Философия, ее предмет и место в культуре

 Истинное  знание мы должны получить  для того, чтобы руководствоваться  им также и в практической  жизни. То, что прежде происходило  стихийно, должно отныне стать  предметом сознательной и целенаправленной  воли, руководствующейся принципами  разума. Человек призван контролировать  историю во всех ее формах, начиная от строительства городов,  государственных учреждений и  правовых норм и кончая наукой. Прежняя наука выглядит, по Декарту,  так, как древний город с  его внеплановыми постройками,  среди них, впрочем, встречаются  и здания удивительной красоты,  но здесь неизменно кривые  и узкие улочки; новая наука  должна создаваться по единому  плану и с помощью единого  метода. Вот этот метод и создает  Декарт, убежденный в том, что  применение последнего сулит  человечеству неведомые прежде  возможности, что он сделает  людей «хозяевами и господами  природы».

Связь учения Декарта с предшествующей философией обнаруживается уже в самом его  исходном пункте. Декарт убежден, что  создание нового метода мышления требует  прочного и незыблемого основания. Такое основание должно быть найдено  в самом разуме, точнее, в его  внутреннем первоисточнике - в самосознании. «Мыслю, следовательно, существую» («Cogito ergo sum») - вот самое достоверное  из всех суждений. Но, выдвигая это суждение как самое очевидное, Декарт, в  сущности, идет за Августином, в полемике с античным скептицизмом указавшим  на невозможность усомниться по крайней мере в существовании самого сомневающегося. И это не просто случайное совпадение: тут сказывается общность в понимании онтологической значимости «внутреннего человека», которое получает свое выражение в самосознании. Не случайно категория самосознания, играющая центральную роль в новой философии, в сущности, была незнакома античности: значимость сознания - продукт христианской цивилизации. И действительно, чтобы суждение «Мыслю, следовательно, существую» приобрело значение исходного положения философии, необходимы, по крайней мере, два допущения. Во-первых, восходящее к античности (прежде всего к платонизму) убеждение в онтологическом (в плане бытия) превосходстве умопостигаемого мира над чувственным, ибо сомнению у Декарта подвергается прежде всего мир чувственный, включая небо, землю и даже наше собственное тело. Во-вторых, чуждое в такой мере античности и рожденное христианством сознание высокой ценности «внутреннего человека», человеческой личности, отлившееся позднее в категорию «Я». В основу философии Нового времени, таким образом, Декарт положил не просто принцип мышления как объективного процесса, каким был античный Логос, а именно субъективно переживаемый и сознаваемый процесс мышления, такой, от которого невозможно отделить мыслящего. «...Нелепо, - пишет Декарт, - полагать несуществующим то, что мыслит, в то время пока оно мыслит...».

Однако есть и серьезное различие между картезианской  и августинианской трактовкой самосознания. Декарт исходит из самосознания как  некоторой чисто субъективной достоверности, рассматривая при этом субъект гносеологически, то есть как то, что противостоит объекту. Расщепление всей действительности на субъект и объект - вот то принципиальное новое, что в таком аспекте  не знала ни античная, ни средневековая  философия. Противопоставление субъекта объекту характерно не только для  рационализма, но и для эмпиризма XVII века. Благодаря этому противопоставлению гносеология, то есть учение о знании, выдвигается на первый план в XVII веке, хотя, как мы отмечали, связь со старой онтологией не была полностью утрачена.

С противопоставлением  субъекта объекту связаны у Декарта  поиски достоверности знания в самом  субъекте, в его самосознании. И  тут мы видим еще один пункт, отличающий Декарта от Августина. Французский  мыслитель считает самосознание («Мыслю, следовательно, существую») той  точкой, отправляясь от которой и  основываясь на которой можно  воздвигнуть все остальное знание. «Я мыслю», таким образом, есть как  бы та абсолютно достоверная аксиома, из которой должно вырасти все  здание науки, подобно тому как из небольшого числа аксиом и постулатов выводятся все положения евклидовой геометрии.

Аналогия  с геометрией здесь вовсе не случайна. Для рационализма XVII века, включая  Р. Декарта, Н. Мальбранша, Б. Спинозу, Г. Лейбница, математика является образцом строгого и точного знания, которому должна подражать и философия, если она хочет быть наукой. А что  философия должна быть наукой, и  притом самой достоверной из наук, в этом у большинства философов  той эпохи не было сомнения. Что  касается Декарта, то он сам был выдающимся математиком, создателем аналитической  геометрии. И не случайно именно Декарту  принадлежит идея создания единого  научного метода, который у него носит название «универсальной математики2 и с помощью которого Декарт считает возможным построить систему науки, могущей обеспечить человеку господство над природой. А что именно господство над природой является конечной целью научного познания, в этом Декарт вполне согласен с Бэконом.

