Иностранцы в России в 17 веке

В последней  трети XVII в. – Немецкая слобода росла за счет увеличения полевой, огородной и дворовой земли дворцового села Покровского и тяглой земли Старой Басманной слободы [32, с. 80]. Часть земли села Покровского была передана служилым иноземцам из Земского приказа Большой казны в качестве «государевой данной». Такие государевы «дачи» известны в 1674,1696 гг. В частности, дворовые места на земле с Покровского были даны из Земского приказа 1674 г. капитану А. А. Мейеру.

Отношение русского православного  населения Москвы к иноверцам  и к самой Немецкой слободе  было разным: от простого любопытства  и насмешки, с какой ее жителей  называли «кукуйцами», до враждебности.

Царский двор, а тем более царская семья, соприкасались с придворными медиками: докторами, аптекарями и лекарями. И только наиболее именитые коммерсанты и высшие офицеры Немецкой слободы допускались на царские приемы, связанные с государственными торжествами или встречей иностранных посланников. Таким образом, сфера непосредственного влияния жителей Немецкой слободы Москвы в XVII в. на москвичей оставалась весьма ограниченной.

Спустя годы интерес к иностранцам и ко всему иностранному, но более глубокий и разноплановый, проявил сын Алексея Михайловича – Петр. Обращение Петра Алексеевича к помощи западноевропейских специалистов при создании регулярной армии, отечественного флота, для ускоренного развития мануфактуры и ремесел стало естественным продолжением начал, заложенных в XVII в., где он тогда жил с матерью.

Среди жителей Немецкой слободы  оказались иноземцы, ставшие учителями  юного Петра в математике, фортификации, астрономии, военном и морском деле: шотландец генерал П. Гордон, датчанин заводчик А. Бутенант и его сын, переводчик Посольского приказа – англичанин А. Крефт, голландский коммерсант Ф. Тиммерман. Московский уроженец из шотландского дворянского рода – Брюс, а также швейцарский офицер – родственник П. Гордона –Ф. Лефорт. С падением Софьи, после 1689 г., Петр I получил большую свободу для общения с жителями Немецкой слободы [36, с. 34]. Ко времени этого знакомства слобода приобрела своеобразный внешний облик и походила, по словам самих современников, на «немецкий город, большой и людный». Дома голландской и немецкой архитектуры, сады с фонтанами и беседками, цветниками и оранжереями, где цвели розы, тюльпаны, не могли не удивлять молодого государя. Заморскими диковинами были наполнены и дома ее жителей: затейливыми механическими часами, музыкальными шкатулками, книгами, гравюрами, альбомами с видами европейских городов, математическими и прочими инструментами

В Немецкой слободе среди ее пестрого национального населения, поддерживавшего  связи со своими странами рез купцов–соотечественников, неизбежно находили события, происходившие в самой Западной Европе. Оба крупнейших европейских государств за испанское наследство, их взаимоотношения с Турцией и Швецией военные сухопутные и морские победы и поражения – это интересовало Петра познававшего в беседах со слободскими жителями и дипломатическими представителями европейских государств политику Запада. В Немецкой слободе селились также мастера, приглашенные на казенные Полотняные, Чулочный, Монетный, Печатный, Суконный, Пушечный, Кожевенный дворы (или мануфактуры), персонал первого московского госпиталя и служители двух казенных аптек.

Основным условием приема на «государеву службу» иностранных мастеров, медиков и военных было и в XVII–XVIII вв. обучение своему «искусству» русских людей, что позволило со временем заменить иностранцев русскими специалистами, освоившими новые профессии. При этом, как не раз отмечали сами иностранцы, русские люди оказывались талантливыми и способными учениками, легко усваивавшими все новое. Например, золотые и серебряные русские мастера со временем стали делать серебряную с разными украшениями посуду с таким искусством и изяществом, что не уступали в том нисколько немцам.

Благодаря иноземцам, русские казенные мастера научились изготовлять обмундирование и амуницию для русской армии «немецкого образца». Иностранные мануфактурные мастера помогли реорганизовать и обновить печатное, монетное, оружейное, пороховое, пушечное, суконное, полотняное, кожевенное, бумажное производства, уже существовавшие в России, и завести новое чулочное и зеркальное дела, а также положить начало гравировальному и медальерному искусствам. Они же участвовали в установлении в Москве нескольких башенных часов «с боем» и подготовке отечественных сухопутных и морских офицеров, инженеров, артиллеристов, лекарей и мастеров других профессий [40, с. 210].

