Иностранцы в России в 17 веке

Помимо  торговых и служилых выходцев из Западной Европы, в России находились иностранные  мастера принадлежавшие к «немецким» промышленникам заводов, а также не связанные с государственной службой ремесленники, работающие на нужды иноземцев.

По подсчетам  А. В. Демкина национальный состав западноевропейского купечества в России XVII в. был следующим: первое место занимали голландцы – 664 купца и приказчика, за ними следовали англичане: 319, купцы города Гамбурга – 210, московские торговые иноземцы – 113, торговые люди Любека – 61 человек и 14 купцов и заказчиков из Бремена [30,с 65–66]. В материалах приказного делопроизводства служилые выходцы из Западной Европы назывались просто иноземцами. Документы, в которых национальность иноземцев указывалась, свидетельствуют о присутствии в Московском государстве выходцев из большинства стран Западной Европы: «немцев» – уроженцев германских государств, «цесарской земли» и Прибалтики, англичан и шотландцев, голландцев, датчан, шведов, реже упоминаются французы, швейцарцы, итальянцы. В 1678 г. Таннер отмечал, что большую часть населения Немецкой слободы составляют «немцы» [30, с. 89].

С учетом всех данных, можно предположить, что с середины 20 – х гг. XVII в. совокупная численность всех категорий выходцев из западной Европы в России колебалась от одной до двух с половиной тысяч человек. Увеличение их численности зависело от присутствия в Московском государстве наемных полков.

2.2. Подсудность и юрисдикция

В первой половине XVII в. заметно возрастает законодательная деятельность Русского государства, усиливается стремление подвергнуть правовой регламентации как можно больше сторон и явлений общественной и государственной жизни. Результатом этой деятельности явилось создание Соборного Уложения 1649 г., в ст. 3 и 4 которого содержится процессуальная регламентация принесения присяги в виде крестоцелования русскими и иноземцами. В основе различия процедуры принесения присяги лежало различие вер. В ст. 4 содержится новое положение: при условии выраженного иноземцем доверия к русскому контрагенту последний приносил или не приносил присягу по своей воле [39, с. 24]. В случае отказа вопрос о том, какая сторона должна приносить клятву, решался жеребьевкой. Тем самым Уложение в спорных делах между русскими людьми и иностранцами в какой-то мере уравнивало права обеих сторон в части принесения присяги.

Статья 40 гл. XIX Уложения 1649 г. запрещала продавать иностранцам «дворы» и «дворовые места». Нарушившим это требование угрожало «быть от государя в опале». Именно в этом документе содержалось положение, согласно которому предполагалось перенесение культовых сооружений из центра Москвы, «быть им за городом за Земляным от церквей Божьих в дальних местах» [39, с. 83].

Общеправовой статус иноземцев  в Московском государстве определен  в главе X статье 1 Соборного уложения Алексея Михайловича„О суде»: «Суд государя Алексея Михайловича всея Руси, судити боярам, окольничим и думным людям, и всяким приказным людям, и судьями всякие расправы делать всем людям Московского государства от большего к меньшему чину вправду. Тако же и приезжих иноземцев и всяких прибылых людей, которые в Московском государстве будут, тем же судом судить и расправы делать по государеву указу вправду» [39, с. 73]. Таким образом, русское законодательство не содержало ни малейшего намека на экстерриториальное или консульское право для иноземцев любых московских земель. Все иностранцы на территории Московского государства провозглашались полностью подсудными российским законам и суду великого государя, без обозначения каких–либо исключений. Тем не менее, на протяжении XVII в. русские власти не раз в силу различных обстоятельств отказывались от осуществления правосудия над выходцами из Западной Европы.

В начале столетия перед Московским государством остро стояла проблема возвращения земель, потерянных в Смутное время. Для ведения боевых действий против Польши русское правительство, помимо собственных вооруженных сил, решило использовать наемные «немецкие» полки. Условия найма ратных людей, представленные государю и патриарху полковником Александром Лесли, предусматривали, что «тем ратным людям, которые учнут наименоваться государю служити судом и всяким правом ведати полковникам их и судьям по их обычаям, как то в ратных делах у них ведется; а в Московском государстве у них тех их обычаев не отводити» [32, с. 165]. Это условие было принято московскими властями. Разрешение судиться по своему немецкому праву распространялось не только на личный состав наемных полков, но и на иностранных солдат и офицеров, служивших в русских полках нового строя. За разные проступки русских людей было велено наказывать батогами или кнутом, за более крупные преступления, за убийство или воровство держать в тюрьме. Отказавшись от права судить наемников, русское командование лишилось мощного рычага дисциплинированного воздействия на иноземцев, что имело тяжелые последствия. В критический момент воеводы вышли из подчинения воеводы Шеина. Часть немцев перешла на сторону противника, оставшиеся оказывали давление на воеводу, склоняя его к скорейшей капитуляции. После окончания Смоленской войны практика полной подсудности воинских немец в России по своему праву не получила продолжения [13, с. 53–55].

