Убийство из сострадания и проблема эвтаназии

Вроде бы все ясно и понятно - дано четкое определение, деяние запрещено  и наказуемо. Однако, обратимся к  статье 33 «Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан», которая называется «Отказ от медицинского вмешательства»: «Гражданин или его законный представитель имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения, за исключением случаев, предусмотренных статьей 34 настоящих Основ. При отказе от медицинского вмешательства гражданину или его законному представителю в доступной для него форме должны быть разъяснены возможные последствия. Отказ от медицинского вмешательства с указанием возможных последствий оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем, а также медицинским работником. При отказе родителей или иных законных представителей лица, не достигшего возраста 15 лет, либо законных представителей лица, признанного в установленном законом порядке недееспособным, от медицинской помощи, необходимой для спасения жизни указанных лиц, больничное учреждение имеет право обратиться в суд для защиты интересов этих лиц». При прочтении текста статьи возникает стойкое ощущение дежа-вю. А после повторного изучения определения пассивной эвтаназии становится понятным, откуда это самое ощущение берется. В российском законодательстве прописана процедура самой настоящей пассивной эвтаназии, когда «врач сам не вмешивается в жизнь пациента с целью ускорения его смерти, но и не оказывает по просьбе больного, необходимую помощь для продления жизни».

Но может быть в следующей, 34 статье в перечне исключений мы встретим эвтаназию? Ничего подобного. Там государство  заботится об общественном здоровье: «оказание медицинской помощи […] без согласия граждан или их законных представителей допускается в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, или лиц, совершивших общественно опасные деяния, на основании и в порядке, установленных законодательством Российской Федерации».

Итак, в одном и том же документе, с разницей в несколько статей и запрещается, и разрешается  эвтаназия. Получается следующее, по закону карается только эвтаназия активная, которая идентифицируется со ст.УК «умышленное убийство», за которое  определяется соответствующее наказание  сроком лишения свободы от 5 и  более лет. А за пассивную эвтаназию, когда медработник просто не оказывает  помощь больному, пусть даже по его  собственному желанию, не подпадает  ни под какую статью.

Предположим, что в стационар  поступает больной с каким-либо неизлечимым заболеванием в терминальной стадии. Он письменно отказывается от реанимационных мероприятий и  врачи, обязанные блюсти интересы пациента, просто не мешают ему спокойно уйти. Довольны противники эвтаназии - ведь нигде не прозвучало этого ''страшного'' слова. Довольны сторонники - ведь фактически это она самая и была.

Крайними остались, как всегда, врачи и пациенты. Врачи - потому что вынуждены разрываться между  своим профессиональным долгом - спасать  людей - и требованием строго соблюдать  закон. Пациенты - потому что оказались  незащищенными от возможных нарушений  и злоупотреблений в этой непростой  области взаимоотношений больницы и больного. Политика ''двойных стандартов'' никогда не приносила ничего хорошего, а уж тем более в нашей стране. России как никогда нужно разностороннее и четкое законодательство об эвтаназии. Мы не говорим здесь о необходимости  легализовать активную эвтаназию - это  предмет дискуссий еще не на один десяток лет. Но фактически существующую пассивную ''хорошую смерть'' просто жизненно необходимо оформить юридически.

В науке уголовного права России и зарубежных государств проблема эвтаназии  нередко рассматривается с уже  упомянутой позиции более широкого понятия – согласия потерпевшего на причинение вреда. Российское уголовное  право исходит из того, что такое  согласие, по общему правилу, не должно рассматриваться в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Поэтому  позиция действующего уголовного законодательства России относительно эвтаназии однозначна: это убийство – умышленное, неправомерное лишение жизни другого человека. Мотив сострадания, указанный в перечне привилегированных обстоятельств, предусмотренных в статье 61 УК Российской федерации, может быть учтён лишь при назначении наказания виновному лицу, но не при квалификации деяния. Убийство по мотиву сострадания квалифицируется по ч.1 ст. 105 УК РФ, т. е. как простое убийство. Что касается склонения к эвтаназии (и вообще к убийству), то наш УК не предусматривает ответственности за таковое деяние, в УК РФ предусматривается лишь состав доведения до самоубийства (ст. 110), предполагающего определённый способ совершения: применение угроз, жёсткое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего. Под склонением больного к эвтаназии, на наш взгляд, следует понимать возбуждение в нём решимости уйти из жизни и обратиться с просьбой об эвтаназии к медицинскому работнику. Подобные действия нельзя рассматривать с позиции института соучастия или какого-либо другого уголовно-правового института. Даже если признать акт эвтаназии формой самоубийства при помощи врача, то и в этом случае нельзя наказать лицо, склонившего больного к эвтаназии.

