Лингвокультурные концепты и метаконцепты

В дальнейшем термин концепт  был востребован в основном в  математической логике и логической семантике, где он отождествлялся с понятием, смыслом имени или интенсионалом [Фреге 1997; Черч 1960; Карнап 1959]. В рамках этих направлений концепт понимался как результат логических операций анализа, синтеза, сравнения, абстракции и обобщения, лишившись таким образом характеристик субъективности, диалогической ориентированности и неоднозначности. Крайним проявлением логистического понимания концепта стало толкование его как сущности более высокого уровня абстрактности, чем понятие, как результата не прагматических обобщений воспринимаемой действительности, но лишь научного исследования определенного материала [подобным образом концепт понимается, например, в Соломоник 1995: 246-247].

Термин «концепт» нашел  также применение в психологии, в  рамках которой концепты понимаются как естественные категории, обозначаемые словами обыденного языка. Существуют два основных подхода к определению содержания концепта в психологии: классический и релятивистский [см.: Richard, Richard 1992: 431-437; Дружинин et al. 2002: 132-133]. Классическая точка зрения близка логистическому пониманию концепта. Концепт определяется как некий класс явлений, объединенных общностью свойств. Все элементы, входящие в данный класс, эквивалентны, а смежные классы строго отделены друг от друга. Релятивистский подход утверждает невозможность применения формальных логических процедур при моделировании естественных категорий, поскольку последним свойственны неопределенность и неоднозначность. Для сторонников релятивистской точки зрения элементы концепта дифференцируются по степени репрезентативности: в пределах категории можно обнаружить более типичные (прототипичные) и менее типичные (маргинальные) члены. Именно релятивистская точка зрения оказалась востребованной в процессе формирования современной лингвистической концептологии.

Обширное метаязыковое исследование, посвященное функционированию термина «концепт» в различных языках и типах дискурса, осуществлено В.З. Демьянковым. Исследователь приходит к выводу о том, что при употреблении термина «концепт» в самых разнообразных узусах неизменной в его значении остается сема «незавершенность, зачаточность»: «…значение термина концепт содержит идею «зачаточной истины», заложенной в латинском conceptus «зачатый». Концепт – то, что, видимо, «зачато», но в действительности чего мы можем убедиться только в результате реконструирующей «майевтической» процедуры» [Демьянков 2001: 45]. Автор отмечает, что для научной и художественной литературы конца XX – начала XXI вв. характерна своеобразная мода на термин «концепт» Этому концептологическому «всплеску» сопутствует разграничение категорий «понятие» и «концепт». Противопоставление осуществляется по признаку «конструируемость / реконструируемость». Понятия – то, о чем люди договариваются. Понятия конструируются людьми для того, чтобы иметь общий язык при обсуждении проблем. Концепты же существуют помимо осознанной конвенциональности, их люди реконструируют с большей или меньшей степенью уверенности. Возрастающий интерес к категории «концепт» – это интерес к реконструкции тех сущностей, с которыми носители языка сталкиваются в обыденной жизни, не задумываясь над их «истинным» (априорным) смыслом [Демьянков 2001].

В ходе интенсивного развития концептологических исследований в  лингвистике возникло множество частично пересекающихся и взаимодополняющих определений концепта. Концепт стал рассматриваться как «понятие практической (обыденной) философии» [Арутюнова 1993: 3], «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека» [Степанов 1997: 40], «оперативная единица в мыслительных процессах» [Кубрякова 2004: 316], «спонтанно функционирующее в познавательной и коммуникативной деятельности индивида базовое перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера» [Залевская 2001: 39].

В современном лингвистическом  концептуализме мы наблюдаем дифференциацию двух основных направлений – когнитивного (к нему можно отнести и психолингвистические работы, посвященные концептам) и лингвокультурологического. При этом представители обоих направлений единодушны в признании того факта, что данные подходы не являются взаимоисключающими, различия же связаны в основном с принципом отбора единиц исследования и методикой их описания [Кубрякова 2002: 13; Карасик 2002: 138-140; Воркачев 2003]. С.Г. Воркачев классифицирует концепт как «зонтиковый термин», покрывающий одновременно предметные области когнитивной психологии, когнитивной лингвистики и лингвокультурологии [Воркачев 2003: 6]. В.И. Карасик формулирует соотношение когнитивного и лингвокультурного концептов следующим образом: «концепт как ментальное образование в сознании индивида есть выход на концептосферу социума, т.е. в конечном счете на культуру, а концепт как единица культуры есть фиксация коллективного опыта, который становится достоянием индивида. Иначе говоря, эти подходы различаются векторами по отношению к индивиду: лингвокогнитивный концепт – это направление от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурный концепт – это направление от культуры к индивидуальному сознанию» [Карасик 2002: 139]. Наиболее принципиальные различия связаны с отношением концепта и языкового знака:

