Принудительные меры медицинского характера

Основания применения принудительных мер медицинского характера определяются содержанием  соединения в себе юридическое и  обоснованное применение.

Принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом (ст. 97 ч.1) лицам:

а) совершившим  деяние, предусмотренное статьями Особенной  части настоящего Кодекса, в состоянии  невменяемости;

б) у которых  после совершения преступления наступило  психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания;

в) совершившим  преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости;

г) совершившим  преступление и признанным нуждающимися в лечении от алкоголизма или  наркомании.

К сожалению, уголовный закон умалчивает о  принципиальном положении о том, что психическое расстройство должно оказывать влияние на поведение  лица при совершении им деяния.

Например, если страдающий хроническим психическим  расстройством (эпилепсией), совершил служебный подлог (ст. 292 УК РФ), то он не может подпадать под п. ’’б’’ ч. 1 ст. 97 УК РФ, так как невозможно, чтобы указанное хроническое психическое расстройство могло повлиять на его поведение при совершении судебного подлога.

Наличие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состоямия психики не может презюмировать невменяемость вне учета их влияния на поведение при совершении деяния, предусмотренного  Особенной частью УК РФ.

Лицам, указанным  в ч. 1 ст. 97 УК РФ принудительные меры медицинского характера назначаются  только в случаях, когда психические  расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного  вреда либо с опасностью для себя или других лиц.

Следует уточнить, в ч. 2 ст. 97 УК РФ подчеркнуто, что выбор принудительной меры определяется ’’возможностью причинения этими  лицами иного существенного вреда  либо с опасностью для себя или  других лиц’’, а не тяжестью общественно  опасного деяния. Эта возможность может увеличиваться, т.е. суд исходит не из актуальной оценки ’’возможности’’, а оценивает прогноз динамики течения психического расстройства на основании заключения судебно-психиатрической экспертизы [2.4, с. 197].

Контингент  лиц, представленных в ч. 1 ст. 97 УК РФ, начинается с лиц, признанных судом невменяемыми. Это обусловлено тем, что среди лиц, направленных на принудительное наблюдение и лечение, именно невменяемые составляют абсолютное большинство. По данным Министерства Юстиции РФ, например, в 2002г. принудительное лечение было применено к 10136 лицам, признанными невменяемыми.

Пункт ’’б’’  ч. 1 ст. 97 УК РФ определяет применение принудительных мер медицинского характера в  случаях, по существу, единичных, казуистических, когда освобождение от наказания предусмотрено ст. 81 УК  РФ.

Лицо, у  которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, освобождается от дальнейшего его отбывания. Таким лицам суд может назначить принудительные меры медицинского характера [1.2, ст. 81].

 На  основании полученных в ходе  проведенного исследования данных  и литературных источников можно  сказать, что у лиц с хроническими психическими расстройствами (в рассматриваемом случае шизофренией), не повлиявшими на способность к осознанно волевому поведению в конкретной уголовно значимой ситуации, например, при получении З., должностным лицом, взятки за незаконные действия, после осуждения к трем годам лишения свободы, оказавшегося в местах лишения свободы, может возникнуть обострение симптоматического психического расстройства, вплоть до временной потери способности к осознанно волевому поведению. Но это не может служить безусловным поводом к освобождению от уголовного наказания, ибо, освободившись подобным образом, попав после кратковременного курса принудительного лечения в благоприятную домашнюю среду, сопряженную с принудительным амбулаторным наблюдением и лечением у психиатра, этот действительно больной человек быстро достиг многолетней, возможно пожизненной ремиссии, т.е. ’’светлого промежутка’’.

В пункте ’’в’’ ч. 1 ст. 97 УК РФ указываются  лица, страдающие психическим расстройством, не исключающим вменяемости, которая не освобождает их от уголовной ответственности и наказания, но является основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.

Лица, указанные в ч. 1 ст. 97 УК РФ, не представляющие опасности по своему психическому состоянию, по решению суда могут наблюдаться и лечиться у психиатра по месту жительства в порядке, предусмотренном законодательством РФ о психиатрической помощи. Наблюдение и лечение может осуществляться как в психиатрическом стационаре, так и в амбулаторных условиях [3.8, с. 275].

