Речевое манипулирование

Использование подмены  тезиса как приёма можно встретить  в процессе теледебатов.

Кроме подмены тезиса манипуляторы используют приёмы сужения и расширения тезиса. Так, корреспондент газеты «Комок» Т. Богачева в статье «А теперь! Рекламная! Пауза!» пишет о возможности подачи ложной информации на упаковках продовольственных товаров: несмотря на то, что в напитку «Pepsi Light» калории есть, хотя и очень мало, он позиционировался как содержащий «ноль калорий». Лишь после вмешательства Федеральной антимонопольной службы, как отмечает Т. Богачева, компании-производителю пришлось скорректировать слоган («Отличный вкус вместо калорий»), а надпись на этикетке пометить звездочкой и в сноске пояснить: «округлено» [17: 17].

Приёмы, основанные на несоблюдении закона противоречия, в соответствии с которым две противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одно и то же время и в одном и том же отношении, не могут быть одновременно истинными. Иная формулировка закона противоречия: суждение и отрицание и ого суждения не могут быть одновременно истинными.

Закон противоречия нарушается в том случае, если подаются дна утверждения, противоречащие друг другу, например:

Хотя я не обещаю, что вы завтра станете миллионером, закажите мой комплект сегодня, и вы тоже можете разбогатеть;

На кнопку нажимаю и говорю, сколько хочу. Мой «Избранный», тебя и обожаю, ведь я за разговоры больше не плачу. Безлимитный тариф «Сонет-избранный». 110 долларов в месяц— и говори, сколько хочешь. Подключение — ноль. Пакет дополнительных услуг (Авторадио. 5.04.2012);

Лечение мочекаменной болезни до сих пор является головной болью для медиков <...> Пояс «Физомед» официально признан Минздравом России и зарегистрирован как эффективное и безопасное средство лечения мочекаменной болезни (Комсомольская правда. 4—11 окт. 2012 г.).

Ещё раз отметим следующий  немаловажный момент. Целенаправленное нарушение закона логики в речи само по себе не свидетельствует о наличии скрытого манипулятивного воздействия.

Манипулятивность паралогического  приёма задаётся прежде всего намерением адресанта.

На паралогических приёмах  основана так называемая ложная аргументация, или псевдоаргументация, т.е. «использование в речи в качестве аргументов для доказательства тезиса (доказываемого положения) доводов, суждений, посылок, построенных с нарушением логических законов» [19: 311].

Нарушения постулата количества с целью манипуляции

Один из коммуникативных  постулатов (принципов) —постулат количества (информативности, полноты информации) — в формулировке        Г. П. Грайса гласит:

1. «Твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется».
2. «Твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется» [12: 222].

Нарушения этого постулата  с манипулятивными целями могут быть обозначены как параквантитативные риторические приёмы (квантитативный. «То же, что количественный»). Эти приёмы могут быть подразделены как две группы: приёмы, основанные на пропуске, умолчании какой-либо информации, и приёмы внесения второстепенной, неважной (казалось бы, лишней) информации в высказывание, текст (приёмы уточнения, дополнения и т.п.).

К приёмам, основанным на умолчании информации и выполняющим в определённом контексте манипулятивную функцию, относятся:

1. Апосиопеза (апозиопеза, апозиопезис, апосиопезис) — приём, состоящий в намеренном недоговаривании высказывания, что сопровождается особой интонацией, а на письме обозначается многоточием. Например: И взял там справку, что ему в армию совсем нельзя, потому что он круглый... — опущен один из компонентов известного фразеологизма (из материалов предвыборной кампании в Челябинске — пример Л.А. Шкатовой [61: 200]).
2. Аллюзия — намёк на какой-либо исторический, политический, культурный или бытовой факт. Например: Чём же занимается красноярская администрация? Говорят, она отдыхает на курортах, гуляет в клубах и ресторанах.... Чьи деньги она там тратит? (из обращения к избирателям А. Тарасова) — в подтексте содержится намёк на то, что члены красноярской администрации отдыхают на народные средства.

«Говорим мы, слышат же — другие. И если «понимание»  ещё как-то поддаётся учёту корректирующего воздействия, то такое нмсиие, как «шлейф подтекста», вряд ли вполне контролируемо. (163: 24].

Вариант аллюзии — утверждение через отрицание, представленное, например, в следующем высказывании: Причем губернатор Таймыра не использует имена Великих в качестве агитации — Владимира ПУТИНА, Виктора АСТАФЬЕВА, Ивана ЯРЫГИНА. Он  рисует коллажи и карикатуры своих конкурентов. Он не крутит в общественных местах «гимны», написанные в жанре шансона. Не афиширует награды (типа «За ратную доблесть») за сталкивание лбами Севера и Центра. Не братается с условно заключёнными. Глава Таймыра не устраивает и помпезные форумов имени «себя любимого», стоимостью в 250 тыс. рублей, когда край лежит на лопатках (Ачинская газета. 20 сент. 2002 г.) — через отрицание действий губернатора утверждается (в виде намёка) их принадлежность другим кандидатам.

