Калькирование фразеологизмов,
т.е. их дословная передача, происходит
в тех случаях, когда переводятся
фразеологизмы, не имеющие ни
эквивалентов, ни аналогов в русском
языке. Однако этот способ может
быть применен лишь в тех
случаях, когда образ, положенный
в основу оригинального фразеологизма,
достаточно прозрачен, ср.: the deep pocket
– большой (глубокий) карман.
Нередко к калькированию
прибегают в тех случаях, когда
в русском языке имеется эквивалент
с таким же значением, но его
использование в переводе могло
бы привести к утрате национального
колорита или нарочитой русификации
текста: Rome was not built in a day (ср.: Москва
не сразу строилась). Разумеется,
использование известной русской
пословицы было бы совершенно
неуместно при переводе английского
оригинала.
Кальки – важный
способ обогащения словаря. В
эпоху становления русского литературного
языка в него проникли многие
фразеологизмы, переведенные на
основе калькирования: to kill the time –
убивать время, the fruit of common efforts –
плод совместных усилий, the milk tooth
– молочный зуб, skin and bones – кожа
да кости (об очень худом человеке)
и т. д.
Количество образных
фразеологизмов, совпадающих по
смыслу и по образности, сравнительно
невелико. Значительно чаще переводчику
приходится использовать фразеологизм,
аналогичный по смыслу, но основанный
на ином образе. Сравним, например,
несколько фразеологических единиц
со значением «быть удачливым».
Наряду со «счастливой звездой»,
во фразеологии других народов
встречаются метафорические синонимы,
но на иной образной основе:
у англичан это «серебряная
ложка» – to be born with a silver spoon in one’s mouth
(родиться с серебряной ложкой
во рту), у французов «прическа»
– etre né coiffé (родиться причесанным),
у русских «рубашка» – «родиться
в рубашке». Очень важно понять
то, что при переводе часть
лексики переводится, а часть
«перевыражается».
Если у ФЕ нет
аналога в русском языке, а
дословный перевод способен привести
к малопонятному буквализму, то
переводчику приходится применять
описательный перевод, т.е. объяснять
смысл ФЕ при помощи свободного
сочетания слов. Например: Black Knight –
Черный Рыцарь, бизнесмен, который
хочет выкупить компанию, чтобы
разорить ее; White Knight – Белый Рыцарь,
бизнесмен, который хочет выкупить
компанию, чтобы поправить ее
положение дел.
Нефразеологический перевод
фразеологизмов может быть связан
с лингвоэтнической спецификой
иноязычных фразеологизмов. В частности,
в английском языке чаще, чем
в русском, в качестве семантической
основы фразеологизма используются
существительные, обозначающие часть
тела, и прилагательные, обозначающие
цвет, ср.: the double heart – лицемер, white collar
– служащий.
Перевод фразеологизмов
особенно важен в художественном
тексте. Переводчик должен максимально
использовать все ресурсы русского
языка для того, чтобы сохранить
образную форму текста оригинала.
Можно выделить следующие
варианты передачи образной структуры
фразеологизма (Комиссаров 1973):
1) полное сохранение образа:
blue stocking – синий чулок;
2) частичное изменение
образа: like a bolt from the blue. – как гром
среди ясного неба, bird brain – куриные
мозги (о недалеком человеке).
3) полная замена образа:
– to kick the bucket – сыграть в ящик;
4) утрата образа (нефразеологический
перевод): as mad as a wet hen, as mad as a March hare –
сумасшедший.
Национально окрашенные
фразеологизмы при переводе адаптируются
к принимающей культуре: to find a Judy
– завести себе подружку. Частый
«гость» английской фразеологии
– рыба «карп», практически не
встречающаяся в русских идиомах,
ср.: the marriage of a carp and of a hare – поженились
рак да щука.
В целом, перевод фразеологизмов
требует учета контекста высказывания
и знания культурологических
особенностей функционирования
этого пласта лексики в контактирующих
в процессе перевода языках.
Опорный конспект№3
Вопрос 1. Общие грамматические
аспекты перевода
Приступая к рассмотрению
грамматических аспектов перевода,
прежде всего, следует отметить,
что переводятся не грамматические
элементы и структуры, а определенные
смыслы, возникающие в речи. При
этом очевидно, что в очень
многих случаях основанием для
перевода будет не столько
формальное наличие грамматических
эквивалентов в двух языках, сколько
учет речевого узуса, принятого
внутри той или иной лингвистической
общности, как в следующих примерах:
He has a look. – Он стильный. (У него
модный «прикид»).
Рассмотрение переводческой
проблематики с точки зрения
грамматики предполагает анализ
наиболее существенных переводческих
преобразований морфологического (точней
– морфолого-словообразовательного)
и синтаксического характера.
При переводе необходимо
учитывать наличие в контактирующих
языках специфических словообразовательных
моделей.
Если обратиться к
русскому и украинскому языкам,
то одним из очевидных, сложившихся
исторически словообразовательных
различий этих двух языков
следует назвать, например, сравнительно
малое участие в украинском
контексте на¬родно-разговорной
речи наименований на -ние, -ение
(книжных по происхождению), причем
нередко стилистически окрашенных.
Пополнение лексического
состава осуществлялось здесь
по моделям, известным и русскому
языку, однако функциональные различия
в действии обеих подсистем
обусловили образование специфических
слов. Так, к примеру, в украинском
языке XVIII в. в отличие от русского,
кроме группы моделей для образования
наименований лица -ник, -ик, -ка, высокую
активность имели образования
на -ар, -ець (золо¬тар, котляр, римар, орендар;
сестренець, кравець), мало свойствен¬ные
русскому языку. В русском языке
им соответствует модель на
–щик (мебельщик), а в украинском
появляется модель на -ик, -ник (мірочник,
шапочник, колісник).
Специфика лексики
обоих языков особенно очевидна
в сфере деминутивных образований.
В памятниках украинского языка
обнаруживается обилие уменьшительно-ласкательных
форм (дівчинонька, парубочок, молодичка,
козаченько, віночок, бабусенько, воро¬женьки,
весельце, качалочка; спатоньки, смутненько),
что составляет лексико-словообразовательную
специфику украинско¬го языка
в системе славянских языков.
В русском языке преобладают
деминутивные имена в уничижительном
значении, в том числе – имена
собственные (домишко, женишка, воришко,
санишки, мужичишка, а также Никитко,
Ивашко, Гриш¬ка и др.).
В целом при анализе
грамматических аспектов перевода
различных языков (не только русского
и украинского) следует принимать
во внимание следующие характеристики
контактирующих языковых систем:
- наличие в исходном
языке грамматического элемента
или целой грамматической категории,
отсутствующей в языке перевода
(например, при переводе с английского
языка на русский могут возникнуть
проблемы, связанные с тем, что
в русском языке отсутствуют
формы, аналогичные английскому
артиклю, некоторым глагольным формам
и т.п.);
- наличие в языке перевода
грамматических элементов и категорий,
отсутствующих в языке оригинала
(это относится, в частности, к
категории вида русских глаголов,
разнообразным аффиксальным формам;
в отличие от украинского, в
русском отсутствует звательный
падеж (клична форма) и т.д.);
- различия в функциях
грамматических элементов.
Сопоставление грамматики
двух контактирующих при переводе
языков неизбежно приводит к
выявлению конвергенции (совпадения)
и дивергенции (различий) в их
лингвистических системах. При этом
важно отметить тот факт, что
даже в случае формальной эквивалентности
тех или иных структур, осуществление
структурных преобразований может
иметь место в процессе перевода
в связи с особенностями речевого
узуса (так называемыми «речевыми
предпочтениями»).
Расхождения между
грамматическими системами русского
и украинского языков довольно
ярко проявляются в области
использования некоторых глагольных
форм. При переводе с русского
на украинский, например, может возникнуть
проблема с воспроизведением
причастий. В украинском языке
действительные причастия настоящего
времени с суффиксами -ущ- (-ющ-), -ащ-
(-ящ-) образуются не от всех
глаголов и употребляются редко.
Еще реже они управляют зависимыми
словами. Русские причастия, особенно
образованные от глаголов с
аффиксом -ся, при переводе на
украинский язык заменяют придаточными
предложениями. Например: движущаяса
колонна – колона, що (яка) рухається.
Вопрос 2. Проблемы перевода
высказывания
Субъективная модальность
высказывания. Индикатором воздействуещей
силы высказывания является его
модальность. Эта категория имеет
субъективно-объективный характер,
так как в конкретной реализации
коммуникативного акта значение
модальности всегда устанавливается
с точки зрения коммуникантов.
Смысловую основу субъективной
модальности образует понятие
оценки в широком смысле слова,
включая не только логическую
квалификацию сообщаемого, но и
различные виды эмоциональной
реакции. Это может быть эмоциональная
оценка сообщаемого, утверждение
фактов как достоверных, надежда
на их соответствие действительности,
согласие или несогласие с
содержанием высказывания и т.д.
Перечень модальных значений
и средств их выражения остается
открытым.
Субъективная модальность,
понимаемая как отношение говорящего
к содержанию высказывания, является
важным компонентом лингвистической
прагматики. Выбор доминантной модальности
зависит от цели перевода. Например,
если содержание яркой публицистической
статьи передано преимущественно
с точки зрения утверждающей,
констатирующей модальности, то
её образность может быть несколько
утрачена, т.е. утрачена модальность
оценки. Такой перевод будет несовершенным
в одном отношении и приемлемым
в другом. Каждое высказывание
характеризуется различными видами
модальности. В интерпретации сообщения
получателем речи может превалировать
несколько иная модальность, в
том числе и не та, что у
говорящего. Можно допустить, что
в ситуации перевода может
иметь место сочетание, как минимум,
трёх модальностей – оригинала,
переводчика и аудитории.
Принципиальная множественность
«переоформления» оригинала не
должна приводить к изменению
оценочной модальности. Иначе говоря,
если в оригинале высказывание
имело знак «плюс», оно не должно
приобрести знак «минус» в
переводе. (Ср. перевод газетных заголовков:
Ukraine: Europe's fastest growing economy – Украина: лакомый
кусок)
Субъективная модальность
может быть обозначена эксплицитно
с помощью определенных индикаторов
модальности. Вместе с тем, как
правило, она выявляется на фоне
широкого контекста. В речи эмотивные
компоненты смысла могут превалировать
над дескриптивными, окрашивая все
высказывание эмотивностью. Потенциальные
эмотивные семы содержатся в
функциональной доминанте текста,
и именно они определяют его
субъективную модальность и выбор
варианта перевода.
Поскольку модальность
относится к числу языковых
универсалий, можно предположить
наличие эквивалентных отношений
между средствами и формами
выражения модальности в английском
и русском языках. В самом деле,
существует определенный семантико-синтаксический
параллелизм в использовании средств
выражения модальности в исходном и переводящем
языках. Однако возможность прямых эквивалентных
отношений между модально маркированными
элементами высказывания не может являться
основанием для использования формалистических
эквивалентов. Приведем следующий пример:
My battery is dead. – Батарейка разрядилась. Известно,
что переводу подлежат не те или иные грамматические
значения, а смыслы, возникающие в речи.
Именно примат смысла над формой определяет
необходимость поиска эмпирических эквивалентов
для выражения субъективной модальности
в переводе. Различные перестройки внутри
высказывания содействуют выдвижению
на коммуникативно-значимое место наиболее
важных в эмоционально-оценочном плане
элементов, как в следующем примере: You’d
better come back where you belong! – Иди, откуда пришел!
Анализ субъективной
модальности в переводческом
плане показывает, что проблема
передачи эмотивно-субъективной
оценки с одного языка на
другой не может быть успешно
решена лишь на уровне использования
параллельных средств выражения.
Один и тот же тип эмотивности
в английском и русском языках
необязательно выражается средствами
одного и того же уровня. Русская
речь располагает богатыми ресурсами
для выражения эмоционально-оценочных
значений, и полное использование
их необходимо для передачи
всех эмоционально-образных слагаемых
иноязычного текста.
Передача субъективной
модальности в полном объеме
со всеми выражаемыми в высказывании
эмоционально-оценочными значениями
– непременное условие перевода.
Игнорирование субъективно-оценочных
элементов высказывания в переводе
снижает коммуникативную ценность
речи в целом и, безусловно, отрицательно
сказывается на характере восприятия
текста. Анализ фактического материала
показывает, что при переводе
нередко имеют место случаи
модальной нивелизации или ослабления
(Hell, if I ever do it again! – Я больше никогда
так не сделаю!) и модальной
экспрессивизации или усиления (I
loved her dearly. - Я, конечно, очень любил
ее).
Сложные и осложненные
предложения. Для адекватного перевода
на уровне сложных и осложненных
синтаксических конструкций необходимо
иметь в виду две главные
особенности английской фразы, а
именно: