Социальный порядок в России

Конституционный суд РФ, осуществляющий защиту прав и свобод человека, является важнейшим институтом нового социального порядка. Его субъектами выступают государственные органы, устанавливаемые  законодательством, по инициативе которых осуществляется соответствующая процедура с целью проверки конституционности законов на стадии их прохождения через парламент. Дисфункциональные последствия  деятельности Конституционного суда связаны с напряжением при взаимодействии с различными ветвями власти и субъектами Федерации, а также длительностью его процедуры и окончательностью решения. Для их устранения необходимо, во-первых, устранить нарушения принципа разделения властей, во-вторых, осуществлять защиту прав человека, и, в-третьих, поддерживать баланс при разрешении споров между Федерацией и ее субъектами.

Глава 6. Становление нормативно-ценностных систем

Становление новых нормативно-ценностных систем является важным аспектом формирования нового социального порядка в России. Под нормативно-ценностной системой или нормативным порядком в социогуманитарном знании принято понимать комплекс, состоящий из интересов, ценностей, целей и средств их достижения²⁷². Он образует правила поведения в социальной жизни.

Эти правила обычно интернализуются  и соблюдаются индивидами, а также  подвергаются институционализации - становятся элементами взаимных ожиданий индивидов, действующих в различных социальных сферах и институтах. Ценности - это определенные образы желаемых вещей, состояний и процессов, которые оцениваются положительно во всех сферах человеческой деятельности.

Мы понимаем ценности как субъективные идеалы социального порядка на макроуровне и достойной жизни на микроуровне. Они служат как критерии и средства оценки действительности путем ее сравнения с идеалом и становятся основанием легитимизации или делегитимизации социального порядка. Интересы - это ситуации или состояния, благоприятствующие реализации индивидуальных, групповых и социальных целей. Иначе говоря, ценности и интересы здесь рассматриваются как субъективные убеждения, причем ценности обладают нормативным, а интересы - прагматическим содержанием.

На этом основании можно выделить две основных ориентации в социальной жизни - прагматическую и аксиологическую. Прагматическая ориентация направлена на реализацию интересов и целей, которые ставит перед собой индивид. В этом случае наиболее важное значение имеет эффективность средств, ведущих к поставленной цели.

Аксиологическая ориентация - это  сильная связь индивида с определенным комплексом ценностей. В этом случае наиболее важным для него является соответствие реального поведения с признаваемыми ценностями или, по крайней мере, публичная декларация такого соответствия. Любое несоответствие при этом квалифицируется как зло и объясняется обычно внешними обстоятельствами. Крайней формой аксиологического отношения к действительности является, например, религиозный и светский фундаментализм.

В жизни каждого индивида обе  ориентации взаимосвязаны и различаются степенью и сферой их проявления. При этом интересы, ценности и вытекающие из них правила практического поведения существуют на двух уровнях: 1) Уровень так называемой “ситуационной рациональности”, который описывается в категориях понимающей социологии М.Вебера, с акцентом на выявление в социальной жизни способов доминирования целе-рациональных и ценностно-рациональных действий. 2) Уровень “рутинной или стереотипной рациональности”, который описывается в категориях феноменологической социологии и этнометодологии, подчеркивающих неосознанный, бессознательный характер человеческих действий.

Понимающая социология вводит ряд параметров для описания индивидуального поведения: правила распознания индивидов собственных интересов; их временной горизонт и степень максимизации; предполагаемая степень риска при реализации интересов; способы познания отношения между индивидуальным и глобальным интересом. Понимающая социология исходит из того, что в социально-исторической действительности люди существуют как рационально-действующие индивиды, а не марионетки, управляемые внешними, посторонними или “объективными” обстоятельствами и силами. Кроме того, сама формулировка интересов и ценностей связывается с определенным способом высказывания и мышления о действительности.

Феноменологическая социология разрабатывает  категорию ментальности как производное от веберовского идеального типа традиции, при которой формулировка целей и средств их достижения происходит по стандартам прежних смыслов и функций²⁷³ .

6.1. «Порядок» и «хаос»

В социологии принято различать  стабильное и кризисное состояние  общества. Первое означает устойчиво воспроизводящийся социальный порядок. Второе выражает нарушение стабильности, служит острой формой проявления социального конфликта, способом движения социальной системы от прежнего ее состояния, через дезинтеграцию и конфликт, к новому состоянию.

Совокупность хозяйственного, экономического, социального, политического, культурно-идеологического кризисов, затронувших суперэтнос, есть кризис цивилизации. Во время последнего общество стоит перед необходимостью смены основных представлений о мире и о себе, переоценки ценностей, включающих в себя как морально-этические, адресованные непосредственно к отдельной личности, так и социальные и общечеловеческие, адресованные ко всему обществу.

Нам становится понятным, что российское общество находится в ситуации бифуркации. Для прохождения этой стадии, необходимо, во-первых, вывести из игры старую систему ценностей. Однако “систему ценностей невозможно опровергнуть, но можно вывести из моды. Можно сделать так, что прежние ориентиры станут выглядеть старомодными: так теперь не поступают, так уже не принято”²⁷⁴. Эта задача в целом была выполнена во время перестройки. Во-вторых, необходимо было совершить переход к новым

Подчеркнем еще один важный момент в научном осмыслении современного - переходного - этапа российского общества. Исследователей все больше перестает удовлетворять прежняя схема “традиционализм - либерализм”. Напряжение между полюсами оппозиции действительно есть, полагает ряд исследователей, но оно несколько схематично отражает действительность. Необходимо усложнение конструкции, поиск реальных методов и компонентов, которые позволили бы построить полицентричную модель²⁷⁵. По мнению других, сегодня происходит смягчение, перетекание полюсов оппозиции нашего социокультурно расколотого общества. И в то же время имеет место значительная живучесть архаических форм²⁷⁶.

Однако подавляющее большинство  публикаций по-прежнему демонстрирует дуальные теоретические построения. И с тем же упорством, как прежде, велись “поиски” признаков развитого социализма, так сегодня стремятся отыскать свидетельства в пользу неуклонного движения к либеральному обществу.

Нельзя обойти стороной и тему возможности (шанса) выйти из преследующего Россию цикла “реформы - контрреформы”. Большая часть авторов разделяет оптимистический взгляд на прерывание такого цикла. Залогом успеха считается включение в российскую историю мощного глобального фактора. По мнению А.Пригожина, “динамика России все больше неотделима от мировых тенденций. Здесь мы обречены на успех, нам просто некуда деваться от мировых тенденций и страна фактически оказывается в той или иной степени под нарастающим давлением со стороны передового мира. Поэтому цикличность, повторяемость... в истории России… должна оборваться”²⁷⁷.

Отношение между ценностями (аксиологической  ориентацией) и интересами (прагматической ориентацией) в реальном социализме было весьма специфическим. Если воспользоваться метафорой А.Зиновьева, это отношение можно определить как “шизофренический симбиоз”²⁷⁸ . Речь не идет о расхождении между официальными ценностями социалистической идеологии и реальным поведением индивидов, а о двойственности всей нормативно-оценочной сферы.

В повседневной жизни подавляющее  большинство общества руководствовалось обычной стратегией приспособления и выживания, реализуя свои прагматические интересы и время от времени декларируя одобрение существующей социальной системе. Определенные социальные группы осознавали этот компромисс, но в то же время руководствовались представлением о возможности некого “идеального социализма”, в котором будут реализованы действительные ценности и идеалы, в том числе и возможности индивидуального развития.

Отношение между интересами и ценностями в реальном социализме постепенно эволюционировало. Оставляя за скобками разговора описание этапов данной эволюции, лишь подчеркнем, что после изменения политического курса в сторону “гласности” и “демократизации” на некоторое время (примерно 1988-1990 гг.) обнаружился приоритет аксиологической ориентации в массовом сознании и поведении. На первый план выдвинулись не индивидуальные повседневные прагматические непосредственные интересы, а более важные социальные цели, связанные с возможностью достижения идеалов и ценностей. Однако эта возможность во многом оказалась мифической.

Экономический кризис социализма, развертывающийся с 1970-х гг., способствовал постепенному изменению идеалов и ценностей экономического порядка. При сравнении со странами Запада социализм, как система производства, все больше обнаруживал свою неэффективность, поскольку был не в состоянии удовлетворить элементарные социальные потребности. Если иметь в виду последующую эволюцию коммунистических стран, то социализм первоначально был отброшен как определенная нормативно-оценочная система, однако - и в этом парадокс - в сфере социальных гарантий, безопасности, ответственности государства за удовлетворение элементарных потребностей индивидов комплекс “социалистических ценностей” до сих пор сохраняет свою привлекательность для значительной части населения России.

Для описания данного парадокса  следует уточнить само понимание “социального порядка”. Веберовское определение фиксирует преимущественно его статические элементы и предполагает, что социокультурная динамика происходит путем движения от хаоса или “аксиологической пустоты” к социальному порядку, который в массовом и теоретическом сознании обычно оценивается положительно.

Если предположить, что Россия и  другие посткоммунистические страны движутся в сторону нового социального  порядка, то такое представление  одновременно выполняет роль методологического ориентира, согласно которому перспектива порядка образует наиболее адекватное средство описания происходящих социальных процессов. Однако ситуация в современной России не позволяет принять такую перспективу безоговорочно. Если сопоставить данную ситуацию с положением СССР до изменения политического курса, то направление изменений выглядит совсем по-иному - от порядка к хаосу путем различных форм деструкции нормативно-оценочной системы, которая до недавних пор считалась универсальной и лучшей из возможных. Следовательно, для отражения социальных процессов, включая изменения нормативно-оценочной сферы, понятия “порядка” и “хаоса” могут использоваться как равнозначные.

Таким образом, нормативно-ценностная сфера современного общества может  рассматриваться как постоянно  меняющаяся система ценностей, норм и правил поведения и деятельности. В ней существуют два типа человеческой активности,  направленной на: 1) создание ценностей и норм, 2) их разрушение.

Мы понимаем ценности как определенные идеи, придающие смысл индивидуальным и социальным действиям и образующие критерий для оценки данных действий с этической точки зрения. Иначе говоря, ценности - это совокупность духовных устремлений человека, выполняющая регулятивную роль в обществе в различных моментах и пунктах его существования. Социальные нормы, в свою очередь, связаны с понятиями обязанности и долга, для реализации которых требуется волевое усилие.

Нормативно-ценностный порядок общества - это комплекс обязанностей и правил, регулирующих все сферы человеческой активности путем отнесения их к духовным ценностям. Так понимаемый порядок в современном обществе подвергается постоянному разрушению, поскольку в нем действуют различные комплексы ценностей и норм, следовательно, разные нормативно-оценочные порядки.

Отношение к этому процессу различно. Сторонники постмодернизма склонны  подчеркивать его положительные  моменты: “Наконец у нас не дрожат колени, когда мы сталкиваемся лицом к лицу с хаосом. Такого в истории еще никогда не было”²⁷⁹. Другие настроены более скептически: “Неукоренные индивиды сегодня могут быть только скитальцами, лишенными отеческого дома, куда они могли бы вернуться. Вопрос заключается в том, что современная культура не в состоянии восстановить целостность опыта, а не только формы”²⁸⁰.

В этом контексте специальные процессы в посткоммунистической России могут  рассматриваться как процессы распада  прежней нормативно-ценностной системы, преобладающие над процессами становления новых нормативно-оценочных систем. Сфера социальной неопределенности и риска значительно возросла. Следует подчеркнуть, что такой распад не является спецификой посткоммунистических обществ, а в большей или меньшей степени соответствует глобальным цивилизационным изменениям.

Социальные процессы в современной  России могут быть квалифицированы как процессы двойного распада:

1) Марксизм, будучи пересажен на  российскую почву, стал вариантом  левой рационалистической утопии, которую руководители советской системы использовали лишь для легитимизации собственной власти и не смогли обеспечить его творческого развития и применения ко всем сферам социальной действительности. Уместно подчеркнуть, как методологическая традиция анализа социальной действительности марксизм ни в чем не уступает остальным методологическим традициям Нового времени. Его ленинско-сталинская интерпретация лишь усилила утопические элементы марксизма²⁸¹ .

2) Политические руководители СССР  и связанные с ними круги  интеллигенции в последние годы своего существования пропагандировали правую рационалистическую утопию - образ всеобщего благосостояния и социального порядка, который может быть достигнут благодаря “невидимой руке свободного рынка”. Эта утопия рухнула значительно быстрее, нежели первая.

Культурная формация, основанная на ценностях Разума, Прогресса, Истины и Свободы, рушится. Западная цивилизация потеряла роль образца и источника ценностей: “В современных западных обществах колеблющийся мостик конвенций прикрывает пропасть там, где должен находиться фундамент”²⁸² .