Структура собственности и проблемы корпоративного контроля в российской экономике

Иной подход к указанной проблеме основан на сравнении эффективности государственных и частных предприятий, функционирующих в различных секторах экономики. При этом используются критерии эффективности, которые, разумеется, существенно отличаются от рассматривавшихся выше: такие сопоставления могут в лучшем случае выявить преимущества индивидуальных фирм в снижении своих издержек или повышения нормы чистого дохода.

Исследования, проводившиеся на протяжении последних десятилетий, охватывают довольно широкий круг отраслей: авиационный транспорт (Davies 1977), автотранспорт (Palmer, Quin, Resendes 1983; Pashigian 1976); энергоснабжение (De Alessi 1977; Peltzman 1971), водоснабжение (Crain, Zardkoohi 1980; Morgan 1977); здравоохранение (Schlesinger, Dorwart 1984; Wilson, Jadlow 1982). Подробное сравнение эффективности частных и государственных учреждений проведено также на материалах австралийской банковской системы (Davies 1981). Различия в эффективности функционирования частных и государственных предприятий исследовались и в развивающихся странах (см., например, Funkhouser, McAvoy 1979).  Из всех этих расчетов следовал более или менее категоричный вывод о сравнительно большей эффективности частных предприятий.

Э. Бордмэн и Э. Вайнинг в своем обзоре рассмотрели более 50 публикаций, посвященных сравнительному анализу государственной и частной собственности.  Основной вывод, включающий результаты их собственных расчетов, авторы формулируют следующим образом: "Результаты исследований свидетельствуют о том, что при учете широкого круга факторов [влияющих на эффективность хозяйственных операций - Р. Э.] крупные  промышленные фирмы со смешанной собственностью и аналогичные фирмы, полностью принадлежащие государству, обнаруживают существенно меньшую эффективность по сравнению с подобными им частными компаниями" (Boardman,  Vining 1989, p. 29).

Волна  интенсивного "дерегулирования" экономики и приватизации, развернувшаяся во многих развитых странах на протяжении 80-х - 90-х годов, также может свидетельствовать о серьезном разочаровании  результатами деятельности национализированных (и/или жестко регулируемых) секторов экономики.

1.5. Частная собственность  в постсоциалистической экономики

Централизованная социалистическая экономика базировалась на абсолютном  господстве государственной собственности12. Реализация прав государства как верховного собственника осуществлялась с помощью разветвленного аппарата  политического и экономического принуждения.

Переход к новым формам хозяйствования и приватизация многих предприятий знаменовали по существу лишь первый шаг в направлении утверждения современных форм частной собственности. На начальных стадиях развития постсоциалистической экономики, когда резко сокращается сфера централизованного планирования и еще не сформировались механизмы рыночного регулирования, особенно остро ощущается нестабильность складывающихся хозяйственных отношений и отсутствие "культуры контракта".

Формирование дисциплины коммерческих обязательств, необходимого, - хотя, конечно, недостаточного - условия реализации прав частной собственности, представляет собой достаточно сложный процесс, в котором экономические факторы тесно переплетены  с социально-психологическими. Важную дисциплинирующую роль, разумеется, должны играть решения суда и устанавливаемые им материальные санкции за невыполнение контрактных обязательств. Заметим, однако, что судебное регулирование обязательств может оказаться эффективным лишь в тех случаях, когда существуют непротиворечивая и достаточно полная система соответствующих нормативных актов, сложилась адекватная судебно-правовая инфраструктура и, что представляется особенно существенным, когда нарушения контрактной дисциплины представляют собой, скорей, исключение, чем общее правило.

В современной экономической теории справедливо подчеркивается особая роль неформальных хозяйственных отношений, при которых отказ фирмы от выполнения своих обязательств так или иначе сопряжен со значительным материальным ущербом; такие механизмы некоторые экономисты называют "самореализацией" (self-enforcement)  контрактных  обязательств - см., например, Klein 1996. Немалую роль в такой самореализации играет, по-видимому, заинтересованность сторон в поддержании установившихся хозяйственных связей, скажем, стремление сохранить стабильные поставки той или иной фирмы или сохранить благоприятную кредитную историю и доверие со стороны крупного банка.

Существенную роль в поддержании дисциплины коммерческих обязательств могут играть и соображения, связанные с поддержанием деловой репутации фирмы.

Несколько иные условия складываются, однако, в постсоциалистической, особенно в российской постсоциалистической экономике. Во-первых, роль перечисленных выше факторов может проявиться в полной мере лишь тогда, когда участники  хозяйственных  операций достаточно четко осознают свои долгосрочные интересы; между тем на начальных стадиях перехода к рыночной экономике обычно доминируют краткосрочные соображения (причем интенсивная инфляция способствует развитию этой тенденции).  Во-вторых, при интенсивном перекачивании средств из прежних гигантов социалистической промышленности в менее приметные на первых порах частные фирмы и банки рациональная стратегия высшего менеджмента нередко сводится к возможно более яркой демонстрации неплатежеспособности крупных "номенклатурных" фирм и подчеркиванию необходимости дальнейшей правительственной поддержки. Соображения, связанные с поддержанием хорошей репутации, в таких условиях вообще могут распространяться лишь на ограниченный круг различных ситуаций13.

