Философия Гегеля

В армии они были неоценимы  по энтузиазму, мужеству и моральной  стойкости, но от них исходили опасные, по мнению оплачивавших их людей, социальные идеи.

Таковы были трудности, испытывавшиеся буржуазией уже в самом начале ее пути. Ей нужен был народ, но она  боялась его и хотела сохранить  монархию как узду для демократии, — если бы только Карл I поступал по ее воле, как впоследствии поступал Карл II.

«Пресвитериане» хотели возложить  главное бремя войны на профессиональную шотландскую армию. Но после крупной  победы у Мэрстон Мура, одержанной в 1644 г. гением Кромвеля и дисциплиной  его йоменской конницы, сам Кромвель поставил вопрос ребром. «Настало время  либо говорить, либо замолчать навсегда», — заявил он в парламенте. Для  победы над более опытными войсками роялистов была необходима демократическая  реорганизация армии, а налогоплательщиков раздражала медлительная тактика аристократических  «пресвитерианских» командиров, увеличивавшая  издержки войны.

Под влиянием этих соображений  победила точка зрения Кромвеля, и  в апреле 1645 г., по «Биллю о самоотречении», все члены парламента должны были сложить с себя командование. Это  ударило главным образом по пэрам, и лишение их традиционного права  командовать вооруженными силами страны само по себе было небольшой социальной революцией. Образовалась «Армия Нового Образца», организованная в национальном масштабе, финансируемая при помощи нового национального налога, армия, в которой талантам был открыт путь.

Это, в свою очередь, привело  к соответствующим переменам  в государственном аппарате. После  уничтожения королевской бюрократии осталась пустота, которую в конечном счете предстояло заполнить новому буржуазному чиновничеству. Пока же для решения насущных задач революций  на местах возник ряд революционных  комитетов. «У нас здесь существовал  так называемый Комитет, — писал  один объятый трепетом джентльмен с  острова Уайт, — и он распоряжался командующими милицией, а также мировыми судьями. В него входили такие  люди: коробейник Рингвуд из Ньюпорта, аптекарь Мейнард, пекарь Мэтьюз, фермеры  Уэйвелл и Легг и бедняк Бэкстер  из Хэрст Касл. Они управляли всем островом и делали все, что считали  правильным». [25] Эти комитеты были организованы, централизованы и объединены под контролем крупных комитетов парламента, которые, в сущности, и руководили гражданской войной, — Комитета обоих королевств, Комитета по денежным ассигнованиям, Комитета по погашению долгов [26] и т. д. Старая государственная система была разрушена, хоть и не целиком, а частично, и под давлением событий строилась новая государственная система.

Война превращалась в народную войну.

В военном смысле войну  выиграла йоменская конница Кромвеля. Кавалеры во главе с принцем Рупертом нападали на противника энергично и  отчаянно, но они были совершенно недисциплинированны  и после первой же атаки (рассеивались, чтобы грабить. Как в военное, так и в мирное время феодальное дворянство никак не могло устоять  перед соблазном добычи. Но скромные всадники Кромвеля подчинялись дисциплине, которой невозможно было противиться, так как она была добровольной. Благодаря существовавшей в армии  полной свободе дискуссии они  «знали, за что сражаются, и любили то, что знали». И они дружно шли  в атаку, не стреляя до последней  минуты, лотом перегруппировывались и шли в атаку вновь и  вновь, пока враг не оказывался разбитым. Парламент побеждал в битвах благодаря  дисциплине, единству и высокой политической сознательности сражавшихся за него масс.

Хорошо организованная, получающая регулярную плату, с умелым интендантским  и техническим персоналом, Армия  Нового Образца, во главе со своим  вновь назначенным непременным  руководителем. Кромвелем быстро шла  к победе, и при Нэзби (в 1645 г.) роялисты были разбиты наголову, После этого  война окончилась. Один роялистский  командир, сдаваясь, сказал: «Вы сделали  свое дело и можете отдыхать, — если не поссоритесь между собою».

В этом и была опасность. Ибо как только кончилась борьба, в парламенте и вне его стали  вновь поднимать голову «пресвитерианские» соглашатели. В 1646 г. Карл сдался шотландской  армии, которая продала его английскому  парламенту. Тогда «пресвитериане»  начали переговоры с пленным королем. Они намеревались избавиться от победоносной армии без уплаты жалованья, послав ее завоевывать Ирландию. Они не произвели никаких социальных реформ, не объявили даже амнистии за действия, совершенные во время войны, так  что многие солдаты были привлечены к суду за то, что они делали, служа  парламенту.