Жизнь в Москве имела для иноземцев и свои положительные стороны. Материально обеспеченные жители Немецкой слободы могли нанимать для обучения своих детей домашних учителей за границей. С разрешения царского правительства они посылали своих сыновей, родившихся в России, в страны Западной Европы для получения там образования и профессии. Сами выезжали на родину для решения семейных и наследственных дел, приглашали мастеров и подмастерьев для своих предприятий и мастерских. Это позволяло населению Немецкой слободы поддерживать связи со своими деловыми партнерами и родственниками, жившими вне России, обмениваться с ними известиями о русской и европейской жизни. Не теряя связи с родиной, часть иностранцев пускала в Москве свои корни, давая начало поколениям «московских немцев».

С развертыванием строительства новой  столицы России Санкт–Петербурга в него была переведена в 1710-е гг. значительная часть иностранных казенных мастеров и преподавателей учебных заведений. Однако с их отъездом из Москвы население Немецкой слободы не уменьшалось, а напротив, увеличивалось за счет приезда вольных мастеров ремесленных специальностей, что стало возможно благодаря появлению царского Манифеста 1702 г. Этот Манифест, обращенный к населению Западной Европы, приглашал иностранцев в Россию для заведения частного ремесла, гарантировал им свободный въезд и выезд из страны, а также подтверждал сохранение за ними свободы вероисповедания. Таким образом, Манифест 1702 г. предоставил юридическую основу для появления в Москве «вольных» иноземных мастеров [42,с. 102–104]. А обновление быта царского двора и русского дворянства вело к увеличению заказов для иноземных ремесленников, у которых покупали и заказывали платья и камзолы, шляпы и парики, перчатки и украшения, башмаки и коляски, мебель и прочие вещи «иноземного образца„ московские дворяне и часть горожан, согласно царскому указу обязанные носить европейское платье. И хотя иноземные ремесленники Немецкой слободы в несколько раз уступали по своей численности русским мастерам Москвы, они в XVIII в. наряду с московскими заказчиками и покупателями. При этом большая часть русских учеников, обучавшихся у «вольных» ремесленников в Немецкой слободе, представляла собой «дворовых» или крепостных людей, принадлежавших московским дворянам. Последние таким образом пополняли свою дворню мастерами, освоившими новые иноземные ремесла.

Из частных видов деятельности, к которым обращались жители Немецкой слободы XVIII в., следует назвать заведение небольших мануфактурных предприятий, выпускавших игральные карты, курительные трубки, хлопчатобумажные ткани. Эти мануфактуры действовали в самой Москве. Иноземцы строили также стекольные, пороховые и железоделательные заводы, находившиеся вне Москвы.

Новым для Москвы начала XVII в. стало открытие частных аптек. На протяжении всего XVI в. их владельцами являлись исключительно иностранцы, поскольку жалованная грамота на заведение аптеки выдавалась только тому лицу, которое имело свидетельство или патент об обучении аптекарскому делу в Западной Европе [28, с. 60]. Владельцами частных аптек, открытых на Покровской, Тверской, Сретенской и других улицах Москвы, были иностранцы разных национальностей. А основателем первой частной аптеки в самой Немецкой слободе в 1701 г. стал уроженец Москвы И. Г. Грегори –Иоганн Готфрид Грегори. Он был сначала учеником при Аптекарском приказе, затем продолжил обучение за границей, откуда вернулся с патентом аптекаря. До сих пор о местонахождении этой первой аптеки Немецкой слободы напоминает Аптекарский переулок, примыкающий к бывшей Большой Немецкой улице (ныне Бауманской).

