Лингвокультурные характеристики английского юмора

A group of tourists visit a provincial Hungarian museum. Stopping in front of a showcase containing what is unmistakably a child's skull, the guide proudly announces to the visitors that this is the skull of Kossuth, the great Hungarian hero. When one of the tourists, a student of fine arts, points out that Kossuth died at the age of 92, the guide retorts "this is his skull when he was 12 years old!".

Комический эффект этой шутки состоит в несоответствии знания о мире данному объяснению: череп национального героя показан как принадлежавший ему сменный предмет.

Нарушение понятийного  характера — это различные виды отклонений от логики, замена признаков, неоправданное расширение или сужение признаков, например, “В действительности все не так, как на самом деле”. Юмористический эффект данной фразы состоит в тавтологии. Нарушение знакового характера — это расшатывание привычного представления о звуковой форме слова, различные виды игры слов. Такая объяснительная модель позволяет раскрыть некоторые семантические характеристики юмора, но оставляет в тени прагматику комических текстов, а именно в прагматике часто состоит зерно смешного. Мы считаем возможным дополнить модель Г.Фреге моделью Ч.Морриса (2001) и Ч.Пирса (2000), раскрывающей три стороны знака — семантику, отношение знака к миру, прагматику, отношение знака к интерпретатору, синтактику, отношение знака к системе знаков. В таком случае собственно семантический аспект юмора состоит в различного рода несоответствиях предметно-понятийного характера, прагматический аспект сводится к нормативно-оценочным и, по-видимому, ситуативно-выводным несоответствиям, синтактический аспект комического выражается как жанровые нарушения.

Лингвокультурное изучение юмора предполагает приоритетное освещение тех переворачиваемых ценностей, которые актуальны для сравниваемых культур. Эти ценности могут получить различное выражение в юмористических текстах. В работе предлагается рассматривать юмор с позиций его знаковых характеристик — семантики, прагматики, синтактики и сигматики: семантический аспект юмора состоит в различного рода несоответствиях предметно-понятийного характера, прагматический аспект сводится к нормативно-оценочным и ситуативно-выводным несоответствиям, синтактический аспект комического выражается как жанровые нарушения, сигматический аспект — как соотношение комического эффекта и формы знака.

Прагматические характеристики юмора базируются на несоответствии норм и выводов. Приведем примеры  таких несоответствий в юмористических текстах разных типов.

Многие смешные речения построены  на контрасте норм, которых придерживается общество. Например, в ответ на пословицу  о том, что пьянство и обжорство — пороки (When the wine is in, the wit is out), англичанин может сказать: Our fathers which were wondrous wise, did wash their throats before their eyes. — “Наши отцы, которые были удивительно мудры, промывали горло прежде, чем промыть глаза”. Это своего рода оправдательная фраза, такие речения наличествуют и в русском языке (и так же вызывают улыбку): “Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет”. Юмор состоит здесь в том, что оправдывающийся, с одной стороны, пытается поставить под сомнение некоторые фундаментальные нормы общества, то, что признается в качестве аксиомы, а с другой стороны, отчасти соглашается с критикой. Такие речения построены по формуле уступительных конструкций: “хотя ..., все же ...”. Пословицы обличения в данном случае являются серьезными, а пословицы оправдания содержат элемент шутки. Аналогично употребляется речение, имеющее почти буквальный эквивалент в русском языке: Better belly burst than good meat lost. — Ср.: “Пусть лучше брюхо лопнет, чем добро пропадет”.

Более сложным примером юмора в пословице  является следующее речение: Pigs may fly, but they are very unlikely birds. — “Даже если свиньи полетят, они все же не будут похожи на птиц.” Двуплановость этой пословицы состоит в трех моментах: 1) исходное высказывание противоречит здравому смыслу, 2) уточняющее противопоставление с союзом but подчеркивает абсурдность исходной фразы, 3) определение unlikely показывает, что говорящий понимает абсурдность того явления, по отношению к которому приводится данное речение. Приведем пример ситуативного прагматического несоответствия в тексте анекдота:

A woman got on a bus holding a baby. The bus driver said: "That's the ugliest baby I've ever seen". In a huff, the woman slammed her fare into the fare box and took an aisle seat near the rear of the bus. The man seated next to her sensed that she was agitated and asked her what was wrong. "The bus driver insulted me" she fumed. The man sympathized and said: "Why, he's a public servant and shouldn't say things to insult passengers".

"You're right" she said. "I think I'll go back up there and give him a piece of my mind". "That's a good idea" the man said. "Here, let me hold your monkey".