Но, как и предвидели противники Армии Нового Образца, не так легко  было обмануть народ, получивший оружие и возможность организации. Главное  препятствие, мешающее крестьянскому  и ремесленному населению проявить свою волю, — это трудность организации  мелкой буржуазии. Но центром такой  организации послужила армия, и  в Лондоне возникла политическая партия, представлявшая взгляды мелких производителей, на которых оказала  воздействие армейская агитация. Это были левеллеры.

Кульминационным пунктом  волнений в армии явилось лето 1647 г., когда была произведена попытка  распустить старые полки и сформировать новые для службы в Ирландии. По инициативе йоменской конницы рядовые  солдаты организовались, назначили  в центральный совет депутатов  от каждого полка (их назвали «агитаторами») и обязались держаться заодно и не расходиться до удовлетворения их требований. Степень организации  была высокая — имелись партийная  касса, сбор членских взносов, печатный станок, были налажены связи с Лондоном, с другими армиями и гарнизонами, с флотом. Представляется несомненным, что инициатива этого массового  движения исходила от рядовых бойцов, хотя с самого начала в нем с  энтузиазмом участвовали многие низшие офицеры. Высшие офицеры, («гранды», как называли их левеллеры) некоторое  время колебались и пытались посредничать между «пресвитерианским» большинством парламента и рядовыми солдатами. Затем, увидев, что последние решились идти своим путем, они приняли участие  в движении и постарались направить  его энергию в нужное им русло. Они стремились главным образом  ограничить солдатскую программу профессиональными  и политическими требованиями и  свести к минимуму социальную и экономическую  программу, которую левеллеры старались  привить движению солдатских низов.

Теперь армия и парламент  существовали бок о бок как  соперничающие власти в государстве. На общем собрании в июне 1647 г. вся  армия приняла торжественное  «обязательство» не расходиться, пока не будут обеспечены свободы Англии. Был организован Армейский совет, в котором избранные рядовыми солдатами представители заседали рядом с офицерами, решая политические вопросы. В течение следующих  шести месяцев в армии был  установлен такой демократический  контроль, какого Англия никогда в  дальнейшем не знала. Чтобы помешать «пресвитерианам» в парламенте прийти к соглашению с королем за спиной армии, агитаторы (вероятно, при участии  Кромвеля) послали корнета Джойса захватить Карла. Затем, используя  в переговорах своего пленника как  главный козырь, армия двинулась  на Лондон. Главные «пресвитерианские» лидеры ушли из палаты общин, предоставив  Кромвелю и «индепендентам» господствовать в ней, а армии — полностью  владеть реальной политической властью.

Большего джентльмены-«индепенденты» и не хотели. Они отстранили своих  соперников от власти и были совершенно удовлетворены старой системой (с  королем или без него). Они не желали изменять эту систему далее, поскольку сами управляли ею. Но мелкая буржуазия, чьи интересы все в большей степени выражали левеллеры, хотела крупных перемен. А влияние левеллеров в армии быстро росло. Они хотели полной свободы торговли для мелких производителей, а также свободы крупных торговых компаний от монополий, которые парламент уже отменил; уничтожения государственной церкви и отмены десятины, безопасности для мелкой собственности и реформы закона о должниках. А для того чтобы обеспечить все это, они хотели расширения прав и привилегий парламента, избирательного права для всех домовладельцев.

Таковы были вопросы, поставленные на Совете армии в Петни в августе  и сентябре 1647 г., посвященном обсуждению проекта левеллерской конституции  — «Народного соглашения». Левеллер Рейнсборо требовал всеобщего избирательного права, считая, что «беднейший человек  в Англии имеет право на такую  же жизнь, как и знатнейший» [27] Взгляды грандов подытожил Айртон, зять Кромвеля, сказав: «Нельзя вообще предоставить свободу и одновременно сохранить собственность». [28] В ноябре 1647 г. в Уэре гранды подавили попытку армейских левеллеров восстать. Это привело к роспуску Армейского совета и положило конец армейской демократии. Но в том же месяце король бежал из плена, а в мае следующего года опять вспыхнула гражданская война, и это вновь объединило армию вокруг Кромвеля.

После победы армии во второй гражданской войне гранды и левеллеры  объединились, чтобы изгнать соглашателей из парламента (Прайдова чистка) и привлечь короля к суду. 31 января 1649 г., после  непродолжительного суда, король был  казнен как «враг всех добрых людей  этой нации». Монархия была объявлена  «излишней, обременительной и опасной  для свободы, безопасности и общественных интересов народа» и упразднена. Палата лордов, признанная только «бесполезной и опасной», тоже была упразднена. 19 мая 1649 г. была провозглашена республика. Но «Народное соглашение», расширение избирательного права, экономические  и социальные требования левеллеров были так же далеки от осуществления, как и прежде. Левеллеры почувствовали  что их предали. Грандам удалось  спровоцировать их на неудачное восстание. Оно было изолировано и подавлено, а руководители его были расстреляны  в Бэрфорде в мае 1649 г.