Метод, как  его понимает Декарт, должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайности, от таких субъективных факторов, как  наблюдательность или острый ум, с  одной стороны, удача и счастливое стечение обстоятельств - с другой. Образно говоря, метод превращает научное познание из кустарного промысла в промышленность, из спорадического и случайного обнаружения истин - в систематическое и планомерное  их производство. Метод позволяет  науке ориентироваться не на отдельные  открытия, а идти, так сказать, «сплошным  фронтом», не оставляя лакун или  пропущенных звеньев. Научное знание, как его предвидит Декарт, - это  не отдельные открытия, соединяемые  постепенно в некоторую общую  картину природы, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой уже  не представляет никакого труда заполнить  отдельные ячейки, то есть обнаружить отдельные истины. Процесс познания превращается в своего рода поточную линию, а в последней, как известно, главное - непрерывность. Вот почему непрерывность - один из важнейших принципов метода Декарта.

Согласно  Декарту, математика должна стать главным  средством познания природы, ибо  само понятие природы Декарт существенно  преобразовал, оставив в нем только те свойства, которые составляют предмет  математики: протяжение (величину), фигуру и движение. Чтобы понять, каким  образом Декарт дал новую трактовку  природы, рассмотрим особенности его  метафизики. Центральным понятием рационалистической метафизики является понятие субстанции, корни которого лежат в античной онтологии.

Декарт определяет субстанцию как вещь (под «вещью»  в этот период понимали не эмпирически  данный предмет, не физическую вещь, а  всякое сущее вообще), которая не нуждается для своего существования  ни в чем, кроме самой себя. Если строго исходить из этого определения, то субстанцией, по Декарту, является только Бог, а к сотворенному миру это понятие можно применить лишь условно, с целью отличить среди сотворенных вещей те, которые для своего существования нуждаются «лишь в обычном содействии Бога»,  от тех, которые для этого нуждаются в содействии других творений, а потому носят название качеств и атрибутов, а не субстанций..

Сотворенный мир Декарт делит на два рода субстанций - духовные и материальные. Главное  определение духовной субстанции - ее неделимость, важнейший признак  материальной - делимость до бесконечности. Здесь Декарт, как нетрудно увидеть, воспроизводит античное понимание  духовного и материального начал, понимание, которое в основном унаследовало и средневековье. Таким образом, основные атрибуты субстанций - это мышление и протяжение, остальные их атрибуты производны от этих первых: воображение, чувство, желание - модусы мышления; фигура, положение, движение - модусы протяжения.

Нематериальная  субстанция имеет в себе, согласно Декарту, идеи, которые присущи ей изначально, а не приобретены в  опыте, а потому он  называет их врожденными. В учении о врожденных идеях по-новому было развито платоновское положение  об истинном знании как припоминании того, что запечатлелось в душе, когда она пребывала в мире идей. К врожденным Декарт относил идею Бога как существа всесовершенного, затем - идеи чисел и фигур, а также некоторые общие понятия, как, например, известную аксиому: «Если к равным величинам прибавить равные, то получаемые при этом итоги будут равны между собой», или положение «Из ничего ничего не происходит». Эти идеи и истины рассматриваются Декартом как воплощение естественного света разума.

 Врожденные  идеи рассматривались рационалистами  в качестве условия возможности  всеобщего и необходимого знания, то есть науки и научной  философии.

Что же касается материальной субстанции, главным атрибутом  которой является протяжение, то ее Декарт отождествляет с природой, а потому с полным основанием заявляет, что все в природе подчиняется  чисто механическим законам, которые  могут быть открыты с помощью  математической науки - механики. Из природы  Декарт, полностью изгоняет понятие  цели, на котором основывалась аристотелевская  физика, а также космология, и  соответственно понятия души и жизни, центральные в натурфилософии эпохи  Возрождения. Именно в XVII веке формируется  та механистическая картина мира, которая составляла основу естествознания и философии вплоть до начала XIX века.