Несмотря на объявленное Соборным уложением полное равенство перед  законом русских и иноземцев, по отдельным делам принимались  решения применимые только к иностранцам. В 1642 г. за намерение убийства дьяка Василия Ртищева решено было выслать на родину Рыцерта Кармихеля. За умысел убийства неявку или побег со службы, русские законы предусматривали наказание в виде штрафа, тюрьмы, кнута, сокращения или конфискации поместий. Высылка была мерой, применимой лишь к иностранцам и неприменимой к русским людям. Русские власти высылали из России иноземцев либо отставленных от службы, либо доказавших свою неспособность к ней [13, с. 59–60].

Иноземные купцы и их приказчики, приезжавшие в Московское государство, относились к юрисдикции Посольского приказа. Бывший подъячий Посольского приказа Григорий Карпович Котошихин так описывает функции этого учреждения: «А ведомы в том Приказе дела всех окрестных государств, и послов чужеземских принимают и отпуск им бывает. Да в том же Приказе ведомы Московские и приезжие иноземцы всех государств торговые и всяких чинов люди: и судят торговых иноземцев, и расправу им чинят с Русскими людьми, в одном в том Приказе» [6, с. 80].Доктора и лекари ведомы были в Аптекарском приказе. Однако абсолютное большинство иноземцев в Московском государстве находилось во введении Иноземского и Посольского приказов. Иноземцы крайне неохотно ходили на суд в чужой приказ и обыкновенно хлопотали, чтобы дела и тяжбы их разбирались в их приказах. В жалованных грамотах иностранным купцам русские власти неизменно оговаривали их неподсудность местной администрации по всем делам, а также обязательность разбора всех споров с иностранцами и русскими людьми исключительно Посольского приказа относилась не только к привилегированным западноевропейским купцам, но и ко всем торговым иноземцам [14, с. 160–165].

В указах относительно юрисдикции как  служилых, так и торговых иноземцев  оговариваются случаи, при которых  местной администрации было позволено  иностранцев «ведать» – за тяжкие преступления: убийство, разбой, грабеж. По всей вероятности право местной администрации «ведать»заключались лишь в аресте подозреваемых и проведении следствия. Содержание дел по уголовным преступлениям, совершенным иноземцами в провинции указывают на то, что по окончании следствия, а иногда в ходе разбирательства, материалы сыска отсылались местными властями в Москву. Окончательное решение относительно судьбы иноземца – приговор – выносился или утверждался в столице в профильных приказах. Соборное постановление 1667 г. изъяло у светских властей право суда над духовными лицами. Вследствие этого дела иноземцев с православными священниками разбирались не в посольском приказе, а в Патриаршем разряде [13, с. 61–63].

В Поместном приказе велась регистрация  поместных и вотчинных пожалований  иноземцев и любых сделок с  землей. Земельные споры иноземцев  друг с другом или с русскими людьми также разбирались в Поместном приказе. Подведомственность служилых и торговых иноземцев разным приказам подчас доставляла немало неприятностей населению Новой немецкой слободы. Дворянин, управлявший Новой немецкой слободой, подчинялся Иноземному приказу, оттуда же и получал свою должностную инструкцию – наказ. В своей административной практике дворянин был связан в первую очередь со служилыми иноземцами в конфликтных ситуациях защищал в первую очередь их интересы, не оказывая должного покровительства торговым людям. Торговые иноземцы неоднократно били челом в Посольский приказ на бесчинства и насилия со стороны служилых иноземцев и жаловались на ущемление своих прав [8, с. 86–90].

Таким образом, в вопросах подсудности  русское законодательство устанавливало  равенство русских людей и  иноземцев перед законами Московского государства, то есть в зависимости от рода деятельности иностранцев их дела рассматривались специальными приказами. Вопреки этому правилу суд над иностранцами нередко осуществлял Посольский приказ, поэтому, чтоб избежать лишних убытков все споры с участием иностранцев были переданы Посольскому приказу.

2.3. Ограничения и привилегии иноземцев

Среди русских городов наибольшим по численности было «немецкое» население Москвы. Никаких ограничений для иноземцев не предусматривалось. Только для некрещеных введены ограничения в праве выбора места жительства, приобретения недвижимости, а также праве выбора места под храмы своих конфессий. В статье 40 главы 19 Соборного уложения 1649 г.была изложена просьба священников по ограничению прав иноземцев. Были снесены две лютеранские церкви и реформаторская кирха на Поганом пруде. Последовал запрет иноземцам покупать дворы в городе, однако пожелание сослать «немец» с уже купленных ими дворов в приходах русских церквей осталось без удовлетворения. Запрет приобретать дворы и строить храмы уже распространяется и на Земляной город, в отличие от уложения 1643 г. [16, с. 65–67].

