Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика

Анализ случаев подлинного посттравматического стресса, с  которым мы имели дело в практической психологической работе (6 случаев  — от 6 до 13 лет, 4 мальчика и 2 девочки  — жертвы насильственных действий со стороны взрослых или сверстников), показал, что в 4 случаях имела  место тревожность на уровне постоянного  ощущения опасности, повышенной пугливости и даже панической реакции (т. е., по Березину, последним, наиболее сильным членом явлений тревожного ряда). Однако такая тревожность носила ярко выраженный реактивный характер, и по катамнезу этих случаев ее дальнейшая судьба зависела от действия других факторов — семейной обстановки, в частности значения травмы для отношений ребенка

210

со взрослыми, значимости травмы для представлений о себе, эффективности преодоления посттравматического  состояния и др.

В двух других случаях проявлялось  полное отсутствие эмоциональной реакции, что также входит в описание посттравматического  синдрома и может быть расценено  как «отрицающая тревожность», защищенность. В дальнейшем в одном из этих случаев (девочка 9 лет) возникла и закрепилась  устойчивая тревожность, во втором (мальчик 12 лет) — примерно через полгода  после травмы наблюдалось несколько  относительно кратковременных периодов повышения тревожности, которые  затем практически исчезли. Решающее влияние и здесь оказали семейная обстановка и отношение окружающих ребенка взрослых к пережитой  травме.

На основании этих и  литературных данных [см., например: Руководство  по предупреждению насилия, 1997], как  представляется, можно сделать вывод  о том, что у детей и подростков посттравматический стресс вызывает сильную  тревогу реактивного характера. Внешним источником тревожности  как свойства личности он может стать  лишь при сочетании с другими  постоянно действующими факторами.

***

В целом можно сказать, что из представленных выше факторов к внешним источникам устойчивой тревожности уверенно могут быть отнесены лишь детско-родительские и  внутрисемейные отношения, нарушения  в которых приводят к постоянным психологическим микротравмам детей, создают условия для повышенной уязвимости детей и подростков, подверженности их психологическим травмам.

4.3. Внутриличностные  источники тревожности 

В качестве важнейшего источника  тревожности, как отмечалось выше, в  литературе выделяется внутренний конфликт, преимущественно связанный с  отношением к себе, самооценкой, «Я-концепцией». На связь тревожности и конфликтной  самооценки указывают и наши данные по межличностной тревожности, включая  и такую ее форму, как «неадекватное  спокойствие» [Прихожан А. М., 1977]. О влиянии особенностей отношения к себе и представлений о себе на переживание тревожности указывают и приведенные выше данные, касающиеся ее гипотетических внешних источников. Поэтому начнем с

211

данных о соотношении  тревожности и внутреннего самооценочного конфликта у детей разного  возраста. Эта работа проводилась  с теми же испытуемыми, которые участвовали  в исследовании связи тревожности  и школьной успешности (см. пункт 4.2.2.). Группы тревожных и эмоционально благополучных испытуемых, как уже  указывалось, в количественном отношении  были равны (по 45 тревожных и эмоционально благополучных школьников в каждой параллели). Кроме того, в исследовании участвовали 47 дошкольников — 22 тревожных  и 25 эмоционально благополучных детей  в возрасте 5—6 лет.

Конфликтность самооценки определялась по модификации методики Ф. Хоппе в варианте М. С. Неймарк [1961, 1972]. Для дошкольников в качестве конкретных заданий использовались задания на ловкость, для учащихся 1—4 классов — задачи по типу учебных, для остальных — задачи на сообразительность. Такой выбор заданий был обусловлен имеющимися в литературе данными о наиболее значимых для проявления самооценки сфер деятельности [Имедадзе Н. В., 1966; Неймарк М. С., 1961; Славина Л. С., 1966; Юферева Т. И., 1977]. В табл. 25 представлены данные о количестве детей с конфликтной самооценкой в группах тревожных и эмоционально благополучных испытуемых. Данные представлены в процентном отношении к общему числу испытуемых в группе.

Статистический анализ данных табл. 25 свидетельствует, что у дошкольников и школьников первых-вторых классов (6—7 лет) связи между тревожностью и особенностями отношения к себе не обнаруживается. В 3-м классе такая связь обнаруживается у девочек и не обнаруживается у мальчиков. Начиная с 4-го класса и до конца школы выявляется устойчивая связь тревожности и конфликтности самооценки: в группах тревожных испытуемых с конфликтной самооценкой существенно больше, девочки и мальчики в этом отношении между собой не различаются.

