Проблема якобинской диктатуры: опыт историографического анализа

Еще большее  влияние на взгляды многих французов  оказала национально-освободительная  революция в Северной Америке. Так, один из участников этой революции - Лафайет - в первые же дни Французской революции был избран начальником национальной гвардии. Франклину большое содействие при посредстве Бомарше оказали передовые круги французского общества, а когда Вольтер получил возможность вернуться во Францию, то бурная, восторженная овация имела место при встрече Вольтера и Франклина, и по требованию присутствующих они поцеловались.

Учитывая  факты как большого, так и частного значения, мы должны обратить внимание и на то, что буржуазия на известном  этапе, когда были одержаны победы над  внутренней и внешней контрреволюцией и над Англией, обрушила свой удар на якобинскую диктатуру не только потому, что она была против тех ограничений, которые ввели якобинцы по отношению к спекулянтам и крупным собственникам и контрреволюционерам, но и потому, что для буржуазии были неприемлемы такие движения, как движение бешеных и эбертистов, а также требования уничтожения собственности, которые во имя народных масс выдвигали некоторые передовые политические деятели того времени.

Когда буржуазия 9 термидора громила якобинскую диктатуру, ее органы в Париже и провинции, крестьянство не выступило на поддержку якобинцев, так как его основные требования были удовлетворены революцией, а буржуазный режим не грозил крестьянам потерей земли и восстановлением феодальных повинностей.

Поскольку, как показывают новые исследования, эгалитарное и даже коммунистическое крыло в эпоху якобинской диктатуры (как в Конвенте, так и вне  его - в массовых народных организациях) было значительнее, чем обычно считали  раньше, то это дает еще добавочные основания для того, чтобы понять, почему часть якобинской буржуазии, объединившись с неякобинской, выступила против робеспьеровского руководства и произвела термидорианский переворот.

Таким образом, структурный подход к вопросу о характере якобинской диктатуры помогает внести некоторые хотя бы и небольшие, но важные уточнения в вопрос о причинах крушения якобинской диктатуры.

Теперь, очень коротко, остановлюсь на другом вопросе, который не непосредственное имеет отношение к якобинскому периоду, но опосредствованное, - на вопросе о том, когда началась Французская революция.

Кажется, здесь не о чем думать - 14 июля - это всем известно. А между тем  есть о чем подумать.

Что такое  начало революции? Начало революции - это переход от революционной ситуации к революции. Мы знаем, что В.И.Ленин писал о революционной ситуации и ее признаках. Прежде всего В.И.Ленин останавливается на совокупности объективных перемен, которые называются революционной ситуацией. Каковы же эти объективные перемены, составляющие главные объективные признаки революционной ситуации? В.И.Ленин указывает три таких главных признака.

"1) Невозможность  для господствующих классов сохранить  в неизменном виде свое господство; тот или иной кризис "верхов", кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы "низы не хотели", а требуется еще, чтобы "верхи не могли" жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов. 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в "мирную" эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими "верхами", к самостоятельному историческому выступлению"²⁰.

Однако, указывает В.И.Ленин, не из всякой революционной  ситуации возникает революция, а  лишь из ситуации, когда к перечисленным  выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: "способность революционного классана революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не "упадет", если его не "уронят""²¹. Эти строки были написаны В.И.Лениным во второй половине мая - в первой половине июня 1915 г., когда уже не только началась, но была в разгаре мировая империалистическая война, когда революционные социал-демократы - большевики вели бескомпромиссную борьбу против социал-шовинистов, перешедших на сторону буржуазии, против оппортунистов всех мастей.

В.И.Ленин  выдвинул весьма важное положение о  субъективном признаке такой революционной  ситуации, которая переходит в  революцию. Когда В.И.Ленин ставит вопрос о революционной ситуации в Европе, он делает важнейший вывод о задачах и роли революционной партии пролетариата в переходе от революционной ситуации к революции. "Долго ли продержится и насколько еще обострится эта ситуация? Приведет ли она к революции? Этого мы не знаем, и никто не может знать этого. Это покажет только опыт развития революционных настроений и перехода к революционным действиям передового класса, пролетариата". И дальше делается вывод: "Тут идет речь о самой бесспорной и самой основной обязанности всех социалистов: обязанности вскрывать перед массами наличность революционной ситуации, разъяснять ее ширину и глубину, будить революционное сознание и революционную решимость пролетариата, помогать ему переходить к революционным действиям и создавать соответствующие революционной ситуации организации для работы в этом направлении"²².