Неудачу левеллеров не трудно объяснить. Их требования были требованиями мелкой буржуазии, класса, который вследствие своей экономической и идеологической зависимости от крупной буржуазии  всегда неустойчив и трудно поддается  организации (сравните бессилие нынешних либеральных моралистов контролировать быстро изменяющийся мир). Кроме того, в XVII в. мелкая буржуазия переживала процесс расслоения. Ибо если некоторые  из зажиточных йоменов и ремесленников  преуспевали и пробивались в  ряды буржуазии и джентри, то гораздо  большее число людей из этих слоев  низводилось до уровня безземельных сельскохозяйственных рабочих. События  гражданской войны ускорили этот процесс. Многие из наиболее преуспевающих  и влиятельных мелких буржуа, подобно  кулакам в русской революции, обнаружили, что у них есть общие  с буржуазией интересы. И те и  другие, например, приветствовали огораживания и рыночное производство. В результате этот слой покинул левеллерское движение, как только оно перестало быть лишь самым революционным крылом буржуазии и начало само нападать на крупную буржуазию. Тот слой, который  скатывался вниз по общественной лестнице, терял устойчивость, впадал в отчаяние и пораженчество. Идеалом левеллеров было наличие мелких производителей в экономике и мелкобуржуазная  демократия в политике. Несмотря на наличие объединяющего центра, которым  служила армия, левеллеры никогда  не представляли достаточно однородного  класса, который мог бы достигнуть своих целей. Полное осуществление  демократических задач даже буржуазной революции невозможно без рабочего класса, могущего разрешить их. Самые  радикальные достижения английской буржуазной революции (упразднение  монархии, конфискация земель церкви, короны и аристократии) были осуществлены, по выражению Энгельса, «плебейскими методами» левеллеров и «индепендентов». Но организованного рабочего движения, которое предвидело бы иную форму  общественного порядка, имело бы революционную научную теорию и могло повести мелкую буржуазию во фронтальную атаку на власть капитала, — такого рабочего движения в Англии не было. После бэрфордских расстрелов левеллерское движение стало вырождаться. Многие его руководители сделали карьеру или занялись земельными спекуляциями, другие прибегли к террору, иногда даже в согласии с роялистами. Еще больше левеллеров приняло участие в радикальном религиозном движении, берущем начало в этом периоде, - пацифистском движении квакеров, анархистском движении анабаптистов и движении людей «пятой монархии».

Из всех течений английской буржуазной революции ближе всего  к самостоятельной пролетарской борьбе подошло движение диггеров. Это была попытка обезземеленных сельских пролетариев путем прямого  действия приблизиться к некоей форме  аграрного коммунизма. Диггеры доказывали, что владельцы маноров разбиты, как и король, и что победа народа освободила землю Англии, которую  теперь можно свободно обрабатывать.

Переводя лозунг Рейнсборо  из области политики в область  экономики, Уинстенли писал: «Самый бедный человек имеет такое же истинное и справедливое право на землю, как и самый богатый  человек». [29] Весной 1649 г. группа диггеров стала вскапывать пустырь на холме Сент-Джордж в Серри. Возмущенные местные фригольдеры и священники вызвали солдат, и в конце концов коммунистическая колония была разогнана. Такие же попытки имели место в Кенте, Бэкингемпшире и Нортгемптоншире, но больших размеров движение не приняло, так как его движущей силой был хоть и растущий, но пока еще малочисленный класс. О слабости его свидетельствуют проповедовавшиеся его руководителями пацифизм и пассивное сопротивление.

Тем не менее, в теоретическом  учении Джерарда Уинстенли многое является очень интересным предвидением исторического  материализма и научного коммунизма.

Ясные и простые утверждения  Уинстенли звучат по-современному. «Вот рабство, на которое жалуются бедняки, — их братья, держат их в бедности, когда в стране такое изобилие благ для всех» [30] к «Все говорят о свободе, но мало людей, действующих ради свободы, а тех, кто действует ради свободы, угнетают те, кто говорит о свободе и проповедует ее на словах». Ибо «ясно видно, что если нам позволят говорить, мы разобьем на куски все старые законы и докажем, что хранители их — лицемеры и изменники нашей республики Англии» [31]. На диггеров оказывали большое влияние воспоминания о феодальном и дофеодальном прошлом, но у Уинстенли встречаются отдельные мысли о будущем, в котором «где бы ни жил народ, объединенный общностью средств к жизни в одно целое, его страна будет сильнейшей в мире, ибо он станет, как один человек, защищать свое наследие» [32].