Таблица 25

Тревожности и конфликтности  самооценки, % 

 

Классы	Группы, пол испытуемых
	тревожные		эмоционально благополучные
	девочки	мальчики	девочки	мальчики
Дошкольники	30,0	41,7	34,6	36,4
1-й	38,1	37,5	30,4	26,1
2-й	45,8	28,6	36,0	20,0

212

Классы	Группы, пол испытуемых
	тревожные		эмоционально благополучные
	девочки	мальчики	девочки	мальчики
3-й	56,5	36,4	23,8	29,2
4-й	68,2	56,5	21,7	18,2
5-й	76,2	79,2	13,6	17,4
6-й	79,2	80,9	22,7	26,1
7-й	82,6	81,8	20,8	19,0
8-й	78,3	86,4	52,4	58,3
9-й	81,8	86,9	19,0	12,5
10-й	76,2	66,7	13,0	9,1
11-й	86,9	81,8	18,2	26,1

Исключение составляют лишь данные 8-го класса, в котором отмечался  внезапный всплеск количества эмоционально благополучных испытуемых с конфликтной  самооценкой. При этом среди эмоционально благополучных девушек оказалось  примерно такое же количество испытуемых с конфликтной самооценкой, как  и среди тревожных, а среди  юношей — меньше, чем в группе тревожных, однако все равно более 50%. Как представляется, это объясняется  возрастными особенностями испытуемых. Период 8-го класса совпадает с «пиком»  кризиса 13 лет, характеризующегося, как  известно, кардинальной перестройкой личностных характеристик подростка, прежде всего его отношения к  себе. По всей видимости, в группе эмоционально благополучных испытуемых проявляется  временная конфликтность самооценки, связанная именно с этим периодом перестройки. Основанием для такого предположения служит, по нашему мнению, прежде всего большая неустойчивость самооценки у таких школьников, а  также то, что данные по этой возрастной категории значительно отличаются от результатов и предшествующего, и последующего периодов.

В целом же можно сказать, что результаты сопоставления подтверждают литературные данные о связи тревожности  и внутреннего самооценочного конфликта  для детей предподросткового, подросткового  и раннего юношеского возрастов  и не подтверждают для дошкольного  и младшего школьного возрастов.

Наши результаты в отношении  детей дошкольного возраста противоречат выводам из исследования Н. В. Имедадзе [1966], в которых констатируется близость тревожности и такого феномена, выражающего конфликтность самооценки,

213

как «аффект неадекватности». В качестве экспериментального приема для выявления тревожности автором  использовался оригинальный вариант  методики Е. Амен, для выявления аффекта неадекватности — методика Ф. Хоппе, задания которой также основывались на характеристиках силы и ловкости. По данным исследования Н. В. Имедадзе, аффект неадекватности проявляли примерно половина тревожных испытуемых. У остальных, так же как и у большинства эмоционально благополучных детей, он не выявлялся. Возможно, речь идет об определенных этнических различиях: как известно, в Грузии, где проводилось такое исследование, существуют особые традиции в подходе к воспитанию детей, в отношении к ним.

Возможно также, что дело в разном времени проведения исследования. Вместе с тем хотелось бы отметить, что Н. В. Имедадзе констатирует близость между тревожностью и «аффектом неадекватности», опираясь не столько на количественные данные, сколько на теоретический анализ этих явлений, подчеркивая, что в основе того и другого лежат расхождения между притязаниями и неуверенностью в себе.

Для того чтобы понять, существует ли связь между тревожностью детей 5—8 лет и с их отношением к  себе и к окружающим, мы провели  с группой детей 5—8 лет (18 дошкольников, из них 10 тревожных и 8 эмоционально благополучных, и 46 учеников 1—2-го классов, из них 22 тревожных и 24 эмоционально благополучных) три методики: «Выбор золотого возраста» Б. Заззо, «Лесенку» В. Г. Щур [1982], а также набор картинок «Детский мир» из «Проективного интервью» В. Михала [Лубовский Д. В., 1992]. Методики предъявлялись детям в ходе индивидуальной беседы, включавшей также ряд дополнительных вопросов об отношении ребенка к себе, к другим людям, о его успехах и неудачах и т. п.

Методика «Выбор золотого возраста» была модифицирована в  соответствии с целями нашей работы. Суть модификации в том, что выбор  наиболее желаемого периода жизни  осуществлялся детьми дважды: сначала  дети делали выбор на графической  шкале, расположенной вертикально, — линии жизни. Затем их просили  нарисовать себя в прошлом, настоящем, в ближайшем и отдаленном будущем, и после того, как рисунки были сделаны и подписаны, вновь выбрать  предпочитаемый возраст.

Данные, полученные по методике «Выбор золотого возраста», представлены в табл. 26. В связи с отсутствием различий между группами дошкольников и учащихся 1—2-го классов, а

214

также мальчиков и девочек, результаты представлены по выборке  в целом. Первая проба условно  обозначена как «линия жизни», вторая — «картинная галерея».

