Договор залога работа 2013 года

Данные неудобства и послужили, в значительной степени, основанием для появления новой формы  залога – pignus.

Использование pignus устраняло все неудобства fiducia, т.к. заложенная вещь передавалась не в собственность, а во владение кредитора. При этом pignus, как форма залога, полностью отвечал цели обеспечения исполнения обязательств. Обеспечение, предоставляемое pignus, было нисколько не меньшим, чем при fiducia, «потому что кредитору предоставлялось право, в случае неуплаты долга, продать вещь и вырученные деньги употребить на удовлетворение своего требования»⁹.

Первоначально, для приобретения права продажи вещи, кредитор «должен был заключить так называемое соглашение pactum de vendendo pignore на случай неуплаты долга (продажа при отсутствии данного соглашения приравнивалось к воровству)»¹⁰. Однако pactum de vendendo pignore был настолько употребляем, что затем оно начало подразумеваться само собой.

Вместе с тем,  анализ монографии учёных- романистов показывает неоднозначное их отношения к  форме pignus. Одни (Е.В. Пасек, Ф. Дыдынский и ряд других) считали, что piqnus  достаточно обеспечивал кредитора. Другие, наоборот, указывали, что «кредитор не имел прав на вещь, не был обеспечен в своем обладании: должник мог виндицировать вещь у кредитора, мог отдать её другому»¹¹. С этим мнением вряд ли можно согласится полностью, поскольку кредитор имел право владения, а, следовательно, можно утверждать, что он обладал правом на вещь. Другое дело, что по сравнению с  fiducia, в piqnes кредитор был меньше обеспечен, поскольку, в определенной степени, зависел от должника. В тоже время, для должника piqnes был неудобен тем, что на время залога должник лишался возможности пользоваться вещью, а в связи с этим, и экономической возможности покрыть свой долг, что противоречило и интересам кредитора. Вышеизложенные неудобства способствовали появлению третьей формы залога  – Hypotheca.

Hypotheca в римском частном праве представляла собой такую форму залога, при которой вещь оставалась во владении должника. Не только права собственности, но и владения в отношении заложенной вещи кредитор не получал. Но кредитор получал право в случае неисполнения обязательства истребовать заложенную вещь, в чьих бы руках она не находилась, и продать ее для удовлетворения своих интересов (иск, с помощью которого вещь истребовалась из чужого незаконного владения назывался actio hypotecaria).

Одну и ту же вещь можно было обременить несколькими  залогами hypotheca.

Ипотека заглаживала  трудности должника, имевшие место  при залоге пигнус. Заложенная вещь оставалась у должника, следовательно, сохранялась и возможность покрыть  долг при помощи плодов и доходов, получаемых с данного имущества.

Но вместе с  тем, римская ипотека была далеко не совершенна. «Ипотека устанавливалась, по общему правилу, неформально и  негласно; не требовалось даже письменного  договора. Это составляло основной недостаток римской ипотеки: нельзя было следить за тем, сколько ипотек обременяло данную вещь»¹².

Была широко распространена генеральная ипотека, обременявшая все имущество должника в силу обеспечения различных  привилегированных требований. Такая  ипотека приносила много затруднений, т.к. «как только несколько лиц пользовались такой ипотекой, то между ними немедленно возникал спор, за чьим залогом признать имущество»¹³.

Из вышеизложенного  следует, что при залоге fiducia, в случае неисполнения обеспечиваемого обязательства заложенная вещь непосредственно переходила в собственность кредитора, и совершенно очевидно, что «цена» этой вещи не имела существенного значения. В то же время, при использовании такой формы залога как hypotheca, при которой вещь оставалась у должника, либо при залоге pignus, при которой вещь передавалась кредитору во владение, в случае неисполнения обязательства должником, кредитор автоматически не приобретал право собственности на данную вещь, а имел право лишь на стоимостной эквивалент данной вещи, полученный при ее продаже. В данных случаях, характеризуя сущность залога, можно говорить о праве кредитора на «цену» заложенной вещи, полученной в результате реализации самой вещи.

Итак, мы рассмотрели  все три формы залога, существовавшие в римском праве. Каждая из них по-разному обеспечивала интересы сторон, хотя нельзя забывать о том, что по своей сути все они служили интересам кредитора. Наиболее выгодный характер для кредитора носила, безусловно, фидуция, т.к. вещь к нему поступала на праве собственности, а, следовательно, он в наименьшей степени зависел от произвола со стороны должника. Но такая форма залога носила слишком закабаляющий характер. Поэтому очевидно, что с увеличением роли хозяйственных отношений, с расширением рынка фидуция все меньше соответствовала потребностям римского общества.

Залог в форме  ипотеки в наибольшей степени  отражал интересы должника, т.к. заложенное имущество оставалось у него. Кредитор же обладал правом истребовать подобное имущество у любого незаконного  владельца и, продав его, удовлетворить свой имущественный интерес. Промежуточное положение занимал пигнус, хотя и он не был идеальным одновременно для обеих сторон.

Далее рассмотрим историю развития института залога в российском дореволюционном и  советском праве.

Русское право залога, как отмечали Л.В. Гантовер и А.С. Звоницкий, оформилось к XIV-XV вв. Как писал А.С. Звоницкий, залог впервые упоминается в актах ХIII-ХIV вв. в области северо-западных торговых центров - Новгорода и Пскова. А.С. Звоницкий указывает, что «в Русской Правде еще нет залога, а его первая законодательная формулировка содержится в Псковской Судной Грамоте (конец ХIV - начало ХV в.)»¹⁴ и «в эпоху Русской Правды, если даже кредитору принадлежало право взыскивать с имущества должника, он на практике должен был предпочитать личное взыскание»¹⁵.

Должник предоставлял кредитору участок земли в  залог «за рост владити», «за рост пахати» или «за рост косити»  или дом «во дворе жити». Данные условия свидетельствовали о  том, что при неуплате должником  долга кредитор мог пользоваться заложенным земельным участком и получать от него плоды или пользоваться заложенным домом до тех пор, пока благо, полученное кредитором с предмета залога, не погасит долг залогодателя. Таким образом, эволюция залога в национальном праве не обошла форму залога, которая была известна римскому праву как антихреза.

После Псковской  Судной Грамоты Закон Ивана IV 1558 г. стал формальным регулятором залоговых  отношений (как указывали Г.Ф. Шершеневич¹⁶ и Л.В. Гантовер, «закон остался без применения»¹⁷ или имел временный характер, потому что после него продолжал царить прежний порядок). Данный закон впервые в российском законодательстве закрепил правило обязательной продажи предмета залога. В соответствии с этим законом предписывалось производить удовлетворение кредиторов посредством продажи заложенных вещей, а полученную сверх оплаченного долга выручку отдавать должникам. В случае просрочки кредитор, имеющий в залоге движимую вещь, обязан был предупредить должника о возможном обращении взыскания на нее. «Затем, когда и после этого долг не был уплачен, кредитор должен был при свидетелях продать залог для удовлетворения своих прав и возвратить излишек суммы должнику. Если же вырученная сумма оказывалась недостаточной для покрытия долга и процентов, то должник продолжал ответствовать в недостающей сумме»¹⁸.

Анализ национального  законодательства о залоге XIV - начала XIX в. позволяет выделить две основные конструкции залога, которые сформировались в этот период времени и попеременно  отражались в законодательстве. Одной из этих конструкций являлось построение элементов залогового правоотношения на основе права собственности кредитора на предмет залога, которое бы переходило к нему либо сразу, с момента оформления залоговых правоотношений, либо в случае неисполнения должником своих обязательств. Причем в этом случае часто предусматривалось правило эквивалентности долга заложенной вещи, т.е. при неисполнении обязательства должником и присвоении кредитором заложенной вещи ни кредитор, ни должник не имеют друг к другу требований по обязательству. При надлежащем исполнении должником обеспеченного таким залогом обязательства титул собственника на предмет залога переходил обратно к должнику. Г.Ф. Шершеневич называл такую конструкцию залоговых правоотношений «залог как право присвоения»¹⁹. Очевидно, что основным интересом, обусловившим законодательное закрепление залога как права присвоения, был интерес кредитора снизить свои риски в залоговом правоотношении. Причем рисковым интересам должника в данной конструкции залога уделялось последнее место.

Другой конструкцией залога, попеременно предусматривавшейся  в российском законодательстве XIV - начала XIX в., являлся залог, при котором  кредитору не переходил титул  собственника на предмет залога ни сразу после оформления залоговых  правоотношений, ни в случае неисполнения обеспечиваемого залогом обязательства. В случае неисполнения обязательства должником предмет залога продавался и кредитор имел право на удовлетворение своих требований против должника из стоимости проданного предмета залога.

Переход от конструкции  залога как права присвоения к  залогу как праву на удовлетворение из стоимости заложенного имущества  происходил в российском законодательстве непоследовательно. Ряд правовых актов  устанавливали конструкцию залога как права кредитора на удовлетворение из стоимости заложенного имущества (Закон Ивана IV 1558 г., Указ от 1 августа 1737 г.). Однако Уложением 1649 г. и Указом от 11 мая 1744 г. регламентировалась конструкция залога как права присвоения. Наконец конструкция залога как способа обеспечения обязательства, предусматривающего удовлетворение интересов кредитора из стоимости заложенного имущества, окончательно сформировалась в российском законодательстве в XIX в. ГК 1922 г. и ГК РСФСР 1964 г. предусматривали конструкцию залога как права на обращение взыскания на предмет залога.

Анализ национального  законодательства и правовой литературы обнаруживает тенденцию развития обязательственно-правовых аспектов залогового правоотношения, связанную с изменением конструкции  залога. Классическое вещное право собственности выражает в известной степени безусловное (иногда даже указывают - абсолютное), в смысле реализации правомочий собственника, право на вещь. Иные вещные права не предоставляют их обладателю всего объема правомочий, которыми наделен собственник вещи, но они, тем не менее,  призваны выражать известную достаточно тесную связь между их обладателем и вещью. Чем больше умаляется правовая связь между вещью и обладателем права на нее, тем больше возникает сомнений в наличии у правообладателя вещного права и тем больше возникает оснований утверждать, что такое правоотношение носит либо смешанный характер, либо даже характер обязательственно-правовой.

Переход от вещно-правовой к смешанной природе залога прослеживался  в следующих изменениях, которые происходили в национальном законодательстве.

Во-первых, в  самом переходе от залога как права  присвоения к конструкции залога как права кредитора на удовлетворение своих требований из стоимости предмета залога, который привнес много  «условностей» обязательственного характера в правовые отношения между кредитором-залогодержателем и предметом залога. Современная конструкция залога имеет намного больше правовых аспектов, урегулированных нормами обязательственного права, чем первоначальная конструкция залога как права присвоения. Эти различия проявляются, например, в: отсутствии у залогодержателя права собственности на предмет залога; прямом указании на акцессорность залогового правоотношения; правилах, устанавливающих условия и порядок пользования предметом залога; нормах восстановления утраченного предмета залога; правилах об основаниях и о порядке обращения взыскания на предмет залога. Следовательно, можно говорить об утрате конструкцией залогового правоотношения исключительно вещно-правовой природы.

Во-вторых, в  нормах гражданского права происходит постоянное расширение видов залога и создание большей свободы для  договорного урегулирования аспектов залогового правоотношения. Например, в XVIII в. в России нормы о залоге были значительно менее «гибкими» с точки зрения создания различных видов залогового обременения, о чем свидетельствует тот факт, что круг предметов, которые могли быть предметом залога с оставлением заложенного имущества у залогодателя (заклада), был ограниченным. Как писал В. Удинцев, нотариусы отказывались от совершения договоров по закладу судов²⁰ и судовладельцам приходилось обращаться к их фиктивной продаже. Применялась следующая структура сделки. Для получения ссуды под заклад парохода совершалась его продажа, с правом должника на выкуп путем уплаты занятой суммы, и в то же время заключался договор аренды, в соответствии с которым пользование пароходом оставалось у должника.

Таким образом, залоговое правоотношение приобретало  все больше и больше обязательственно-правовых элементов, которые как бы качественно уравнялись с вещно-правовыми чертами залога. Природа залога имела вещный характер в XIV - конце XVIII в. в те исторические периоды, когда законодательство закрепляло конструкцию залога как права присвоения. Однако затем, с переходом в национальном законодательстве к конструкции залога как права кредитора на удовлетворение из стоимости предмета залога и с привнесением в залоговое правоотношение многих черт обязательственно-правового характера, природа залога стала носить смешанный характер.

И, в завершение настоящего раздела работы, рассмотрим обязательственно-правовые и вещно-правовые элементы залогового правоотношения в  современном гражданском законодательстве.

По нашему мнению, залогу (в соответствии с ГК РФ и  Законом «О залоге») присущи следующие основные черты обязательственного правоотношения:

1. Право залога  не устанавливает продолжительное  и непосредственное господство  над вещью, которое от начала  и до конца своего существования  имело бы один и тот же  характер²¹. По общему правилу залог может предоставить кредитору лишь временное господство над вещью, которое обусловлено исполнением обеспеченного обязательства. Если обязательство не будет исполнено, то предмет залога подлежит продаже и удовлетворение требований кредитора происходит из вырученной суммы.

2. Залог, являясь  одним из способов обеспечения  исполнения обязательств, выступает  в роли акцессорного обязательства  и является институтом обязательственного  права.