Развитие уголовного права России в XI-XVII вв

Русская Правда большое  внимание уделяет преступлениям  против собственности. Это объясняется стремлением феодалов обезопасить своё имущество от каких-либо посягательств. В период возникновения и первоначального развития феодального права ещё не существует сложной классификации имущественных преступлений. Очень часто, и Русская Правда не исключение, одно название служит для обозначения многих видов имущественных преступлений.

Из имущественных преступлений Русская Правда наибольшее внимание уделяет татьбе, т.е. краже - тайному похищению чужого имущества. Известны такие её виды, как кража из закрытого помещения (ст. 31 КП, ст.ст. 35, 41 ПП), кража хлеба (ст. 43 ПП), конокрадство (ст. 13 КП, ст. 35 ПП), кража холопа (ст. 29 КП), сельскохозяйственных продуктов и скота (ст.ст. 36, 40 КП, ст.ст. 42, 45 ПП), кража корабля - ладьи (ст. 35 КП, ст.79 ПП) и пр. Были известны и другие имущественные преступления: разбой (не отличимый ещё от грабежа) (ст. 20 КП, ст. 7 ПП), уничтожение чужого имущества (ст.ст. 75, 84 ПП), порча межевых и бортных знаков (ст. 34 КП, ст.ст. 71, 72 ПП), поджог (ст. 83 ПП).

В отечественном праве  об уголовной ответственности за временное позаимствование впервые упоминается в Русской правде. По степени общественной опасности данное деяние относилось к достаточно тяжким преступлениям, так как ответственность за его совершение была связана не только с материальными санкциями, но и с телесными наказаниями, а также лишением свободы. Наказание за неправомерное позаимствование по российскому праву всегда было сродни ответственности за совершение кражи (татьбы, воровства), грабежа, разбоя, истребления имущества, что характеризует его прежде всего как преступление против собственности⁶.

О преступлениях против семейных отношений и нравственности Русская Правда не упоминает. О них довольно подробно говорится в княжеских церковных уставах, которые будут рассматриваться ниже.

Русская Правда не содержит никаких статей о церковных преступлениях. Мало статей содержится и в церковных уставах. Устав князя Владимира упоминает такие преступления, как церковная кража, разграбление могил, посечение крестов, ввод в церковь животных и птиц, моление под овином, в рощах, у воды, колдовство. Однако никаких наказаний Устав за эти преступления не предусматривает. Отсутствие упоминания о преступлениях против церкви в Русской Правде и незначительное внимание, которое уделяется этим преступлениям в церковных уставах, объясняется не тем, что эти преступления вообще отсутствовали в Киевском государстве, а тем, что все эти дела рассматривались по византийским законам. Виновные наказывались по византийской системе наказаний.

Нормы уголовного права  можно найти и в других документах того периода.

Одним из таких документов является Устав князя Ярослава о церковных судах. Устав князя Ярослава Мудрого развивает основные идеи, заложенные в Уставе князя Владимира Святого. Большинство статей Устава князя Ярослава посвящено регулированию взаимоотношений полов вообще и брачно-семейных отношений в частности.

Тем не менее, нельзя считать Устав князя Ярослава кодексом семейного права, т.к. отношения между полами рассматриваются преимущественно с уголовно-правовых позиций. Например, умычка (т.е. похищение), чьей-либо дочери влечёт за собой ответственность перед церковной властью и перед князем (ст. 2). Наряду с уголовной ответственностью перед церковью и государством в статье предусматривается и гражданско-правовая ответственность перед потерпевшей. Таким образом, санкция нормы может содержать указания сразу на два, а иногда и на три вида ответственности: уголовную, гражданскую и собственно церковно-правовую.

При анализе документа  ясно виден его сословный, феодальный характер. Ярким примером этого может  служить ст. 30. Наказание за оскорбление  замужней женщины различается в зависимости от сословной принадлежности пострадавшей: если потерпевшая - “боярьская жена великых бояр”, то штраф составляет 5 гривен золотом; если потерпевшая “будеть меньших бояр”, то штраф - 3 гривны золотом; если “городскых людей”, то 3 гривны золотом; а “селенце (сельчанке) - 60 резан”.

