Философия, ее предмет и место в культуре

В теории познания Лейбниц не принимает полностью  учение о врожденных идеях. Он полагает, что человеческому разуму врождены не идеи, а своего рода предрасположения, которые под влиянием опыта как  бы яснее проступают и, наконец, осознаются нами, подобно тому как скульптор, работая над глыбой мрамора, двигается  по намеченным в глыбе прожилкам, придавая в конце концов необработанному куску нужную форму. Идеи имеют в разуме не актуальное, а только виртуальное существование, говорит Лейбниц. Однако в конечном счете в споре рационалистов с эмпириками Лейбниц ближе к рационалистам. Возражая Декарту, сенсуалист Дж. Локк писал: «Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах». Лейбниц, отчасти, казалось бы, соглашаясь с Локком, так уточняет его формулу: «В разуме нет ничего, чего не было бы в чувствах, кроме самого разума».

Все доступные  человеку знания Лейбниц делит на два вида: «истины разума» и  «истины факта». К первым относятся  знания, полученные с помощью одних  лишь понятий разума, без обращения  к опыту, например закон тождества  и противоречия, аксиомы математики. Напротив, «истины факта» мы получаем опытным, эмпирическим путем; к ним  относится большая часть наших  представлений о мире. Когда мы говорим, что лед холоден, а огонь  горяч, что металлы при нагревании плавятся, что железо притягивается  магнитом и т.д., наши утверждения  имеют характер констатаций факта, причины которого нам далеко не всегда известны с достоверностью. Поэтому  «истины разума», согласно Лейбницу, всегда имеют необходимый и всеобщий характер, тогда как «истины факта» - лишь вероятностный. Для высшей монады, обладающей абсолютным знанием, «истина  факта» не существует - все ее знание предстает в форме «истин разума».

Видим, что  философы XVII века всесторонне рассмотрели проблему познания мира. Тот факт, что мышление, если оно истинно, есть мышление бытия (мышление о бытии), можно выразить так: истинное мышление определяется тем, о чем оно мыслит, и только неистинное мышление, заблуждение определяется субъективными особенностями самого мыслящего. Такова в этом вопросе позиция и Бэкона, и Гоббса, и Декарта. Онтологическое обоснование теории познания мы находим и у Спинозы. Для тезиса, что мышление определяется не субъективным устройством ума, а структурой предмета, тем, о чем мыслят, Спиноза нашел удачную формулу: «Истина открывает и саму себя, и ложь». Вопрос об истинном знании - это у Спинозы вопрос о бытии и его структуре.

4.Субъективно-идеалистическое  завершение сенсуалистской философии 

Философия Локка, как уже отмечалось, могла предполагать материалистическое (деистическое) либо субъективно-идеалистическое толкование. Выводы субъективно-идеалистического характера были сделаны английскими  философами Дж. Беркли и Д. Юмом.

Основной  труд Джорджа Беркли (168-1783) – «Трактат о принципах человеческого знания» вышел в 1710 г. В нем Беркли развивает свою философскую систему субъективного идеализма.

Исходным  пунктом его концепции становится различение Локком первичных и вторичных  качеств.  Если Д. Локк признает объективное  существование первичных качеств (распространенность, вес и т. д.), а вторичные качества понимает как  зависящие от «способностей наших  человеческих органов», то Д. Беркли считает  все качества вторичными. Он прилагает  большие усилия к тому, чтобы показать, что и те свойства, которые Д. Локк определяет как первичные качества, т. е. которые, по Локку, присущи самим  вещам и имеют, таким образом, объективный характер, являются по своему характеру такими же, как  и вторичные качества. Беркли приводит аргументы, согласно которым тяжесть  и все пространственные свойства и отношения по существу определяются способностями наших органов  чувств. Он показывает, что даже такое  простое пространственное свойство, как величина, скорее является процессом  нашего восприятия, чем имеет объективный  характер. По Беркли, один и тот же предмет нам кажется большим (при  малой от него удаленности) и малым (при большой от него удаленности). Из этого он выводит, что идея величины и удаленности возникает на основе индуктивного заключения, опирающегося на ощущения, которые опосредованы различными органами чувств.

 Из такого  же рассуждения он выводит,  что ни о пространственных, ни  о каких-либо других свойствах  и отношениях, которые Д. Локк  объединил в

понятии первичных качеств, мы ничего не можем ни говорить, ни знать, пока мы их непосредственно не ощущаем. Их существование, так же как и существование вторичных качеств, обусловлено нашим восприятием. Так как Беркли понимает субстанцию как «носителя свойств», а последние для него вторичны (т. е. продукты наших органов чувств), то и предметы - вещи, которые для нас определяются совокупностью этих свойств,- являются лишь ощущениями наших органов чувств, нашим восприятием. По Беркли, «существовать» - значит «быть воспринимаемым» (esse - esse percipi).