– для когнитивиста одному концепту соответствует одна языковая единица; для лингвокультуролога концепт обладает свойством полиапеллируемости, т. е. может и должен реализовываться при помощи целого ряда единиц языка и речи;

– для когнитивиста каждому  слову соответствует свой концепт (в т. ч. служебным словам, например, концепт союза но и научным терминам, например, концепт биссектрисы); для лингвокультуролога именами концептов является ограниченное число культурнозначимых единиц (ограничение может производиться на различных основаниях, например, для С.Г. Воркачева концептами являются лишь абстрактные сущности [Воркачев 2003], для В.П. Нерознака – феномены, обозначаемые безэквивалентными лексемами [Нерознак 1997]).

Таким образом, характеризуя становление лингвокультурной концептологии как исследовательского направления, необходимо отметить следующее:

1. Предпосылками развития  лингвокультурной концептологии стали такие факторы:

– смена лингвистического системоцентризма антропоцентризмом,

– связанная с этим экспансия междисциплинарности  в лингвистике,

– общий «культурологический  поворот» в методологии гуманитарных наук,

– торжество тезиса о  не абсолютной константности ментальной природы человека во времени и пространстве.

2. В отличие от общей  лингвокультурологии, объектом которой  является дихотомия «язык – культура», исследовательское поле лингвокультурной концептологии формируется трихотомией «язык – сознание – культура».

3. Лингвокультурная концептология  не является прямой преемницей  какого-либо из хронологически  предшествующих концептологических  направлений, но аккумулирует и согласовывает между собой их основные положения.

4. Лингвокультурная концептология находится в отношениях взаимодополнительности с параллельно развивающейся когнитивной концептологией.

1.2. Базовые характеристики лингвокультурного  концепта

Концепт – понятие  широко эксплуатируемое в современной  лингвистике. Известно, что приобретение термином статуса «модного» всегда вызывает некоторую расплывчатость его понимания и беспорядочность употребления, т.к. «модный» термин часто выполняет в научной работе не столько информативную, сколько парольную функцию. Нам представляются принципиально важными следующие характеристики лингвокультурных концептов:

1. Комплексность  бытования. Лингвокультурный концепт – условная ментальная единица, направленная на комплексное изучение языка, сознания и культуры. Соотношение лингвокультурного концепта с тремя вышеуказанными сферами может быть сформулировано следующим образом:

1) сознание – область  пребывания концепта (концепт лежит  в сознании);

2) культура детерминирует  концепт (т.е. концепт – ментальная  проекция объективных элементов культуры);

3) язык и/или речь – сферы, в которых концепт опредмечивается (овеществляется).

Разумеется, эта схема относительна в силу:

1) сложности  соотнесения феноменов «язык»  и «культура»: язык является одновременно и частью культуры, и внешним для нее фактором (как отмечает В.Н. Топоров, с одной стороны, существует «язык как основа культуры, ее строительный материал, демиург существеннейших ее частей, предопределяющий некоторые важные параметры культуры, […] с другой стороны, императивы культуры, предписывающие языку специфические формы употребления, намечающие функциональные рамки, и – как результат – «культурный» слой языка как фиксация в нем отложений культуры, охватывающих в широкой перспективе весь язык» [цит. по: Гудков 2003: 17]);

2) наличия  двусторонней связи между языком и сознанием (категории сознания реализуются в языковых категориях и одновременно детерминируются ими).

2. Ментальная природа. Лингвокультурный концепт отличается от других единиц, используемых в лингвокультурологии (науке о взаимосвязях языка и культуры), своей ментальной природой. Если предлагаемая Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым логоэпистема [Верещагин, Костомаров 1999] является, по сути, элементом значения слова и локализуется в языке, а введенная В.В. Воробьевым лингвокультурема [Воробьев 1997] определяется как единица межуровневая, т.е. не имеющая определенной локализации, то концепт находится в сознании. Именно в сознании осуществляется взаимодействие языка и культуры, поэтому любое лингвокультурологическое исследование есть одновременно и когнитивное исследование.

Сознание  традиционно определяется в психологии как высшая форма отражения действительности в психике человека. С областью сознания связаны процессы человеческого восприятия, категоризации, архивизации и коммуникативной репрезентации. Концепт участвует в каждом из указанных процессов.