Прагматическое  несоответствие в данном случае можно  отнести к разновидности перефокусировки: Ситуация Х показана как отрицательная, но попытка ее исправить приводит к ситуации Y, которая ничуть не лучше первой. К прагматическому типу несоответствий мы относим комическое изменение значимости предмета: I am not a vegetarian because I love animals; I am a vegetarian because I hate plants (A. Whitney Brown).

Нормативно-оценочное  прагматическое несоответствие в приведенной шутливой сентенции представляет собой насмешку над тезисом вегетарианцев о том, что следует жалеть животных: питание показано как осознанная борьба с поедаемым предметом, как пожирание врага, т.е. еда становится идеологически значимой: наши друзья — животные, наши враги — растения.

"I don't want any yes-men around me. I want everybody to tell me the truth even if it costs them their jobs" (Samuel Goldwyn).

Ситуативно-выводное прагматическое несоответствие возникает  при сопоставлении двух сценариев: босс требует говорить ему правду и одновременно предупреждает, что из-за этого его подчиненные могут потерять рабочее место.

Синтактическое  несоответствие связано с неожиданным  жанрово-стилевым смещением текстового фрагмента внутри какого-либо текста, либо с интертекстуальным переходом:

A member of the faculty of a London medical college was chosen to be a honorary physician to the Queen. Proud of his appointment, he wrote a note on the blackboard in his classroom:

"Beginning next month I will be honorary physician to Queen Elizabeth". The next day when the professor returned to the classroom, he found the following line written below his notice: "God save the Queen".

Название  английского гимна "Храни, Господь, Королеву" переосмыслено в этом тексте как пожелание, чтобы королева не пострадала от медика, назначенного почетным королевским врачом. Приведем пример более резкой комической интерпретации положения дел: "All animals are equal but some animals are more equal than others" (George Orwell).

Известная фраза Дж.Оруэлла представляет собой пародию на ключевое положение в Декларации независимости США: "We hold these Truths to be self-evident, that all Men are created equal, that they are endowed by their Creator with certain unalienable Rights, that among these are Life, Liberty, and the Pursuit of Happiness". Соотнесение хрестоматийного текста из документа, известного большинству англоговорящих, с ситуацией захвата власти животными на ферме и очевидной абсурдной импликацией о большем праве на равенство вызывает улыбку и иллюстрирует тип синтактического приема при построении юмористического текста.

Юмористические  тексты часто строятся на обыгрывании  формы знака. Например: What do you call a fish with three eyes? A Fiiish.

Юмористический  эффект в этой шутке строится на омофонии слова eye и буквы i.

Многочисленные случаи языковой игры на материале русского языка детально анализируются в  монографии В.З.Санникова (1999). Интересны английские каламбуры с пояснениями: "Life without you would be like a broken pencil". "How's that?" "Completely pointless" (Blackadder, Series II).

Юмор, построенный на обыгрывании формы слов, иллюстрируется приведенным каламбуром: слово point означает "острие" (в данном случае у  карандаша) и одновременно — смысл, суть. Каламбуры, как правило, непереводимы. Вместе с тем обыгрывание формы знака иллюстрирует особенности строя того или иного языка, а не лингвокультурную специфику юмора.

Таким образом, лингвистические  характеристики юмора определяются как несоответствия между пресуппозициями, специфические повторения, преувеличения и упрощения, а также нарушения между предметными, понятийными и собственно знаковыми характеристиками высказывания. Предлагаемая модель юмористического текста строится как типология смысловых нарушений: семантических, прагматических, синтактических и формально-знаковых. Каждый из этих типов нарушений распадается на подтипы, рассматриваемые в данной работе ниже.

1.2. Юмористическое  речевое действие

Для определения юмористического  речевого действия необходимо установить конститутивные признаки речевого действия, типы речевых действий и место юмористического речевого действия в системе этих типов.

Под речевым действием  понимается фрагмент речевой деятельности, т.е. выделенная на основании определенных критериев часть человеческого общения, осуществляемого в речевой форме. Конститутивными признаками речевого действия являются 1) участники, 2) цели общения, 3) обстоятельства общения, 4) способ общения, 5) материал общения.

Участники общения могут  быть противопоставлены по различным признакам: 1) по активности (говорящий и слушающий, с одной стороны, и случайные участники либо подслушивающие, с другой стороны), 2) по статусному признаку (участники общения как представители социальных групп либо как личности во всем богатстве внутреннего мира), 3) по этносоциокультурной принадлежности (участники общения, относящиеся к своим либо к чужим), 4) по психологическому типу личности (рациональный либо интуитивный, кооперативный либо конфликтный, экстраверт либо интроверт и т.д.).

