Психология внутрисемейных конфликтов

обязательным для конфликтов, развивающихся не в межличностных ситуациях, но во внутреннем мире человека, на внутриличностном уровне? Ранее  мы отмечали, что сама

 

 

 

 

по себе биполярность еще не означает столкновения сторон. В каждом из нас живет множество противоречий — стремление к близости с другими людьми и стремление к автономности, обособлению своей  индивидуальности, в нас сосуществует высокое и низкое, доброе и злое и т. д. Тем не менее это не означает, что мы постоянно находимся из-за этого в конфликте с самим собой. Однако когда по тем или иным причинам эти противоречия обостряются, начинается «борьба», поиск, подчас мучительный, решения, способа преодоления этого противоречия, выхода из него.

      Носитель конфликта — субъект или субъекты. Еще один признак конфликта был первоначально обозначен нами как наличие субъекта или субъектов в качестве носителей конфликта. Его выделение определялось необходимостью ограничить предлагаемое нами понимание конфликта от его метафорического употребления. Простейшая интерпретация этого признака означает, что конфликт — это «человеческое» явление. Психологи не нуждаются в этом уточнении (исключение составляет приписывание свойств конфликта  явлению борьбы в животном мире, что, на наш взгляд, глубоко ошибочно, ибо  лишает феномен конфликта его ценностно-нормативных характеристик, его «социальности»). Однако субъект — не просто человеческий индивид; эта характеристика делает акцент на его наделенности сознанием и волей (в традиционном философском и психологическом понимании), на его способности к активным и осознанным действиям.

     Активность отмечалась нами выше как один из атрибутивных признаков  конфликта. Она развивается как следствие осознания наличия противоречия  и потребности в его преодолении. Если человек не воспринимает существующее противоречие (в собственных стремлениях, в отношениях с другими  людьми и т. д.) как проблему, требующую решения, то психологически конфликта не существует. Сказанное, конечно, не означает необходимости адекватного осознания возникшей проблемы, она может переживаться в виде  эмоционального дискомфорта, напряжения, тревожности, т. е. так или иначе  порождать потребность в ее преодолении. В равной мере, независимо от того,

что можно было бы назвать «объективным взглядом», если человек воспринимает как проблему что-то в своих отношениях с другими людьми или то, что происходит в его душе, он будет переживать это как проблему, требующую своего решения.

      На первый взгляд, исключением является психоаналитическая трактовка  конфликта как неосознаваемого человеком явления (напомним: патогенного, по Фрейду, и невротического, по Хорни). Однако речь идет о вытесненных из  сознания проблемах, следовательно, было бы точнее говорить о конфликтах, которые приобрели неосознанный характер в результате определенной внутренней работы, направленной на их вытеснение и подавление, а их разрешение как раз и предполагает их осознание. (Мы вынуждены, несмотря на безусловную важность затронутой проблемы, ограничиться здесь этим кратким  обсуждением признака осознанности противоречия. Впоследствии мы еще  неоднократно будем возвращаться к этой проблеме, прежде всего в связи с те­

мой возникновения конфликтов.)

     Мы рассмотрели те признаки конфликта, которые первоначально были  выделены для характеристики данного явления и которые, по нашему мнению, вполне согласуются и с психологической феноменологией, и с представлениями, существующими в

 

 

 

 

теоретической психологии. Не осталось  ли  за  пределами нашего рассмотрения какого-то неотмеченного признака? Обращение к определениям конфликта другими авторами показывает, что предложенные нами атрибутивные признаки сопрягаются или во многом совпадают  с представлениями специалистов или, во всяком случае, не противоречат им.

Но есть одна характеристика конфликта, которая заслуживает особого обсуждения.

     Речь идет о негативных действиях или негативных чувствах — характеристиках, нередко включаемых в определения конфликта. Рассмотрим в качестве  примера два уже приводившихся определения. Одно из них — классическое  и, возможно, наиболее распространенное определение Л. Козера, широко используемое в литературе. Оно относится к социальному конфликту, но, как  известно, в западной традиции понятие социального конфликта используется достаточно широко, в том числе и применительно к интерперсональным  ситуациям. Итак, по Козеру, «социальный конфликт может быть определен  как борьба из-за ценностей или претензий на статус, власть или ограниченные ресурсы, в которой целями конфликтующих сторон являются не только

