Роль конституционных норм и механизмов в становлении и развитии современной системы правосудия

Итак, положение части 1 статьи 55 Конституции РФ содержит один из принципов толкования и применения норм Конституции РФ, позволяющий Конституционному Суду РФ не только защищать, но и признавать основные права и свободы, поскольку это положение вводит различие между поименованными в Конституции РФ и не поименованными в ней основными правами и свободами человека и гражданина. В качестве примера может быть приведено Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. В.А. Шлафмана на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 ГК РФ.

В этом Определении Конституционный Суд РФ признал, что конституционное положение о защите чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23) не исключает возможности признания субъектом этого права не только граждан, но и юридических лиц. Само по себе расширение круга субъектов конституционного права еще не означает признание нового, не поименованного в Конституции, но вместе с тем "общепризнанного права". Однако далее в Определении Конституционный Суд РФ, используя правовую позицию Европейского суда по правам человека, изложенную в его решении от 6 апреля 2000 г. по делу "Компания Комингерсол С.А. против Португалии", пришел к выводу, что у юридического лица есть конституционное право на компенсацию нематериальных убытков, причиненных умалением их деловой репутации, несмотря на то что в Гражданском кодексе РФ отсутствует прямое указание на это право.

 В процессе защиты  основных прав и свобод целью  конституционного правосудия является  не только защита конституционного субъективного права частного лица.

Анализируя основные признаки судебной власти, можно  отметить, что публично-правовой характер судебной власти и ее воздействие на поведение людей и общественные отношения проявляются двояко. А именно: с одной стороны, с помощью решений (индивидуальных актов - актов применения), принимаемых судебными органами по конкретным делам и касающихся лишь отдельных лиц и институтов, а с другой - с помощью актов (прецедент, "судебная практика", акты толкования, "правовая позиция"), содержащих в себе общие правовые нормы и распространяющихся на все или на значительную часть общества.

Судебная власть, таким образом, будучи публично-правовым явлением, выступает не только в традиционной для нее правоприменительной и тесно связанной с ней правотолковательной форме, но и в нормотворческой форме.

При этом, как было отмечено, речь идет не только и даже не столько о формировании так называемых индивидуальных норм, содержащихся в решениях судебных органов и распространяющихся на отдельных лиц или отдельные случаи (акты правоприменения), сколько о принятии актов, содержащих общие нормы.

Долгое время континентальное право и право стран общего права развивались обособленно, на собственной теоретической базе, по собственным параболам.

Континентальное право оказалось под сильнейшим воздействием немецких пандектистов, а еще раньше - глоссаторов. Результатом их усилий стало то, что континентальное право основывается на множестве обобщений, общих норм, на наличии общей части в кодексах. Большое внимание уделяется структуре и понятию правовой нормы как части правового текста, множеству жестких классификаций (вещные и обязательственные права в гражданском праве и т.п.).

Общее право не проводит различий между элементами структуры правовой нормы, его в меньшей степени интересует, что такое правовая норма, оно не склонно создавать жесткие классификации субъективных прав и включать в структуру законов общую часть.

Характеризуя в целом самые существенные различия между двумя правовыми системами, можно утверждать, что метод континентальных юристов - это метод создания абстрактных норм, закрепляемых в нормативном тексте. Этот метод сопровождается высокой степенью паушализации (так немецкие юристы называют метод обобщений, подведения множества жизненных ситуаций под диспозицию и санкцию достаточно абстрактно формулируемой нормы).

В странах общего права, как и в римском праве, активно применяется метод создания казуистических правовых норм.

Поэтому право формировалось прежде всего правоприменителями на основе принципа прецедента. Он основан на том, что в решении по сложному делу можно наряду с разрешением конкретного дела (философская категория "единичное") обнаружить некий правовой принцип, пригодный для решения группы дел (категория "общее").

Преимущество казуистического метода правообразования - право в виде множества образцов - судебных решений более близко к реальной ситуации, право обладает признаком большей предсказуемости, судья должен следовать сложившимся канонам.

Но и в странах континентальной Европы казуистические юридические нормы существовали всегда, просто их роль в качестве источников права преднамеренно принижалась. Однако они всегда неизбежно являются необходимой частью правовой системы как источника права.

Для России процесс конвергенции правовой системы принял необратимый характер после ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Правовые позиции Европейского суда, которые транслируются на Россию Конституционным Судом РФ, привели к появлению среди источников права новой категории неформализованных нетрадиционных источников права.

При решении вопроса о том, что является нормативным актом как источником права, необходимо исходить не из формально-юридических признаков, а из атрибутивных, сущностных признаков: если нормативный акт реально участвует в процессе правового регулирования, то это нормативный акт.

С точки зрения сущностных признаков к числу источников права надо относить не только нормативные акты, содержащие формально-определенные юридические нормы, но и новые источники права с особой нормативностью. Это:

- правовые позиции Европейского  суда по правам человека;

- правовые позиции КС  РФ;

- правовые позиции ВС  и ВАС РФ.

Все эти новые источники права не обладают признаками формальной определенности, но это не должно препятствовать их признанию источниками гражданского права. Чрезмерная увлеченность правовыми фикциями мешает правильному пониманию того, что есть источник права.

Утверждение о том, что источник права становится таковым, только будучи зарегистрированным, - это фикция. Есть секретные телеграммы, которыми руководствовались органы милиции при регистрации лиц, прибывающих в Московский регион с Северного Кавказа, и наличие этих телеграмм - это, к сожалению, не фикция. Фикцией является и утверждение о том, что источник права действует во времени - с момента принятия до момента признания его утратившим силу. Есть тысячи нормативных актов, формально не отмененных, но тем не менее не являющихся источниками права в силу того, что они фактически утратили силу.

