, переключение темы либо конфликт; этикетная шутка предназначена для облегчения общения и рассчитана на вежливую улыбку либо на ответное подобное речевое действие; откровенная шутка уместна только на сокращенной дистанции общения между друзьями, поэтому она рассчитана на безоговорочное одобрение и искренний смех, вместе с тем такой вид шутки легко может обидеть собеседника, который в лучшем случае оставит эту шутку без внимания.

Юмористические речевые действия представляют собой двухчастные коммуникативные образования и могут быть представлены в матрице, состоящей из четырех возможных вариантов: 1) шутливая интенция — шутливая реакция, 2) шутливая интенция — серьезная реакция, 3) серьезная интенция — шутливая реакция, 4) серьезная интенция — серьезная реакция.

Первый вариант — это коммуникативно удачная шутка, которая также может раскладываться на четыре варианта с учетом признака искренности: 1) искренняя шутливая интенция — искренняя шутливая реакция, 2) искренняя шутливая интенция — неискренняя шутливая реакция, 3) неискренняя шутливая интенция — искренняя шутливая реакция, 4) неискренняя шутливая интенция — неискренняя шутливая реакция. В жизни часто случаются ситуации, когда человек пытается шутить неискренне, например, испытывая страх или провоцируя адресата на сближение дистанции, такие случаи можно рассматривать как неискренние шутливые интенции. С другой стороны, услышав шутку, адресат может сделать вид, что ему смешно, т.е. сымитировать шутливую реакцию. Имитации такого рода — типичное проявление вежливого отношения к отправителю речи в ситуациях статусного неравноправия либо в условиях подчеркнуто этикетного общения.

Второй вариант — это неудачное коммуникативное юмористическое действие, адресат не понимает или не принимает шутку. С учетом приведенного выше признака искренности поведения можно выделить четыре базовых отрицательных реакции на шутку: 1) адресат на самом деле не понимает, над чем следует смеяться, переспрашивает, комментирует; такая реакция является рискованной, поскольку ставит под вопрос интеллектуальные способности адресата; 2) адресат делает вид, что не понимает, стремясь таким образом сохранить свое лицо и лицо отправителя речи, например, в случае шутки с вульгарным намеком или принимая во внимание третьих лиц, оказавшихся свидетелями разговора; оптимальным выходом из этой щекотливой ситуации является переключение темы; 3) адресат искренне не принимает неудачную, с его точки зрения, шутку, выражает недоумение, обиду или протест в виде мимических движений, комментария, иронического замечания; 4) адресат делает вид, что не принимает шутку, поддразнивая своего собеседника; такое общение является разновидностью розыгрыша и обычно свидетельствует о не располагающем отношении адресата к отправителю речи.

Третий вариант — это неудачное коммуникативное действие с юмористическим эффектом. В отличие от приведенных выше вариантов здесь принципиально важен третий коммуникативный ход: обратная реакция отправителя речи, понимающего, что он сказал нечто нелепое, ведя серьезный разговор, и вызвал улыбку адресата. Чтобы спасти лицо, говорящий может сделать вид, что это было намеренное речевое действие с шутливой интенцией, например, улыбнуться либо обидеться на бестактность адресата, который не смог сдержать своих эмоций. Очень часто непредвиденный юмористический эффект возникает в результате речевых ошибок, к которым относятся неправильное ударение, неожиданная аллюзия, неудачный параллелизм конструкций, вызывающий эффект зевгмы. Сюда же относятся непредвиденные события, сопровождающие речь (например, во время лекции в аудиторию входит кошка и отвлекает на себя внимание всех присутствующих, вызывая их улыбку и, возможно, досаду лектора).

Четвертый вариант (серьезная  интенция и серьезная реакция) не относится к юмористическим речевым действиям, если во внимание принимаются только непосредственные участники общения. Однако с точки зрения третьих лиц такое общение может выглядеть смешным, например, если один из участников ведет себя очень напыщенно. Этот эффект часто используется в кинофильмах.

Юмористические речевые  действия распадаются на определенные типы по признакам участников общения. Исходя из типов коммуникативных  субъектов, мы можем определить разновидности  этих действий и факторы, препятствующие несерьезному общению.