Смысловые пропуски в высказывания, не выраженные интонационно или графически: Я знаю, вы любопытны (адресату приходится догадываться самому, к чему он любопытен).

«Генерализация сторонников точки зрения говорящего, базирующаяся на употреблении местоимения мы с размытым содержанием (мы = «говорящий?», «говорящий и его сторонники?», «говорящий и слушающие?», «весь народ?»), неопределенно- или обобщенно-личных предложений, а также предложений со сказуемым в страдательном залоге» [51: 95]. Например: Мы хотим остановить рост цен на хлеб и понизить плату за коммунальные услуги (из обращения к избирателям А. Болбата); И конечно, вопросы такой важности обязательно будут решаться в короткие сроки...» (из обращения кандидата А. Меншикова).

О.Н. Быкова термин «генерализация сторонников точки зрения адресанта» понимает более узко: за ним она закрепляет только употребление местоимения мы с размытым содержанием, а использование безличных конструкций она относит к другому приёму, который определяет как «обозначение социальной институции вместо указания на конкретных людей, о которых на самом деле идёт речь» [7: 18]. Эти приемы исследователь считает разновидностями другого приёма — приёма «плюрализации» (множественности) создаваемой референтной группы или группы «врагов». Другими разновидностями приёма «плюрализации» она называет, во-первых, манеру говорить на «они», «когда речь идёт на самом деле только об одном человеке (если он вообще существует), в тех ситуациях, когда необходимо создать впечатление серьезч ности, объективности каких-либо событий», и во-вторых, приём «мультипликации» — «создание плюралиса: умножение имён действия (представители партии нам сообщили... — вместо того, чтобы назвать этого конкретного представителя), плюрализация действий (Ты постоянно это делаешь; Вы обычно любите в командировках зубную пасту покупать; Они предпочитают делать это скрыто...и т.д.), плюрализация ситуаций (вечно ты..., как всегда... и т.д.)» [7: 19]. Е.Л. Доценко генерализации во времени (всегда, постоянно, вечно) называет «расширенными обобщениями» [16: 140].

Кроме приёма «плюрализации» О.Н. Быкова рассматривает «неопределённость, нереферентность при названии деятеля или действия», приводя такие примеры: В отличие от некоторых юристов... Кое-кто считает... Один человек сказал... Был один случай... В рамках этого приёма она анализирует и употребление безличных предложений (Вопрос решается; необходимо улучшать, совершенствовать, повышать...) [7: 19]. Однако границы приёма «неопределённое, нереферентности при названии деятеля или действия» и приёма «плюрализации» оказываются в такой трактовке нечёткими. Тем более что сама О.Н. Быкова пишет: «Неопределённость выполняет те же социальные лингводемагогические функции, что и плюрализация: «создает» фантомных членов социума». Сочетания типа В институте считают.., Есть мнение.., Говорят, что.., как и неопределенное «они» Е.Л. Доценко называет «неопределенным референтным индексом» [16: 141].

Таким образом, описанные приёмы не имеют общепринятого терминологического обозначения.

Оперирование неопределёнными, нереферентными источниками информации прослеживается в употреблении конструкций типа По сообщению осведомленных источников, Как стало известно из источников, связных с окружением..., По сведениям из надежного источника... и т.п., например: Знающие люди говорят, что президент всегда утверждает жесткие решения заранее— чтобы в ответственный момент не мучиться сомнениями (АиФ. 1999. № 17).

Неопределённость референтной группы может «маскироваться» под «ссылку на авторитет»: Расчет аналитиков из администрации президента прост: именно успешный менеджер и богатый Хлопонин олицетворяет сегодня собой новый типа политика правого толка (Сегодняшняя газета. 27 авг. 2002 г.).

Пресуппозиции. Н.Д. Арутюновой и Е.В. Падучевой пресуппозиция определяется как особая «разновидность семантического следствия, которое не совпадает с обычным логическим следствием [6: 30]. Пресуппозиция подобна импликатуре, но в отличие от неё она привязана к языковой форме, а не только к омннтическому содержанию высказывания. Импликатура может подавляться, аннулироваться, пресуппозиция же неустранима, поскольку она связана с определенной лексемой.

Пресуппозиция может  быть выражена в форме риторического вопроса, например: За какие такие заслуги его наградили? Как можно не видеть очевидных фактов?

Подачу идеи, которую  надо внушить публике, под видом  пресуппозиции А.Д. Шмелёв называет «ассерцией, маскирующейся под пресуппозицию» [61: 139]

 Эллиптические сравнения.  «Сравнительные прилагательные  или наречия, — пишет Р. Харрис, — включают своего рода стандарт, с которым что-то сравнивается. Когда в рекламе просто говорится, что продукт даёт больше, это утверждение выглядит довольно туманно, потому что мы не знаем, с чем его сравнивают («больше, чем что?»)»: Автомобиль «Нептун» даст тебе больше; Эти мюсли содержат больше витамина С; Порошок «Пауэр» лучше отстирывает [53: 144—145]; «...Полный комплекс кузовных работ. И всё это по лучшим в России ценам (радио Хит. 15.02.2010) (лучшие — это какие и в сравнении с чем?).

