Аронс К. Развод: крах или новая жизнь

Миф: Рост разводов означает, что мы не любим вступать в брак

Но все это не означает, что брак — это недолговечный  жизненный институт. Статистика девяностых годов свидетельствует о популярности брака. Число свадеб в Соединенных Штатах достигло самой высокой отметки в 80—90 годах — 95 процентов мужчин и 94 процента женщин от сорока пяти до пятидесяти четырех лет вступили в брак. На самом деле мы любим брак так сильно потому, что многие из нас хотят вступит в него не раз и не два. Повторные браки сос-тавляют около половины всех новых свадеб каждый год. Хотя брачный рейтинг упал в некоторых странах за последние годы, откровенно говоря, браки сегодня популярны так же, как и раньше. Если брачный рейтинг остается сказочно стабильным, то количество разводов постоянно увеличивается. Число разводов в Соединенных Штатах поднялось до 71 процента в 1970 году, в то время как число браков — на 19 процентов. Люди не хотели (65)терпеть брак, если он им мешал, а многие предпочли вообще от него отказаться.

Но, кажется, теперь мы разобрались  в двойственной природе романтической  любви: она может быть мощным, великодушным и созидательным чувством, но роман  не обязательно должен заканчиваться  браком. Мы также поняли, что эта  причина для вступления в брак в ранние сроки, так же как и отсутствие определенного социального положения и материальной базы, не способствует созданию стабильной семьи.

Интересно: чем ближе  мы подходим к XXI веку, тем больше признаков  того, что мы становимся менее романтичными и более практичными, это же можно отнести и к браку. Старинная практика сватовства снова в моде. Популярность клубов для одиноких, которые объединяют людей с одинаковыми интересами, одного происхождения и образования, наводит на мысль о важности проблем происхождения и совместимости.

Наше поведение сегодня  свидетельствует: вместо рассматривания развода как признака упадка мы двигаемся  по направлению к более высокому уровню оценки ценностей, чтобы сделать  наши браки более счастливыми, чем  это было у наших предков. Мы гораздо просвещеннее отно-сительно многих факторов, составляющих брак, как общество мы стали более гибкими и уступ-чивыми касательно многих причин, по которым люди вступают в брак. Мы ждем от (66) брака большего и менее расположены терпеть плохие браки. Медленно двигаемся к тому, чтобы при-нять развод как выход из невыносимых и бесчувственных браков. Для большинства людей предпочтительнее вступление в брак, чем одиночество, хотя страдания от развода и всех сопро-вождающих его стрессов, которые не исчезли сегодня и не исчезнут в будущем, удерживают многих от регистрации снова и снова. Как сказал Самюэль Джонсон: "Повторная свадьба — это триумф надежды над опытом".

Миф: Развод — это бич  современности

История информирует нас о том, что вопреки нашим представлениям о современности развода общество проторило дорожку к расторжению брака в тандеме с устраиванием свадеб. Развод — это такая же часть общественных отношений, как и брак. История нам предоставляет множество примеров долгих разводов.

Вопреки глупым и надоевшим высказываниям  о загнивающей американской семье, некоторыми, имеющими свои интересы, помещаемой на самое дно, для нас важно  то, что существует и наша личная оценка происходящего, основывающаяся на существующих фактах, которые мы не можем и не должны отбрасывать. История подтверждает это.

Первая книга помощи самому себе, посвященная разводу, под названием "Как развес-тись"(67) была опубликована в 1859 году в Нью-Йорке. Первый официально зарегистрированный развод в Соединенных  Штатах состоялся почти двумя веками раньше.

В 1639 году в Пуританский суд Массачусетса обратилась за разводом жена Джеймса  Лкжсфорда, потому что ее муж уже  имел одну жену. Развод состоялся, мужа-двоеженца  нашли, посадили в тюрьму, а потом  сослали в Англию. Следующий развод состоялся двумя годами позднее, в 1643 году. Анна Кларк подала на развод, потому что ее муж покинул ее и жил с другой женщиной. В те дни адюльтер был единственным основанием для развода, да еще и при определенных специфических условиях. Мужу было разрешено развестись с женой, если она была ему неверна (и если факт имел место, то ее осуждали, изгоняли из общества или даже приговаривали к смерти), но для женщины нужны были дополнительные причины. В случаях с миссис Люксфорд и миссис Кларк этими основаниями были двоеженство и уход мужа.