В Федеральном конституционном законе о Конституционном Суде РФ есть специальная норма, что объектом проверки в конституционном судопроизводстве являются только действующие источники права, а не фактически утратившие силу.

Можно предположить, что трудности связаны с тем, что предварительно не ставится вопрос, а об источниках чего идет речь: а) источниках правового регулирования (но тогда к числу источников в гражданском праве, административном праве, трудовом праве надо относить и договор, который является "законом для двоих") или же б) источниках применения, т.е. разрешения юридических дел юрисдикционными органами.

Правовые позиции КС РФ можно отнести к нетрадиционным формам права, к числу которых С.В. Бошно относит программное право, принципы права. Эти формы права имеют, по мнению указанного автора, ряд общих признаков: 1) их письменное изложение может не отвечать требованиям законодательной техники; 2) они могут быть не структурированы вообще или их строение отличается от структуры нормативного правового акта; 3) они могут не иметь письменной оболочки; 4) эти формы права создаются при отсутствии прописанных в законе правотворческих процедур 1.

Правовая позиция относится к числу легальных правовых понятий. В статье 73 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ установлено, что если большинство участвующих в заседании судей склоняются к необходимости принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях Суда, дело передается на рассмотрение в пленарное заседание.

В общем плане правовые позиции Конституционного Суда представляют собой его отношение к определенным конституционно-правовым проблемам, закрепленное в его решениях. Это результат, итог процесса анализа аргументов и выводов Суда. Правовые позиции образуют именно интеллектуально-юридическое содержание судебного решения

Приведенное в статье 73 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ понятие правовой позиции не совпадает по объему с термином "решение Конституционного Суда", в котором могут быть высказаны правовые позиции как по одному, так и по нескольким значимым проблемам. Постановление Конституционного Суда в целом посвящено решению одной проблемы - соответствует или не соответствует Конституции РФ норма, которая оспаривается заявителем. Предмет рассмотрения Суда предопределяется предметом обращения - это та конкретная норма, по поводу которой осуществляется конституционное судопроизводство. Выводы же Суда в связи с проверкой ее конституционности, основанные на истолковании конституционных норм и принципов, имеют, как правило, гораздо более общее значение и могут быть распространены и на аналогичные по юридическому содержанию нормы, содержащиеся в других законах и подзаконных актах.

Таким образом, правовые последствия признания конкретной нормы неконституционной оказываются куда более значимыми: они отражают данную Конституционным Судом РФ оценку правовой позиции законотворческих органов, принявших нормы с аналогичным содержанием. Правовая позиция Конституционного Суда РФ представляет собой своеобразный принцип решения группы аналогичных дел на примере исследования конституционности оспоренной нормы.

Понятие "правовая позиция" до сих пор продолжает оставаться неопределенным, что является причиной его некорректного использования, а также непонимания значения правовой позиции Суда как судами общей юрисдикции, так и законодателем. По нашему мнению, это обусловлено многомерностью и многогранностью этого понятия.

Для уяснения анализируемой цели конституционного правосудия необходимо понять, что означает прямое действие Конституции РФ. Это самостоятельная тема, подробно раскрытая в отечественной юридической литературе. Обратим внимание лишь на два аспекта проблемы верховенства и прямого действия Конституции РФ: 1) на проблему применения конституционных норм-принципов при разрешении особо сложных юридических дел, в рамках которой необходимо преодолевать коллизии между равнозначными юридическими нормами и осуществлять балансировку равно признаваемых субъективных прав или законных интересов, и 2) на проблему конституционных норм-принципов в целях конституционно-правового истолкования норм отраслевого законодательства.

Категория сложных судебных дел разрабатывалась теорией правового позитивизма. В частности, в статье 6 ГК РФ "Применение гражданского законодательства по аналогии" установлено, что в случаях, когда отношения, регулируемые нормами гражданского законодательства, прямо не урегулированы и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона). При невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права). Для разрешения особо сложных дел, при невозможности использования аналогии закона, права и обязанности сторон определяются прежде всего исходя из общих начал гражданского законодательства. Статья 1 ГК РФ называется "Основные начала гражданского законодательства", и поэтому под "общими началами" в пункте 2 статьи 6 ГК РФ обычно подразумевают те принципы гражданского права, которые перечислены в пункте 1 статьи 1 ГК РФ. При этом упускается из виду одно важное обстоятельство: в пунктах 2 и 3 статьи 1 содержатся положения, заимствованные из текста Конституции РФ и заключающие в себе конституционный принцип соразмерности (пропорциональности) (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ) и конституционный принцип единства экономического пространства и свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств (ч. 1 ст. 8 Конституции РФ). Следовательно, общими началами, позволяющими разрешать дело как при пробельности закона, так и при неустранимых противоречиях между двумя равнозначными юридическими нормами, являются прежде всего конституционные нормы-принципы, обладающие прямым действием. Все это означает, что положение статьи 15 Конституции РФ о прямом действии конституционных норм-принципов приобретает новый смысл. Оно содержит в себе указание на важнейшую функцию конституционных норм-принципов в правовом регулировании не только конституционно-правовых отношений, но и иных "отраслевых" отношений. Эти положения Конституции РФ являются основой для становления нового направления в юридической науке - теории юридических ценностей или юридической аксиологии. Суть этой теории заключается в выработке доктринальных основ разрешения споров, в которых имеет место коллизия равновеликих правовых ценностей, в способах их балансировки, использования широкого спектра конституционных принципов для того, чтобы определить, какая же из сторон в споре должна выиграть процесс. Классическим примером такого рода балансировки между субъективным правом собственности и имущественным правом добросовестного владения является решение, содержащееся в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. по делу о проверке конституционности положения пунктов 1 и 2 статьи 167 ГК РФ.