Базовые отношения позволяющие беспрепятственно реализовать права собственности (в том числе требования, зафиксированные в соответствующих контрактах), обычно складываются в ходе длительного развития рыночных отношений. При этом предполагается, что государство, которое должно тщательно следить за соблюдением "правил игры", всегда четко выполняет собственные обязательства. Между тем в современной российской экономике ненадежными оказывались обязательства, которые принимали на себя фактически все участники хозяйственных отношений. Это относится и к государству, которое неоднократно отказывалось от выплаты части предложенных правительством и утвержденных законодательными органами денежных ассигнований (так называемый секвестр бюджета) или от своевременного погашения своих долговых обязательств,  и к частным фирмам не выплачивавшим полностью ни своих долгов поставщикам, ни заработной платы наемным работникам.

Ненадежность как государственных, так и частных обязательств резко сужает круг возможных форм организации рыночных отношений. Неверие в прочность таких отношений, складывавшихся в российской экономике на основе современного распределения собственности, заметно сдерживает рост капиталовложений, особенно долгосрочных  (в еще большей мере это относится, по-видимому, к притоку зарубежных инвестиций). Стремительный рост неплатежей и кризис доверия наносят особенно большой ущерб реализации прав частной собственности в сфере банковского и страхового дела, операций на рынках ценных бумаг, сделок на срок, аренды, финансового лизинга и т.п. Между тем ключевую роль в переходе экономики на рельсы рыночного развития должно играть ускоренное развитие современной финансово - кредитной системы.

Рассматривая роль финансовых рынков в формировании новых отношений собственности, ограничимся лишь следующим соображением. Рыночный оборот титулов акционерной собственности - ваучеров, а впоследствии и самих акций мог осуществляться лишь на основе определенного доверия к этим финансовым инструментам. Ведь в отличие от некоторых других финансовых обязательств (таких как, например, американские сберегательные облигации) акция не может быть в любое время предъявлена эмитенту к оплате по фиксированному курсу; у них не существует и сроков, обеспечивающих возможность погашения по номиналу. Наконец, не являются гарантированными и выплаты доходов (дивидендов) по этим бумагам. Покупка акций, предполагающая портфельные вложения (речь не идет о приобретении стратегического пакета акций), основана прежде всего на уверенности в том, что в последующий период на вторичном рынке найдется покупатель, готовый приобрести эти ценные бумаги по цене, не приносящей слишком больших потерь тому, кто вступает сейчас во владение ими. Именно активное функционирование таких рынков укрепляет доверие к котирующимся на них титулам собственности14.  

В некоторых постсоциалистических странах, включая Россию, медленно складывается и, что наиболее существенно, плохо реализуется в практической жизни система нормативных актов, предусматривающая материальную ответственность предпринимателей по своим обязательствам.  Как правительство (федеральные и особенно местные органы власти), так и мощные лоббистские силы в законодательном собрании всемерно тормозят осуществление процедуры принудительного банкротства в отношении крупных ("знаковых") промышленных предприятий и финансовых учреждений.

Поэтому даже в тех случаях, когда судебные органы пытаются произвести принудительное взыскание платежей по контрактным обязательствам, они оказываются практически бессильными15. В подобных условиях недостаточно четко определенным оказывается и сам круг тех  прав частной собственности, которые инвестор предполагает реализовать в последующий период. Ситуация еще более ухудшается  в связи с резким усилением "общей неопределенности", характеризующим переход от по-своему упорядоченных отношений централизованного управления к политической демократии и к утверждению экономических свобод.

Таким образом, особенности политического и экономического развития некоторых стран в постсоциалистический период порождают специфическую ситуацию, когда приватизация ряда государственных предприятий и распространение новых частных фирм не сопровождаются развитием адекватного механизма инфорсмента прав собственности, т.е. механизма который обеспечивал бы достаточно надежную реализацию отношений, предполагаемых правами частной собственности. Поскольку сплошь и рядом невыполненными оказываются и  контрактные обязанности, которые берут на себя участники хозяйственных операций, по крайней мере частично утрачивает смысл определение частной собственности через остаточные права (по отношению к условиям, оговоренным в контракте). Для того, чтобы в сегодняшней российской экономике реализовать как права, оговоренные в контракте, так и остаточные права, требуются чрезвычайно большие (во многих случаях "запретительные") издержки. Иначе говоря, до настоящего времени "надежные обязательства" (credible commitments)  не превратились в прочную основу развития рыночных отношений.