Кроме того, лица, указанные в ч. 1 ст. 97 УК РФ, не представляющие опасности  по своему психическому состоянию, по решению суда могут быть направлены в психоневрологические учреждения социальной защиты в порядке, предусмотренном  законодательством РФ о социальной защите населения.

Закон подразумевает лиц, нуждающихся  в социальном уходе, т.е. тех, кто  заведомо, в силу возраста, тяжести  имеющихся психических расстройств, не обладает общественно опасной  ауто- или гетероагрессией, не имеет  перспектив излечения или улучшения психического состояния, а глубокий дефект психики не позволяет лицу находиться вне условий психиатрического стационара.

Например, 87-летний одинокий гражданин  включил на кухне газовую гарелку, но вследствие имеющихся психических  расстройств не зажег огонь, вышел из квартиры во двор дома. Газ распространился по квартире, лестничной клетке, после чего взорвался при включении освещения в подъезде и разрушил три квартиры. Взрыв газа привел к человеческим жертвам. Гражданин был признан судом невменяемым, направлен в психоневрологический интернат органов социальной защиты [2.9, с. 192].

Целями применения принудительных мер медицинского характера являются излечение лиц, указанных в ч. 1 ст. 97 УК РФ, или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ [1.2, ст. 98].

В качестве первой цели применения принудительных мер медицинского характера в  ст. 98 УК РФ указано излечение невменяемых, а также совершивших преступления алкоголиков, наркоманов, ограниченно вменяемых и лиц, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство. Излечение – это такое улучшение психического состояния лица в результате медицинского лечения, психотерапии, трудотерапии и применения других мер реабилитации, в результате чего признаки психического расстройства исчезли.

В связи с тем, что в результате лечения не всегда удается достигнуть выздоровления, в законе определена цель-минимум – улучшение психического состояния лица. Это неполное исчезновение признаков психического расстройства, ослабление явлений болезни, в результате чего лицо перестает быть опасным для себя и других лиц [3.12, с.183].

Как мы уже  упоминали, в тексте УК РФ не дано определения  принудительных мер медицинского характера, но сформулированы их цели. Последнее сделано впервые в истории уголовного законодательства РФ.

Определение целей даже при отсутствии определения  самого понятия помогает несколько  раскрыть его сущность, дает определенную возможность в судебной практике решать вопросы назначения, продолжения и прекращения принудительных мер медицинского характера. Важно и то обстоятельство, что приоритетными называются интересы достижения психического здоровья человека, а не интересы государства.

Сопоставление целей применения принудительных мер медицинского характера и целей наказания позволяет заметить не только существнное различие в их содержании, но и их некоторое сходство, объясняющее причины отнесения принудительных мер медицинского характера к уголовному праву. Общей для них является цель – предупредить совершение новых деяний, которые являются вменяемыми, применение принудительных мер медицинского характера создает условие реализации также другой цели наказания – исправления осужденного [4.3].

Цели принудительных мер медицинского характера не совпадают с целями классических медицинских мер, медицинской помощи осужденным (как, впрочем, и законопослушному населению). Классическая медицинская помощь осужденным направлена на профилактику заболеваний, их лечение.

Общие задачи медицинских мер входят в задачи принудительных мер медицинского характера  как некая составляющая, отражающая лишь один аспект применения принудительных мер медицинского характера, связанный  с гуманным желанием оказать медицинскую  помощь члену общества, пусть даже в принудительном порядке. Но не менее, а, может быть, более важен другой аспект их применения – предупреждение совершения новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части уголовного закона. Оба аспекта диалектически взаимосвязаны, а главное – достаточно часто предусматривают применение комплексного лечения.

Следует признать, что излечение, выздоровление  лиц, страдающих хроническим психическим  расстройством (которых абсолютное большинство среди направленных на принудительное лечение), в подавляющем числе случаев недостижимо.

