Социально-экономическое состояние населения как фактор формирования среднего класса в современной России

     В частности, Т.Космарская отмечает²³, что несовершенность российской статистики доходов населения, не позволяющая применять апробированные методики стратификации общества, на самом деле отражает более сущностные и глубинные противоречия отечественной экономики. И главная проблема – огромные масштабы теневого сектора, что обусловлено переходным характером экономических взаимоотношений российского общества.

     На  сегодняшний день скрытые от налоговой  службы и государственной статистики формы доходов могут считаться  преобладающими, а данные официальной  статистики об уровне доходов населения  и степени дифференциации доходов  не отражают реальных процессов, происходящих в обществе.

     В аналитическом докладе по материалам всероссийского социологического исследования²⁴, проведенного РНИС и НП, отмечается, что в западной социологии обычно применяется два критерия определения класса – субъективный и объективный. Субъективный основан на принципе «самоидентификации», то есть исходит из мнений самих членов общества относительно того, к какому социальному слою (классу, страте) они принадлежат, или из самозачисления индивида в тот или иной класс. Объективный критерий, используемый социологами, основан на признаках, не зависящих от мнения индивида. Таких признаков в сущности два: характер деятельности (труда) и величина доходов. Второй объективный показатель – доход – более точен, но его труднее зафиксировать в количественном отношении, поскольку необходимо учитывать не только как-то поддающиеся исчислению первичные доходы, включая заработную плату, предпринимательский доход и ренту, но и социальные трансферты, льготы и прочее.

     Особую  сложность представляет определение уровня дохода в нынешнем российском обществе, где пока сохраняются государственные дотации (на жилье, общественный транспорт и т.п.), существенно искажающие картину, и наличиствует крупномасштабная теневая экономика. Вследствие этих причин уровень реальных денежных доходов россиян, особенно относительно состоятельных слоев общества, значительно превышает официально декларируемые данные.

     В принципе, противоречия между обоими критериями выделения среднего класса нет, поскольку на больших выборочных совокупностях, особенно в устойчивых, стабильно функционирующих общественных системах, значимых расхождений между объективным местом той или иной  группы в общественном разделении труда, определяемым главным образом размером дохода, и самооценкой своего социального статуса не наблюдается. Но так ли это в российском обществе, находящемся в процессе системной трансформации? Очевидно, что несовершенство статистики доходов и имущественного состояния граждан, неустойчивость и интенсивная хаотичная динамика размеров доходов у значительных групп населения приводит к тому, что объективный критерий выделения среднего класса может быть использован только в качестве уточняющего, дополняющего данные, полученные методом самозачисления опрошенных в те или иные социальные слои и классы.

     В то же время мы напомним предупреждение Е.А. Виттенберга в отношении применения критерия самоидентификации для  определения среднего класса и приведем пример самозачисления, с которым  нас познакомили Е.М.Авраамова  и В.Л.Космарский: «…В исследовании ИСЭПН РАН (автор и интервьюер – О.Александрова), проведенном осенью 2000 года, в качестве респондентов выступили читатели газет «Московские новости» и «Известия». Это обстоятельство, а также то, что 80% опрошенных отнесли себя к среднему классу, дает представление об оценках и ожиданиях рефлексирующей части населения…»²⁵.

     Достоверность результатов, получаемых на основе самоидентификации, беспокоит и самих исследователей. Так, Н.Е.Тихонова отмечает²⁶, что при всей наглядности моделей социальной структуры России и динамики этой структуры, получаемых на базе самооценок россиянами своего социального статуса, принципиальное значение для их использования имеет вопрос о том, насколько оправдано принятие за основу  анализа социальной структуры субъективных самооценок? Несовершенство попыток построить модель социальной структуры только на базе статистических данных, связанное с огромным теневым сектором экономики, общеизвестно. Ее волнует вопрос: не будет ли еще более произвольна и далека от истины стратификационная модель российского общества, построенная на субъективных оценках и самооценках респондентов?

     Теневая экономика, таким образом, оказывает  двойное негативное воздействие  на выявление среднего класса в России, одновременно влияя на субъективный критерий («самоидентификацию») и на объективный критерий (величину доходов).

     Сказанное подтверждает трудности, с которыми сталкиваются исследователи среднего класса в современном российском обществе, чтобы получить результаты, по возможности максимально приближенные к реальным. В то же время вырисовывается образ отечественного среднего класса и похожий внешне на западного «одноклассника», и во многом внутренне несхожий с ним.

     Итак, наряду с особенностями формирования класса в современной России, т.е. условиями, в которых рождается и развивается молодой российский средний класс, мы наблюдаем также, что и сам он по своим характеристикам существенно отличается от своих «братьев по классу»  в развитых капиталистических странах и что находится он с ними не в близком родстве.

     Преодолимы  или нет эти отличия? Насколько  значимы они для судьбы нашего среднего класса? Нужно ли ему стремиться стать аналогом западному среднему классу, и если – да, то в чем? И  еще много вопросов напрашивается  в связи с исследованием проблемы среднего класса.

     В каждой стране средний класс специфичен, в том числе и по уровню доходов. В тоже время образование, стиль  жизни могут быть довольно близкими в том или ином среднем слое. Наблюдается тенденция к выравниванию  уровня душевого дохода в состоятельных слоях в развивающихся странах.²⁷

     Несоответствие  в доходах россиян и граждан  других стран еще больше возрастает, если рассмотреть размеры и доли реальной заработной платы в ВПП ( в зарубежных странах она составляет 50-60% у нас со всеми досчетами  – порядка 30% без средств на страхование). В структуре же использования национального дохода доля заработной платы сегодня не превышает 40%, в то время как в СССР она составляла не менее 70%. А в развитых странах эта доля доходит до 80% ,причем это не дань социальной благотворительности, а отражение резко возросшей роли человеческого фактора на производстве. Для современной российской экономики характерен фактор заниженной цены рабочей силы, необеспечивающей большинству работающих даже минимальных средств  для содержания семьи. 1995–2000г.г.  отмечены рекордно низкой минимальной ценой труда: в декабре 1995г. она составила менее 10% средней заработной платы в народном хозяйстве, тогда как в сравнимых по уровню экономического развития странах Восточной Европы это соотношение составляло 38-46% (1994г.)²⁸.

     В России, разумеется, имеется страта, чей уровень доходов соответствует  среднему классу в развитых странах. У нас семьи с доходом 1000 долларов в месяц на одного члена семьи  учеными относятся к высшему  классу. В свою очередь семьи с душевым доходом в 150 долл. на одного члена семьи относятся в России к низшей страте среднего класса, в то время как на Западе такие семьи принадлежат к категории бедных. Поэтому необходимо либо снижать стандарты доходов и потребления, по которым надлежит определять российский средний класс, либо признать, что он занимает не подобающе высокое место и потому не может играть той роли, которую его заставляют выполнять отечественные ученые, а потому следует признать значительное сокращение числа лиц, подходящих под его определение.

     Как долго продлиться ситуация с доходами наших граждан? Это будет зависеть от хода социально-экономического развития страны.

     При этом следовало бы обратить внимание еще на одну деталь – заложенные в программе правительства, известной в народе как «программа Германа Грефа», темпы роста – 5-6 процентов в год. Это значит, что уже начиная с 2001 года эта программа по данному показателю будет не выполняться. Это означает также, что уровня 1990 года страна достигнет в лучшем случае к середине второго десятилетия ХХ1 века. То есть мы не просто прозевали свое место среди развитых стран, которые уйдут от нас на 30 лет вперед, но катастрофически отстаем и от большинства стран третьего мира. В 1998г., имея 6900 долл. в среднем на душу населения, Россия отставала по этому показателю от развитых стран Запада (23750 долл.) в 3,4 раза. Так что уровень доходов российского среднего класса, осмелимся высказать предположение, вряд ли когда-нибудь будет соответствовать высоким западным стандартам. Уже сегодня более половины мирового ВПП (20000 млрд. долл.) приходится на развитые страны Запада, а высшая 10%-ная группа мирового населения почти целиком (на 86%) состоит из богатейшей части населения этих стран²⁹.

     Наверное, неправильно было бы искать полной аналогии в жизненной ориентации представителей  отечественного среднего класса и среднего класса западных стран. Разумеется, средние слои современного российского общества находятся в гораздо более стесненных материальных условиях, чем средний класс США и Западной Европы. Однако, этот разрыв в уровне доходов, о котором мы говорили выше, не переходит той границы, за  которой происходит качественный разрыв в образе жизни, стиле жизни по таким бытовым показателям, как обеспеченность среднего гражданина жильем, наличие различных домашних технических средств, автомобилей и т.п. Российский средний класс испытывает несравненно большее давление фактора неопределенности, чем представители среднего класса западных стран. Благосостояние человека и перспективы его положения в обществе в современной России весьма ненадежно, прежде всего в сфере трудовой деятельности и получения доходов, и часто зависит не от личных усилий и добросовестности, а от благоприятного или неблагоприятного стечения обстоятельств.

     Низкий уровень доходов российских граждан усугубляется задержками в выплате заработной платы. Американский историк Стивен Коэн делится своими наблюдениями в недавно вышедшей в России книге: «…До середины 1998г. невыплата правительством пенсий, зарплат и пр. вкупе с грандиозной системой краткосрочных обязательств, процент по которым подчас выражался трехзначным числом, оказывается были победой над инфляцией. (Работа без оплаты навевает мысли об однокоренном слове «рабство» или «крепостничество», как то называлось в царской России…)»³⁰.

     Нынешнее  правительство несколько поправило  положение с выплатой заработной платы, пенсий, детских пособий и  т.д., но до конца эту проблему не решило.

     Результаты  исследований показывают, что в обществе нет чрезмерных требований и иждивенческих настроений. В большинстве своем граждане рассчитывают на себя, на свои собственные силы.

     При этом новое качество жизни, которое  должно прийти вместо стратегии выживания, не сводится лишь к материальной стороне. Беспокойство граждан России вызывает тенденция «элитаризации» культуры, образования, науки, когда разные группы общества имеют разные возможности доступа к духовным ценностям, а также деформированность самой модели достижения жизненного успеха, когда чуть ли не единственным мерилом этого успеха являются деньги, а такие качества, как знания, профессиональная компетентность, трудолюбие, оказываются во многом невостребованными. Недовольство этим обстоятельством высказывает прежде всего наиболее дееспособная и активная часть общества – группы и слои, примыкающие к «среднему классу»³¹.

     В статье «Равенство и справедливость в России и на Западе. Социальные ориентиры постсоветской элиты  не отвечают современным нормам»³² В. И.Шляпентоха отмечает, что в то время как российские лидеры в антикоммунистическом благородном порыве отправляли проблемы справедливости и равенства в «мусорный ящик истории», западный мир продолжал наращивать свою глубокую озабоченность равенством во всех ее разнообразных аспектах.  Он перечисляет эти аспекты равенства: равенство на старте, в распоряжении результатами деятельности и в уровне жизни; равенство перед законом и в политической жизни; равенство доступа к социальным благам, прежде всего к образованию и работе.

     Российский  период на протяжении многих веков  своего существования претерпевал различные невзгоды и лишения, борясь за свою независимость, с многочисленными врагами. Принося в этой борьбе великие жертвы, рассчитывая только на себя, он выработал такие личные качества как скромность в потреблении материальных благ, стойкость в трудные периоды жизни, терпение и настойчивость в достижении поставленных целей. У большинства граждан выработалась привычка довольствоваться малым в своей жизни, ставя превыше всего духовные ценности. В отличие от населения западных стран, во многом достигших благополучия за счет эксплуатации колониальных и других народов, российский народ добивался всего своим трудом, часто тяжким, ведя борьбу не только с врагами, внешними и внутренними, но и с суровой природой.

     Социологические исследования³³ на протяжении последних нескольких лет отмечают постепенное возвращение к исконно российским ценностям и архетипам, которые устойчиво проявлялись в сознании и поведении российского народа на протяжении длительных исторических периодов, притом в различных социально-экономических условиях.

     Среди проявившихся в ходе этого поворота безусловных доминант российского  самосознания в первую очередь выделяются смысложизненные установки, имеющие  православно-христианские корни. Это, в частности, стремление к спокойной  совести и душевной гармонии как основным жизненным целям (на них указывает до 90% опрошенных и выше), приоритет семейных и дружеских отношений над общественным признанием и так активно насаждаемым у нас культом успеха (около 90%) и др. Стоит для наглядности сравнить эти данные с приоритетами американского образа жизни, среди которых на первом месте следует деньги, а на втором путешествия.

     Сопоставление результатов социологических исследований разных лет показывает, что стремление к сохранению русской самобытности имело достаточно устойчивую положительную динамику.