Важно понимать, что эвтаназия как  юридический факт представляет собой  не «реализацию права на жизнь», а преступление. Очевидно, что по ряду признаков эвтаназия тождественна убийству. Вместе с тем, существующие особенности эвтаназии не позволяют  это деяние полностью отождествить с убийством, квалифицируемым по ст.105 УК РФ. Поскольку тем самым  нарушается один из основополагающих принципов уголовного права, а именно принцип справедливости, требующий  чтобы наказание и иные меры уголовно-правового  характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, соответствовали характеру  и степени общественной опасности  преступления, обстоятельствам его  совершения и личности виновного. Это  обусловливает необходимость выделения  эвтаназии в самостоятельный  состав менее опасного вида убийства со смягчающими обстоятельствами и дополнения УК специальной статьей (носящей привилегированный характер), в которой законодатель, помимо установления ответственности за эвтаназию, дифференцировал бы ее (ответственность) в зависимости от формы осуществления. Представляется, что такая норма об эвтаназии поможет избежать двух опасных крайностей: декриминализации эвтаназии и отождествлении ее с убийством. Мы считаем, что отвергая право на смерть, наше государство обрекает неизлечимо больного человека на невыносимые физические и нравственные страдания.

Право на жизнь, несомненно, должно включать в себя и право на смерть. Важно  отметить, что поддержание жизни  в то время, как она наполнена  физическими и нравственными  страданиями умирающего человека, было бы негуманно. Как правило, действия врача направлены исключительно  на благо пациента. Но если процесс  мучительного умирания затягивается на месяцы и даже годы, то деятельность врача по поддержанию жизни не просто не гуманна, а бесчеловечна.

Сегодня возможность появления  эвтаназии в России поддерживают только организации по защите прав пациентов, другие же эксперты считают, что общество не готово к принятию подобного закона. Но есть и конкретные предложения о введении отдельной  статьи в Уголовный кодекс, которая  установит ответственность за эвтаназию, поскольку, как мы уже говорили, существующий законодательный подход квалификации эвтаназии в части 1 статьи 105 Уголовного кодекса РФ (убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку) не способен обеспечить соответствие уголовно-правовой оценки эвтаназии  объективным свойствам этого  деяния, а назначение наказания - характеру  содеянного и личности виновного. Отличие  эвтаназии от простого убийства заключается  в объекте преступления. Объектом простого убийства является жизнь человека, объектом эвтаназии является жизнь  неизлечимо больного человека.

В 2006 году депутаты Мосгордумы выступили с инициативой отвести  эвтаназии отдельное место в  Уголовном кодексе РФ. Если предложение  депутатов стало бы законом, то смерть по собственному желанию была бы вписана статьей в УК, а наказание за помощь в ее совершении стала бы значительно мягче. Законопроект, предложенный депутатами Мосгордумы, предлагал достаточно мягкое наказание за "убийство из сострадания". За причастность к эвтаназии медицинского работника установить ответственность в виде ограничения свободы до 2 лет с лишением права занимать должность до 2 лет. За причастность к эвтаназии иных лиц предлагается ограничение свободы до 3 лет или лишение свободы от 3 до 7 лет. В апреле 2007 года Совет Федерации вновь обсуждал проблему эвтаназии. Инициатор обсуждения - председатель Комитета СФ по социальной политике Валентина Петренко - предлагала применять эту меру в исключительных случаях и только если об этом попросит сам тяжелобольной человек. При этом больной должен заявить о своем решении уйти из жизни лечащему врачу, написать на его имя заявление и заверить его у нотариуса. Далее, по мнению сенатора Петренко, заявление будет рассматривать медицинский консилиум, который должен подтвердить диагноз. Следующая инстанция – специальный совет по эвтаназии при местном органе исполнительной власти, куда должны входить медики, прокуроры, адвокаты и общественные деятели. Совет в течение двух месяцев будет изучать историю болезни заявителя и проверять, не принято ли его решение под чьим-то влиянием. Если все окажется чисто, больному будет введена повышенная доза обезболивающего, в результате чего отключится мозг и... наступит смерть.

Тем временем многие общественные деятели и медики отнеслись к  подобному решению как к шагу к легализации эвтаназии, к которой  Россия не готова. Среди них такое  мнение высказали Александр Семенников (председатель комиссии Мосгордумы по законодательству), Владимир Жириновский (вице-спикер Госдумы РФ), Вера Миллионщикова (главный врач Первого московского хосписа) и др¹⁴.

Председатель Совета Федерации  Сергей Миронов выступает категорически  против эвтаназии¹⁵. Он заявил об этом 5 февраля 2008 года на Интернет-пресс-конференции, отвечая на вопрос, собираются ли парламентарии узаконить эвтаназию. "У нас нет намерений по принятию подобного закона, лично я против эвтаназии", - сказал спикер.

Он согласился с мнением  пользователей в том, что сейчас нет достаточных гарантий "в  честности и ответственности  лиц, которые будут принимать  решение об эвтаназии".

На современном этапе ясно одно – легализация эвтаназии требует  детального подхода, качественного  изучения и обсуждения. Совершенно невозможно решать проблему эвтаназии  с категоричной позиции «да –  нет». Так как отношение к эвтаназии  в обществе неоднозначно, причем, каждую сторону можно понять или, наоборот, осудить.

