Особенности возникновения и развития периодической печати в России

«У нас большое счастье  для журнала, — писал В.Г.Белинский в «Современнике», — если он сумеет соединить труды нескольких людей и с талантом, и с образом мыслей, если не совершенно тождественным, то, по крайней мере, не расходящимся в главных и общих положениях». В практике «Современника» реализовалось теоретическое положение критика о необходимости единого направления издания. Преимущественный интерес журнала к общественным проблемам, заявленный в программном обзоре литературы за 1846 г., был заметен в каждом номере издания.

Названные статьи Милютина публиковались в пяти номерах — с 7-го по 11-й, и почти параллельно им читатель находил в журнале знаменитые «Письма из Avenue Marigny» А.И.Герцена.

В 1847 г. Герцен уехал за границу. Он имел возможность лично познакомиться с предреволюционной Францией, наблюдать ее политическую жизнь. Свои впечатления он и изложил в цикле очерков «Письма из Avenue Marigny». Это произведение содержало резкую критику буржуазии, буржуазной республики. Так же, как в свое время Белинский в рецензии на роман Э. Сю, Герцен подчеркивал хищнический характер этого класса, своекорыстие и алчность, отсутствие идеалов. «Вместо "благородных" идей и "возвышенных" целей рычаг, приводящий все в движение, — деньги, — писал он. — Буржуазия принесла идеи на жертву выгодам». Критикуя буржуазную сущность французского правительства, Герцен отмечал взаимную поддержку и взаимную зависимость капитала и государственного аппарата. Он пришел в выводу, что «буржуазия не имеет великого прошедшего и никакой будущности».

Пережив глубокий духовный кризис после революции 1848 г., Герцен обратился к теории «русского  социализма». Но, тем не менее, уже  в «Письмах из Avenue Marigny» он фиксирует внимание читателя на ключевой проблеме общественного развития — историческом противостоянии основных классов общества, капиталистов и рабочих. «Борьба началась, — писал он: — кто победит, нетрудно предсказать; рано или поздно, perfas et nefas (правдами и неправдами. — Авт.) победит новое начало. Таков путь истории».

В письмах В.П.Боткина  к П.В.Анненкову читаем следующий  отзыв о «Письмах»: «Главный недостаток их в неопределенности точки зрения... Что же за этим у него остается? Работник. Земледелец?.. Я не поклонник буржуазии, и меня не менее всякого другого возмущает грубость ее нравов и ее сильный прозаизм, но в настоящем случае для меня важен факт. Я скептик; видя в спорящих сторонах в каждой столь же дельного, сколько и пустого, я не в состоянии пристать ни к одной, хотя и в качестве угнетенного — класс рабочий, без сомнения, имеет все мои симпатии, а вместе с тем не могу не прибавить: дай бог, чтоб у нас была буржуазия!»

Почти вторил ему Белинский: «Я не принадлежу к числу тех людей, которые утверждают за аксиому, что буржуазия — зло, что ее надо уничтожить. Что только без нее все пойдет хорошо, — писал он. — ...Я с этим соглашусь только тогда, когда на опыте увижу государство, благоденствующее без среднего класса, а как пока я видел только, что государства без среднего класса осуждены на вечное ничтожество, то и не хочу заниматься решением априори такого вопроса, который может быть решен только опытом...» В подцензурном «Современнике» эти мысли звучали несколько осторожнее, хотя и достаточно ясно. В обзоре литературы за 1847 г. Белинский писал: «"Письма из Avenue Marigny" были встречены некоторыми нашими читателями почти с неудовольствием, хотя в большинстве нашли только одобрение. Действительно, автор невольно впал в ошибочность при суждении о состоянии современной Франции тем, что слишком узко понял значение слова «bourgeaisie». Он разумеет под этим словом только богатых капиталистов и исключил из нее самую многочисленную и потому самую важную массу этого сословия».

Большой отечественный резонанс вызвала опубликованная в отделе науки статья Н.Сатина «Ирландия». Ирландская тема в демократической прессе России использовалась как повод в иносказательной форме привлечь внимание к злободневной проблеме — тяжелому положению крестьян как следствию неудовлетворительной государственной системы и экономических отношений. В статье Сатина содержалось многозначительное предупреждение: для Ирландии необходим коренной переворот всех общественный отношений, и если он не произойдет, возможны социальные потрясения, которые, по мысли автора, не замедлят явиться.

Общественная позиция  «Современника» — антикрепостничество. Эти идеи буквально пронизывали все публикации журнала, даже те, которые шли под рубрикой «Современные заметки» в отделе «Смесь» и, как правило, представляли собой небольшие по объему материалы на разные темы. Так, в 1847 г. под этой рубрикой журнал опубликовал несколько мнений по поводу управления помещичьими землями, одно из которых, в частности, повествовало об управляющем, который умеет крестьянина так отшлепать нагайкой, что тот запомнит этот урок «до новых веников».

«Современник» выделялся  среди других изданий определенностью  своих оценок, разнообразием содержания, четкостью структуры, талантливыми и оригинальными формами подачи материала. Даже такой отдел, как «Моды», выглядел необычно по сравнению с таким же отделом в других журналах. Кроме привычных картинок с пояснениями здесь печатались и беллетристические произведения. Порой они пародировали стиль «великосветского романа» (например, «Великая тайна одеваться к лицу» И. Панаева) или использовали форму переписки (например, «Письма столичного друга к провинциальному жениху» А. Чельского — псевдоним И.Гончарова). Продуманная редакционная политика «Современника», направлявшаяся Белинским, усилия Некрасова и Панаева, приложенные ими для привлечения лучших авторов, позволили журналу успешно выдержать конкуренцию с другими изданиями, завоевать «своего читателя», стать лидером журнального мира России.

Вместе с ростом популярности усиливалось давление со стороны цензуры. Особое внимание привлекали обзоры Белинского, статьи В.А.Милютина, да и в целом направление журнала. В мае 1848 г. умер Белинский, в этом же году в связи с событиями французской революции ужесточились цензурные притеснения журнала, и Некрасову как главному руководителю пришлось приложить немало сил и умения, чтобы провести свое издание через все рифы изменившейся политической обстановки «мрачного семилетия», как современники называли период с 1848 по 1855 г. В отделе критики запестрели статьи Дружинина, Анненкова, Галахова, Гаевского. В отделе словесности значительную роль начали играть произведения из светско-салонной жизни, вроде романа «Жюли» (1849) А.В. Дружинина, повести «Ошибка» (1849) и романа «Племянница» (1851) Е.Тур, трилогии о Тамарине (1852) М.В. Авдеева. 

При всем том  «Современник» оставался лучшим и наиболее прогрессивным журналом той поры. В нем продолжали печататься Некрасов, Огарев, Панаев, Тургенев, Григорович. На его страницах с 1852 г., под инициалами Л.Н. и Л.Н.Т., появились первые рассказы, повести и очерки Л.Н.Толстого («История моего детства», «Набег», «Отрочество», «Записки маркера», «Севастополь в декабре месяце», «Рубка леса», «Ночь весною 1855 года в Севастополе»). Эти произведения потрясли читателей беспощадной психологической правдой и возвестили приход в литературу художественного дарования небывалой масштабности. С 1854 г. здесь начал сотрудничатьЧернышевский.

III.

В период начавшегося общественного  подъема в России журнал «Современник»  занял центральное место в  ряду периодических изданий 60-х годов. В условиях подготовки и проведения реформ он оказался в авангарде общественно-литературной жизни, отстаивая в журналистике, и литературе лучшие демократические традиции. В эти годы «Современник» претерпел значительную внутреннюю эволюцию, в которой условно можно выделить три периода:

— вторая половина 1850-х годов: выработка нового направления, изменение круга сотрудников;

— 1859-1861гг.: наиболее радикальные  общественно-политические и литературные позиции журнала;

— 1862-1866 гг.: цензурные трудности, снижение тиража, постепенная утрата влияния.