В первые годы царствования Петра I, когда  в Москве еще не были открыты Навигацкая и другие светские школы, петровское правительство обратилось к помощи учителей церковно-приходских школ Немецкой слободы. Эти школы находились при церквах и принадлежали той или иной религиозной общине, на средства которой и содержались, Учились в них дети членов общины, мальчики и девочки разного возраста. Их обучали письму, счету, вели уроки закона Божьего (пасторами соответствующих церквей), музыки и пения, служившие религиозному, нравственному и художественному воспитанию. Под руководством наставников учащиеся принимали участие в постановках небольших театральных представлений. В конце 1690-х гг. Петр I направил несколько дворянских юношей в католическую школу Немецкой слободы, обустроенную тогда лучше других. В 1698–1704 гг. сыновья князей Голицына, Долгорукова и других жили при школе в специально построенных для них помещениях на положении интернов. Пастор И. Бируля обучал их латинскому и немецкому языкам, а другой наставник преподавал математику. Успехи учеников были похвальными, а их любознательность заставила иноземных учителей раздвинуть рамки обычной школьной программы, добавив к ней сведения по геометрии и физике. В 1699–1701 гг. шестеро сыновей русских служителей Посольского приказа были направлены к ректору одной из лютеранских школ Немецкой слободы – Н. Швиммеру для обучения шведскому, латинскому, немецкому и голландскому языкам [41, с. 14]. За это Н. Швиммеру платили казенное жалованье. Таким образом, школы слободы и ее преподаватели давали образование не только детям московских иноземцев, но и сыграли определенную роль в обучении русских дворян и детей приказных служителей, которые применили полученные ими знания в дальнейшей своей деятельности на благо России.

Вместе с тем, петровское время  было отмечено не только направлением русских юношей в школы Немецкой слободы, но и появлением учителей иноземцев в домах московских дворян, что свидетельствовало об изменениях, происходивших в отношении к иноверцам со стороны русского населения Москвы и прежде всего дворян. У московской знати с помощью домашних иностранных учителей должны были утверждаться новые представления о чести и достоинстве истинного дворянина, в которых важное место отводилось образованности, знанию европейских языков. Примером являлось воспитание царевича Алексея Петровича и последующих наследников престола. Уровень знаний и педагогических навыков таких учителей был, конечно, разным, как и результаты их стараний, Однако именно в петровское время появляются гувернеры – профессионалы своего дела, подобные мосье Г. Пирару, которых нанимали в дома петровских вельмож на весьма выгодных для них условиях. Позднее иностранцы занимают важное место в воспитании и образовании москвичей, Они входят в штат преподавателей Московского университета, его гимназии и пансионы московского Воспитательного дома и других учебных заведений Москвы.

Основываясь на наблюдениях жизни  Немецкой слободы и Западной Европы, Петр I ввел заметные изменения в  положение русских женщин, прежде всего, относящихся к дворянскому  кругу. Он запретил родителям выдавать дочерей замуж без их согласия, тем самым нарушив одну из основ Домостроя. Смена же домостроевских традиций началась с царского двора. Участие женщин и девиц наравне с мужчинами в придворных торжествах и увеселениях, введение ассамблей сменили прежнее затворничество русских дворянок. Теперь они могли вести более открытый и самостоятельный образ жизни дома и при царском дворе [42, с. 32]. Впервые русские затворницы теремов приняли участие в ассамблее, организованной в центральном зале Лефортова дворца. К своим племянницам и дочерям Петр I приставил гувернанток из иноземок, французских и немецких учителей для обучения их танцам, иностранным языкам и «политесу», т.е. умению держать себя в обществе. Это было подхвачено дворянами и вельможами, обратившими внимание на новое воспитание своих дочерей.

Петровский двор внес новую струю  и в жизнь самой Немецкой слободы, втягивая московских жителей в качестве зрителей или участников в триумфальные и карнавальные шествия, маршруты которых обязательно проходили через нее. Государь не раз навещал со своей свитой свадьбы и похороны жителей Немецкой слободы. Гостил у своих «знакомцев»: англичанина А. Стейльса, голландцев И. Любса и Р. Мейера, немцаИ. Г. Грегори и др.