Поражает тот факт, что некоторые  законотворцы и лица большой политики (которые яро выступали с позиции  «против») применили эвтаназию в  отношении к себе. Так, с одобрением была принята эвтаназия 37 - го президента США Ричарда Никсона. После первого  инсульта он написал обращение к  лечащим врачам с просьбой не прибегать  к искусственным методам продления  его жизни в случае повторения кровоизлияния в мозг, когда он не сможет выразить свою волю.

Сознательно прекратил принимать  лекарства после консультации с  личным врачом и составления завещания  президент Франции Франсуа Миттеран, страдавший последней стадией рака. И в этом случае в прессе отмечалась мужественность именитого больного, желание быть хозяином собственной  судьбы.

ГЛАВА 3. Правовое регулирование эвтаназии в зарубежных странах

3.1 Правовая регламентация  эвтаназии в европейских странах

Следует констатировать, что проблема эвтаназии не нашла своего решения  и в международно-правовых актах, в частности в Европейской  конвенции о правах и основных свободах человека, принятой 4 ноября 1950 г. и вступившей в силу 3 сентября 1953 г.

В соответствии с Венецианской декларацией  о терминальном состоянии, принятой 35-й Всемирной медицинской ассамблеей (ВМА) в октябре 1983 г., в процессе лечения врач обязан, по возможности, облегчить страдания пациента, всегда руководствуясь интересами последнего. При этом считается, что врач не продлевает мучения умирающего, прекращая по его просьбе, а если больной без сознания – по просьбе его родственников, лечение, способное лишь отсрочить наступление неизбежного конца. Вместе с тем отказ от лечения, согласно Декларации 1983 г., не освобождает врача от обязанности помочь умирающему, назначив лекарства, облегчающие страдания. В октябре 1987 г. 39-я ВМА в Мадриде приняла Декларацию об эвтаназии. Текст документа гласит: «Эвтаназия, как акт преднамеренного лишения жизни пациента, даже по просьбе самого пациента или на основании обращения с подобной просьбой его близких, не этична. Это не исключает необходимости уважительного отношения врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания».¹⁶

Таким образом, Венецианская и Мадридская декларации ВМА допускают  пассивную форму эвтаназии: врач ничего не предпринимает для продления  жизни больного, а применяет лишь обезболивающие средства.

В некоторых зарубежных государствах убийство по мотиву сострадания, совершённое  по просьбе потерпевшего, представляет собой самостоятельный привилегированный  вид умышленного причинения смерти. В этих случаях уголовное законодательство предусматривает более мягкое наказание  по сравнению с тем, которое назначается  за простое или квалифицированное  виды убийства. Те государства, в которых  предусмотрен привилегированный вид  убийства, совершённого по просьбе  потерпевшего, как правило, включают в свои уголовные кодексы и  составы пособничества самоубийству либо склонения к нему. Помощь другому  лицу в самоубийстве наказывается в  Австрии (§ 78 УК Австрии) и в Дании (§ 240 УК Дании). В УК Швейцарии установлена  уголовная ответственность за пособничество  самоубийству, совершённое из корыстных  побуждений (ст. 115). Согласно УК Польши, тот, кто путём уговоров или оказания помощи доводит человека до покушения  на свою жизнь, подлежит наказанию лишением свободы на срок от трёх месяцев  до пяти лет (ст. 151)».¹⁷ По результатам опроса, проведенного ЦИОМ в 2009 году, по мнению около половины поляков (48%) врачи должны выполнять волю страдающих неизлечимыми болезнями, которые добиваются предоставления им средств, вызывающих смерть. Противоположное мнение выражает 39% опрошенных. В вопросе юридической регуляции эвтаназии, большинство исследуемых (61%) считают, что право должно разрешать, чтобы по просьбе неизлечимо больного, страдание которого нельзя облегчить, и его семьи врач мог сократить жизнь пациента с помощью безболезненных средств. Каждый четвертый взрослый поляк (26%) не имеет относительно этого никаких сомнений. Противоположного мнения почти треть опрошенных (31%).

В нашей работе мы рассмотрим правовое регулирование эвтаназии  в таких странах как Голландия, Бельгия, Франция и Швейцария. В  Голландии впервые вопрос о легализации  умерщвления безнадежных больных  из милосердия начали рассматривать  в 1970-е годы. С годами все больше обнажалось противоречие между суровыми законами в этой области (бытовало мнение, что они даже слишком суровы, чтобы  их можно было исполнять) и реальной негласной практикой. По подсчетам, произведенным еще 17 лет назад, в  стране за год происходило примерно две тысячи случаев, когда врачи  по просьбе невыносимо страдавших и  не имевших шансов выжить больных  прерывали их мучения. Кроме того, в той же тяжелой ситуации совершалось  около четырехсот самоубийств с  помощью медиков.