3. Ограниченность сознанием носителя. Лингвокультурный концепт существует в индивидуальном или коллективном сознании. Любые элементы, отсутствующие в сознании данного индивида/группы, в структуру концепта данного индивида/группы включаться не могут. В этом смысле выделяемые Ю.С. Степановым [1997: 41-42] слои концепта следует рассматривать как отдельные концепты различного объема, а не как компоненты единого концепта. Активный слой («основной актуальный признак, известный каждому носителю культуры и значимый для него») входит в общенациональный концепт, пассивные слои («дополнительные признаки, актуальные для отдельных групп носителей культуры») принадлежат концептосферам отдельных субкультур, внутренняя форма концепта («не осознаваемая в повседневной жизни, известная лишь специалистам, но определяющая внешнюю, знаковую форму выражения концептов») для большинства носителей культуры является не частью концепта, а одним из детерминирующих его культурных элементов.

Индивидуальные концепты богаче и разнообразнее, чем любые  коллективные, от микрогрупповых до общечеловеческих, поскольку коллективное сознание и коллективный опыт есть не что иное, как условная производная от сознаний и опыта отдельных индивидов, входящих в коллектив. Производная эта образуется путем редукции всего уникального в персональном опыте и суммирования совпадений. В этом смысле, по справедливому замечанию А.А. Залевской [2001], коллективные концепты являются конструктами (также как, впрочем, коллективный язык и коллективная культура).

4. Ценностность. Из всех существующих подходов к определению культуры для лингвистического исследования наиболее удобен ценностный подход, восходящий к философам баденской школы В. Виндельбанду и Г. Риккерту. Согласно данному подходу, «во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности, ради которой эти явления или созданы, или, если они уже существовали раньше, взлелеяны человеком; и наоборот, все, что возникло и выросло само по себе, может быть рассматриваемо вне всякого отношения к ценностям» [Риккерт 1995: 70].

Лингвокультурный  концепт отличается от других ментальных единиц, используемых в различных  областях науки (например, когнитивный  концепт, фрейм, сценарий, скрипт, понятие, образ, архетип, гештальт, мнема, стереотип), акцентуацией ценностного элемента. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип [Карасик 1996]. Чистая когнитивистика может рассматривать потенциальные концепты (так, например, З.Д.Попова и И.А.Стернин пишут [1999: 26]: «в парадигме «специалист по исследованию животных» есть кролиководы, животноводы, овцеводы и др., но нет лексем для обозначения специалистов по разведению воробьев, носорогов, крыс и т.д., поскольку эти профессии не востребованы. Соответствующие концепты есть, но нет семем и лексем»). Для лингвокультурологии концепты «носороговод» и «крысовод» не существуют, но не потому, что для них нет языкового обозначения, а потому, что в сознании носителей языка нет ценностного отношения к подобным феноменам.

Ценности тесно связаны  со способностью человека к созданию глобальных общественных идеалов. «Культура есть направленность, и направлена культура всегда на какой-то идеал, а именно на идеал, выходящий за рамки индивидуального, на идеал сообщества» [Хейзинга 1992: 259-260]. Ценности, а, следовательно, и включающие их в себя концепты, являются по сути отражением отдельных аспектов таких идеалов. Идеалы эти могут рефлектироваться широкими массами носителей данной культуры, но могут и не поддаваться рефлексии. Так, например, концепты ‘Третий Рим’, ‘мировая революция’, ‘рыночные отношения’ отражают рефлектируемые идеалы, свойственные различным периодам отечественной истории. Концепты же ‘душа’, ‘тоска’ и ‘судьба’, которые А.Вежбицкая считает наиболее полно отражающими особенности русского национального характера [Вежбицкая 1997б: 33], связаны с массово неосознаваемыми и эксплицитно невыраженными ценностными доминантами русской культуры. Б.Парыгин отмечает, что в существующей в обществе системе ценностей следует различать ценности санкционируемые и культивируемые официально, с помощью находящейся в распоряжении государства разветвленной системы средств, и ценности, которые функционируют лишь на уровне обыденного сознания [Парыгин 1971: 124]. Поскольку одним из фундаментальных свойств культуры является ее интегративность, реализующаяся в тенденции элементов культуры образовывать согласованное и неразрывно связанное целое [Мердок 1997: 54], то можно говорить о наличии системных связей между всеми эксплицитно или имплицитно, официально или неофициально функционирующими в данной культуре идеалами, а также и между выражающими их лингвокультурными концептами.