достижение желаемого, но также и нейтрализация, нанесение ущерба или  устранение соперника» (Coser, 1968, с. 232). В этом определении стороны выступают как противники, стремящиеся нейтрализовать друг друга. Но это  в лучшем случае, а в худшем — в определение конфликта прямо включаются  агрессивные компоненты («нанесение ущерба или устранение соперника»).  Второе определение принадлежит отечественным авторам Анцупову и Шипилову, выполнившим огромную аналитическую работу по уточнению понятийной схемы конфликта: «Под конфликтом понимается наиболее острый  способ разрешения значимых противоречий, возникающих в процессе взаимодействия, заключающийся в противодействии субъектов и обычно сопровождающийся негативными эмоциями» (Анцупов, Шипилов, 1999, с. 8). В недавнем издании они уточняют свое определение: конфликт — это «наиболее деструктивный способ развития и завершения значимых противоречий, возникающих в процессе социального взаимодействия, а также борьба подструктур личности» (Анцупов, Шипилов, 2006, с. 158), но делают следующую  оговорку. Если в процессе конфликта имеет место противодействие субъектов, но они не переживают взаимные негативные эмоции, или, напротив, переживая таковые, не противодействуют друг другу, то такие ситуации авторы  считают предконфликтными. А под внутриличностным конфликтом понимается «негативное   переживание, вызванное затянувшейся борьбой структур

внутреннего мира личности» (Анцупов, Шипилов, 2006, с. 158).

      Речь идет о принципиальном вопросе — включении в понятие конфликта  в качестве его обязательного признака негативных действий (как у Козера)  или негативных чувств (как у Анцупова и Шипилова). Определение Козера  было предложено им 30 лет назад в период становления конфликтологии;  определение Анцупова и Шипилова — одно из последних. Напомним, что  для ранней философско-социологической традиции, как и для психологической (психоанализа), было характерен акцент на деструктивных, разрушительных аспектах конфликта, что приводило к его общей негативной оценке.

С психологической точки зрения, придерживаясь любого из этих определений, мы вынуждены были бы также рассматривать конфликт как явление  отрицательное.

     Несомненно, что конфликт сопровождается разнообразными переживаниями: можно

 

 

 

 

испытывать чувство досады, переживать возникшие затруднения, чувство непонятости, несправедливости и т. д. Однако обязательно ли  в нем присутствует враждебность по отношению к партнеру или желание нанести ему ущерб?

   Авторы издания, посвященного конструктивному управлению конфликтами (Constructive Conflict Management... 1994) считают, что это понятие характеризуется более широким объемом, чем понятие агрессии, и что конфликт  может протекать без агрессии. Последняя может быть способом воздействия  участников конфликта друг на друга, может приводить к деструктивному его  развитию, однако в современной интерпретации конфликт может развиваться и без взаимной враждебности участников или их разрушительных действий. Это как раз и дает основания надеяться на возможности конструктивного управления конфликтами.

    В большинстве приведенных выше определений речь шла об интерперсональных конфликтах. Если мы надеемся на возможность создания универсального определения конфликта, отвечающего по крайней мере двум его  основным психологическим разновидностям — межличностному и внутриличностному конфликту, то оно должно содержать признаки, релевантные  для конфликтов обоих видов. Вряд ли правомерно среди разнообразных  чувств, переживаемых человеком в ситуации экзистенциального или любого  другого внутреннего конфликта, делать акцент на враждебности или агрессии по отношению к самому себе.

     Таким образом, нам представляется, что включение в перечень признаков  конфликта агрессии (в виде действий или враждебных чувств) приводит к  сужению объема понятия и тем самым сводит общее понятие конфликта к одной из возможных разновидностей.

Как сегодня понимаются конфликты.  Основные изменения в парадигме исследования конфликтов, оказавшие влияние на отношение к конфликтам и практику работы с ними, могут быть сформулированы в нескольких основных тезисах.

1. Конфликт — это распространенная черта социальных  систем, он неизбежен

и   неотвратим, а потому должен рассматриваться как естественный фрагмент человеческой жизни. Конфликт должен быть принят как одна из форм нормального человеческого взаимодействия. Хотя конфликт, возможно, и не лучшая форма человеческого взаимодействия, мы должны перестать воспринимать его как какую-то патологию или  аномалию. Конфликт — это нормально.

2. Конфликт не всегда и не обязательно  приводит  к разрушениям. Напротив,

  это один из главных процессов, служащих сохранению целого. При  определенных условиях даже открытые конфликты могут способствовать сохранению жизнеспособности и устойчивости социального целого. Конфликт не следует воспринимать как однозначно деструктивное  явление и так же однозначно оценивать. Современное понимание конфликтов предполагает, что конфликт — это не обязательно плохо.

