Развитие уголовного права России в XI-XVII вв

Смертная казнь как  вид наказания характерна не только для законодательства XV в., но и в последующих законодательных актах русского государства она имеет место. Примером может служить ст. 115 Пространной редакции Судебника 1589 г.

О том, что аппарат  уголовных репрессий совершенствуется, свидетельствует и новое правило, введенное Судебником 1589 г., требующее проверки материалов "уголовного дела" посредством так называемого мирского обыска (т.е. опроса всей общины), показаний "добрых людей", объявляющих какого-либо человека "лихим".

Община ("мир") должна была сама проводить расследование  преступления. Делегируя эти функции, правительство создавало форму непредвзятости и надклассовости выносимого преступнику приговора. Получалось, что вина "лихого человека" устанавливалась не правительственными учреждениями, а его общиной, членом которой он сам являлся.

В XV-XVI вв. появляется такое понятие как опальное заточение. И формой такой внесудебной опалы была монастырская ссылка. В историко-правовой литературе этот вопрос еще недостаточно изучен. К сожалению практика применения опальной ссылки не нашла отражения и в общерусском законодательстве. Как отмечает исследователь Шаляпин С.О. - "средневековая внесудебная опала не носила для своих жертв позорящего характера, не была строго регламентирована по срокам и формам реализации и в итоге могла обернуться как пожизненным тяжким заточением, так и полной реабилитацией с получением материальной компенсации"⁴⁵.

Целью опального заключения в монастырь являлось не столько  уголовное наказание, сколько политическая и гражданская изоляция от общества. В современной юридической, а более в дипломатической практике оно похоже на интернирование.

Поскольку лица, подвергшиеся, опале были хорошо известны в обществе, пользовались авторитетом, поддержкой и политическим влиянием, такое отбытие наказания устраивало всех. С одной стороны - монашеская обитель обеспечивала определенный режим, жесткий надзор за поведением, а с другой - такая политическая изоляция через насильственный постриг окончательно прерывала связь с лицом, подвергнувшимся такой опале.

В литературе отмечен  ряд подвергнувшихся опале и  сосланных в монастырь иерархов русской православной церкви.

Так, в июле 1439 г. митрополит Исидор по приказу Василия Темного  за поддержку Флорентийской унии был объявлен еретиком и сослан в  Чудов монастырь. После взятия в 1514 г. Василем III Смоленска местный епископ Варсонофий, возглавлявший пролитовскую партию, был заточен в Спасо-Каменный монастырь.

Тот же Василий III заточил  новгородского архиепископа Серапиона  в Андроников монастырь. Митрополита Даниила в 1539 г. Иван Шуйский сослал в Иосифо-Волоколамский монастырь. И таких примеров в истории достаточно много.

Но не только духовные лица подвергались такой форме опалы, имеются и многочисленные примеры  насильственного пострига в монашество светских лиц.

Участников заговора Софьи Палеолог 1499 г. Иван III по "печалованию" духовенства вместо смертной казни отпустил в монашество. В 1491 г. Иван III, "поймав" углицкого удельного князя Андрея Васильевича Большого, сослал его сыновей Ивана и Дмитрия в Переяславль-Залесский, а затем насильственно постриг в Белозерском монастыре.

Наиболее известный  невольный постриженик этого  периода - царь Василий Иванович Шуйский, заточенный в Чудовом монастыре в июле 1610 г.

С течением времени монастырские застенки стали использоваться как  обычные общеуголовные тюрьмы для содержания уголовных элементов. Для привилегированных преступников использовались личные царские тюрьмы в Москве, Александровой слободе и других местах.

Следовательно, монастырская ссылка "опала" вполне может рассматриваться самостоятельной мерой наказания в репрессивной системе России в XV-XVI вв.

Глава 4. Преступление и наказание по Соборному Уложению 1649 года

4.1. Составы  преступлений по Соборному Уложению

Соборное уложение 1649 г. значительно превосходило по своему объему общероссийские судебники 1497 и 1550 гг. Вместе с тем его содержание было составлено из правовых норм различного происхождения. Как гласит преамбула к основному тексту Уложения царя Алексея Михайловича, для его создания предполагалось выполнить следующие действия: 1) "выписать" статьи, которые "пристойны" (применимы) "к государьственным и к земским делам", из правил святых апостолов и святых отцов и градских законов "греческих царей"; 2) "собрать" "прежних великих государей царей и великих князей российских и отца его государева блаженныя памяти великаго государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всея Русии указы и боярские приговоры"; 3) "справити" (исправить) названные указы и боярские приговоры со старыми судебниками; 4) "написати и изложити" статьи, отсутствовавшие в судебниках и боярских приговорах прошлых лет⁴⁶.