Обозначенная группа приёмов может также использоваться при построении ложной аргументации (при формулировке тезиса или ложного  довода).

Высказывания, которые  содержат больше информации, чем требуется, также могут использоваться в процессе речевой манипуляции

Избыточны повторы словосочетаний, предложений в тексте, например: Три миллиона друзей МТС. И каждый из них самый важный и нужный. Три миллиона друзей МТС— вот что такое мобильная дружба. Слышишь, повсюду звонят телефоны — сотни мелодий из тысячи мест. Это звонят твои три миллиона. Три миллиона друзей МТС (Русское радио. 15.04.2011) — используются анафора (единоначатие) и подхват (разрядкой) как стилистические приёмы и кольцевая композиция (у текста одинаковые начало и конец); По-настоящему похудеть быстро и просто, принимая пищу до пяти раз в день. Без лекарств. Без изнурительных упражнений. Этот метод гарантирует устойчивый результат. Программа похудения с Пластырем Стройности обеспечит быстрый и надежный результат. Программа позволяет быстро, эффективно и надолго сбросить лишний вес. Даже если вы продолжаете есть 5 раз в день. Без медикаментов. Без изнурительных физических упражнений (МК. 16—23 марта 2009 г.) — синонимические повторы, в том числе усиленные парцелляцией (Без лекарств / медикаментов; Без изнурительных упражнений); «Спранди» — для тех, кто номер один. «Спранди» — для дома и отдыха. «Спранди» — обувь и одежда. «Спранди»— много моделей. «Спранди»— по средствам. «Спранди» — Нарням и девушкам. «Спранди» — возьми свое! (Европа плюс. 23.03.2010) — анафора как разновидность фигуры повтора.

«Лишняя информация иногда вводит в заблуждение, вызывая не относящиеся к делу вопросы и соображения; кроме того, может возникнуть косвенный эффект, когда слушающий оказывается сбит с толку из-за того, что предположил наличие какой-то особой цели, особого смысла в передаче этой лишней информации» [12: 222].

Манипулятивный  потенциал стилистических приёмов

Стилистические приёмы представляют собой разновидность риторического приёма, основанную на прагматически мотивированном отклонении от языковой нормы, её стилистически нейтрального варианта или речевой норм.

Поскольку со стилистическими  целями могут использоваться и алогичные конструкции (силлепсис, зевгма и некоторые другие), А.П. Сковородников предложил мотивированные отклонения от языковой или речевой нормы терминологически обозначить как «паралингвальные риторические приёмы» [147: 109]. Термин «стилистические приёмы» используется здесь лишь и силу традиции (сложившейся практики его употребления).

Среди стилистических приёмов  широкое распространение с целью  манипуляции получили тропы. Их манипулятивному  воздействию посвящена монография М.Р. Желтухиной [18], в которой отмечается суггестивная функция (функция внушения) этих приёмов.

Одной из разновидностей тропов является метафора. На неё как  тонкий инструмент психологического воздействия, по наблюдениям О.Л. Михалёвой, указывал еще Д. Боллинджер, который писал: «Если предположить, что всё мышление является метафорическим, тогда всегда найдется кто-нибудь, желающий помочь нам думать, подсказывая метафору, которая соответствует его взглядам, его постоянным представлениям о мире или временному стремлению к личному преимуществу» [32: 123]. «Другими словами, — пишет О.Л. Михалёва, — используя определенную метафорическую модель, говорящий способен построить выгодную ему картину мира в сознании слушателя» [32: 123].

С. Кара-Мурза отмечает, что «поэтическая метафора, создающая в воображении красочный образ, оказывает на сознание чудодейственный эффект, надолго отшибая здравый смысл. Чем парадоксальнее, тем она лучше действует» [22: 442].

«Активное использование  метафоры с ее способностью воздействовать на восприятие действительности под определенным углом зрения является ярким примером отказа от открытой пропаганды тех или иных идей и перехода к завуалированному манипулированию массовым сознанием», — утверждает Г.П. Байгарина [2: 18].

О метафорах как средствах  манипулирования писали и многие другие исследователи — как психологи (Г. Ф. Черячукин, Е. Л. Доценко и т.д.), так и лингвисты (М. Р. Желтухина, А. П. Чудинов, А. Д. Шмелёв и др.).

По наблюдениям М.А. Ягубовой, сейчас «активно используется метафорическая модель «они как дети», чтобы дискредитировать оппонентов, представить их в качестве неразумных детей, не способных к серьезным действиям Например, В. Рыжков сказал о новом, быстро организованном объединении: «Единство» ещё писается в пеленки», а Руцкой посоветовал самому В. Рыжкову: «Пойди сначала высморкайся, мальчик! Куда ты лезешь? Иди рассказывай бабушке эти замечательные истории». Модель «они как дети» лежит, как отмечает исследователь, в основе прозвища С. Кириенко (Киндер-сюрприз) и оценочного ярлыка молодые реформаторы [63: 102].