Психология внутрисемейных конфликтов

 

 

 

 

интересах  обеих сторон и возможность обоюдного выигрыша. В адрес «дилеммы  заключенного» могут быть предъявлены и все те обвинения, которые типичны для

критики лабораторного экспериментирования — в какой мере получаемые данные релевантны и могут адекватно описывать реальное взаимодействие  людей в привычных для них жизненных обстоятельствах?

     Другим вариантом методической процедуры экспериментального изучения конфликтов является создание реальных конфликтных ситуаций между участниками эксперимента в лабораторных условиях. Эта процедура также легла в основу целой серии исследований Дойча. Разработанная им схема предполагала участие подставного испытуемого («сообщника» экспериментатора), который должен был совместно с другим испытуемым (испытуемыми) выполнить некоторое задание. Оно представляло собой совместную деятельность или игру, в ходе которой игроки могли действовать более или

менее жестко по отношению друг к другу, «работая» на себя и свой выигрыш (и соответственно проигрыш партнера), или выбирать кооперативные стратегии, учитывающие интересы другой стороны.

    По условиям эксперимента, в ответ на непосредственное поведение «наивного» испытуемого (подлинного участника эксперимента) «подставной» использует стратегии поведения, предписанные экспериментатором. При этом  фиксируется, как «наивный» испытуемый реагирует на его действия, а также на смену стратегий. Дойч считал, что кооперативное поведение может быть стимулировано следующими возможными стратегиями поведения партнера: стратегия «кнута и пряника», когда в ответ на кооперативные проявления также реализуются кооперативные действия, а в ответ на любые некооперативные проявления испытуемого «сообщник» контратакует, угрожает, проявляет агрессию; стратегия позитивного противопоставления, когда в ответ на

«атаки» испытуемого «сообщник» применяет только оборонительные действия; стратегия «подставь другую щеку», требовавшая от «подставного» исключительно позитивных реакций на все действия партнера, демонстрируя при этом готовность к кооперативному взаимодействию  и  даже  в  ответ  на  «нападение» сохраняя альтруистическую ориентацию. Наконец, еще одна стратегия получила название «исправившийся грешник» и предполагала смену стратегий: сначала «сообщник» экспериментатора действует в агрессивной и жесткой манере, после чего меняет свое поведение  на одну из трех  вышеупомянутых стратегий, стимулирующих кооперацию.

     Подобная методическая схема позволяет устанавливать зависимость выбора стратегии поведения не только от «ответа» партнера, смены стратегий его поведения, последовательности их использования, но и от его особенностей («подставным» может быть человек любого пола, возраста и т. д.), специфики конкретных игровых заданий

и т. д. Эксперименты Дойча имели определенное преимущество перед другими лабораторными играми, поскольку он создавал действительный, реальный конфликт между живыми людьми, который можно было наблюдать и достаточно строго описывать.

     Для лабораторного моделирования реальных конфликтных ситуаций могут использоваться и другие разнообразные приемы. Так, в отечественной  психологии было выполнено довольно много исследований с помощью гомеостатических аппаратурных

 

 

 

 

методик. Конкретные приемы создания  конфликтной ситуации могут быть различными. Как правило, при этом исходное предположение состоит в том, что возникновение несоответствия между ожидаемым результатом (решение задачи) и фактическим положением может рассматриваться как конфликтная ситуация. Группе работающих на гомеостате могут предъявляться нерешаемые задачи или задачи повышенной  сложности, в их совместную деятельность могут вноситься разнообразные  помехи (либо за счет подставного участника, либо с помощью технических приемов). Благодаря этим исследованиям выявляются в основном особенности индивидуального и группового реагирования на противоречия в совместной деятельности (см., например, Васильев, Новиков, 1969).

    Экспериментальная процедура, предложенная В. А. Лефевром, предлагает  одному испытуемому выполнение задания, работа над которым невольно вносит помехи в деятельность другого испытуемого. В основе процедуры — взаимозависимость деятельности, требующая контактов и переговоров между испытуемыми. Авторский вариант методики может быть использован при работе с детьми. В соответствии с заданием на половине поля испытуемого рисунок («рожица») должен иметь согласованный характер. Поскольку, добиваясь желаемого результата, испытуемый «мешает» другому, им приходится вступить в переговоры, допустимые условиями эксперимента (наряду с обращением к экспериментатору, уточнением правил эксперимента и т. д.). На основе наблюдения можно судить о том, какие способы поведения для решения возникшей проблемы использует ребенок — разъяснение, агрессия, уступки, напористость и доминирование и т. д. (Тесты, эксперименты, игро­

вые процедуры для изучения конфликта, 1990).