Поскольку в подавляющее большинство иностранцев  проживало не в самой Москве, а Ново-немецкой слободе, тенденции в их численном, национальном, профессиональном составе, прежде всего, следует рассматривать на материале немецкой слободы и ее дворовладений. В переписи дворов Ново-немецкой слободы, составленной в 1661 г. –206 дворов, если говорить о численности жителей по переписи 1665 г. было названо 290 человек, включая иноземных владельцев дворов и домовых слуг из татар турок, черкес и немцев. Но в переписи не были названы члены семей иноземцев без которых невозможно представить общую численность жителей Немецкой слободы этого времени. Семья в среднем состояла из 5 человек «двое взрослых и трое детей», число иностранцев населявшей в 1665 г.–1120 чел. (420 взрослых и 700 детей, а вместе с прислугой около 1200 чел.) в XVII в. иноземцам принадлежали дворы возле Поганых прудов, на Покровской и Меснитской улицах общее число которых почти не менялось, составляло почти 2 десятка дворов. В 1605 г. из 206 дворов принадлежало штаб-и обер-офицерам 32 и их вдовам, 14 сиротам,24 купцам, 13 мастерам ремесленникам, 5 медикам, 2 пасторам, 3 переводчикам и 1 стряпчих дел [43, c. 121]. Таким образом, самой многочисленной категорией населения Немецкой слободы 1660 г. были военнослужащие. Однако дворы в Ново-Немецкой слободе имели лишь их вдовы и сироты. Выделялись две категории офицеров 1-я – иноземцы «старых выездов» обосновавшихся в России в XVII в.и их сыновей, а также ново крещенных.Вторая группа жителей немецкой слободы была представлена купцами из стран Западной, Центральной и Северной Европы: Голландии, Дании, Англии, Швеции, Австрийской империи, Франции, Германии, Италии и др. В конце XVII в.большинство иноземных купцов торговавших с Россией составляли Голландцы и Гамбуржцы, представители Ганзы Северной Германии: Гамбурга и Любека. Они занимали главенствующее положение в морской торговле и на внешнем рынке России. Большая часть иностранных купцов приезжала в Москву наездами, т.е. на время заключения торговых и кредитных сделок для получения долгов [32, с. 103].

* * *

Таким образом, влияние Немецкой слободы на жизнь Московского государства было последовательным. Правительство стало обращаться к иноземцам за содействием прежде всего для удовлетворения наиболее насущных материальных своих потребностей, касавшихся обороны страны, военного дела, в чем особенно больно чувствовалась отсталость. Понадобились пушки, ружья, машины, корабли, мастерства. Усиленный спрос привлек в Москву множество иноземных техников, офицеров и солдат, врачей, мастеров, купцов, заводчиков. В 1652 г. по указу Алексея Михайловича и все немцы, рассеянные по Москве, выселены были из столицы за Покровку на реку Яузу и там на месте бывших некогда немецких дворов им отведены участки. Это немецкое поселение стало проводником западноевропейской культуры во многих сферах московской жизни. Немецкая слобода оказала огромную роль в экономической, культурной, жизни не только столицы, но и всей страны. 

РАЗДЕЛ 4

УЧАСТИЕ ИНОЗЕМЦЕВ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ XVII В. 

В XVII в. производительные силы России в целом эволюционировали. Значительно выросла численность населения, составлявшая к концу века 10,5 млн. человек. В России насчитывалось 335 городов [42,с. 121].В этот период в России известны плющильные молоты, сверлильные станки, бумажные мельницы. Построено 55 мануфактур, главным образом металлургических. Для создания промышленных предприятий в Россию привлекается иностранный капитал, причем на льготных условиях.

Постепенно углубляется процесс  общественного разделения труда, определяется специализация сельскохозяйственных и промышленных местностей, ремесло  превращается в мелкотоварное производство – все это ведет к усилению товарообмена. Поместная форма землевладения  способствует разложению натуральности  хозяйства. Развивается производство на базе переработки сельскохозяйственного  сырья: в вотчинах занимаются винокурением, производством сукон, полотна, создают  мукомольные и кожевенные предприятия. Для создания промышленных предприятий в Россию привлекаются иностранные инвестиции. Торговля с Россией была выгодна для Европы. В Европе в это время была чрезвычайная мода на меха, а Россия могла предоставить этот товар. Также при неточности географических сведений, торговцы в Европе решили проложить путь в Индию через Россию и, тем самым, подорвать монополию Италии и Португалии [41, с. 164–166].

24 августа 1553 г. судно„Эдуард Бонавентура» вошёл в Двинский залив и бросил якорь у Летнего берега, напротив селения Нёнокса. От местных жителей, удивленных появлением большого корабля, англичане узнали, что эта местность является не Индией, а Московией. Англичане объявили, что имеют от английского короля письмо к царю и желают завести с русскими торговлю. Снабдив их съестными припасами, начальники Двинской земли немедленно отправили гонца к царю Иоанну Грозному, который пригласил Ченслора в Москву и велел доставить ему все возможные удобства в пути.