В действительности же при  создании Соборного уложения 1649 г. была проделана более масштабная работа, чем та, о которой говорилось в  его преамбуле. Огромный правовой материал не просто свели в единый юридический сборник, а предварительно классифицировали. Весь текст данного правового памятника был разбит на главы, каждая из которых получила свое наименование. Пометы, сделанные на полях рукописного свитка, и само содержание статей Уложения показывают, что его составители черпали правовые нормы из большего количества источников, чем это обозначено в преамбуле. Среди подобных заметок встречаются, например, такие: "из Моисеева закона", "из Стоглава", "из Литовского [статута]"⁴⁷.

Глава Х: О суде. Статья 198: "А будет кто приедет к  кому ни будь на двор насильством, скопом и заговором, умысля воровски, и учинит над тем, к кому он приедет, или над его женою, или над детьми, или над людьми смертное убойство, а сыщется про то допряма, и того, кто такое смертное убойство учинит, самого казнить смертью же, а товарыщев его всех бить кнутом и сослать, куды государь укажет".

О том, что приведенная  статья Соборного уложения сформулирована на основе соответствующей статьи в Литовском статуте, свидетельствует помета "из Литовского", сделанная рядом с ее текстом в рукописном свитке русского юридического сборника. В результате переработки нормы Литовского статута составителями Соборного уложения был конкретнее определен объект преступного посягательства: в первом из правовых памятников шла речь об убийстве какого-либо человека ("в томъ дому кого кольвекъ забил"), во втором говорилось об убийстве хозяина дома, его жены, или детей, или слуг. Кроме того, были по-новому распределены санкции: в Литовском статуте карались смертью и главный исполнитель, и соучастники преступления, согласно же Соборному уложению, главный исполнитель приговаривался к смертной казни, а соучастники - к битью кнутом и к ссылке. Наконец, и это самое главное: если в Литовском статуте наказывалось преступление, совершенное в шляхетском доме ("хто бы на чый домъ шляхетский..."), то в Соборном уложении социальная принадлежность хозяина дома вообще не указывалась.

Многие редакционные нововведения, сделанные составителями  Соборного уложения 1649 г. в содержании норм, заимствованных из Статута Великого княжества Литовского 1588 г., были обусловлены тем, что в России середины XVII в. существовал более развитый судебный процесс по сравнению с тем, на который был рассчитан Статут. В тех случаях, когда в Литовском статуте не ставился вопрос о проведении судебного разбирательства, Соборное уложение указывало, например: "На того убойца дати суд, а с суда сыскать".

Наиболее распространенным приемом переработки статей Литовского статута при введении их в содержание Соборного уложения было их разделение на части. Многие статьи Литовского статута были весьма объемными. При этом в одной и той же статье могла идти речь, например, о заговоре или бунте "на здоровье наше государево", об оскорблении государева величия, о фальшивомонетничестве, о собирании войска против государя, об измене. В Соборном уложении каждой из разновидностей преступлений посвящалась, как правило, отдельная статья.

Литовский статут отличался  многословностью и цветистостью выражений. Заимствуя из него статьи, составители Соборного уложения сокращали и упрощали их текст.

Несмотря на то что  заимствования из Литовского статута  в тексте Соборного уложения были довольно значительными, практически ни одна использованная статья не была оставлена без переработки, причем чаще всего существенной, затрагивавшей не только форму, но и содержание. Изменение литовского правового материала московскими законоискусниками было по-настоящему творческим: нормам литовского права придавалась бoльшая определенность, конкретность изложения, а то и новый смысл. Работу такого объема и такой сложности невозможно было выполнить быстро. Очевидно, что переработка материала Статута Великого княжества Литовского 1588 г. и приспособление его к условиям России должны были начаться ранее 1648 г. На основании некоторых фактов можно утверждать, что этот процесс шел в России уже в первой трети XVII в.