Например, у А., страдающего шизофренией, совершившего общественно опасное деяние, обострение заболевания произошло через  пять лет после завершения  применения принудительных мер медицинского характера. У 23-летнего Н., осужденного к одиннадцати годам лишения свободы, на фоне добровольного лечения в местах лишения свободы прекратились и в течение пяти лет отсутствовали эпилептические припадки, диагноз эпилепсии (хронического психического расстройства) ему был снят, соответствующие психофармакологические препараты отменены, но это не значит, что в ходе амбулаторного наблюдения и лечения произошло излечение. Приступы заболевания могут возобновиться через весьма продолжительный срок, например, в преклонном возрасте [2.28, с. 71]. А вот у З. временное психическое расстройство прошло самопроизвольно, т.е. ’’излечение’’ возникло без лечения.

Очевидна  невозможность добиться излечения  Г., страдающего слабоумием. Что же касается лиц, страдающих иными болезненными расстройствами психики, то перспективы их излечения весьма сомнительны.

В разряд психических расстройств, не исключающих  вменяемости, попадает большое число  психических расстройств, резистентных к формальным психиатрическим методам  лечения в психотравмирующих условиях мест лишения свободы (например, расстройства личности). Принудительный характер лечения тем более не способен привести к благоприятному исходу – излечению. При лечении лиц, страдающих психическими расстройствами , не исключающими вменяемости, усилия врача – сотрудника исправительного учреждения – должны быть направлены на исключение психотравмирующих ситуаций, изменение отношения к этим ситуациям. Они строятся на принципах взаимного доверия пациента и врача, уважения независимости и свободы личности пациента, сохранения врачебной тайны. В качестве одного из важнейших профессионально-этических и правовых императивов в данной сфере выступает категорический запрет на использование медицинских знаний и положения врача в немедицинских целях [2.14, с. 263].

Таким образом, задача применения принудительных мер  медицинского характера т.е. излечение  – наполнена некоторым правовым романтизмом, что и обусловливает  следующее положение об ’’улучшении  их психического состояния’’ как  свооеобразную задачу-минимум при проведении принудительных мер медицинского характера [2.27, с. 184].

Под предупреждением  совершения лицом новых деяний, предусмотренных  уголовным законом, понимается недопущение  совершения им названных деяний во время лечения и значительное снижение или исчезновение вероятности их совершения после отмены принудительной меры медицинского характера. Предупреждение осуществляется путем амбулаторного  принудительного наблюдения и лечения либо путем помещения более опасных больных в психиатрический стационар, в котором их изолируют от общества, лечат, осуществляют уход и наблюдение [1.5].

Предупреждение  совершения новых деяний, предусмотренных  статьями Особенной части уголовного закона, возможно при последовательном решении двух задач.

Во-первых, это превенция возможности совершения таких деяний в настоящее время. Решение этой задачи связано: а) с выбором принудительных мер, которые разлчаются между собой, прежде всего, строгостью режима содержания; б) со сроком ее применения, который может продлеваться, если лицо продолжает представлять опасность, как для себя, так и для общества.

Во-вторых, предупреждение новых деяний предусматривает  такое улучшение психического состояния, которое значительно снижает, а  в идеале исключает вероятность  совершения новых деяний после отмены принудительных мер медицинского характера [2.4, с. 126].

Из этого  следует, что вполне приемлемым следует  считать положение, при котором  лицо, направленное судом на принудительное лечение в психиатрический стационар, в течение неопределенного, подчас довольно длительного времени, находится только под наблюдением медицинского персонала, не получая, по существу, никакого лечения. Судьба этих лиц в такой ситуации весьма трагична, но существующая судебная практика исходит из интересов общества, а не отдельных его представителей, отмеченных ’’печатью’’ совершенного общественно опасного деяния.

После завершения принудительных мер медицинского характера субъект, продолжая страдать хроническим психическим расстройством, может осознанно совершить преступление. В таком случае он будет подлежать уголовной ответственности.

К сожалению, большинство психиатров, по существу, отказываются брать на себя ношу реконструктивной работы по формированию социально адаптивного  поведения. Они видят свою задачу не в излечении, возвращении пациента к психическому здоровью, восстановлению гармонии человека с обществом, а в сугубо профессиональном подходе к лечению галлюцинаторно-бредовых синдромов [2.20, с. 264].