Образ напитка в художественном тексте литературы рубежа 19 – 20 вв

1.2 Образ напитка  в русской литературе

Что есть напиток? Напиток – это жидкость для питья. В современном нам смысле слово появилось в конце 18 века. Алкогольные напитки назывались питиями, а прохладительные в 19 веке – «пойлом». Само же слово напиток произошло от глагола «напитать», т. е. насытить. В настоящее время напитки делятся на: холодные и горячие, алкогольные и безалкогольные, молочные и фруктовые, и др. Известны также старинные русские напитки: квас, сбитень (горячий), сыть (разведенный мед), медки (слабоалкогольные), кислые щи (очень острый, сильногазированный квас), пиво, сусло, отвар трав (лесные чаи), молоко, молочнокислые напитки, морсы, взвары [9].

Сейчас вряд ли кто догадывается, что слово «напиток», призванное обозначать все, что мы пьем, стало широко употребляться в русском языке не так уж давно − примерно 100 лет тому назад; да и то не сразу завоевало право гражданства. Не случайно оно не упоминается у В. И. Даля, составлявшего свой словарь 120 − 130 лет тому назад. А Салтыков-Щедрин, одним из первых употребивший это слово в русской литературе, понимал его, по своему обыкновению, иронически, ибо ему казалось смешным и нелепым объединять одним термином настойки, наливки и... квас. Действительно, напитки − большая и разнообразная группа пищевых изделий. Напитки могут употребляться в зависимости от их характера и к закусочному, и к мясному горячему, и к десертно-кондитерскому столу. Отдельные виды напитков всегда существовали изолированно друг от друга. Вот почему еще в поваренных книгах середины, а иногда и конца XIX века, напитки не имели общего термина, а встречались в совершенно разных разделах: кофе, какао, шоколад, чай − в одном; наливки и настойки, как спиртовые, так и водные, − в другом; сбитни, взвары, оршады, требующие варки, кипячения, − в третьем; квасы, пиво, меды, сидры, объединяемые принципом брожения, − в четвертом, то есть их разъединяли принципы приготовления. Впоследствии, напитки стали делить по характеру сырья − на крепкие спиртные, или, как их было принято называть в народе, горячительные, на легкие спиртные, или слабоалкогольные, молочные и т. п. Это деление пока еще сохраняется и в современных меню, но уже обнаруживается тенденция делить напитки только по принципу их основного состава и оказываемого ими действия, то есть разбивать их на две основные группы − опьяняющие, или алкогольные, и жаждоутоляющие, или безалкогольные.

Испокон веков в русском языке алкогольные напитки назывались питиями, отчего и до сих пор, говоря «он пьет» или «он выпил», мы без уточнения подразумеваем употребление алкогольного напитка, пьянство. Слово же «напиток», применяемое первоначально только к безалкогольным жидкостям, произошло не от слова «пить», а от слова «напитать», то есть накормить, насытить. В этом существенное отличие русского термина «напиток» от, скажем, немецкого Getrank или французского boisson, которые явно происходят от глагола «пить» и потому могут точнее переводиться как «питье», «пивное», то есть то, что можно пить.

В России напитками первоначально называли только заморские подкрепляющие, питающие жидкости − кофе, какао, шоколад, чай, которые стали входить в употребление лишь с конца XVIII − начала XIX века. Представление о том, что к напиткам может относиться только питательная жидкость, нашли отражение в известном определении «нектар − напиток богов» (то есть пища, питание богов). «Кофе напитчив», − читаем мы у В. И. Даля. И тут же находим его объяснение: «напитчив» значит «сытный, питательный». Поэтому в XIX веке никогда не говорили, что кофе и какао пьют − их всегда «кушали», «откушивали». Такое словоупотребление мы находим у классиков русской литературы: «Дедушка накушался досыта любимого потогонного напитка с густыми сливками и толстыми подрумяненными пенками», − писал С. Т. Аксаков даже о чаепитии. «Они изволили откушать кофею», − встречаем мы в произведениях Гоголя, Островского, Гончарова.

Для остальных напитков − и не алкогольных, и не подкрепляющих − долгое время не могли подыскать подходящего термина. Теперь мы называем их жаждоутоляющими, или прохладительными, напитками, а еще в 30−60-е годы XIX века одни называли их «напоями», другие − «пивом», «пойвом», а иные даже и «пойлом». И никому такие слова в то время не резали слух. Тот же С. Т. Аксаков − большой знаток по части еды и питья − называет в 1849 году студеную брагу «пойлом» без тени иронии: «Ключница отпустила на барский стол живительное пойло». Однако такая терминология долго не удержалась, и для собирательного обозначения всякого рода питья стало постепенно применяться новое книжное слово − «напитки».

Вместе с тем изменился и его смысл. Современный словарь называет напитком всякую специально приготовленную жидкость. Что же, напитки действительно надо готовить специально. Однако теперь мы упускаем из виду тот глубокий смысл, который первоначально вкладывался в слово «напиток» − напитчивость, питательность [10].

Напитки играют немалую роль в истории и культурных традициях любого народа. Это связано с тем, что с самых ранних шагов своего развития ни один народ, ни одно человеческое общество, ни один человек не могут обойтись без того или иного напитка, даже в течение одних суток, не говоря уже о более длительных сроках.

В истории многих стран и народов, в том числе и в России, известны периоды голода. Но эти периоды проходили, и всё быстро восстанавливалось: и народ, подвергшийся голоду, и государство.

Как известно, даже в самые голоднейшие периоды истории Европы у людей наших широт всегда в избытке оставались вода, питьё. Без питья люди вымерли бы в голодные годы весьма быстро, и никакого «восстановления» не произошло бы.

Вот почему решающее значение воды в обеспечении своего существования было осознано человеком, как только он стал мало-мальски мыслить. Отсюда и возникло у первобытного человека глубочайшее почитание воды и водных источников.

Люди считали, что водные источники, как великие реки вроде Нила и Ганга, так и крошечные ручьи, и даже ключи и образованные ими пруды, находятся под защитой и покровительством особых божеств. Вполне естественно, что в ходе развития этих культов у разных народов и возникли различные культовые напитки, ибо в жертву богам воды и вообще божествам живительной влаги, жидкости люди старались принести, разумеется, не одну воду, которой у божества было хоть отбавляй, а кое-что повкуснее и поценнее, причём именно такую жидкость, которая являлась бы результатом изобретения самого человека, результатом собственного человеческого умения и производства, итогом переработки человеком природных субстратов жидкого вида – воды, молока, растительных соков – в какие-нибудь иные жидкости с совершенно новыми свойствами. Они, эти напитки, стали употребляться во все торжественные и значительные моменты в жизни человека. Особенно во время похорон, при так называемых тризнах, т.е. пирах, посвящённых проводам в загробный мир. И это тоже было далеко не случайно. По верованиям большинства, если не всех языческих народов, загробный мир находился не на небе, а под землей, и, для того чтобы попасть туда, надо было переплыть реку, охраняемую подземным речным божеством. Его надлежало хорошенько задобрить, подкупить, а лучше – усыпить его бдительность, и потому для этого особенно годились всякие одурманивающие сознание, охмеляющие напитки. Так человек «вышел» на алкоголь или ему подобные биохимические соединения, так именно привычка обязательно напиваться на похоронах дожила с времён первобытного общества до нашего века.

Ещё в IX веке на Руси наряду с мёдом стал входить в широкий быт более дешёвый и, главное, более быстро приготавливаемый напиток – квас, вернее, хлебный квас. Ведь на квасу или при помощи, при «участии» кваса готовили практически всю тогдашнюю холодную и горячую пищу, а при отсутствии пищи питались хлебным квасом, сдобренным разными травами: мятой, чебрецом, липовым цветом, душицей, смородиновым листом и т. п. Так, квас, как напиток, помогал и при голоде, и при полуголодном существовании: ведь это был как-никак «жидкий хлеб», исключительно богатый витаминами и ферментами. Вплоть до XVIII – XIX веков люди простые, привыкшие в деревнях потреблять домашний квас, выпивали только в качестве напитка до 5 литров кваса в сутки. Но, кроме того, квас употреблялся и как компонент различных холодных и горячих блюд.

Чай появился в России спустя 200 лет после того, как в стране была изобретена водка, приобретшая за два столетия безраздельное положение основного, главного и непременного русского алкогольного напитка. В качестве же национального безалкогольного напитка к моменту появления чая в России уже более восьми веков существовал квас, с которым безуспешно боролся за первенство горячий московский безалкогольный напиток – сбитень, распространённый с середины XIV века, то есть тоже без малого триста лет, но остававшийся всё же московским, городским напитком народа и не проникавшим в деревню.

Таким образом, условия для популярности чая при его появлении были крайне неблагоприятны: и рынок, и симпатии народа, и привычки, навыки, а также традиции – всё это было в пользу водки и кваса, являвшихся не только сильными конкурентами чая, но и изделиями укоренившимися, прочно занявшими своё место в истории, культуре и традициях русского народа. Для чего-либо другого, а особенно для такого чужака, как чай, места, казалось, больше не оставалось.

Напитки, как показывает всё историческое развитие, играют в жизни людей великую роль. Они могут приносить человеку либо великий вред, либо великую пользу, и поэтому знать их, разбираться в них и правильно применять в соответствии со сложившимися историческими традициями, национальным опытом и национальными природными условиями крайне важно и крайне обязательно [11].

2 Алкогольные напитки в русской литературе

2.1 Образ Вина

                                                                In vino veritas

Истина в вине

Это выражение явилось в современный мир из Древнего Рима и принадлежит Плинию Старшему. Простая на первый взгляд фраза имеет множество смыслов и может быть применима к разным ситуациям: от торжественного тоста с философским подтекстом до грустных блоковских строк: «… и пьяницы с глазами кроликов In vino veritas кричат».

По словарным данным, вино − алкогольный напиток, полученный полным или частичным спиртовым брожением виноградного или плодово-ягодного сока (иногда с добавлением спирта и других веществ). Особая группа − вина, насыщенные углекислотой: игристые (шампанское), шипучие, или газированные (сидр). Вина разделяют на марочные и ординарные. По окраске различают вина белые, розовые и красные [12].

Виноградные вина классически разделяются на крепкие (мадера, тенериф, портвейн), легкие или столовые (сотерн, медок, лафить) и сладкие или десертные (люнель, малага). Перегонное вино, или вернее водка, из сарачинского пшена, сахарного тростника и пр. ·наз. арак; винограда и плодов, коньяк и ром, а «наша» домашняя, кизлярка, кизлярская водка [13].

Нельзя не вспомнить, что вино это древний мифологический символ плодородия и мифологический знак, отождествляемый с кровью человека. Наиболее ранние свидетельства мифологического тождества вина и крови обнаруживаются в древнехеттских ритуалах и среднехеттских текстах присяги воинов, где совершающий обряд, возливая вино, восклицает: «Это −не вино, это − кровь ваша». Продолжение и переосмысление ближневосточной традиции, сказавшейся также и в гностических книгах, обнаруживается в христианской мифологии (в словах Иисуса Христа, взявшего чашу вина и сказавшего: «сие есть кровь моя», Матф. 26, 28).

Соотнесение вина и крови прослеживается также в культе угаритского бога (Смерть-и-Зло), которого срубают, как лозу в винограднике, и в греческом культе Диониса, мистерии которого предполагают разрывание божества на части. Наряду с Дионисом в греческой мифологии в качестве воплощения вина выступает также Зевс Сотер («Хранитель», «Спаситель»).

Мифопоэтический образ вина, символизирующий радости жизни (в том числе и в погребальных текстах), характерен для египетской, вавилонской и других ближневосточных традиций [14].

Образ вина для каждого читающего человека, конечно же, ассоциируется с Дионисом − греческим божеством, воплощением жизненной силы. Древнейшие формы культа Диониса сохранились во Фракии, где они имели «оргиастический» характер: участники культа, одетые в звериные шкуры, в массовых радениях доводили себя до исступления (экстаза), разрывали на части и пожирали в сыром виде воплощавшее бога животное (чаще всего быка или козла), приобщаясь таким образом к божеству и достигая «богоодержимости» (энтузиазма), становясь «вакхами».

Из Фракии почитание Диониса перешло в Грецию, где для религии Диониса существовала благоприятная почва благодаря распространению сельских культов и обрядов аграрной магии. Дельфы приняли Диониса как божество, равноправное с Аполлоном, но оргиастические формы культа Диониса были значительно смягчены. Он был признан сыном Зевса, рожденным от фиванки Семелы; в гражданском культе греческих государств Дионису уделяется место бога вина и опьянения, а также владыки душ умерших.

Оргиастический характер культа Диониса, где участвующие в священном действии считали себя перевоплотившимися в бога и его спутников (мэнад или лесных демонов-сатиров) и надевали соответствующие маски, создал специфические литературные формы. Таковыми являются: культовая песнь дионисийских празднеств − дифирамб и драма − «действо»; Дионис становится покровителем актерского искусства, и на грани VI − V вв. до нашей эры, как один из элементов культа Диониса, впитавшего в себя аграрные магические обряды и поминальные моменты героического культа, создаются в Аттике трагедия и комедия.