В таких условиях ряд собственников прибегает к схемам "частного инфорсмента", когда принуждение к выполнению обязательств осуществляется некоторыми частными институтами (например, мафиозными или полумафиозными группировками). Дальнейшая логика развития этого процесса довольно очевидна: как только некоторые фирмы стали прибегать к услугам частных "инфорсеров", остальным предпринимателям оставалось только последовать их примеру. Принимая во внимание радикальность средств, используемых в случаях подобного "инфорсмента", оказывается, что в ряде случаев категорическая сама угроза оказывает давление, приводящее к выполнению обязательств.

Общественные затраты, связанные с подобными схемами осуществления инфорсмента, непомерно высоки. Вместе с тем на функционирование экономики пагубно сказывается также избирательный характер такого "обеспечения прав" собственника и произвольность шкалы "взысканий" (во многих случаях просто переходящих в уголовные преступления). На место конфликта, который должен был бы разбираться арбитражным судом, приходят гангстерские "разборки" между мафиозными группировками.

В принципе не вызывает сомнений тезис, согласно которому переход функций инфорсмента прав частной собственности к государству обеспечивает не только снижение затрат в связи с экономией на масштабах (см. D. North 1981), но и требующееся единообразие "правил игры". Весь вопрос заключается в том, что для такого перехода требуются не только более прочные традиции "рыночной цивилизации", а также иная политико-правовая инфраструктура, но и - применительно к современной России -  просто иное направление в развитии хозяйственных процессов, все более ограничивающее распространение "двойной бухгалтерии" и налоговых недоимок, коррупции, неплатежей со стороны государства, бартерных операций и т.д..

Вместе с тем процессы рыночного перераспределения собственности в пользу более эффективных владельцев в России с самого начала перестройки тормозились особенностями "инсайдерской" приватизации, затруднявшими процесс оттеснения номенклатурных "красных директоров", а также неоднократно пересматривавшимися списками предприятий, которые вообще не могут быть приватизированы (а в ряде случаев не могут быть проданы иностранным покупателям). Дополнительные препятствия на пути перехода собственности к крупным предпринимателям, имеющим иностранное гражданство или просто базирующимся в других регионах России, сегодня все чаще воздвигают местные органы власти16. Тем самым формирующаяся частная собственность во многих случаях продолжает сохранять "нерыночный" характер, а перераспределение такой собственности управляется политическими и прочими мотивами, которые нередко слабо связаны с какой-либо заботой об эффективном использовании приобретаемого имущества.

На финансовых рынках, характеризующихся информационной эффективностью, рыночная цена акции должна совпадать с той оценкой последующего потока (дисконтированных) денежных доходов, которая наиболее точно учитывает всю имеющуюся информацию. Чем полней реализуется информационный элемент цены, тем более благоприятны условия для рыночного перераспределения собственности в пользу эффективного владельца. При этом краткосрочные колебания цен, разумеется, могут характеризоваться многочисленными отклонениями от "фундаментальных" характеристик (см. Black 1986), но в долгосрочном движении рыночных цен неизменно проявляется действие важнейших ("глубинных") экономических факторов. Эмпирические исследования финансовых рынков в развитых странах свидетельствуют о том, что исходя из реакции  рынка ценных бумаг в большинстве случаев можно составить представление о предстоящих изменениях эффективности и рентабельности соответствующей фирмы (см., например, Healey, Palepu, Ruback 1990).

Действие этого механизма в современной российской экономике наталкивается прежде всего на "непрозрачность" всей финансовой отчетности фирм.  Лишь немногие инвесторы могут получить сколько-нибудь надежные сведения о реальных прибылях и убытках, а особенно о перспективах развития тех фирм, акции которых котируются на рынке. Даже в тех случаях, когда отсутствует намеренное искажение данных, широкое распространение расчетов в бартерной форме придает отчетности об итогах хозяйственной деятельности фирмы достаточно условный, трудно "расшифровываемый" характер17.

*  * *

Отсутствие механизмов, которые могли бы обеспечивать бесперебойную реализацию прав собственности и ненадежность складывавшихся денежных обязательств, конечно, серьезно ограничивали сферу действия механизмов рыночного регулирования эффективности. И все же уже на начальных стадиях перехода к рыночной экономике начинается радикальная реорганизация хозяйственной деятельности приватизируемых предприятий, причем наиболее оперативное и гибкое приспособление к новым условиям неизменно демонстрируют те фирмы, операции которых основаны на беспрепятственной реализации прав частной собственности. Эмпирические исследования, проведенные на протяжении последних лет, демонстрируют, что в постсоциалистической экономике частные фирмы по большинству изучавшихся характеристик превосходили те предприятия, которые оставались в государственной собственности (см., например, Barberis, Boycko, Shieifer, Tsukanova 1996; Earle, Estrin 1997; Claessens, Djankov 1997; Frydman, Gray, Hessel, Rapaczynski 1997).