Мысли о задачах и роли революционной  партии пролетариата В.И.Ленин развивает  и в другом месте, имея в виду высказывания Августа Бебеля о событиях в Германии в 60-х годах XIX в. Август Бебель подчеркивал положение о том, что тогда "не было налицо достаточно сознательных и понимающих революционные задачи руководящих элементов (т.е. не было революционной с.-д. партии, понимающей задачи гегемонии), что не было сильной организации, что "пропало даром" революционное настроение"²³.

Нам пришлось привести ряд известных цитат  из сочинений В.И.Ленина потому, что  многие пишущие о революционных  ситуациях ограничиваются приведением  трех главных объективных признаков  революционной ситуации. Между тем можно выделить два вида революционных ситуаций - в одних имелись лишь объективные признаки, в которые, конечно, в известной мере вплетались и моменты субъективного порядка, например ("низы не хотели"... жить по-старому"). Были и другие революционные ситуации, в которых народные массы имели своего гегемона - руководителя, организовывающего их для действия и выдвигавшего перед ними политические лозунги.

Итак, для тех революционных ситуаций, которые не переходили в революции, можно указать объективные признаки этих революционных ситуаций. Для другой группы революционных ситуаций, которые переходили в революции, можно указать в качестве признаков наличие субъективного признака, воздействия класса-гегемона на массы.

Разумеется, во Франции в XVIII в. не было ни революционного пролетариата, ни его партии. Тогда гегемоном была революционная буржуазия, выдвигавшая различные политические лозунги. Тогда не было партии, но были политические клубы, а 17 июня 1789 г. третье сословие в Генеральных штатах революционным путем провозгласило себя Национальным собранием, представителем всей страны, высшей властью. Национальное собрание сыграло свою роль в переходе широких народных масс к революционным действиям, к их вступлению в политическую борьбу, в революцию.

Вот почему, если и можно считать 14 июля 1789 г. началом Великой буржуазной революции, особенно при популярном изложении ее событий, то в научном плане будет точнее дать двойную дату начала революции - 17 июня и 14 июля, говорить не только о дне начала революции, но и о целом периоде 17 июня - 14 июля, о периоде в 29 дней памятного 1789 года. 

Л.С.Гордон. Я должен начать с того, чтобы выразить благодарность организаторам сегодняшнего симпозиума. Нахожу, что все уже услышанное было очень интересно. И только считаю печальным, что здесь отсутствует тов. Ревуненков. В отсутствие Ревуненкова нам легко с ним спорить. 

А.3.Манфред. Разрешите дать справку: тов.Ревуненкову было послано три приглашения на этот симпозиум, он не приехал и не ответил.  

Л.С.Гордон. Я не выражаю упрека организаторам симпозиума. Я абсолютно уверен, что приглашали Ревуненкова, в этом я нисколько не сомневаюсь. Но мне жаль, что его нет.

А теперь перехожу непосредственно к теме своего выступления. Стало уже тривиальной  истиной утверждение, что Робеспьер  и якобинцы объявили себя учениками  и последователями Руссо, но все  же я считаю необходимым еще раз остановиться на этом вопросе, потому что без его разъяснения трудно понять трагедию якобинства.

Робеспьер неоднократно ссылается на Руссо  в своих выступлениях и статьях. Он называет его "могущественным и  добродетельным гением", в другом месте он называет его человеком, "больше всего способствовавшим подготовке революции". Робеспьер утверждает, что он понял "великую нравственную и политическую истину", возвещенную Жан-Жаком Руссо, и т.д.

И даже решаясь изредка спорить с  Руссо хотя бы по вопросу о представительстве интересов народа, по вопросу о том, должна ли быть прямая демократия или должны быть выборные от народа, он спорит очень осторожно: "Руссо сказал, что нация перестает быть свободной с того момента, когда она выбрала своих представителей. Я далек от того, чтобы принять этот принцип безоговорочно". Он принимает его с оговорками, но в основном он его принимает.

Можно спросить, что берет Робеспьер  из Руссо, потому что наследие Руссо  очень велико. Если обратиться к  высказываниям Робеспьера, оказывается, что он постоянно ссылается на "Общественный договор", изредка на "Эмиля" и совершенно оставляет в стороне статью "О политической экономии", опубликованную в "Энциклопедии"; оставляет в стороне проект конституции для Корсики. Но на "Общественный договор" он ссылается несколько раз. В своей знаменитой речи против смертной казни 30 мая 1791 г., говоря об идеальном законодателе или требуя, чтобы депутаты были подотчетны своим избирателям, в речи в октябре 1793 г., Робеспьер все время ссылается на "Общественный договор". Стоит поэтому непосредственно обратиться к "Общественному договору" Руссо, чтобы искать в нем теоретические источники якобинской диктатуры, искать ошибки Робеспьера.

На  чем основано построение "Общественного  договора"? Это попытка объединения понятий права и закона, закона и выгоды, как основных понятий и социальных категорий. Когда Руссо пишет: "Я все время буду стараться сочетать то, что разрешает право, с тем, что предписывает выгода, так, чтобы не оказалось никакого расхождения между справедливостью и пользой", то он ставит перед собой задачу, подобную квадратуре круга. Точно так же в лозунге "Liberte, egalite, fraternite", провозглашенном Французской революцией, заключаются неразрешимые противоречия. Требование ничем не ограниченной свободы, в первую очередь экономической свободы, означает право выделиться, выйти вперед, обогатиться за счет других, за счет сограждан, народа или государства. Так, в частности, и понимали свободу буржуазные идеологи от Локка до жирондистов и даже многих якобинцев. Равенство означало ограничение именно этой свободы индивидуума во имя интересов всех, во имя интересов общества. Здесь у Руссо не сведены концы с концами. В "Общественном договоре" и других работах он гораздо больше эгалитарист, чем либералист, простите мне этот неологизм.

Руссо ясно видит, что отдельный человек  по своей природе стремится к  преимуществам, а общая воля - к  равенству. По Руссо, общая воля осуществляется властью. При этом, говорит Руссо, власть должна быть такая, чтобы она  не могла превратиться ни в какое насилие. Правительство уполномочено приводить в исполнение законы и сдерживать свободу как частных граждан, так и политиков.

Руссо понимал, что слепое исполнение законов, когда обществу грозит гибель, может  стать опасным. Отсюда последняя глава "Общественного договора" о диктатуре, где речь идет о диктатуре лишь в тех случаях, когда встает вопрос о спасении отечества. Руссо считает необходимым ограничить диктатуру весьма коротким сроком, который не может быть продлен.

Руссо предвидит при этом, что правительство постоянно направляет свои усилия против суверенитета, т. е. против общей воли, против народа. Поэтому, говорит он, когда правительство "узурпирует суверенитет, общественное соглашение разорвано". [Материалы о Руссо на наших сайтах]

Обратимся сейчас к якобинцам. Якобинцы оказались  не способными разрешить это противоречие. Во имя свободы Робеспьер отвергает  равенство, а во имя равенства - отвергает  свободу. Робеспьер продолжает держаться за диктатуру и террор и тогда, когда они больше не нужны, уже после победы при Флерюсе. Не удивительно, что 9 термидора Робеспьер не получил поддержки санкюлотов. [Е.Киселева. Роль парижских секций в перевороте 9 термидора]

Если 18 марта 1793 г. Конвент голосует за декрет, угрожающий смертной казнью тому, кто  предложит закон против собственности, а 29 марта, т.е. через 11 дней, смертная казнь  угрожает уже тому, кто провоцирует покушение на собственность, то это все время удары по плебейским санкюлотским массам. И даже если 17 июля 1793 г. наносится удар феодальной собственности - аннулирование феодализма, или 26 июля 1793 г принимается закон против спекулянтов (кстати, он держится недолго: этот закон был отменен 1 апреля 1794 г.), то в конце концов санкюлотские массы постепенно отходят от якобинцев. И когда крупная буржуазия, крупные собственники нашли, что им Робеспьер неудобен, они смогли сделать свое дело. Я считаю, что в данном случае формулировки Собуля и Ревуненкова не так уж неправильны. Это была диктатура, которая в большей мере била против неимущих масс, чем против буржуазии. Это - осуществление тех мыслей, которые излагал Руссо. Но Руссо дал перевес в сторону эгалитаризма, а его ученики и подражатели - робеспьеристы - дали большой крен в сторону уступок собственности. "Равенство" входит в противоречие со "свободой", и никакое внешнее "братство" не в силах побороть это противоречие. На этом споткнулся Руссо, и на этом сложили головы якобинцы.