Цели общения можно разделить на поддержание контакта (фатика)  и информирование, либо на оказание воздействия и самовыражение, при этом каждая из названных целей реализуется в более конкретных разновидностях, например, сообщение информации и запрос об информации.

Обстоятельства общения  сводятся к хронотопу (единству места  и времени)  и сфере общения (социально закрепленные типовые характеристики общения — в семье, на работе, в церкви, у врача, в полицейском участке и т.д.). Сфера общения диктует выбор средств коммуникации. Эти сферы достаточно четко выделяются в реальном общении, хотя существуют и промежуточные случаи, когда, например, ученик и учитель встречаются и ведут беседу вне школы).

Способ общения — это канал и тональность коммуникации. Канал общения может быть устным и письменным, контактным и дистантным, непосредственным и опосредованным. Тональность общения бывает серьезной и шутливой, обыденной и церемониальной, спонтанной и запланированной, дружественной и враждебной.

Под материалом общения  понимаются тексты, включающие невербальную коммуникацию. В теории разговорной речи противопоставляются типы текстов по степени их оформленности: от правильно оформленных текстов, которые целиком хранятся в памяти отправителя речи, до разорванных текстовых фрагментов, текстоидов, реплик в диалоге, связь между которыми понятна только участникам общения (Сиротинина, 1994).

Типология речевых действий в лингвистической литературе детально разработана как теория речевых  актов. Согласно этой теории все речевые  действия делятся на перформативные и дескриптивные (описательные). К первым относятся те речевые действия, которые являются определенными поступками (угроза, обещание, извинение и др.), ко вторым — те, которые по своей семантике и форме перформативами быть не могут. Классификация речевых актов строится на основании таких критериев, как фактичность, ориентация на говорящего либо на слушающего, ориентация на вектор времени, ориентация на психологическое состояние субъекта и др. При всей многомерности теории речевых актов следует заметить, что в основу этой теории положен признак цели, дополняемый другими признаками. На наш взгляд, можно построить другие типологии, взяв за основу один из фундаментальных признаков коммуникативной ситуации, например, способ.

Каждое речевое действие имеет структуру, которая может быть измерена в парадигматическом и синтагматическом отношениях. Парадигматика речевого действия — это отношение замещения этого действия каким-либо другим, функционально эквивалентным ему. Например, можно вежливо попросить кого-либо прекратить разговаривать на занятии, можно сделать тонкий намек на эту тему, можно одернуть человека, наконец, можно приказать ему замолчать и удалить из аудитории. Синтагматика речевого действия — это сочетаемость данного действия с другими, линейно связанными с ним слева и справа. Синтагматически любое речевое действие включает начало, развитие и окончание. В монологическом тексте речевые действия следуют друг за другом в виде той или иной композиционно-речевой формы — повествование, описание, рассуждение. В диалогическом тексте речевые действия представлены как последовательность реплик, репликовые или коммуникативные шаги, объединенные тематически, модально и структурно.

Юмористическое речевое  действие — это один из возможных типов речевых действий, выделяемых на основе базового признака способа общения, а точнее — тональности. Пользуясь методикой А.Вежбицкой, можно сказать, что любое юмористическое речевое действие включает следующие компоненты:

Зная, 1) что в данной ситуации уместно совместить два плана (или ключа) общения, 2) что собеседник поймет, что я собираюсь разрядить обстановку общения и тем самым продемонстрировать добрые намерения, 3) что собеседник понимает разницу между серьезным и несерьезным общением, я говорю нечто и ожидаю, что в ответ собеседник улыбнется или рассмеется, тем самым приняв предложенную манеру общения.

Исходя из основных видов  тональности общения, считаем возможным  противопоставить юмористическое общение (как разновидность несерьезного общения) серьезному информационному обмену, либо установлению контакта, либо церемониальному действию. В другом измерении несерьезное общение может быть измерено в диапазоне "дружеская — враждебная коммуникация", либо в иной интерпретации "диалог-унисон — диалог-конфликт". Пересечение серьезности/несерьезности и дружественности/враждебности создает определенную ось координат, на которой устанавливаются типы несерьезных речевых действий — от легкой, почти незаметной шутки, либо иронии, до откровенной, грубой клоунады, с одной стороны, и от самой дружелюбной шутки до едкой насмешки и сарказма, с другой. Расположение типовых речевых действий, квалифицируемых как несерьезные, на данной шкале носит культурно-специфический характер. Таким образом, одним из инструментов для измерения национально-культурной специфики юмора может быть матрица серьезности и дружелюбия общения: