История мафии

   — На Сицилии государство представляет горстка осажденных людей, — объяснял старейшина палермского судаконсильереРокко Кинничи. — Достаточно лишь выйти из этого бункера и пройтись по жалким улочкам, на которых каждый платит дань рэкетирам, потолкаться в этой наглой и ни во что не верящей толпе, где наемный убийца стоит всего несколько лир, чтобы понять, насколько одинок сегодня тот, кто борется против мафии.

   КонсильереКинничи  был человеком полным, скрывавшим  свою железную волю под внешностью  добродушного чревоугодника. Именно  по его настоянию палермские  власти возглавили крестовый  поход против мафии. Его убийство  продемонстрировало, что такое правосудие  по-сицилийски.

   Когда  правительство мафии принимает  решение, оно должно быть выполнено  любой ценой. Так, в начале лета 1983 года Капитул решил, чтоконсильереРокко  Кинничи должен быть уничтожен, без сомнения, потому что он  «прижал» Папу, Микеле Греко. Как  и всех других представителей власти, Рокко Кинничи нельзя было бы назвать легкой мишенью. Постоянно окруженный примерно пятью телохранителями, этот человек почти нигде не бывал. Для того чтобы получить возможность убить его, «людям чести» пришлось пойти на чрезвычайные меры. 29 июля 1983 года в 8 часов 08 минут, когдаконсильереКинничи выходил из дома, автомобиль, начиненный по меньшей мере пятьюдесятью килограммами взрывчатки, взорвался, разнеся на части самого следователя, троих его телохранителей и привратника дома, в котором он жил.

   После  смертиконсильереКинничи сотрудники  палермского Дворца правосудия  поняли, что отступать в любом  смысле этого слова уже невозможно. Нельзя было дать задний ход  машине правосудия: за последние  четыре года они доставили  слишком много неприятностей «людям чести». И если «Коза ностре» понадобилось бы убить любого из них, ничто не могло бы этому помешать. Это был бы лишь вопрос времени и средств.

   Итак, не питая особых иллюзий, власти  усилили меры по обеспечению  безопасности внутри Дворца правосудия и создали команду следователей, которые должны были вести одни и те же дела. И жизнь пошла своим чередом. По утрам во дворце было все так же оживленно. В коридорах адвокаты продолжали сговариваться со своими клиентами, времяот времени мимо них проходили следователи и судьи, окруженные телохранителями так плотно, что, казалось, они ожидали, что сразу по выходе из дворца на них непременно будет совершено покушение.

   В  послеполуденное время, когда во  дворце становилось пустынно  и «смотр» адвокатов и их подзащитных оканчивался, запертые в своих бронированных кабинетах следователи работали в полной тишине и полной тайне. Если у них не было назначено встречи с информаторами — полицейскими или служащими банков, — чиновники приступали к опросу обвиняемых или к очным ставкам.

   Из  всех чиновников, сидевших во  Дворце правосудия, Джованни Фальконе  был, несомненно, самым грозным для  мафии города. Это был человек  с виду очень мягкий, с небольшой  бородкой, внешность и обходительность  которого вызывали всеобщее восхищение. У Джованни Фальконе было больше, чем у кого бы то ни было во Дворце правосудия, причин оказаться в списке убитых. Не только оттого, что он был из тех, кто, не щадя жизни, отчаянно бросился на борьбу с мафией, но и потому, что ему еще и многого удалось добиться. Джованни Фальконе понял, что единственно верное средство победить «людей чести» — подорвать финансовую основу их деятельности, и ему удалось успешно провести целую серию банковских расследований, благодаря которым более чем против ста мафиози было возбуждено уголовное дело по факту торговли наркотиками.

   Банковские  расследования

   Прежде  чем целиком окунуться в бизнес, связанный с наркотиками, «Коза  ностра» получала свои, хоть и  тоже неправедные, но гораздо  меньшие доходы от другой преступной деятельности. Раньше различные «семьи» жили благодаря рэкету, который они осуществляли в отношении торговцев каждого палермского квартала, а также благодаря спекуляции недвижимостью и контрабанде сигарет. И как бы ни были значительны доходы от такого рода деятельности, они были несопоставимы с теми прибылями, которые мафиози стали получать от торговли так называемыми тяжелыми наркотиками.

   Захват  в 1979 году в аэропорту Палермо  чемодана, в котором находилось 600 тысяч долларов, в первый раз показал властям, каковы размеры доходов «Коза ностры». Если верить утверждениям американского Агентства по борьбе с распространением наркотиков, мафия выручает с каждого килограмма героина, присылаемого в Нью-Йорк, 250 тысяч долларов. Больше того. Поскольку, деля один килограмм героина, получают 33 тысячи доз, это равнозначно полутора миллионам долларов. Понятно, что при таком раскладе привлеченные легкими и быстро оборачиваемыми барышами очень многие торговцы недвижимостью, ювелиры и другие связанные с «Коза нострой» коммерсанты отказались от своей первоначальной деятельности в пользу торговли героином.

   На  заре 80-х годов на Сицилии действовало  по меньшей мере пять подпольных  лабораторий по производству  героина, каждая из которых могла  перерабатывать по 50 килограммов опия, производя соответствующее количество белого порошка, столь же чистого, сколь и смертельного. И хотя лаборатории работали не на полную мощность, предположительно две тонны наркотиков каждый год переправлялись в Соединенные Штаты, что составляло значительную долю всего потребления героина в США. В обмен на Палермо и окрестности пролился буквально золотой дождь, то есть десятки миллионов долларов.

   Вначале, не слишком долго раздумывая, «люди чести» помещали наркодоллары  на свои счета в банках, а то и прямо расплачивались за свои покупки зелеными бумажками с изображением Джорджа Вашингтона. Именно Фальконе первым заметил, какую ценную информацию могло дать изучение банковских счетов некоторых «людей чести» и тех сумм, которые по этим счетам проходили. Именно благодаря этому ему удалось загнать в угол торговцев недвижимостью, и не какую-нибудь мелочь, а Розарио Спатолу, пятого по богатству человека в Италии, двоюродного брата Сальваторе Инцерилло. Но самой знаменитой жертвой дотторе Фальконе стал, несомненно, мэр Багерии Микеланджело Айелло, который получил на один из текущих счетов около двух миллионов наркодолларов из банка с Багамских островов через одно швейцарское кредитное учреждение.

   С  начала проведения банковских  расследований двадцать четыре карабинера днем и ночью обеспечивали безопасность Джованни Фальконе. Этот человек стал в Палермо легендой. Каждый знал, что для его пущей безопасности перед домом, в котором жил Джованни Фальконе, была поставлена бронированная будка, снабженная системой телеслежения. Весь город был в курсе личной жизнидотторе:каждый раз, когда он наносил визит своей невесте, квартал переходил на осадное положение. Утверждали даже, что, когда Джованни Фальконе купался, телохранители прохаживались взад-вперед перед ванной. Человек этот не был предоставлен самому себе даже на отдыхе. Для того чтобы отдохнуть, он вынужден был в августе отправляться на островок Азинара, остров Дьявола по-итальянски, расположенный на широте Сардинии. На острове этом была тюрьма, которая славилась своей охраной.

   Ни  на кого не похожий обвиняемый

   30марта 1984 года в 17.40доттореДжованни Фальконе  в своем бронированном кабинете  во Дворце правосудия собирался  провести одну очную ставку, обещавшую  быть очень интересной. Он пригласил участвовать в действе двух своих коллег. В кабинете также присутствовали два адвоката, их клиент (бывший коллега). Напротив него сидел молодой человек, немного взволнованный, с ужасными приключениями которого читатель уже знаком. Это был Винченцо Синагра, тот самый, который выполнял наиболее грязную работу в «семье» Корсо дей Милле, будучи чуть ли не непременным атрибутом «комнаты смерти».

   Винченцо  Синагра был арестован 11 августа 1983 года, потому что слишком уж  зарвался. Читатель помнит, что он  был человеком, оказывавшим самые разнообразные услуги «семье» Корсо дей Милле, которая в течение шести месяцев привлекала его к делам то по ликвидации трупов, то по вымогательству денег у торговцев. Но чем дальше шло дело, тем более требовательным становился его шеф, Филиппо Маркезе.

   Так  случилось, что за несколько часов  до своего ареста Винченцо  Синагра получил приказ убрать  своего друга детства по имени  Диего Ди Фатта, который был  виновен в том, что выхватил  из рук одной дамы сумочку, не спросив на то разрешения у кого-нибудь из членов «семьи», контролировавшей территорию. Винченцо Синагре неспроста предложили участвовать в убийстве Диего Ди Фатты: перво-наперво его, конечно, хотели проверить, а кроме того, он должен был послужить своеобразной «приманкой». Никогда Диего Ди Фатта не заподозрил бы своего закадычного друга, Винченцо Синагра же был, естественно, в компании своих братьев, Грозы и Антонино.