  Существование  вещей и явлений внешнего мира  вне восприятия Беркли однозначно  отвергает. «Мне кажется совершенно  непонятным то, что говорят об  абсолютном существовании немыслящих  вещей безотносительно к тому, являются ли они воспринимаемыми  или нет. Их esse есть percipi, и совершенно  исключено, чтобы они имели  какое-либо существование вне  мысли или мыслящей вещи (существа), которые их воспринимают». На  основе этого рассуждения он  отрицает существование материи.  Факт, что все «качества»  по  сути зависят от субъекта, согласно Беркли, вполне однозначно ведет к тому, что уже само понятие материи или материальной субстанции содержит в себе противоречие.

 Все вещи, согласно Беркли, лишь «комплексы  наших ощущений». Их существование  является однозначно данным нашим  сознанием. Чтобы смягчить это  противоречие между своей философской  спекуляцией и повседневным человеческим  опытом, он говорит: «Не отрицаю существования ничего, что мы можем воспринимать посредством чувства или размышления. Не сомневаюсь даже малейшим образом в том, что реально существуют вещи, которые вижу своими глазами и которых касаюсь своими руками. Единственная вещь, существование которой я отвергаю,- это то, что философы называют материей или телесной субстанцией. Этим я никоим образом не наношу ущерба остальным людям, которые об этом, наверное, даже не вспомнят. Разумеется, атеистам будет недоставать этого пустого, красивого слова как опоры их безбожности, а философы, возможно, усмотрят, что они потеряли большую оказию для мелочных дебатов».

 Одновременно  он использует такие формулировки, которые хотя бы частично могли  предотвратить возможное обвинение  его в солипсизме. Поэтому он  допускает «непрерывное» существование  вещей, хотя они и не являются  непосредственно воспринимаемыми  индивидуальным сознанием. Значительную  роль в его субъективно-идеалистической  философии играет понятие идеи. Он подчеркивает, что термину  «идея» следует отдать предпочтение  перед термином «вещь».   Согласно  Беркли, вещи, «идеи» объективно  существуют  лишь в нашей мысли. (В более позднее время он  говорит, что они существуют  лишь по отношению к субстанции - Богу.) Таким образом, Беркли  с необходимостью подходит к  проблеме, откуда эти «идеи» берутся  в нашей мысли и делает вывод,  что их источник – Бог.

 Наиболее  выразительно переход Беркли  на объективно- идеалистические позиции заметен в его последнем произведении «Сейрис». Если в работах, написанных до 30-х годов XVIII в., он обращается к представителям

сенсуалистской философии, в частности  к Локку, то в этой последней работе он  часто опирается на Аристотеля и еще в большей мере на Платона. Во многом он перенимает основные принципы идеализма Платона и стремится  согласовать их с исходными сенсуалистскими  принципами своей философии. В заключительных частях «Сейриса» он подчиняет свою субъективно-идеалистическую аргументацию апологетике существования Бога как единого истинно сущего.

Философия Дэвида  Юма (1711 – 1776) является органическим продолжением линии, исходящей из сенсуализма Локка. 

Важнейший философский  труд Юма «Исследование о человеческом разуме», как и большинство работ  английской философии Нового времени, о которых уже упоминалось, посвящен проблематике познания. В сущности он продолжает принципы сенсуализма, но в ответе на вопрос о том, что является поводом или источником наших ощущений, отличается как от Локка, так и от Беркли. Если Локк видит источник наших ощущений в реальности, во внешнем мире, а Беркли - в духе, или Боге, то Юм по сути отвергает оба эти решения. Он не принимает гипотезу Локка о существовании внешнего мира как источника наших ощущений, но не соглашается и с попыткой Беркли доказать, что материя, т. е. внешний мир, не существует объективно. Позиция Юма выражается примерно так: существует ли внешний мир - материальная природа - как источник наших ощущений, этого доказать мы не можем. Наш разум оперирует лишь с содержанием наших ощущений, а не с тем, что их вызывает. То, что внешний мир не существует объективно (как утверждает Беркли), мы тоже не можем доказать. В этом проявляется позиция Юма, которую мы можем определить термином «антисубстанциализм». Это значит по сути отвержение всяческих суждений о существовании или несуществовании субстанции (то ли материальной, то ли духовной), которая является источником, предпосылкой наших ощущений и восприятии. В этом Юм в значительной мере предвосхищает и некоторые из основных идей позитивизма.

Хотя Юм в  области науки является представителем крайнего скептицизма и агностицизма, но в обыденной жизни он признает все же ценность познания. Так как  в своей философии он в принципе не может объяснить источник познания, он ссылается на врожденный инстинкт, который якобы присущ человеку. Эта  «вера» может быть определенным выходом  из положения, когда дело касается обыденной  человеческой жизни, но не может быть принципом науки. Наши восприятия так  же мало говорят как о его существовании, так и о его несуществовании. Из этого Юм выводит, что вопрос, поставленный таким образом, нельзя решить вообще, а потому его и  не следует ставить. В этом отношении  позицию Юма можно характеризовать  как агностицизм.