Решительные меры по выселению некрещеных «немец» за черты Земляного города были приняты в 1652 г. Лишив немцев права самим себе выбирать место жительства в столице, власти постарались отчасти скомпенсировать потерю недвижимости в Москве, бесплатно наделив иноземцев дворовыми местами в новоизданной Немецкой слободе. Размер участков зависел от рода занятий и чина иностранцев, купцы же получали участки, равные по площади их прежним дворам. Создание особой слободы для некрещеных немец явилось логическим завершением цепи мероприятий по изоляции православного населения от еретиков–иноверцев. Некоторой части иностранных купцов в 1652 г. удалось избежать выселения из Москвы под предлогом невозможности сразу найти покупателей на свои большие каменные дома и быстро вывезти оттуда свои товары. Не желая расставаться с недвижимостью в столице, купцы явно рассчитывали переждать неблагоприятный период, надеясь, что со временем власти оставят их в покое [15, с. 345]. В 1654 г. купцы били челом государю Алексею Михайловичу, просили отменить распоряжение об их выселении и оставить их в городе, однако получили отказ. Единственное, на что согласились власти – оставить в домах иноземных купцов их товары, пока не будет места, куда их можно будет перевезти. Для охраны товаров на каждый из иноземных дворов было назначено по пять стрельцов. Днем купцы могли приходить в свои дома и торговать, но ночью должны были покидать город.

Осенью 1652 г. по настоянию патриарха иноверцам было запрещено ношение русского платья, в связи с тем, что во время крестного хода многие люди не кланяются и не совершают крестного знамения. Русские власти также запрещали иноверцам держать у себя русских холопов, прислугу и «работных людей». Духовные и светские власти Московского государства считали общение с иноверцами гибельным для души русского человека. Иноземцев подозревали в стремлении отвращать русских людей от православия, переманивать в свою, еретическую веру. Обнаруженные русские люди арестовывались и уводились стрельцами [15, с. 177–178]. Этот запрет сильно ударил по интересам иноземцев, в особенности торговых. Западноевропейским купцам было трудно обойтись без русской прислуги, дворников, сторожей, грузчиков, возчиков. Этот указ вызвал бурную реакцию иноземцев. Они не раз били челом государю с просьбой держать у себя во дворах дворников и сторожей. Настоятельные просьбы несколько смягчили позицию властей. Они разрешили ограниченный найм русских людей для охраны дворов, при условии, что они не будут чинить никакого осквернения.

В Московском государстве XVII в. право на обладание поместьем было неразрывно связано с обязанностью несения государственной воинской службы. Именно на военную службу следовала большая часть иноземцев, принимаемых в России в XVII в. В статьях Соборного уложения Алексея Михайловича иноземцы постоянно упоминаются в числе помещиков и вотчинников Московского государства. Поместные иноземцы были полностью равны с русскими помещиками. Статьи 30, 31, 32 главы XVIпредусматривали выделение равных прожиточных поместий вдовам, незамужним дочерям дворян, детей боярских и иноземцев, погибших или попавших в плен на государевой службе [21, с. 77]. Тем не менее, между поместьями русских людей и иностранцев властями была проведена своего рода разграничительная линия. Статья 14 главы XVI Соборного уложения 1649 г. гласит: «А иноземские поместья иноземцам беспоместным и малопоместным, а мимо иноземцев, иноземских поместий никому не давать. А русских поместий иноземцам не давать» [21, с. 78–79].

Таким образом, Московское правительство  как бы создает два отдельных  поместных фонда: для иноземцев  и для русских людей запрещая передавать земли из одного в другой. Запрет же на передачу поместий иностранцев русскимлюдям связан с необходимостью сохранять размеры «иноземского фонда», достаточными для возмещения необходимого правительству числа служилых иностранцев. Законодательство допускало исключение в особых случаях, когда переход земель из иноземского поместного фонда в русский не наносил ущерба интересам государства.

Земли с крестьянами в России XVII в. могли принадлежать не только служилым иноземцам, но и иностранным промышленникам. В связи с крайней заинтересованностью русских властей в успешной работе промышленных предприятий это практика продолжалась и во второй половине XVII в. Поместьями и вотчинами наделялись и служилые представители мусульманских народов, национальная аристократия. Помещикам мусульманам также как некрещеным немцам было запрещено продавать, покупать или обменивать поместья и вотчины с русскими людьми [13, с. 84].