Э.Берн, рассматривая типовые  коммуникативные манипуляции, устанавливает  три основных коммуникативных роли, которые играют люди в общении, если в качестве критериев классификации  положены признаки объективности оценки, самостоятельности и независимости поведения (роль Взрослого), субъективности оценки, зависимости и импульсивности поведения (роль Ребенка), субъективности оценки, стремления контролировать поведение другого (роль Родителя) (Берн, 1992, с.17-19). Коммуникативные прямые (симметричные) трансакции "Взрослый — Взрослый" базируются на трезвом объективном взгляде на положение дел, здесь уместны все виды юмора, а также ирония и сарказм. Отношения "Ребенок — Ребенок" строятся на беспечной игре и поэтому тяготеют к клоунаде, балагурству, дурачеству, но могут включать и ехидство; эмоции Ребенка принципиально неконтролируемы. Отношения "Родитель — Родитель" строятся на запретах и разрешениях, в прямом выражении несерьезное поведение для этого типа отношений не характерно. Измененные (асимметричные) трансакции, например, "Взрослый — Ребенок" включают те ролевые образцы поведения, которые характерны осознанию своего Я каждым носителем той или иной роли. Например, если в юмористическом речевом действии один из участников общения откровенно дурачится, а другой иронизирует по этому поводу, то перед нами проявление трансакции "Ребенок — Взрослый". Если же один из коммуникантов пытается рассказать другому или компании рискованный анекдот, а кто-либо из адресатов делает ему замечание, то согласно трансакционному анализу мы имеем дело с диадой "Ребенок — Родитель", в таком случае развитие коммуникативной линии будет происходить по одному из возможных сценариев: Ребенок либо принимает замечание и подчиняется ему, либо устраивает протест, открыто нарушая нормы поведения, ведя себя капризно и истерично. Нарушение норм применительно к несерьезному поведению выражается как неконтролируемый громкий смех, агрессивность, резкий переход от мажорного поведения к минорному. Скрытые трансакции — это двойное осмысление в коммуникативной диаде, например, на поверхности — "Взрослый — Взрослый", а в глубине — "Ребенок — Взрослый". Скрытые трансакции типичны для этикетных шуток и шуток-намеков, поскольку именно в этих видах полусерьезного общения коммуниканты стремятся, с одной стороны, сблизить свои позиции, но, с другой стороны, зарезервировать за собой право остаться независимыми и в случае коммуникативной неудачи сделать вид, что общение было серьезным.

Лингвокультурное осмысление трансакционного анализа общения предполагает освещение 1) специфических для данной культуры образцов речевого поведения Взрослого, Ребенка и Родителя, 2) преимущественной ориентации на один из этих типов поведения, 3) избегания одного из типов поведения. Например, общение представителей разных рас в США затрудняется, в частности, в силу различия в поведенческих стереотипах, которым следуют белые и негры. Отмечено, что неграм свойственно искать сочувствия и эмоциональной поддержки у близких людей в виде таких признаний, как "Ничего у меня не получается, ничего не могу сделать, не могу этого понять". Они ожидают услышать слова ободрения и симпатии. Белые же с детства воспитываются в атмосфере личной ответственности за свое поведение и подобные признания воспринимают буквально, т.е. как неспособность или нежелание выполнить порученное дело. Мы видим, что ориентация на поддержку — это типичное проявление позиции Ребенка, а ориентация на самостоятельность — проявление позиции Взрослого. Позиция Ребенка предполагает наличие позиции Родителя, который способен успокоить и обласкать, но в то же время имеет право наказать. Отсюда следует, что дифференциация культур на индивидуально-ориентированные и коллективно-ориентированные предполагает принципиально различную значимость тех или иных коммуникативных стратегий, принятых в соответствующих языковых коллективах. Эти стратегии проявляются как в серьезном, так и в несерьезном речевом поведении. Если поведение Взрослого в англоязычной культуре считается идеалом поведения человека (именно так привыкают вести себя англичане и белые американцы с детства), то и соответствующие смеховые образцы поведения транслируются в этой культуре. Если же поведение Ребенка (в неизбежной связке с Родителем) получает массовое одобрение, что связано с выбором защищенности, а не свободы, то и несерьезное поведение носит особый характер, например, избегаются шутки-намеки, этикетные шутки, но приветствуется открытый, ничем не сдерживаемый смех, как и — в более общем плане — меньшая степень эмоционального самоконтроля, ассоциируемого с неискренностью.

К.Ф.Седов рассматривает  ситуацию конфликта как базовую  модель для выявления типов коммуникативных  личностей и выделяет на основании  типичных образцов поведения в такой  ситуации три типа личностей: конфликтный, куртуазный и рационально-эвристический (Седов, 1999, с.55-56). Первый тип склонен к агрессивной стратегии в конфликте, и если расширительно трактовать агрессию в поведении как открытое стремление доминировать, то несерьезные способы общения, свойственные такому типу личности, должны свестись к разновидностям шутовского поведения, с одной стороны, и колкостям, розыгрышам, насмешкам и издевкам, с другой стороны. Юмор таким людям не свойственен. Второй тип склонен к сглаживанию конфликта, уходу от конфронтации, максимальному соблюдению этикетных норм; соответственно, избираются этикетные шутки, шутки-намеки, мягкая ирония. Третий тип стремится разрешить конфликт на условиях здравого смысла и компромиссов, активно использует откровенные и нейтральные шутки, все виды иронии.