В Уставе предусматриваются  различные преступления: похищение  женщины (ст. 2), изнасилование (ст. 3), в т.ч. групповое (ст. 7), внебрачные связи мужа (ст. 8), двоеженство (ст.ст. 9,17), половые сношения в кругу кровных родственников, духовных родственников и свойственников (ст.ст. 13, 15, 16, 22-28), детоубийство (ст. 6), оскорбление замужней женщины (ст. 30), насильственное подстрижение бороды или волос (ст. 31) и др. Особо стоит выделить воровство (ст.ст. 32-34), в т.ч. жены у мужа (ст.ст. 36-37), и поджог (ст. 14). 

Памятники права свидетельствуют, что на протяжении веков юридическая  систематизация производилась по основаниям, далеким от современных, и прообразы норм, ныне разграничиваемых как материальные и процессуальные⁷, гражданские и уголовные, долгое время входили в состав единых институтов. Да иначе и быть не могло, когда не делалось четкого различия между уголовным и гражданским процессом, и карательные элементы (в виде увечащей, а нередко и смертельной пытки) вплетались в ход судебного разбирательства, предшествуя разрешению дела. Дифференциация материальных, процессуальных и пенитенциарных норм, группировка их в отрасли - результат дальнейшего исторического развития права.

Так, например, можно констатировать, что материальные и процессуальные нормы устанавливались в Русской Правде рядом друг с другом, порой составляя содержание одной статьи. В частности, в ст. 29 Пространной Русской Правды по списку Троицкому I указано: "Ежели кто придет в судебное место с прошением на кого в битье его и покажет на себе кровавые язвы или синие пятна, ударениями причиненные, таковой не имеет нужды представлять свидетелей, и получает во удовлетворение свое 3 гривны от причинившего ему язву. Ежели же на нем не явится знаков ударения, то должен представить свидетелей слово противу слова, и кто, по свидетельскому показанию начал драку, с того и взыскать 60 кун. Если же и кровавые знаки на ком будут, но по свидетельским показаниям окажется, что он сам драку начал, то вместо удовлетворения, которого он искал, да вменятся ему те язвы, кои он получил".

Тесное соседство норм материальных и процессуальных наблюдается  как в Псковской судной грамоте, так и в обоих Судебниках. Кроме  того, происходит конкретизация правового регулирования. Так, в период между Русской Правдой и Судебниками постепенно растет количество нормативных предписаний общего характера: появляются положения о группе в преступлении, рецидиве, неоднократности, новых видах наказания и т.д.

1.2. Цели и  виды наказаний по Русской правде

Русская Правда в вопросах ответственности исходил из позиций  его основного источника - обычаев. Русская Правда решала с помощью ответственности следующие задачи - удовлетворение потерпевшего и возмещение ущерба, чем фактически сводила ответственность к возмездию, которое проявлялось в мести или денежной компенсации.

В отличие от доклассового общества, ответственность в период действия Русской Правды становится орудием в руках господствующего  класса по подавлению эксплуатируемых им. Используя ответственность в целях защиты своих привилегий, господствующий класс стремился прежде всего к охране своих интересов, пренебрегая при этом интересами основной массы населения. Так, например, согласно установлениям Русской Правды, холоп не был наделен каким-либо правом и являлся по закону собственностью, вещью хозяина. Хозяин же мог холопа убить, продать и т. п. и не нес за это ответственности. В некоторых случаях с холопом имел право расправиться и сам потерпевший от него и также не нес за это ответственности (ст. 17).1

Ответственность по Русской  Правде имеет как бы двойственный характер. Это видно из ст. 1, согласно которой при отказе от кровной  мести она может быть заменена «вирой» - уплатой своего рода компенсации  потерпевшей стороне и вознаграждением князю⁸.

Ответственность по Русской  Правде наступает за сам факт нанесения  «обиды» так же, как и в доклассовый период. Господствует объективное вменение, что связано со слабым развитием в ту пору общественной и законодательной мысли, которая не шла дальше внешнего явления, не доискивалась до вины, ее оттенков и т. д. Да и особой необходимости в этом не было: для достижения цели возмещения причиненного ущерба вина при ответственности значения не имела. Ответственность наступала при любом причинении вреда, а без его причинения не было и ответственности.

Русская Правда не различала  невозвращение долга и кражу. Убийство, телесные повреждения и изнасилование влекли за собой «виру», неуплата которой служила поводом для физического воздействия на личность виновного. Такое наказание было возможно и при неуплате долга. Таким образом, ответственность в зарождавшемся феодальном уголовном праве преследовала прежде всего цель удовлетворения интересов потерпевшей стороны (частных лиц). Этим по возможности для усиления своего господства пользовались и князья, не обладавшие еще сильной властью в государстве.