 Все «душевные  восприятия» Юм разделяет на  два вида - по степени силы и  живости. Первые - более сильные  - он определяет термином «впечатление».  Это восприятия, которые осуществляются непосредственно, когда мы слышим, чувствуем, видим т. д. Второй вид он называет «идеями» (представлениями). Их он считает менее сильными, менее живыми и точными. Отношения между двумя этими видами решаются вполне однозначно: «Все наши идеи или менее сильные восприятия являются копиями наших впечатлений или более живых восприятии».

Таким образом, основа нашего познания - впечатления, и все, что мы познаем,- содержание этих впечатлений. «Хотя кажется, что наше мышление имеет неограниченную свободу, мы выясняем при более близком знакомстве, что оно, собственно, ограничено весьма узкими границами и что вся эта творческая сила духа есть не более чем способность складывать, перекладывать, увеличивать либо уменьшать материал, который нам поставляют чувства и опыт». Этим самым Юм закрепляется на ярко выраженной сенсуалистской позиции.

 Подобно  Локку, Юм различает восприятия, которые получают посредством  чувственных органов (ощущения), от восприятии, которые говорят нечто о внутреннем состоянии (рефлексия). Разум сам по себе не может к этим

восприятиям ничего добавить, он может  лишь разделять, соединять и т. д.

 Особое  значение в философии Юма имеет  понятие опыта. Однако он рассматривает  это понятие лишь по отношению  к сознанию. Он исключает из  опыта весь внешний мир. Опыт  ничего не говорит об отношениях  во внешнем мире, но относится  лишь к освоению восприятии  в нашем сознании. Так, собственно, весь опыт исходит лишь из  восприятии и упомянутого уже упорядочения впечатлений и представлений.

 Между  впечатлениями и идеями могут,  по Юму, возникать три основных  типа отношений. Первый тип  представляет отношения, которые  тем или иным способом относятся  к понятию сходства (сюда относится  и противоположность сходства - различие). Вторым типом отношений являются  отношения временного и пространственного  сосуществования. Третий тип отношений  - это причинность.

Юм констатирует, что все естествознание и философия  природы Нового времени стремятся  к сведению всех отношений к отношению  причинности (разумеется, понимаемой механистически). Поэтому Юм сосредоточивает внимание именно на этом понятии. Он разделяет  все, чем занимается человеческий разум, на два вида отношений: «отношения идей» (понятий и представлений) и отношения  «реальных вещей».  Понятия идеи и реальной вещи Юм толкует по-своему.

«Идеи» у  него выступают как общие, абстрактные  понятия как таковые. «Реальные  вещи»- это собственно содержание наших восприятии. «Реальные вещи» образуются из наших впечатлений и вне опыта не существуют, однако мы убеждены в их существовании как в чем-то реальном, независимом от сознания.

 Юм не  отрицает, скорее утверждает вероятность того, что вне нашего сознания существует реальность, которую мы, однако, не знаем. При исследовании отношений между «идеями» мы приходим к утверждениям, которые получаем либо при помощи интуиции, либо посредством доказательств.

 Существует  и другой уровень познания, связанный  с «реальными вещами»: «Реальные  вещи - другой предмет человеческого  разума - познаются иначе; наша  уверенность в их истине велика, но не столь, как в первом  случае. Всегда возможна противоположность  этой реальной вещи, она же  сама не может содержать противоречие, и можно легко и зримо представить  ее так, как бы она соответствовала  действительности. Тезис, что солнце  завтра не взойдет, представляется  не менее понятным и содержит  не более противоречия, чем утверждение,  что оно взойдет. Напрасно бы  мы пытались доказывать его  неистинность». 

 При оценке  достоверности такого познания  Юм прежде всего анализирует высказывания об отношениях между «реальными вещами» на основе таких же доказательств, как и в случае исследований взаимосвязей между «идеями». Свои рассуждения он заключает: «Осмелюсь утверждать как всеобщее заключение, которое не допускает исключений, что познание этого отношения ни в коем случае нельзя получить суждением разума априори, но что возникает оно из опыта».

Все причины  или то, что считается причинами, Юм объясняет как отношения пространственного  сосуществования и временной  последовательности. Из того, что два  явления следуют друг за другом, нельзя еще вывести заключение, что  первое явление может быть причиной второго, а второе - следствием первого. («Post hoc» не означает еще «propter hoc», - «После» еще не означает «потому»).

 Исходя  из своих суждений, он приходит  к скептическим воззрениям на  возможности и способности человеческого  разума вообще: «Результатом всей  философии, с которым мы встречаемся  на каждом шагу, несмотря на  все наши усилия избежать его,  является познание человеческой  слепоты и слабости».