Во второй половине 50-х  годов, когда обозначилась общая для «толстых» журналов тенденция выдвижения на первый план публицистики, в «Современнике», как и в других журналах, происходит структурная перестройка. Из пяти ранее существовавших отделов («Словесность», «Науки и художества», «Критика», «Библиография» и «Смесь») к 1858 г. остаются лишь три («Словесность, науки и художества». «Критика и библиография» и «Смесь»). Укрупнение отделов, соединение словесности с науками и художествами позволило редакции более полно представить публицистику. Структурные изменения закончились в 1859 г., когда осталось лишь два отдела: в первый вошли беллетристика и статьи научного характера, во второй — публицистика, критика и библиография.

Внутренней эволюции журнала  в значительной степени способствовало обновление круга сотрудников. Появление в 1854 г. в «Современнике» Николая Гавриловича Чернышевского имело важное значение в определении общественно-политического направления журнала. К началу работы в «Современнике» у Чернышевского уже сложились его материалистические взгляды в области философии и эстетики, представления о назначении литературы и литературной критики, которые нашли отражение в его магистерской диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности». Впоследствии эти идеи получили воплощение и развитие в литературно-критической и публицистической деятельности Чернышевского.

Уже первые его выступления  в «Современнике» обратили на себя внимание определенностью и резкостью суждений. Рецензии на произведения М.А. Авдеева, роман Евг. Тур «Три поры жизни» и на пьесу А.Н. Островского «Бедность не порок» вызвали протест в литературных кругах. Говоря об Авдееве, Чернышевский писал, что его произведения «написаны хорошо, но в романе нет свежести, он сшит из поношенных лоскутов, а повести не приходятся по мерке нашего века, готового примириться скорее с недостатками формы, нежели с недостатками содержания, с отсутствием мысли». Еще более суров отзыв Чернышевского о «Трех порах жизни» Евг. Тур, где он не находит «ни мысли, ни правдоподобия в характерах, ни вероятности в ходе событий, над всем владычествует неизмеримая пустота содержания». Резко отрицательной была и оценка Чернышевским новой комедии Островского «Бедность не порок», в которой критик обнаруживает «фальшивость и слабость», видит «апофеоз старинного быта».

«Новые песни», зазвучавшие  со страниц критико-библиографического отдела «Современника» 1854 г., не остались без ответа.«Отечественные записки» обратили внимание не только на несправедливость этих суждений, но и на то, что они противоречат прежним выступлениям журнала. Чернышевский ответил статьей «Об искренности в критике», в которой призвал отказаться от «умеренной критики». «Назначение критики, — писал он, — служить выражением лучшей части публики и содействовать дальнейшему распространению его в массе». Таким образом, говоря о высокой общественной миссии литературной критики, Чернышевский в этой статье отходит от эстетической теории искусства и утверждает те демократические традиции, которые были заложены в «Современнике»Белинским и которые были утрачены в «эпоху цензурного террора».

Идеи об общественном служении литературы были развиты Чернышевским в его программном цикле статей «Очерки гоголевского периода русской литературы», которые печатались в «Современнике» с 12-го номера за 1855 г. и на протяжении всего 1856 г. (всего вышло девять статей). В «Очерках...» Чернышевский дал характеристику ведущим критикам и журналистам 30-40-х годов: Н.А.Полевому, О.И.Сенковскому, С.П.Шевыреву, кругу пушкинского «Современника», Н.И.Надеждину, В.Г.Белинскому, имя которого по цензурным соображениям было названо лишь в пятой статье цикла. Акценты, расставленные Чернышевским в его разборе критики Белинского (предпочтение нарастающей публицистичности его выступлений последнего периода), оценка творчества Пушкина и Гоголя расходились с мнениями эстетической критики.