Источники Древней Руси наглядно демонстрируют неравное положение  участников судопроизводства, что объяснялось существованием сословно-феодальных отношений в обществе. Представители феодальной аристократии, отправляющие правосудие, занимали самое привилегированное положение: любое посягательство на них каралось суровыми мерами. Так, согласно ст. 6 Новгородской Судной грамоты наказывались действия по подстрекательству толпы к нападению на суд или на противоположную сторону. Такие действия, совершенные в отношении посадника, тысяцкого, владычного наместника, иных судей, наказывались штрафом в зависимости от сословной принадлежности потерпевшего⁹.

Статья 1 Краткой редакции Русской Правды предусматривала наказания за убийство княжеского дружинника, княжеского приказчика, тиуна, судебного должностного лица. В качестве наказания альтернативно предусматривались кровная месть либо денежный штраф. Кровная месть в качестве наказания рассматривалась со стороны близких родственников: сына, отца, брата, детей брата и т.п. Если не было желающих отомстить, то назначался штраф.

Анализ памятников древнерусского права показывает, что приоритет  в охране отношений, обеспечивающих правосудие, распространялся на те из них, которые непосредственно защищали служителей судебной власти либо лиц, обеспечивающих ее осуществление. К последним можно отнести лиц, следивших за порядком в суде, осуществлявших вызов в суд сторон, арест и пытку обвиняемых и др.¹⁰

Спектр наказаний по Русской Правде невелик. Это "поток и разграбление" (обращение в рабство, "князь поточит" и полная конфискация имущества), "вира" (денежный штраф в размере 40 гривен) и различного рода фиксированные денежные штрафы от 5 до 12 гривен ("урок", "продажа", "головничество").

Спорным является вопрос о применении телесных наказаний, исходя из анализа уже вышеупомянутых источников. По мнению некоторых дореволюционных русских ученых телесные наказания появились на Руси еще в глубокой древности, вместе с возвышением власти Киевских князей. Существует такая точка зрения, что жестокие карательные меры уголовного права последующих времен были заимствованы русскими от татаро-монгол. А до этого меры наказания носили достаточно мягкий характер. Карамзин, Максимович, Депп и др. утверждали, что законодательный сборник ХП-ХШ в.в. Русская Правда знает только кровную месть и денежную систему выкупов. Единственное наказание, налагаемое князем вместо штрафа, было "поток и разграбление", что означало изгнание, отдачу в рабство, выдачу народу и конфискацию имущества. Русская Правда, казалось бы действительно прямо запрещает телесные наказания "...если кто кого ударитъ без княжего слова, за ту муку 80 гривен". Кнут, правеж, батоги и другие орудия истязания пришли к нам от азиатских народов. Русским вообще в те времена совершенно чужды были телесные наказания. Недаром при заключении торгового договора г. Любека с новгородцами в XIII веке эти последние отказались пороть воров розгами и клеймить их в щеку.

Другие дореволюционные русские ученые Сергиевский, Владимирский-Буданов, Сергиевич доказывают с несомненной ясностью существование у нас телесных наказаний еще до монголов. Действительно, Русская Правда запрещает бить без княжеского слова. Но не подразумевается ли под этим, что побои производились только по приказанию князя? "Поток или разграбление" вовсе не означали, по их мнению, исключительно отдачу в рабство или изгнание. Этим именем назывались и телесные наказания, так как в некоторых списках Русской Правды слова "на поток" заменены словом "на бой". Подобное значение определяет аналогичное постановление Судебника Казимира 1468 г. ст. 19 говорит: "парубок за первую татьбу приговаривается к побоям (пробити)".

Как доказательство наличия  телесных наказаний на Руси, во времена Киевской монархии служит постановление Русской Правды о закупах (т.е. ограниченно дееспособных и холопах): "Аще-ли господин бьет закупа про дело, то без вины есть; аще аже ударит холоп свободна мужа, а убежит в хором, а господин его не выдаст, то заплатите за него господину 12 гривен, а если не заплатит, то Ярослав установил убить его, но сынове его установили либо бити и развязавши, либо взявши гривна кунъ за соромъ", сыновья Ярослава постановили холопа не убивать, а взять штраф или бить развязавши, т.е. растянувши¹¹.

Таким образом, сыновья  Ярослава впервые установили на Руси публичное телесное наказание.