История мафии

   Не  так уж много времени прошло  после этого, и вот два «человека  чести» склонились над лежащим  Винченцо Синагрой. Их лица были, должно быть, столь же ужасны, как и весть, которую они принесли.

   — Ты будешь изображать сумасшедшего, — сказали они молодому человеку, — а если откажешься, тебе отрежут голову.

   Винченцо  Синагра мгновенно понял, что  последние слова сказаны не  просто так, что ими действительно  обозначена та участь, которая  ему уготована, если он откажется от роли сумасшедшего.

   И  напуганный Синагра продолжал  бесконечно твердить о своем  желании пойти на рыбалку всякий  раз, когда его вызывали на  допрос. В остальное время он  лежал в своей кровати связанный, говоря с братьями все об одном и том же и бесконечно жалуясь на судьбу.

   — Ты испортил нам жизнь, — сказал однажды Антонине Грозе. — Это ты ввел нас в твою новую мафию. И вот результат.

   — Заткнись, — отвечал Гроза. — Не нервничай, все будет хорошо. Дядюшка Микеле знает, что надо делать.

   Дядюшкой  Микеле был, конечно, не кто иной, как глава мафиози, генеральный  секретарь Капитула Микеле Греко, о котором «люди чести» говорили, что у него в Палермо власти  больше, чем у папы в Ватикане.

   Винченцо  Синагре было плевать на «дядюшку Микеле», все, что он хотел знать, — это когда его наконец выпустят из тюрьмы. Братья сказали ему, что их дело ведет адвокат Каракане; тогда он спросил, почему же адвокат ни разу не навестил их. Вопрос не был лишен здравого смысла, но Каракане явился пред светлы очи Винченцо Синагры лишь несколько месяцев спустя, в кабинете следователя Фальконе. Ответ, который получил тогда Винченцо Синагра на свой вопрос, был очень простым.

   — Он не приходит, чтобы никто не догадался, что мы и адвокат — то же самое, — объяснили братья, используя термин, принятый в мафии.

   Если  допустить, что Винченцо Синагра  говорит все как было, то, скорее  всего, следует предположить, что  у адвоката были другие, более  основательные причины не навещать  своих подзащитных. Господин Каракане в то время вел защиту целого ряда «людей чести» и делал это не особенно удачно, в рамках нескончаемого судебного разбирательства; у него, конечно, не было времени на братьев Синагра, обвиняемых в таком банальном преступлении, как преднамеренное убийство.

   Тот, кто должен умереть…

   Тюрьма  Уччардоне, как мы уже знаем, в  то время целиком контролировалась  мафиози, которые могли проникнуть  туда когда хотели. Вначале Винченцо  Синагра все удивлялся и говорил  об этом с Грозой. В конце  концов, разве Уччардоне не подчинялась официально итальянскому министерству правосудия, которое было призвано следить за исполнением законов республики? Гроза потешался над глупостью брата и рассказывал ему о различных способах обходить закон.

   Винченцо  Синагра запомнил урок. Он не лишил себя удовольствия повторить его во время очной ставки с синьором Каракане, обвинив его в сговоре с другими заключенными Уччардоне.

   Сообщив  о том, что адвокат передал  одному из заключенных по меньшей  мере один пакет с наркотиком, Винченцо Синагра добавил:

   — Гроза говорил мне, что по распоряжению Филиппо Маркезе адвокат Каракане протаскивает в Уччардоне все что угодно.

   Обвинение  было серьезным: оно свидетельствовало  о том, что адвокат был одним  из самых опасных и усердных  прислужников главы «семьи» Корсо дей Милле. Человек, обвиненный в этом, не мог оставить такие слова без ответа.

   Можно  вообразить, с каким возмущением  синьор Каракане произнес:

   — Да простит тебе Господь то, что ты говоришь!

   Словно  услышав в этой фразе какую-то угрозу, Винченцо Синагра не без пафоса ответил:

   — Я знаю, что должен умереть. Но, адвокат, не забывайте, что Самсон умер вместе со всеми филистимлянами. Я раскаялся в том, что делал, и горжусь этим.

   Один  из присутствовавших при очной  ставке воспользовался тем, какой поворот принял разговор, чтобы попытаться нанести решающий удар по адвокату. Обращаясь к Винченцо Синагре, он спросил:

   — Известно ли вам о принадлежности синьора Каракане к мафии?

   — Для меня принадлежность синьора Каракане к мафии очевидна, и сразу по нескольким причинам. Не только потому, что, как я вам уже говорил, я много раз видел его в обществе Филиппо Маркезе, но еще и потому, что Гроза и Сальваторе Ротоло говорили мне, что он из наших. — И чтобы придать больше веса словам «людей чести», которые он привел, Винченцо Синагра добавил: — Его отец был мафиози, он был «крестным отцом» Филиппо Маркезе и контролировал территорию, примыкающую к площади Торрелунга.

   Шокированный  адвокат ответил Синагре, что  тот недостоин упоминать имя его отца, и отверг эти утверждения, назвав их «гнусными». Позже другие «люди чести» показали,что, действительно, в начале 50-х годов был такой глава «семьи» Пьетро Каракане, который в самом деле контролировал территорию, указанную Винченцо Синагрой. Нам неизвестно, был ли это на самом деле отец нашего адвоката, но следует заметить, что на Сицилии простого факта принадлежности одного из ваших родственников, тем более близких, к мафии достаточно, чтобы считать доказанными обвинения в ваш адрес.

   Великое  сумасшествие

   Если  главное, в чем обвинения Винченцо  Синагры были уязвимы, заключалось  в том, что в большинстве случаев  это были сведения не из  первых рук, тем не менее целый  ряд других свидетельств подтвердили  затем его слова. Так, заключенным  удавалось предупреждать Винченцо Синагру всякий раз, когда следователь собирался подвергнуть его внезапному допросу, что, безусловно, свидетельствовало об утечке информации если не из самого Дворца правосудия, то по крайней мере из коллегии адвокатов. А потому Синагре без особого труда удавалось играть свою роль помешанного перед легковерными следователями.

   И  поскольку Синагра по-прежнему  отказывался отвечать на вопросы, следователь всякий раз приказывал  вновь подвергнуть его иммобилизации. Тактика Винченцо Синагры, кажется, давала свои результаты, поскольку его несколько раз направляли на другой конец Апеннинского полуострова в различные психиатрические заведения, где он делал невозможное, чтобы не выдать себя.

   И  все шло хорошо до того дня  в ноябре 1983 года, когда в палате психиатрического госпиталя Монтелупо Фьорентино Винченцо Синагра сломался. Усталость от бесконечногоповторения своей роли сумасшедшего притупила в нем страх расправы, и тогда бывший подручный Филиппо Маркезе попросил, чтобы к нему пригласили следователя. Он готов был рассказать все, что знал об ужасной «семье» Корсо дей Милле.

   «Семейный»  лабиринт

   То, что рассказал Винченцо Синагра, содержится более чем на трехстах  страницах протокола, который вела  небольшая группа следователей. Ничего не утаивая, бедняга поведал в мельчайших деталях о жизни «семьи» Филиппо Маркезе, описывая с тошнотворной тщательностью убийства, свидетелем которых он был; он не колеблясь, когда было нужно, приводил карабинеров на место преступления, так что им становились все более понятны те чудовищные ритуалы, которые проводили «люди чести».

   Так, однажды молодой человек привел  следователей в ту знаменитую  «комнату смерти», в которой Филиппо  Маркезе и Пино Греко на  его глазах собственными руками  задушили по меньшей мере четверых. В этом же доме полиция обнаружила огнестрельное оружие, несколько граммов кокаина, который, как полагают, предназначался для воодушевления палачей, а также шнур, на котором были обнаружены волоски и кровь по меньшей мере трех разных людей.

   Но если рассказ об убийствах и других преступлениях, совершенных людьми Филиппо Маркезе, о которых поведал Винченцо Синагра, вдаваясь в мельчайшие детали, вполне совпадал с заключениями специалистов и данными экспертиз, то было одно уязвимое место в обвинениях Синагры: имена. Молодой человек оказался не в состоянии правильно назвать имена жертв и сообщников, за исключением, что вполне понятно, имен людей, которых он близко знал.

   Хотя  Винченцо Синагра более шести  месяцев являлся членом «семьи»  Корсо дей Милле, он все еще плохо ориентировался в джунглях «Коза ностры». Если он знал в лицо большинство «людей чести» своего квартала, то чаще всего понятия не имел, как их зовут. К тому же во многих «операциях» он участвовал, не имея ни малейшего представления о личности жертвы. Проблема идентификации стала практически неразрешимой, когда Винченцо Синагру попросили назвать «людей чести» из других «семей».

   В  его оправдание следует сказать, что в то время редки были  люди, которые могли ориентироваться  в этом лабиринте палермских «семей». Вряд ли нашелся бы специалист, способный нарисовать генеалогическое древо мафии, где часто родственные связи удваивались или утраивались через женитьбу или крещение, и уже одним своим существованием усиливали «семейную» сцепку. Сложность задачи усугублялась еще и тем, что нередко можно было встретить с десяток членов одной и той же «семьи», носивших однии те же имя и фамилию. Приходилось различать их по отцу или в крайнем случае по дедушке. Между ними, правда, принято было давать друг другу прозвища, что, безусловно, облегчало дело. Что касается мелких сошек, как Винченцо Синагра или его братья, то такого сорта люди и не должны были знать имена «людей чести», достаточно было того,что они знали их в лицо и видели, на что они способны.

   Как  установить имя «человека чести»

   Вот  почему Винченцо Синагра долго  не знал имени Пино Греко, главы  «семьи» Чакулли, которого много  раз видел в обществе Филиппо  Маркезе, в частности, во время  некоторых «операций». Его брат  Гроза как-то сказал ему, что этот человек — тоже Греко, добавив между прочим, что зовут его Джованелло.

   Действительно  ли Гроза заблуждался, или он  просто хотел посмеяться над  своим братом? То, что он назвал  Пино Греко именем его брата  Джованелло, было значительной оговоркой, а может, просто шуткой. Особенно если учесть ту ненависть, которую питали друг к другу оба брата.

   Карабинеры, которые допрашивали Винченцо  Синагру, были в сильном замешательстве  в связи с присутствием в  его рассказе некоего Джованелло  Греко. Все, что поведал им Синагра, прекрасно совпадало с тем, что они уже знали о «Коза ностре» и всех ее подразделениях, с которыми им уже приходилось иметь дело, за исключением этого якобыДжованелло Греко, который считался смертельным врагом Филиппо Маркезе. После того как Винченцо Синагре был продемонстрирован альбом с фотографиями всех известных людей города, карабинеры вздохнули с облегчением. Синагра узнал на фото своего «Джованелло» Греко, который на самом деле оказался не кем иным, как Пино Греко, главой «семьи» Чакулли.

   Атриды  в стране мафии

   Если  читатель позволит, нам надо вернуться  к печально известному Пино  Греко и рассказать о ссоре, которая сделала его врагом  не менее ужасного Джованелло  Греко. Хоть мы и рискуем запутать  и без того сложную фабулу  нашего рассказа, за этим эпизодом скрывается очень показательная история из жизни «Коза ностры», невольно напоминающая нам об Атридах.

   Нам  точно неизвестно, когда произошла  ссора двух братьев, которые после  того столкнулись в нешуточной  схватке. Нам и поныне неизвестна даже ее причина. Известно лишь следующее: ненависть двух кузенов вспыхнула весной 1981 года, немного спустя после начала войны «семей», и была усугублена по меньшей мере двадцатью трупами. Ее жертвами в основном пали родственники и друзья Джованелло Греко.

   Совсем  как его брат Пино, Джованелло  Греко был «человеком чести»  печально знаменитой «семьи»  Чакулли. Он, конечно, зря выбрал  лагерь противников-корлеонцев, в  то время как его родственник, Папа, Микеле Греко, стал осуществлять  их систематическое уничтожение. В недрах самого сообщества «людей чести» все знали, какая крепкая дружба связывала Джованелло Греко и покойного Сальваторе Инцерилло, об отношении которого к корлеонцам мы уже говорили. Возможно, что именно эта злосчастная дружба послужила причиной изгнания Джованелло Греко из «семьи», после которого клан Греко приговорил его к смерти.

   Будет  слишком долго и обременительно  перечислять здесь все те убийства, которые последовали за изгнанием  Джованелло Греко. Достаточно сказать, что, не имея возможности добраться до кузена, Пино Греко стал систематически истреблять его близких и товарищей, где бы они ни находились. От тюрьмы Уччардоне до пригорода Милана ПиноГреко прочесывал весь Апеннинский полуостров, безжалостно уничтожая близких к Джованелло Греко людей: там был зверски убит заключенный чуть ли не тридцатью ударами ножа, здесь обнаружили обугленное тело молодого человека; правда, в те же дни в Палермо убивали и стариков, и, кажется, до поры до времени просто так.

   Битва  при Чакулли

   История, которая нас интересует, произошла в самый разгар этого избиения, рождественским утром 1982 года. В тот день Джованелло Греко и один его друг, «человек чести»Джузеппе Романа по прозвищу Американец, решили положить конец кровавому безумию, которое обуяло братца Греко. Они оба отправились во владение Башмачка, в Чакулли, намереваясь, как было после сказано, «пожелать ему несчастливого Рождества».

   Нам  неизвестны детали этого инцидента, мы знаем лишь, что, по свидетельству  многих «людей чести», Пино Греко чудом удалось избежать западни, которую приготовил емуего кузен с помощью Американца. Спустя немного времени все «люди чести» Палермо уже знали, что в горах возле Чакулли идет перестрелка; вооружившись до зубов, они сидели по домам в ожидании развития событий.

   Продолжение  же было ужасным. Вскоре сообщник  Джованни Греко, Американец был  убит в Калифорнии, где скрывался  от людей Пино Греко. А на  Сицилии этот чудовищно жестокий  мафиози провел широкомасштабную  карательную операцию, вошедшую  в историю «Коза ностры» под названием «перерасчет Чакулли».

   Пино  Греко, как мы помним, был, несмотря  на свою молодость, главой «семьи»  Чакулли. В этом качестве он  мог делать на своей территории  все, что считал нужным. Очевидно, полагая, что городок Чакулли  больше не является для него надежным прибежищем, он решил изгнать из него силой оружия всех тех, чье присутствие в городе было если не подозрительным, то, во всяком случае, нежелательным. Невозможно вычислить точное количество таких депортаций — говорят, их были десятки, — ни даже узнать, как они проводились, — но было, кажется, и несколько неудач. Большинство высланных не состояли напрямую в «Коза ностре»; их вина заключалась лишь в том, что кто-то из их родственников-мафиози оказался в лагере противников Пино Греко. Самый известный случай — это случай со вдовой, которая отказалась уехать, и люди Пино Греко стали замуровывать ее дом, так что ей пришлось бежать, чтобы не оказаться заживо в нем погребенной. Даже еще сегодня ее дом без окон и дверей является одной из достопримечательностей Чакулли.