   Ловушка  сработала, как и было рассчитано. Диего Ди Фатта разъезжал на  мотороллере по улочкам древней  арабской части города, Кальсы, недалеко от порта, когда услышал, как Винченцо Синагра позвал его по имени. Он остановился и увидел Винченцо и Грозу, выходящих из «фиата-126». У него, конечно, не было времени подумать, зачем он мог им понадобиться. Подойдя к нему, Гроза выпустил ему в голову несколько пуль. Винченцо Синагра тоже открыл огонь, но в этот момент что-то на него нашло. Несмотря на все усилия, он не мог потом вспомнить, куда целился и в какую часть тела разрядил свой пистолет. В спешке он забыл свое оружие в «фиате», который они бросили недалеко от места преступления. В результате в тот же вечер все три брата были арестованы и отправлены в тюрьму Уччардоне.

   Раскаяние

   Спустя  примерно восемь месяцев Винченцо  Синагра оказался в кабинете  следователя Джованни Фальконе как свидетель обвинения. Пережив ужас от воспоминаний о том, что ему довелось проделать, потрясенный убийством своего друга Ди Фатты, Винченцо Синагра согласился сотрудничать с полицией и правосудием, когда находился в психиатрической больнице Монтелупо Фьорентино в Тоскане. С тех пор ему много раз пришлось повторять свои показания судьям и полицейским. Именно это он готов был сделать итеперь, но на этот раз уже в присутствии «человека чести», которого он обвинял.

   Винченцо  Синагре пришлось пережить многие сомнения, прежде чем он решился давать показания против членов своей «семьи». Он пошел на это, как он говорил, не ради гипотетического наказания, которое должны были понести преступники, но в надежде заслужить прощение родственников погибших. Винченцо Синагра знал, на что способен его бывший «крестный отец», он знал, что Филиппо Маркезе пользуется услугами своих сообщников, сидящих даже во Дворце правосудия Палермо. Вот почему вначале Винченцо Синагра согласился рассказать все, что знает, только после того, как его вывезли с острова, когда он находился в пенитенциарном психиатрическом заведении, врачи которого пришли к заключению, что он вполне вменяем.

   Одолев  свои страхи, Винченцо Синагра  согласился вернуться на Сицилию, чтобы указать следователям места, где происходили все те жуткие события, о которых он им рассказал. Кроме того, ему надо было еще ответить на вопросы, которые хотели задать ему несколько посвященных в дело следователей. До встречи с палермскими следователями он не знал имен большинства из них, но среди них было все же имя, которое он слышал уже много раз. Это было имя Джованни Фальконе.

   Винченцо  Синагра знал, что его шеф Филиппо  Маркезе питал глубокую ненависть  к этому человеку, в котором  видел смертельного врага. Филиппо Маркезе считал Джованни Фальконе главной причиной тех репрессий, которым подверглись многие «семьи» «Коза ностры». Глава «семьи» Корсо дей Милле был убежден, что именно вмешательством таких, как Фальконе, объясняется тот факт, что итальянский парламент принял законы, предусматривающие конфискацию имущества у членов мафии.

   Достояние  «Коза ностры»

   Гнев  Филиппо Маркезе тем более  понятен, если знать, что у «людей  чести» очень развито чувство  собственности. Тот факт, что «Коза  ностра» была изначально организацией феодального типа, достаточно объясняет невероятную привязанность «людей чести» к земле. А потому нет ничего удивительного, что добрая часть денег, полученных отторговли наркотиками, была истрачена ими на приобретение роскошных вилл на палермском побережье, а также нескольких гектаров плодородных земель.

   Так, генеральный секретарь Капитула  Микеле Греко в течение нескольких  лет стал одним из самых  крупных землевладельцев острова. Намеренно или случайно, но одно  из сельскохозяйственных обществ, которое Микеле Греко благодаря наркодолларам поставил на ноги,Derivati Elaborati di Agrumi,имело те же инициалы, что и подразделение американской полиции, призванное бороться с наркотиками: DEA.

   Если  большинство «людей чести», которые  занимались контрабандой героина, владели впечатляющим числом вилл на Сицилии — по крайней мере по одной на каждое время года, — тем не менее случалось и так, что они размещали свое состояние за границей.

   Пиццерии  в Испании, латифундии в Латинской  Америке — владения «людей чести» соответствовали их обыденным представлениям о жизни. Известен даже случай, когда «крестный отец» вместе с одним бандитом из Неаполя хотел купить сырный заводик в Нормандии.

   «Люди  чести» не брезговали вкладывать  свои наркодоллары и в промышленность Сицилии. Торговцы недвижимостью, ювелиры, торговцы предметами гигиены, фабриканты, производившие известь, открывали счета своих компаний благодаря подарку судьбы в виде наркодолларов. Следователи обнаружили, что промышленность Сицилии служила средством для отмывания наркоденег, вот почему и был принят закон, позволяющий конфисковывать имущество мафиози и их сообщников. Проявив себя одним из самых ярых сторонников принятия этого закона, следователь Фальконе применял его с большим рвением после того, как парламент наконец за него проголосовал.