Основные  особенности ее могут быть выражены следующим образом: 1) отрицание противоречивости явлений мира; 2) придание причинности  характера необходимости; 3) редукционизм, т.е. сведение более сложных явлений  к простой сумме менее сложных.

Дуализм субстанций позволяет, таким образом, Декарту  создать материалистическую физику как учение о протяженной субстанции и идеалистическую психологию как  учение о субстанции мыслящей. Связующим  звеном между ними оказывается у  Декарта Бог, который вносит в  природу движение и обеспечивает постоянство всех ее законов.

Декарт оказался одним из творцов классической механики. До Декарта никто не отважился  отождествить природу с протяжением, то есть с чистым количеством. Не случайно именно Декартом в наиболее чистом виде было создано представление  о природе как о гигантской механической системе, приводимой в  движение божественным «толчком». Таким  образом, метод Декарта оказался органически связанным с его  метафизикой.

2. Развитие  эмпиризма в Англии

В противоположность  рационалистической метафизике Декарта  принципы эмпиризма, провозглашенные  Бэконом, получили свое дальнейшее развитие у английского философа Томаса Гоббса (1588-1679).

Основные  его работы «О теле» (1655), «О человеке» (1658), которые органически дополняют  трактат «О гражданине». Эта трилогия составляет цельный и систематический  обзор философских, социальных и  политических воззрений Гоббса.

 И хотя  Гоббс во многом, в частности  в области познания, близко подходит  к эиптризму Бэкона, в своих  философских воззрениях он опирается  и на европейскую континентальную  мысль, прежде всего на рационализм  Декарта. В первой части своей  работы «О теле» он даже  характеризует философию как  «рациональное познание». Было  бы, однако, ошибкой понимать этот  термин в духе Декарта.  Рациональное  познание в понимании Гоббса  опирается на чувственный опыт (ощущения он полагает основным  источником познания). Однако он  не останавливается лишь на  констатации фактов, но видит  смысл познания в рациональном  выяснении причин.

 Признание  «рационального» метода является  результатом успехов механистического  естествознания как на континенте, так и в Англии. Гоббс однозначно подчеркивает, что философия должна опираться на разум как на твердую основу. Научной истины, согласно ему, не могут достичь ни теология (основывающаяся на откровении), ни те науки, которые основаны лишь на констатации фактов или совокупности эмпирических познании (здесь Гоббс имеет в виду прежде всего общественные науки). Лишь научная философия постигает действительную истину. Так Гоббс преодолевает теорию двойственности истины (познание, опирающееся на веру, не может дать действительную истину).

Истину он считает свойством наших суждений о вещах, а ни в коем случае не тем, что принадлежит самим объектам (и может быть познано чувствами), и не тем, что опирается на откровение, или врожденную интуицию.

 В рассуждениях  о «первой философии» Гоббс  подчеркивает первичность существования  «телес» (т. е. материи). Однако в отличие от Декарта, который отождествлял материю спротяженностью (us ехtensa), отстаивает взгляд, что протяженность «не само тело», а лишь свойство материи. Такими свойствами (Гоббс использует термин «акциденция») являются движение, покой, цвет и ряд других. В отличие от них протяженность тесно связана с телом; тело (материя) без нее немыслимо. Протяженность как свойство имеет иной характер, чем остальные свойства, которые могут изменяться. Так понимаемые свойства являются затем объективным источником ощущений.

Различение  Гоббсом характера «распространенности» и остальных свойств тел повлияло и на мышление Д. Локка.

Из  последовательного отрицания врожденных идей логически вытекает и факт, что человек не может иметь  врожденной идеи Бога - божественной субстанции (Декарт).

Джон  Локк (1632 -1704 гг.)  - представитель эмпирической линии в английской философии.  Его главный философский трактат – «Опыт о человеческом разуме» (1690), в котором он дает системное изложение своих гносеологических и онтологических воззрений.

Главное внимание он уделяет проблематике познания. Уже в первой части его «Опыта о человеческом разуме» встречается  идея, суть которой состоит в том, что предпосылкой исследования всех разнообразнейших проблем является изучение способностей нашего собственного познания, т. е. выяснение того, что  оно может достичь, каковы его  границы, а также каким образом  оно получает знания о внешнем  мире.

Для философских  и гносеологических воззрений Локка  характерным является подчеркивание  чувственно постигаемой эмпирии. Локк считается основателем сенсуализма  – учения, основной источник познания видевшего в данных органов чувств.