3. Конфликт содержит в себе потенциальные позитивные возможности. Общая

          идея положительного эффекта конфликтов сводится к следующему:

          «Продуктивность конфронтации проистекает из того факта, что конфликт ведет

          к   изменению, изменение  ведет  к  адаптации, адаптация   ведет к выживанию»       

          (Goddard, 1986, р. 8).

 

 

 

 

                  КОНФЛИКТ => ИЗМЕНЕНИЕ => АДАПТАЦИЯ т ВЫЖИВАНИЕ

 

     Если мы перестанем воспринимать конфликт как угрозу и начнем  относиться к нему как к сигналу, говорящему о том, что надо что-то изменить, мы займем более конструктивную позицию. Ценность конфликтов в том, что они предотвращают окостенение системы, открывают дорогу инновациям. Конфликт — это стимул к изменениям, это  вызов, требующий творческой реакции.

     Идеи о позитивных функциях конфликта нашли свое наиболее полное развитие в работах американского социолога Л. Козера. Сигнальная функция конфликта, о которой речь шла выше, не единственный  пример его позитивных возможностей. Даже само конфликтное взаимодействие может быть полезным для его участников. Как пишет Козер,  «социально контролируемый конфликт "разряжает атмосферу" между  его участниками и делает возможным возобновление их отношений» (Coser, 1968, р. 42); «обеспечивая свободный выход чувствам вражды, конфликты служат поддержанию взаимоотношений» (р. 47-48).

     В китайском языке иероглиф «кризис», «конфликт» образован соче­танием двух иероглифов. Один из них означает «риск», «опасность», а другой — «благоприятная возможность». В конфликте, бесспорно, есть  риск разрушения отношений, опасность непреодоления кризиса, но есть также и благоприятная возможность выхода на новый уровень отношений, конструктивного преодоления кризиса и обретения новых жизненных возможностей. В конфликте потенциально заложено мощное  конструктивное начало, а значит конфликт — это может быть хорошо.

4. Конфликт может быть управляем, причем управляем таким образом, что

его    негативные, деструктивные последствия могут быть минимизированы

или элиминированы, а конструктивные возможности усилены.

    Это означает, что конфликт — это то, с чем можно работать. И в наше время работа с конфликтом осознается как общий социальный  и личный интерес.

Содержание понятия конфликта  в обыденном сознании.   Приведенные выше компоненты проблемного поля конфликтных явлений  выделены специалистами на основе теоретического анализа, а также проведенных в этой области исследований. Другой возможный путь выявления  элементов конфликта предполагает обращение к содержанию данного понятия с точки зрения «наивного человека».

     Построение концепта допускает разные подходы. Е. Смит и Д. Медин  (Smith, Medin, 1981) следующим образом обобщают результаты долгой истории создания и использования концептов в психологии. Так, классический  подход предполагает, что все примеры концепта разделяют общие свойства. «Экземплярный» подход, по мнению авторов, напротив, не считает возможной  единую репрезентацию целого класса, или концепта, и допускает только специфические репрезентации экземпляров класса (в качестве примера приводится категория всех психиатрических пациентов с суицидными тенденциями). И наконец, «модель прототипа» исходит из того, что примеры концепта варьируют в той степени, в какой они разделяют общие свойства, т. е. репрезентируют общий концепт. Свойства описания верны для большинства, но не обязательны для всех членов данной категории. Прототип часто определяется как  «типичный представитель

 

 

 

 

данной группы объектов» (Андреева, 1997, с. 108).

    Известные исследователи в области социального познания Н. Кантор, У. Мишел и Дж. Шварц утверждают, что именно прототипный подход обеспечивает такую стратегию исследований, которая может быть легко адаптирована к изучению категориального знания наивного наблюдателя (Cantor, Mishel, Schwartz, 1982, p. 37). Л. Хоровиц и его коллеги также считают создание прототипа лучшим инструментом, чем выделение сходных черт или характеристик; в своей работе они применяли прототипный подход для исследования одинокой личности (Хоровиц и др., 1989). Опишем использовавшуюся Кантор и ее соавторами процедуру как типичную и релевантную для  изучения прототипов.

    Прежде всего была выявлена таксономия из наиболее общих категорий,  используемых в данной области, таких как личностные категории или категории ситуаций. Для построения таксономии исследователи обратились сначала к профессионалам (специалистам-«персонологам», психиатрам и т. д.) и получили широко используемые категориальные «ярлыки». Затем они верифицировали значимость этих таксономии для наивного наблюдателя. Студенты, не имеющие опыта в этой области, выполняли задачу по сортировке карточек.