Анализ содержания Соборного  уложения 1649 г. показывает, что в  него вошли правовые нормы, происходившие из многих источников: из судебников 1497 и 1550 гг., из царских указов и боярских приговоров, записанных в указных книгах различных приказов, из Статута Великого княжества Литовского 1588 г., из византийского сборника под названием "Прохирон", составленного в 70-е годы IX в., из Стоглава и др. Кроме того, значительная часть новых правовых норм была сформулирована составителями Уложения на основе требований, которые были изложены в челобитных представителей различных групп населения, избранных в августе 1648 г. в состав Земского собора. Перед комиссией, которой царь Алексей Михайлович поручил разработать проект Соборного уложения, стояла весьма сложная задача: свести воедино множество различных по своему происхождению правовых норм, приспособить содержание этих норм к условиям русского общества середины XVII в., расположить их в определенном порядке по главам. И с этой задачей комиссия успешно справилась.

Соборное уложение вобрало  в себя прошедшие проверку временем нормы русского права, воплотило  в своем содержании многовековой опыт русской юриспруденции. Нормы, заимствованные его составителями из иностранных источников, были отредактированы таким образом, что стали выражать правовые воззрения, характерные именно для русского общества. Текст Соборного уложения был написан языком, понятным для основной массы населения России. Новая юридическая терминология, использованная в изложении его правовых норм, базировалась, как и терминология всех предшествовавших ему сборников русского права, на бытовых терминах этого языка. Соборное уложение стало и по содержанию его правовых норм, и по приемам юридической техники, и по сущности выраженных в его тексте правовых идей самым значительным памятником русской правовой культуры средневековой эпохи.

Текст Соборного уложения 1649 г. был составлен из 967 статей, сгруппированных в двадцати пяти главах. Главы с первой по девятую объединили правовые нормы, предназначенные защищать интересы церкви и государства, на что указывают сами названия данных глав. Так, глава I называется "О богохулниках и о церковных мятежниках", глава II - "О государьской чести и как его государьское здоровье оберегать", глава III - "О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакого бесчиньства и брани не было", глава IV - "О подпищикех и которые печати подделывают", глава V - "О денежных мастерех, которые учнут делати воровские денги", глава VI - "О проезжих грамотах в ыные государьства", глава VII - "О службе всяких ратных людей Московского государьства", глава VIII - "О искуплении пленных", глава IX - "О мытах, и о перевозех, и о мостах".

В главы с десятой  по двадцатую вошли по преимуществу нормы гражданского права и правила, по которым вершился суд по гражданским и уголовным делам, а также "суд о крестьянах" и "суд о холопах". Самой большой среди них стала глава X (287 статей), получившая название "О суде". За ней была помещена глава XI "Суд о крестьянах", затем - составленная всего из трех статей глава XII "О суде патриарших приказных и дворовых всяких людей и крестьян". Далее следовали глава XIII "О Монастырском приказе", глава XIV "О крестном целовании", глава XV "О вершенных делах", глава XVI "О поместных землях", глава XVII "О вотчинах", глава XVIII "О печатных пошлинах", глава XIX "О посадских людех", глава ХХ "Суд о холопех".

В главах XXI, XXII были изложены преимущественно нормы уголовного права, и это отчетливо отразилось в их названиях: "О разбойных  и о татиных делах" (глава XXI), "Указ за какие вины кому чинить смертная казнь и за какие вины смертию  не казнить, а чинить наказанье" (глава XXII). Глава XXV "Указ о корчмах" рассматривала преступления, связанные с содержанием корчмы, продажей вина, торговлей табаком.

Глава XXIII, состоявшая из трех статей, была посвящена некоторым  вопросам судопроизводства по делам стрельцов, она и называлась соответственно - "О стрельцах". В главе XXIV был изложен "Указ о атаманех и о казакех", она включала в себя всего две статьи⁴⁸.

В исторической литературе, посвященной Соборному уложению 1649 г., часто высказывается мнение о том, что выраженный в этом правовом памятнике формальный взгляд на сущность преступления, т.е. понимание преступления не только как действия, причиняющего кому-то какой-либо материальный вред, но и как простого нарушения царского указа⁴⁹, появился под влиянием византийских правовых концепций, в особенности представления о преступлении, характерного для Прохирона. Подобным же образом влиянию византийского права приписывается и утверждение в Соборном уложении воззрения на наказание как на средство устрашения.