Чернышевский считал своим  долгом восстановить значение творчества Белинского, освободить его облик от искажений тенденциозной и враждебной печати. Чернышевский высоко оценивал общественно-политическую направленность деятельности Белинского. Актуальное значение приобретал вопрос и о творчестве Гоголя. Реализм и обличение современного социального строя ставит Гоголя, по мыслиЧернышевского, во главу литературного направления целой эпохи. Отмечая противоречия в мировоззрении Гоголя, которые он увидел в «Выбранных местах из переписки с друзьями», Чернышевский, тем не менее, подчеркивал, что развитие современной литературной критики связано с продолжением традиций гоголевского реализма. И в этом находил верность патриотическим стремлениям русской литературы, неотделимым, по его мнению, от революционной борьбы.

Полемика между либералами и демократами середины 50-х годов  нередко формулировалась ее участниками как защита «пушкинского» или «гоголевского» направления в литературе.

Наиболее развернутым ответом на «Очерки...» Чернышевского со стороны эстетической критики была статья Л.В.Дружинина «Критика гоголевского периода и наши к ней отношения» в «Библиотеке для чтения». Гоголевской школе в литературе и связанной с ней «дидактической» критике Дружинин противопоставляет Пушкина как идеально «гармоничного и светлого писателя» и критику, ориентированную не на злобу дня, а не вечные ценности. Критику от Белинского до Чернышевского он называет «дидактической»; по его мнению, она подчиняет литературу внешним (социальным) целям и агитирует за «отрицательное направление». По мнению Дружинина, творчество Пушкина и Гоголя искажалось революционно-демократической критикой, абсолютизировавшей только их социальную, дидактическую сторону. Вывод Дружинина сводился к тому, что художественное дарование и талант не должны быть принесены в жертву политическим тенденциям и духу партий.

Каждое выступление  по вопросам литературы Чернышевский использовал для утверждения своих эстетических и общественных позиций. В «Заметках о журналах», которые критик вел в 1856-1857 гг., он давал обзоры «Отечественных записок», «Библиотеки для чтения», «Русской беседы», «Русского вестника» и других журналов, подвергал критике их направление, полемизируя с ними по отдельным проблемам. Наиболее острой была полемика по вопросу об общине со сторонниками как либерально-буржуазных, так и славянофильских взглядов на общину. Отстаивая общинное землевладение и тем самым переход земли к крестьянству, он считал, что это наиболее удачное соединение государственной собственности с общинным владением, когда собственник, хозяин и работник выступают в одном лице.

Под влиянием нарастающего общественного подъема «Современник»  все более становится не только литературным журналом, но и общественно-политическим. С 9-го номера за 1857 г. «Заметки о журналах» были заменены публицистическим «Внутренним обозрением». С этого времени Чернышевский передает отдел критики и библиографии Н.А.Добролюбову, начавшему в 1857 г. постоянное сотрудничество в «Современнике», а сам сосредоточивается преимущественно на политической, экономической, философской и исторической темах. Усиление позиций Чернышевского вызвало сопротивление со стороны старых сотрудников «Современника» — А.В.Дружинина, В.П.Боткина, Д.В.Григоровича, И.С.Тургенева, которым были чужды его литературно-эстетические и политические идеи. Активность Чернышевского уже в 1855 г. фактически привела к прекращению участия в журнале А.В.Дружинина. Получив в 1856 г. от издателя В.П.Печаткина приглашение возглавить «Библиотеку для чтения», Дружинин покидает «Современник» и переносит борьбу с революционно-демократической критикой на страницы «Библиотеки для чтения». Учитывая назревающий конфликт в редакции и желая сохранить известные литературные имена в журнале, Некрасов заключает «обязательное соглашение» с Л.Н.Толстым, И.С.Тургеневым,А.Н.Островским и Д.В.Григоровичем. Участники этого соглашения обязывались помещать свои произведения только в «Современнике», за что приобретали право помимо положенного гонорара получать еще определенную долю доходов журнала: одна треть шла редакторам журнала (Некрасову и Панаеву), а две трети делились между четырьмя участниками соглашения соответственно числу листов, напечатанных каждым из них в журнале в 1857 г. Таким образом, в «Современнике» создавалась редколлегия, в которую входили на одинаковых условиях два редактора (Некрасов и Панаев) и четыре исключительных сотрудника (Толстой, Тургенев, Островский и Григорович).