Таблица 26

«Выбор золотого возраста»  тревожными 
и эмоционально благополучными детьми 6—8 лет, % 

 

«Золотой возраст» (по отношению  к актуальному возрасту ребенка)	Группы, пол испытуемых
	тревожные		эмоционально благополучные
	девочки	мальчики	девочки	мальчики
Младше	30,0	41,7	34,6	36,4
Актуальный	38,1	37,5	30,4	26,1
Близкое будущее	45,8	28,6	36,0	20,0
Взрослый	56,5	36,4	23,8	29,2

Известно, что наиболее благоприятным  является выбор в качестве «золотого» своего собственного возраста. Такой  выбор указывает на удовлетворенность  жизнью, высокую самооценку, принятие себя, представление о возможностях саморазвития. Из табл. 26 видно, что тревожные дети в отличие от эмоционально благополучных в обеих пробах предпочитают преимущественно возраст маленького ребенка. В этой группе значительно меньше детей, выбирающих в качестве «золотого» свой собственный возраст. Интересен выбор «близкого будущего». И в той, и в другой группе спонтанно дети делают такой выбор очень редко (проба «линия жизни»). Рисуя по инструкции разные этапы своей прошлой и будущей жизни, тревожные дети, как правило, затруднялись нарисовать себя в ближайшем будущем, а после специального напоминания экспериментатора повторяли рисунок «я сейчас» или просто говорили, что различий почти нет и рисовать не стоит. Значительная часть эмоционально благополучных детей (62,5%) как бы переосмысливали инструкцию, изображая себя такими, какими хотели бы быть, т. е. делая рисунок «идеального я», сопровождая это действие соответствующими высказываниями и репликами. После этого многие из них выбирали этот период в качестве предпочитаемого. В группе тревожных испытуемых это встречалось лишь в трех случаях (9,3%) — у детей, которые первоначально выбрали возраст младшего. Однако это не сопровождалось выбором данного периода: во второй пробе два ребенка сохранили свой первоначальный выбор, а один изменил

215

на возраст «взрослого». Следует отметить, что рисунок  отдаленного будущего («я взрослый») выполнялся всеми детьми, как правило, с особой тщательностью и интересом, после чего часть тревожных испытуемых изменила выбор на возраст взрослого, а ряд эмоционально благополучных, напротив, — изменили первоначальный выбор в пользу «своего возраста»  и «немного старше» («близкого будущего»). Вместе с тем важно отметить, что  выбор «возраста взрослого» и  в первой, и во второй пробе выражен  в обеих группах примерно одинаково.

Представленные данные указывают, по нашему мнению, что ориентация на изменения, исправление недостатков, способность стать лучше, т. е. все психологические особенности которые принято описывать как «возможности личностного роста», у эмоционально благополучных детей находится в зоне ближайшего развития. Достаточно косвенного толчка, чтобы эти потенции проявились. Это совершенно не свойственно подавляющему большинству тревожных детей, которые ориентированы либо на прошлое, либо на отдаленное, не связанное с настоящим будущее. Таким образом, для эмоционально благополучных дошкольников и школьников 1—2-го классов характерно чувство преемственности между «я прошлым», «я настоящим» и «я будущим», основывающееся на представлении о возможности достижения желаемого, «идеального я», а для тревожных — разрыв между прошлым и отдаленным будущим, у такого ребенка «я прошлое» и «я будущее» как бы не связаны с тем, каким ребенок видит себя сейчас (с «я настоящим»). Все это указывает на определенные нарушения в «Я-концепции» тревожных детей этого возраста.

Методика «Лесенка» направлена на выявление отношения ребенка  к себе и его представления  об отношении к нему других людей. Использовалась «лесенка», состоящая  из семи ступеней. Частично данные по этой методике, касающиеся ожидаемой оценки родителей и других близких взрослых, представлены нами выше (см. раздел 4.2.1.). По характеру самооценки различий между  группами не обнаружилось: большинство  детей (68,7% из группы тревожных испытуемых и 53,2% из группы эмоционально благополучных) поставили себя на самую верхнюю  ступеньку, т. е. оценили себя «как самых лучших», 25,0% тревожных и 37,5% эмоционально благополучных — на вторую ступеньку сверху, отнеся себя к «хорошим». Различия проявились только в том, что двое тревожных испытуемых (6,3%) поставили себя на предпоследнюю ступеньку, т. е. проявили низкую самооценку. Среди эмоционально

216

благополучных испытуемых таких  детей не было, в этой группе трое испытуемых (9,3%) поставили себя на третью сверху ступеньку. Однако эти данные единичны.

Гораздо более выраженными  оказались различия в критериях  самооценки. Никто из тревожных детей, оценивших себя «как самых лучших», не смог привести каких-либо оснований  для такой оценки, в то время  как эмоционально благополучные  дети с такой же самооценкой в  этом случае в основном ссылались  на мнение близких взрослых «Хорошая»  и «среднехорошая» самооценки сопровождались у тревожных испытуемых преимущественно  отсылкой к невыполнению некоторых  требований взрослых: «Потому что  я не могу раскрывать рот только тогда, когда разрешит Ирина Петровна», а у эмоционально благополучных  — на собственное понимание своих  недостатков: «Я неряха, все теряю  и пачкаюсь». Двое тревожных испытуемых с низкой самооценкой не смогли объяснить, почему они оценивают себя именно так. Вместе с тем один из мальчиков  ожидал такой же оценки от близких  взрослых, а второй — считал, что  взрослые оценят его еще ниже, чем  он сам (и мама, и папа, по его мнению, поставили бы его на самую нижнюю ступеньку). Другими словами, мнение взрослых, их требования оказывают  решающее влияние на снижение самооценки тревожных детей, в то время как  для эмоционально благополучных  отношение взрослых оказывается  основанием прежде всего для очень  высокой самооценки.