Немного раньше, чем в конце 1700-х  годов, Тимоти Дуайт, впоследствии президент  Йельс-кого университета, осудил высокое  число разводов, наблюдавшееся в  то время. Он находил не-постижимым, что один брак на сотню коннектикутских пар распадался. Только через пятьдесят лет тот факт, что Эндрю Джексон женился на разведенной женщине, вызвал жуткий скандал, ког-да он баллотировался в президенты, (68)но это не помешало его выборам в 1828 году, перевыбо-рам в 1832 году. Социальные реформаторы, такие, как Роберт Оуэн и Элизабет Кэди Стентон, пытались убедить общественность снова и снова либерализовать развод, сделать его более равноправным и позволить людям расторгать неудачные браки.

Миф: Суровые законы обуздают развод. Позволять или не позволять разводиться?

В пуританской Америке в 1600-х  годах развод производился церковью, она распоряжалась и заключением  браков и другими общественными  делами. Между 1600- и 1800-ми годами это  стало прерогативой государства. Секуляризация  стала краеугольным камнем новых Соединенных Штатов. В то время была определена и узаконена государственная религия и создана Консти-туция. За эти два столетия развод стал законным в Америке и в большинстве западных стран. Решение сделать семейные дела частью гражданского законодательства далось нелегко. Те, кто верил, что семья должна оставаться под эгидой церкви, верил в это страстно, как делают их сторонники и сегодня. Они считали, что если сделать развод более легким, то это разрушит американскую семью.

Развод не должен быть обычным явлением, он не должен иметь место, утверждали и утверждают эти сторонники, за исключением наиболее (69)экстремальных случаев — когда муж бросает жену и уходит, не обеспечивает ее в случае двоеженства и иногда импотенции.

Ранние американские законы о разводе принимались очень жесткие, как мы видели, даже в давние времена в скандинавских странах они были гораздо либеральнее. И ранее 1734 года несовместимость, заболевание, пьянство и жестокость, грубость между супругами были основанием для развода шведской семьи. В 1796 году Дания разрешила три года отдельной жизни, чтобы потом объявить о распаде брака. Дальше на юг, в Пруссии, печально известной своей агрессивностью, были выработаны основания для разводов в 1751 году. В 1752 году во Франции, если пара подавала на развод вместе, то получала разрешение по взаимному согласию, как и в современности, где разводящиеся не имеют претензий друг к другу, им даже не надо было давать объяснений. Паре предлагался долгий испытательный срок, в течение которого родственники прикладывали все усилия для их примирения.

Эта либерализация разводных законов  была не такой уж долгой. Законы о  разводе тесно связаны с политикой  и религиозной обстановкой. В 1816 году, когда была восстановлена Французская  монархия, развод был уничтожен. Век спустя произошли изменения в культуре и законы о разводе появились во всех странах Европы за исключением нескольких католических стран — (70)Испании, Италии, Ирландии. В наше время Ирландия — только одна страна в западном сообществе, которая запрещает разводы.

В Соединенных Штатах дебаты продолжаются до сих пор. В День Независимости  в 1826 году Роберт Оуэн, социальный реформатор (а также журналист и конгрессмен) публично и определенно объявил, что ни один человек не должен быть принуждаем жить в несчастливом браке. Двадцать шесть лет спустя законодательный комитет, возглавляемый Оуэном, сделал законы более либеральными. Мягкий закон Индианы включал только заявление от разводящихся, представитель правительства мог дать развод, даже если его причины не были известны. Как и его ныне здравствующий двойник (Рено, Невада), Индианаполис — наше духовное сердце страны, — был назван меккой для разводов. Как и Рено, Индианаполис имел хороший железнодорожный вокзал, расположенный в центре города, отличные магазины и места отдыха, а также инициативных юристов, которые занимаются разводными процессами.

Гораций Грили, издатель "Нью-Йорк трибюн" публично обвинил Оуэна  в том, что "Индиана стала раем свободной любви". Оуэн отпарировал  утверждением, будто свободная любовь, проституция и адюльтер процветают в штате Нью-Йорк, потому что у них очень жесткие законы о разводе. Порождали ли внешние ограничения внутреннюю мораль или как раз (71)наоборот? Порождала ли внешняя либеральность высокую честность или упадок? И может ли этот вопрос быть решен с помощью закона?

Если развод действительно  критерий морального разложения, тогда  страны и государства, у которых  еще более либеральные законы о разводе, должны были бы показать более высокий уровень преступности, упадок духовного развития и другие признаки социального распада. Но этих доказательств нет.

Первые дебаты о разводе  были очень похожи на две группы слушателей моей аудитории, с описания которых я и начала эту главу, они развивали два главных  тезиса. Одна клика — консервативная — утверждала, что если так будет продолжаться и дальше, то развод подорвет фундаментальные основы общества, она призывала вернуться к традиционной святости брака. Защищая моногамную семью, они оставляют развод как исключение для экстремальных случаев. Для членов этой группы развод был социальной проблемой. Необходимость поддержать хрупкую семейную организацию, гармонию и стабильность (хотя бы внешнюю) — более важное дело, чем супружеская удовлетворенность.

Другая фракция, состоящая  в основном из утопических мечтателей и общественных активистов, страстно боролась за реформы в разводе и за индивидуальные права. Для них брак — это социальная проблема тоже. Индивидуальная свобода ставилась ими на первое место. (72)Не нужно быть очень искушенным человеком, чтобы понять, что индивидуальная неконтролируемая свобода эродировала бы общество изнутри.

На сегодняшний день каждое государство имеет свои законы о разводе. Периоды ожидания короткие, официальных препятствий практически  нет. Эта либерализация наступила в тече-ние 70-х годов нашего столетия. А в течение 12 лет администрация Рональда Рейгана и Джорджа Буша, в наиболее консервативный период по сравнению с предшествующими, либеральные законы более ранних десятилетий еще раз "полетели в огонь". Теперь, в 90-х, администрация Клинтона акцентирует больше внимания на последствиях развода, чем на его причинах. Они мог-ли бы потенциально поддержать законодательство, нацеленное на улучшение условий жизни раз-веденных семей, увеличение алиментов, материальное благополучие, а не на обескураживание их.

Сначала либерализация  законов о разводе, а затем  ее свертывание, колеблющее уважение индивидуума  к обществу и назад, — это то, что мы наблюдаем по всей Европе, а также Соединенным Штатам в  течение двух веков. Как общество, мы все еще полны страха, что семья развалится на части быстрее, чем мы сумеем ее склеить. Мы все согласны с основным положением: институт семьи — решающий для общества (хотя мы страстно спорим о том, что (73)понимать под термином семья и на какие семейные ценности мы должны ориентироваться). Брак — хорошее дело, так же, как и развод. Все зависит от того, с кем это происходит, и почему, и как, и когда.

ВОЗДЕЙСТВИЕ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ  НА РАЗВОД

Как изменяется частота  развода со временем? И что говорит нам кривая графика частоты разводов? Мы видели, что частота разводов поднялась за последние три столетия. Тем не менее каждое десятилетие можно было наблюдать свои колебания. Если сравнить их с диаграммой колебаний в политике и экономике, мы можем видеть, что развод соответствует этим обоим графикам.

Факторы, влияющие на подъем и падение частоты разводов

Частота разводов уменьшается  в трудные времена и поднимается  во времена благополучия. Частота  разводов понизилась в течение первой мировой войны, повысилась, когда она закончилась, понизилась после краха Фондового рынка 1929 года и стояла низко в течение вели-кой депрессии и второй мировой войны. По окончании войны частота разводов снова поднялась. Она достигла пика около 1946 года, (74)стабилизировалась и уменьшилась к 50-м. Снижение час-тоты разводов в 50-х годах — это единственное исключение из экономической теории изменения частоты разводов и факт, что большинство этих людей взрослели в течение 30—40-х годах, воз-можно, означающий: их внутренний мир все еще отражал динамику времен депрессии. Интересно отметить, что когда дети этих браков 50-х годов — шумно разрекламированные младенцы — взрослели, они, в свою очередь, разводились с рекордной скоростью. Между 65-м и 80-ми благо-получными годами частота разводов возросла более чем вдвое. В поздние 80-е, когда в экономике был спад, скорость разводов уменьшилась незначительно и достигла нынешнего уровня.

Политика тоже влияет на разводы. В либеральные времена  и в годы социальных экспери-ментов скорость разводов обычно поднимается, как это было в конце 60-х и 70-х годов. В более консервативные времена скорость разводов падает, как это было в 80-х. С 60-х годов произошел быстрый и драматический подъем частоты разводов во всех странах. В Англии частота разводов удвоилась между 60-м и 70-м годами, увеличилась даже больше, чем в два раза, между началом 70-х и 80-х. Во Франции частота разводов более чем удвоилась между 70-м и началом 80-х годов. В Швеции и Германии частота разводов удвоилась между 70-ми и 88-м годами. Сегодня цифры все еще выше всего в (75)Соединенных Штатах, хотя похоже, что остальные страны скоро нас догонят.

Каждому времени соответствовала  небольшая волна на графике частоты  разводов, поднимаясь в либеральные  времена и затухая в консервативные, которым соответствует глубокий интерес к причинам распада семьи. Многие реформы тогда были отменены, потом вдруг неожиданно появлялись в более мягких формах позже, когда цикл завершался. Падение частоты разводов в эти периоды не означало, что семьи были довольны и более стабильны. Это скорее всего говорит о том, что эти и без того нелегкие времена были превращены в еще более тяжелые добавлением ограничивающих законов к экономической нищете.