     Все упомянутые методические процедуры (в том числе и эксперименты Дойча), и их результаты основаны на исходном предположении, что если экспериментаторы создают в лаборатории конфликтную (или кооперативную) ситуацию, то испытуемые так ее и воспринимают. Значит, результаты изучения поведения в лабораторной ситуации с заданными условиями могут экстраполироваться на ситуацию реального взаимодействия. Простой вопрос, могущий поставить под сомнение многие результаты лабораторного экспериментирования, сводится к следующему: почему, ставя человека в

те или иные  условия, мы вправе предполагать, что он их именно так и воспринимает,

т. е. рассматривает предлагаемые обстоятельства как конфликтные или кооперативные?

      Дойч не сомневался в своей правоте: «Я достаточно дерзок, чтобы верить, что лабораторные исследования конфликтов способны улучшить наше понимание социальной динамики войны, мира и социальной справедливости. От малых групп до целых народов социальные процессы выглядят одинаково. Поэтому социальные психологи, изучающие конфликты, находятся примерно в том же самом положении, что и астрономы. Мы не можем ставить настоящие эксперименты с широкомасштабными социальными событиями. Но мы можем уловить концептуальное сходство между большим и малым, как астрономы — между планетами и яблоком Ньютона. Экспериментируя с социальными ситуациями в лабораторном масштабе, мы можем, таким  образом, понимать и предсказывать полномасштабные социальные процессы

и влиять на них. Вот почему игры, в которые в лабораторных условиях   играют 

 

 

 

 

испытуемые, способны расширить наше понимание войны, мира и социальной справедливости» (Майерс, 1997, с. 636).

     Однако сегодня лабораторные «изучения незнакомых друг с другом студентов, симулирующих кооперацию и конкуренцию», как об этом иронически пишут А. Силларс и Дж. Вейсберг (Sillars, Weisberg, 1987, p. 140), не столь популярны, как прежде. Социальные психологи, изучающие поведение человека в искусственно моделируемых ситуациях, подвергались обоснованной критике за вольное предположение, что испытуемый «определяет» ситуацию именно так, как этого ждет от него экспериментатор. По мнению их оппонентов, на самом деле в лаборатории создается своя «субкультура» ситуации  с присущими ей правилами, ролями, концептами и целями (Argyle, Furnham, Graham, 1981, p. 26). Похоже, также остались в прошлом процедуры типа «дилеммы заключенного», подвергшиеся жестокой критике за несоразмерность

«формата» игры драме реальных человеческих конфликтов. Использование игровых процедур, подобных описанным выше, сегодня чаще преследует обучающие, чем научные цели.

      Эксперименты с провоцированием конфликтов  в естественных условиях.

    Попытки  экспериментального  изучения  конфликтов  могут  осуществляться   и  с помощью  создания  конфликтных  ситуаций  в  естественных  условиях  человеческого взаимодействия.

     Наиболее известный пример такого рода экспериментирования — это, конечно, серия исследований  Шерифа. Обозначим общую схему эксперимента Шерифа. В летнем лагере  группа незнакомых между собой мальчиков подросткового возраста (в разных экспериментах от 11 до 14 лет) делилась на две подгруппы, в каждой из  которых шла своя жизнь. Отдыхая, играя, занимаясь хозяйственными  делами, мальчики сдружились между собой, образовав две сплоченные группы. После того как у них сформировалось сильное чувство групповой принадлежности, началась следующая, решающая  стадия эксперимента. Между  группами  создавалась конкурентная ситуация, например проводились разные  соревнования со строгим соперничеством, в результате которого одна из групп  объявлялась победительницей, а другая — проигравшей. На этой стадии и был  зафиксирован тот результат, который предполагался основной гипотезой  Шерифа: объективная конкурентная ситуация, в которой оказывались группы, вызывала конфликт между ними. Процедура Шерифа была воспроизведена в ряде других экспериментов.

     Понятно, однако, что экспериментальные  исследования такого рода единичны  как в силу сложности самой  процедуры и ее организации, так  и по понятным этическим соображениям. Гораздо чаще для создания конфликта в  реальных условиях используется прием создания так называемого  «конфликта мнений», который в различных модификациях сводится к тому, что  давление подставной группы идет вразрез с собственным мнением человека.  Экспериментальная процедура «конфликта мнений» оказалась плодотворной схемой для изучения как личностных особенностей, так и для развития  представлений о группах и групповых явлениях.

    Создавать  конфликтные ситуации в реальных  условиях не так уж сложно. Например, Р. Бэрон и Д. Ричардсон в связи с исследованием агрессии приводят такие примеры провоцирования конфликтов для изучения реагирования  людей, как создание

 

 

 

 

искусственных помех в движении водителей или введение в естественную ситуацию взаимодействия подставного лица (ассистента экспериментатора), который пытается пройти куда-то без очереди или грубо  толкает других при входе в транспорт и т. д. Правда, авторы оговариваются,  что использование подобных приемов требует особой осторожности и  сопряжено с понятными этическими проблемами  (Бэрон, Ричардсон, 1997). В отечественной практике также можно привести пример исследования, провоцировавшего конфликт: автор обращался с претензиями (как он сам отмечает,

по этическим соображениям только обоснованными) в сфере общественного  питания или торговли. Предметом изучения в данном случае были ответные  реакции, демонстрируемые представителями этих организаций (контробвинение — 88% случаев, ссылка на оправдывающие обстоятельства — 83%, ссылка на надуманные обстоятельства — 71% и т. д). Всего автор наблюдал  24 спровоцированные им ситуации (Никифоров, 1986). Для исследователя  конфликтов такие эксперименты и их результаты представляют известный  интерес, однако они описывают ситуации случайного, кратковременного взаимодействия людей, релевантные, например, для наблюдения за проявлениями агрессии, но не вполне адекватные изучению конфликтного взаимодействия. Хотя они вроде бы и моделируют кратковременные интерперсональные конфронтации, но реальное пространство человеческих конфликтных взаимоотношений сопряжено с долговременными отношениями людей, их взаимодействием дома и на работе, с друзьями и близкими. И вот тут попытка искусственного создания конфликтов действительно наталкивается на серьезные этические возражения.

      Подводя итоги описания экспериментального изучения конфликтов, можно сказать, что ученые проявили немало изобретательности в создании процедур экспериментального исследования конфликта как в лабораторных, так  и в естественных условиях человеческого взаимодействия. Можно дискутировать относительно релевантности тех или иных процедур, правомерности  их применения, природы описываемых явлений, точности измерений и т. д. Очевидно, однако, что полученные с помощью этих методов результаты стали существенным вкладом в изучение конфликтов и описание конфликтной  феноменологии. Но экспериментальные исследования были и остаются скорее уделом академической науки. С тех пор как конфликтологи обратились

к практическим вопросам регулирования конфликтов, возникла задача поиска средств и методов изучения реальных проблем людей и переживаемых  ими конфликтов. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

              

                                                         Выводы  к  первой  главе

 

1. Представление о конфликте как интрапсихическом явлении развивалось психодинамическими подходами. Основная традиция в его подобной интерпретации заложена Фрейдом.

 

2. Конфликт — это важнейший теоретический конструкт в психоаналитической концепции, ключ к пониманию психической жизни человека. Конфликту приписывается изначальный характер в силу противоречивости самой природы человека. Основное внимание в психоаналитических работах уделялось внутренним конфликтам неосознаваемого характера.

 

 

3. Конфликт с точки зрения психоанализа возникает в глубинах психики  как результат взаимодействия внутренних структур и тенденций психики в силу законов ее собственного существования. Только в рамках этих законов и можно адекватно объяснить и описать интрапсихический феномен.

 

4. Интерперсональные конфликты в психоаналитической традиции также интерпретируются через внутриличностные особенности человека. Стойкая тенденция к межличностным осложнениям является следствием искажений в базисных аттитюдах человека, возникающих под влиянием неблагоприятного опыта, приобретенного преимущественно  в детстве.

 

 

5. Ситуационный подход в исследовании конфликтов был реализован  прежде всего в бихевиористской традиции, сделавшей акцент на внешних детерминантах их возникновения.

 

6. Предметом изучения ситуационных подходов в исследовании конфликтов стали внешне наблюдаемые конфликты и их поведенческие характеристики. В рамках ситуационных представлений конфликт есть форма реакции на внешнюю ситуацию.

 

 

7. Стойкая тенденция личности к конфликтному реагированию в поведенческих подходах является следствием закрепления соответствующих моделей в поведенческом репертуаре.

 

8. Наибольший вклад в изучение ситуационной детерминации конфликта внес М. Дойч, в работах которого конфликт описывается как следствие объективного столкновения интересов сторон. Результаты исследований Дойча легли в основу созданной им концепции кооперации — конкуренции.